Составление отчета было больше похоже на создание сценария к какому-нибудь малобюджетному, но оттого не менее горячему порнофильму. Брок подумал, что на пару с бутылкой текилы написать отчет будет намного легче, проще, чёрт возьми. Но алкоголь произвёл стабильно обратный эффект. Как всегда, ничего не меняется. Рыкнув что-то неразборчивое, Рамлоу смял исписанный лист и точным броском запустил в мусорное ведро, находившееся в конце комнаты. К остальным сценариям, которые так и не увидят свет под прицелами видеокамер. Ну, только если в фантазиях самого Рамлоу. В фантазиях Рамлоу уже не оставалось места для чего-то приличного. Несколько месяцев службы с Кэпом превращали жизнь Брока в его персональный Ад. Он-то думал, что у него будет свой собственный котёл и чёрт рогатый, который будет периодически насаживать его на острые вилы филейными частями. Увы, Ад состоял в другом. В фантазиях его насаживали, и он сам насаживался, но чуть с иным контекстом и на кое-что интереснее вил. А вот реальность продолжала дразнить, а Кэп – заводиться и смущаться напополам, при этом думать, что этого никто не видит. Другие, быть может, делали вид, что ничего не замечают, но только не Брок. Он и сам дразнил, получая удовольствие от лицезрения такого Роджерса. И, при всей своей храбрости, настойчивости и изобретательности, ловко уходил из поля зрения, когда, казалось бы, ситуация начинала накаляться.

В этот раз ему просто повезло.

Кого кому давали в поддержу Фьюри так и не объяснил. Но привыкшие работать слаженно и без каких-либо пререканий и Брок со своей командой специалистов, и сам Капитан не видели никаких проблем в том, чтобы мирно разделить обязанности, как всегда. Капитана послушно выпустили вперёд, навстречу безумным террористам, пока Рамлоу с частью своего подразделения прикрывал достоинство всей Америки. Достоинство можно было отлично рассмотреть и со спины. Террористы засели в одном из полуразрушенных городков Сирии, Идлибе. И вместо того, чтобы прикинуться мирными туристами, которые прибыли сюда, чтобы на местные оливковые деревья поглазеть, сразу попёрли в лобовую, как только джет совершил посадку. А после высадки своих, на прощание блеснул серебристо-черной обшивкой перед тем, как скрыться за облаками. План Капитана был предсказуемо хорош. Это уже потом, после захвата террористов, произошло то, что произошло. Очередной шахид решил поиграть в последний путь, подорвав себя. Никто не пострадал из ЩИТа, взрывной волной часть отбросило, а вот командир провалился в брешь, образовавшуюся под ногами, и уже было распрощался со своей отчасти насыщенной жизнью с сожалением на счёт некоторых вещей. Но камни сверху не валились, его не раздавило. В кромешной тьме с невыносимым столбом пыли было слышно дыхание второго человека, который придавливал собой Рамлоу. А по голосу потом было всё понятно. В такой непосредственной близости он рядом с Капитаном ещё не находился. В мыслях били тревогу молоточки: как ещё завал их не раздавил? Потянув маленький фонарик с набедренного кармана, заодно «по случайной ошибке» ощупав и чужое бедро, командир убедился – бетонная стена позади Кэпа была близко, но, видимо дискомфорта не приносила. Отделались мелкими ушибами, незначительным испугом и стояками, которые предпочитали не замечать.

Уже в Трискелионе после краткого рапорта директору на пару с Кэпом и Роллинзом и беглого осмотра в медицинском блоке Рамлоу пообещал на следующее утро Кэпу отчет по работе СТРАЙКа, после – обыденный разбор ошибок и работа над ними. Некоторые из состава ударного отряда позади взвыли и поспешили ретироваться домой, чтобы хоть немного ухватить сон и прийти в себя после задания. Так поступил и Рамлоу, отмечая состояние Капитана и ухмыляясь напоследок, дурашливо отдав честь.

Отчет стал более-менее получаться с седьмого листа, а бутылка была всё-таки отставлена на край стола. Тянуться к ней теперь было откровенно лень. Рамлоу расписывал в подробностях, как слаженно работал СТРАЙК, отмечая заслуги тут или там каждого бойца, чтобы в общем картина миссии смотрелась, не вызывая лишних вопросов. Себя только Брок не упомянул в работе, но это было отражено в докладе Фьюри лично Капитаном. Рамлоу поставил долгожданную точку, а часы на стене показывали два сорок ночи.

Беспокойная ночь – отвратительное утро.

Рамлоу никогда не опаздывал. Во время своего прибытия на базу не единожды отмечал, что Кэп там появляется раньше всех, если не считать ночную смену и статистов, которые вечно теряли счет времени. Либо Кэп очень любил свою работу, либо он просто не покидал Трискелион, либо дома ему было некомфортно в четырёх стенах наедине с самим собой. Потом это стало нормой и никого не удивляло – Капитан Америка всегда на службе. Это даже раздражало иной раз.

Рамлоу хмуро рассматривает цветастую рекламу на большом агрегате с кофе в ожидании, когда его эспрессо будет готов. Показалось, или индикатор так и завис на девяносто пяти процентах?

- Командир, ты что пытаешься загипнотизировать? – Роллинз, как всегда, вовремя. На щеке у него красуется алый след миниатюрной ладошки. Кому-то тоже нелегко пришлось. Просто одни страдают из-за того, что потрахаться не могут, в конце концов, другие – из-за чрезмерной опеки близких. При этом его зам выглядел довольным всем, что видит. Даже хмурый командир его не пугал.

- Пытаюсь поймать момент, когда кофе будет готов.

- Так уже минут пять как, - кивает на индикатор с зелёной табличкой «Готово!». Командир матерится тихо и забирает свой кофе без сахара и сразу же ополовинивает под наблюдением Джека. Горячая жидкость опаляет глотку и приводит в чувство. Прошедшая ночь с непрекращающейся дрочкой уходит на второй план, а вот осознание, что он не в духе находится уже в своём отделе – прибывает незамедлительно.

- А где...

- Был в дальнем спортзале. Расшиб нам почти все груши и отказался новичков проинструктировать. Не в духе он сегодня. Ты ему отчет не отдал ещё? Может, провинились в чем? Или конкретно ты? – И ухмылка такая, зубы, видимо, жать начали.

- Иди в зад, - лениво отмахнулся командир, присосавшись к стаканчику с кофе, постепенно чувствуя себя живым, а не просто телом, которое работало чисто на автопилоте. – Эльза уже вдарила, вижу, так подставляй по правилам вторую щеку, вдарю уже я.

- Командир, я без претензий, - но пострадавшую щеку потер-таки, вспоминая конфликт. – Тогда я пойду инструктировать новичков.

Когда Роллинз уходил Рамлоу снова гипнотизировал рекламу на автомате, припоминая своим воспалённым сейчас мозгом, какой кофе всегда приносил Роджерсу, а потом слушал его лепет. Именно лепет. Взглянул на свой пустой стаканчик и нажал на нужную кнопку. Автомат мерно загудел.

Перед лицом Роджерса сначала возникла тонкая папка с обещанным отчетом.

- И кофе, Кэп, в лучших традициях, - протянул почти полный стаканчик собранному, но взъерошенному Роджерсу, который при полном параде шел по коридору и, вроде, даже не замечал ничего вокруг. Папка перед лицом притормозила и привлекла внимание к своему владельцу. Брок осмотрел Капитана своим хищным прищуром, ухмыльнулся.

- Неважно выглядишь, плохо спится?

Ему самому пиздец, как плохо спится, да.

Разумеется, Рамлоу не верит в то, что слышит. Мозг фильтрует для организма, отходящего от вчерашней текилы, информацию до простого: «страйк, капитан и бар. алкоголь и отдых после». Хотел было поинтересоваться, с каких это пор Роджерс хочет стать ближе к ударному отряду Брока через посиделки в баре, и где, тут, собственно, подводные камни? Откуда ждать пиздеца?

Пиздец, оказывается, носил повязку на один глаз и звался Ником. Директор Фьюри перевел СТРАЙК полным составом под руководство Капитана. При этом, даже не поинтересовавший мнением командира отряда на этот счёт. Поставили бы в известность, в  конце концов. Официально, чтобы вопросов не возникало, если есть печати, грамотный приказ сверху. Брыкаться уже не будет возможности. Вместо этого сложили в его сторону аккуратный начальнический кукиш. Капитан поставил перед фактом, Рамлоу был готов пробивать головой стены и на потолок лезть от таких заявлений. Ну не мог он стоять спокойно, пока его волков подминает по себя другое руководство. Конечно, он всё ещё останется командиром, и приказы его люди выполнять будут только те, которые будут вылетать из его рта. Так что будь Роджерс хоть самим Фьюри или шишкой из Совета Безопасности, полного контроля над СТРАЙКом не добьётся. Рамлоу лично нашёл каждого бойца, обучил, вправлял мозги. Был им одновременно и мамкой, и нянькой, и верной женой, и неотвратимым пиздецом, надвигающимся, как правило, без предупреждения.

Зато.

У Роджерса был контроль над Броком, хотя сам Кэп этого, видимо не осознавал. Именно поэтому тормозил. То ли по нерешительности своей – прогресс, небось, остановился где-то в сороковых, то ли по тупости вполне человеческой. Но у него всё с приставкой «супер-», поэтому дела усложнялись. К тому же все знали, как Капитан просто любил всё усложнять – без оскорбления национальному достоянию будет сказано.

- Я так понимаю, что иди к одноглазому грызться смысла нет, да? И он сегодня меня сам вызовет и всё разжуёт, заливая в уши на счёт слаженной работы и отличных показателях? – За всё время работы на ЩИТ у СТРАЙКа не было ни одно прокола. Случались, конечно, сложности и запары, которые Рамлоу всё равно, так или иначе, относил в разряд «косяков начальства». Те только натянуто улыбались, хвалили за качественную импровизацию, выдыхали, что не было жертв, и выписывали пару дней отдыха – так, чтобы моральный ущерб смягчить. Так что отправка на какие-то особо подозрительные занятия отряд всем своим колоритным составом стал считать своего рода каникулами, на которых им будет разрешено практически всё. Перед начальством Рамлоу разводил руками. Говорил, что информация была неполная, а тамошние аборигены так и просились словить пулю в задницу. Фьюри стал качественно выдавать все данные, а СТРАЙК тактично свернул тотализатор, обещаясь за директора и свечку поставить. Ага, на могилах свежих. Кстати как никак. За исключением некоторых выговоров, которые отряд получал из-за своих шуточек [знали, кого брали на службу. Не изнеженных девиц, а прожжённых войной боевиков, часть из которых рубит правду-матку и извилинами не работает, когда надо], больше претензий к ним не было. Или не стоит рассматривать Роджерса в качестве их новой шишки – как наказание? Рамлоу точно не рассматривал хотя уже и предчувствовал все... «сложности» с этим связанные.

- Ладно, передам, Кэп, - Рамлоу чётко уловил угрожающие нотки и ухмыльнулся в своём стиле. - Только раз такое дело, всё официально, то не «вашим», а «нашим» уже.

Брок снова шутливо отдал честь и освободил путь. И Роджерс пошёл так, что командир СТРАЙКа чуть шею не вывихнул, засматриваясь на настоящее достояние Америки, находящееся ниже поясницы Капитана. Чёткие, упругие, так и хотелось коснуться и сжать пальцами в приступе нетерпения. Понятно, надолго его так не хватит. Про себя благодаря черные форменный штаны, более приближенные к тактическим, Рамлоу побрёл в спортзалы. Ему ещё предстояло просмотреть, что собой представляет зелень, рекомендованная лично Фьюри. Просыпающийся мозг только сейчас любезно подкинул эту информацию, оглашённую директором дня три назад. «Некоторые из них только со службы, а двое – из учебки». Не хватает ему нынешних проблем, так ещё с кем-то помимо Роджерса сюсюкаться придётся, в другом смысле немного. Будь его воля и все возможности, уделял внимание лишь Капитану, обхаживал, как положено. Точнее, как сам Кэп себе представлял. Старомодность тоже может возбуждать.

На самом деле, если их новый начальник захотел сблизиться с ними не нужно сразу междусобойчик устраивать, хотя это, всё равно, приветствовалось. Они вместе нечасто собирались, занимая бар недалеко от штаба, сразу направляясь туда после окончания рабочего дня. Либо организовывали сборы по случаю чьего-нибудь Дня Рождения. Это своеобразная традиция, да, Роджерс это прочухал. Ведь тоже военный, насмотрелся в свое время, как ведут себя бойцы после вылазок, миссия или привычных организованных атак. Сплоченные группы старались всегда быть вместе, помогать друг другу, быть опорой, ведь со следующей миссии кто-то мог не вернуться и не поднять кружку пива, как обычно. Рамлоу в своё время потерял четверых отличных ребят и поэтому сейчас СТРАЙК оберегал, как мог. Они – его семья, и они должны стать семьей для Капитана. Ну, или хотя бы просто принять его. С этим проблем не возникнет. Как там говорил Фьюри? Слаженность и высокие показатели. Если вместе проработали столько остаётся лишь налить друг другу пива и дружески похлопать по плечу.

Новость восприняли с радостью, никто даже не сокрушался по поводу билетов на бейсбол, которые уже не пригодятся. Из всех бойцов домой с замиранием сердца возвращался разве что Роллинз. Эльза и двое их детей – веский повод выбираться из горячих точек и плевать в сторону костлявой, которая только нагоняла. Рамлоу сам быстрее получит по шее, если с Джеком что-то произойдёт. Эльза это чувствует своей специфической интуицией, работу которой Брок никак не мог понять. Не мог он и врать хрупкой скрипачке, когда та интересовалась о состоянии супруга, когда тот внезапно становился недоступен. У остальных же – с переменным успехом и никого постоянного. Все проходили полосу препятствий с энтузиазмом, настроением что надо. Но и в повседневности они не халтурили никогда, стандартно отрабатывали все свои нормативы по несколько раз, отрабатывали стрельбу и ближний бой. Затем бассейн, душ и отдых. Кофе, обед и инструктаж по некоторым новым разработкам, которые им исправно подгонял любезный Старк. Вот уж от кого челюсть сводило, и кулаки чесались, но работу свою он знал, и каждый раз удивлял Рамлоу своими детищами. Затем работа с теми новичками, которые выжили после «инструктажа» Роллинза и надзора командира. Пара сломанных костей – это обыденность. Щадящие спарринги. Перекус. И далее каждый по своим делам, по своим отраслям. А Рамлоу – за бумаги, под которыми, как он думал, когда-нибудь его похоронят. Но теперь, раз уж Роджерс тут главный Брок имеет право семьдесят процентов бумажной работы свалить на него. А отработать обещается. Качественно, если начальство продолжит так сжимать свой подтянутый зад.

Рамлоу сразу предупреждает своих, что спорить с Кэпом на выпивку – дело заранее проигранное. Не в их пользу. Часть мотает на ус, часть стоит и давит усмешки. Рамлоу сплёвывает в сторону и громко ведёт подсчёт, когда Таузинг пытается успеть за Роджерсом в подтягивании. Накативший прилично сержант выжал свои сорок пять очень активно, последующие пятнадцать – так себе. Капитан продолжал работу, как ни в чём не бывало. Даже дыхание не сбилось. Супер хренов, ну что он за человек? Рамлоу весь вечер его гипнотизирует на расстоянии, замечает, что он его избегает [но оттого и ближе подойти хочется], только, проходясь рядом во время очередного «выпьем за», стукается своим гранёным стаканом с бурбоном о кэповский виски. Шепчет низко над ухом: «за тебя, Роджерс» и уходит, усаживается недалеко от рассказывающих наперебой сальные байки Спарки и Зандера.

Два стакана бурбона на три пальца он тянет весь вечер. На пьющую текилу и закусывающую лаймом Гарнер без вздрагивания смотреть не может. Зачастую отсиживается поодаль ото всех, наблюдает за общением, вслушивается и медленно выкуривает сигарету за сигаретой. Бармен тактично меняет пепельницы и смахивает со стойки пепел. СТРАЙК никогда не рассматривали Капитана, как не своего, ну, может быть, что немного зазнавшегося. Но нет, на деле всё по-другому. Да, их ждёт совместная работа очень надолго. Рамлоу готов поручиться, что все показатели будут ещё выше. Он подсаживается к Роджерсу, когда в баре остаются единицы – спящие, не соображающие и те, кто ждёт такси, чтобы оставшихся отправить по домам, а не просто в свободное плавание. Бармен появлялся то тут, то там, неторопливо прибираясь, выглядевший только немного уставшим. Брок докурил до середины, заживает фильтр губами покрепче, затягивается, «случайно» коленом задевает колено Капитана... Стива и берет в руки бутылку виски, оставленную барменом для Роджерса. Рассматривает этикетку и радуясь, что буквы ламбаду не отплясывают, как обычно, на таких посиделках. Отвинчивает крышку и молча наливает полный стакан сегодня-не-начальнику. Рамлоу не смотрит на него, бутылку отставляет и принимается рассматривать ассортимент бара, который СТРАЙК порядком подчистил. Отпивает бурбона и затягивается сигаретой, заранее пододвинув к себе наполовину полную пепельницу.

После таких встреч СТРАЙК полным составом всегда отправляли в какую-нибудь клоаку мира, чтобы разобраться невнятным дерьмом, что не смог подчистить за собой ЩИТ. Вроде бы, сидишь с приятелями, выпиваешь и наслаждаешься временем, что отделено на отдых. Но никто не отменит возможности «тревоги». Все их выходные могут быть запросто отозваны, а сами бойцы – доставлены на место, проинформированы минимально. Рамлоу думает об этом и слушает одновременно Роджерса, проводит не изменяющиеся с десятилетиями параллели. Все слышали о Ревущих, о том, какой вклад они внесли при борьбе с нацистами, сколько жизней спасли. Самим им не удалось избежать участи жертвенности. Двое тогда, и, всё-таки, один – нынче. Капитан может сколько угодно делать вид, что прошлое в прошлом, что современность его, быть может, не волнует, но так же как и тогда нуждается в защите. Как будто некому больше подставляться под пули и обеспечивать врагам близкий путь до смерти своей. Но Капитан Америка всегда будет жить, и оглядываться назад, в поисках чего-то или кого-то. И, признаться, Рамлоу поступал точно так же. В некоторых случаях Брок очень хорошо мог понять Капитана. Лишь по жестам, по взгляду и по тому, как иной раз опускались его плечи. Начатая тогда война не отпускает его до сих пор, а силы на борьбу заканчиваются даже у супера. Но ничего, кроме войны, Роджерс не видел. Поэтому и расслаблен был на сегодняшнем сборище. Ему было приятно, он охотно разговаривал со всеми, оттеснив на задний план должности и остальные рамки субординации. Каждый имел право хотя бы на такую вот паузу в своей жизни, чтобы с завтрашнего утра снова ожидать от начальства приказа с дополнением «Без отлагательств. Часовая готовность», приказа, чтобы снова стать бойцом, а не простым человеком.

Рамлоу вспоминает слезы Гарнер, когда они застряли в джунглях Чили на три недели. Пятнадцать дней назад они послали «мэдэй» по радиосвязи, через секунду прибор сломался. Ещё через день пустили дрона. Вся команда оказалась в ловушке. Электроника вышла из строя, паёк, рассчитанный на три дня на таких амбалов, тянули, как могли. Трое тогда что-то подцепили в джунглях, вывозили их в совершенно плохом состоянии. Это всё ещё было до того, как Капитана обнаружили во льдах, а СТРАЙК стал СТРАЙКом. Они были простыми наёмниками, которым светил хороших заработок и престижная работа на организацию, которая обеспечивает безопасность в мире. Гарнер тогда плакала без всхлипов, прячась за деревьями и кустами, поди, как Роджерс с той сигаретой. Рамлоу, обнаруживший капрала, ничего не стал у неё спрашивать, требовать, давить на неё. Просто протянул сигарету, которые тоже, как и паёк, были на исходе. Прикурил. Они просто молча постояли, после чего Гарнер сдала свой пост, отправившись немного отдохнуть. После этих каникул в джунглях все делали вид, что ничего не было, а капрал открутила бы Рамлоу голову, если бы он заикнулся о том, что увидел. Все своих скелетов держат рядом, но с каждым из них Брок лично здоровался за руку.

Командир тушит сигарету, смотрит на свой стакан, размышляя: допивать или хватит? Напиваться в этот вечер у него в планы не входило, а отлично провести время – да. Рамлоу с видом скептика оглядывает Капитана при словах о тренировках и о том, что нужно поддерживать форму. Захотелось поинтересоваться: а личная жизнь-то у него есть вообще? Да и так уже знает ответ на этот вопрос. Поэтому только усмехается, кивает на просьбу прислать график и планы каждодневных тренировок и, всё же, допивает свой бурбон, вдогонку хорошо затягиваясь «лаки страйк».

- Капитан Америка не безгрешен, - задумчиво подводит он итог для себя, кивнув на сигарету в руках Роджерса. Подошедший бармен интересуется, нужно ли ещё налить бурбона – Рамлоу только отрицательно качает головой, постепенно докуривает и трёт большим пальцем висок. Какое-то нетерпение разыгралось. Кэп собирается уходить, а Рамлоу тут мнётся, как какая-то школьница, которая осталась в удобный и подходящий момент наедине с объектом своих тайных фантазий. Ну, это было почти правдой. Хотя на Кэпа не дрочил только ленивый. Сам Роджерс оказывал знаки внимания в своём личном стиле конкретно Рамлоу. Так что с командира станется ещё заорать на радостях, что всё так охуительно и подозрительно ладно складывается. – Приятно это осознавать.

Окурок оказывается в пепельнице. А Капитан уже спрыгивает с барного стула и потягивается, доставляя удовольствие Броку. Визуальный оргазм он получает ежедневно на работе, видя и тренировки Кэпа, когда «случайно» заходит в зал, когда СТРАЙК не занят своими тренировкам; и когда Кэп стоит в лифте лицом к дверям, а сам Рамлоу, уже не помня, на какой этаж и в какой отдел направлялся, рассматривает мощную спину Роджерса и игнорирует всяческие тычки в бок от Джека; или на предстоящей миссии, на планировании и разборе обязанностей, когда Капитан чётко и грамотно инструктирует всех, распоряжается, кто и чем должен заняться, командир засматривается на губы и рот национального героя, мысленно подбирая им занятие куда более... интересное, чем банальная выдача сухой информации, которую и так каждый в группе знает лучше, чем свой личный номер или позывной. Да, Рамлоу, не скрывая, рассматривает тело Капитана, пока тот собирается покинуть заведение. Провокации он всегда рассматривал по-особенному. Если Роджерс так хочет, то... нет, он молчит на его такое скромное «ну, я пойду», но всё так же продолжает ухмыляться. Около двух минут на деле, а по ощущениям – целя вечность. Бармен продолжает стоять за стойкой и флегматично сортировать стаканы, вовсе не интересуясь настроением Брока, хотя профессия обязывала в некотором роде. Своё отличное настроение командир приметил в джинсах, которые стали тесными и только бог знает, как ему удавалось скрывать этот факт от окружающих, но только не от Капитана. Рамлоу проводит ладонью по шее, где только что лежала ладонь Роджерса, чувствует всё ещё тепло, нет, горячесть. Тело пробивает дрожью в предвкушении, как Кэп будет его крепко держать, пока сам Брок будет демонстрировать насколько его протяжное «О» может быть идеальным. Даже без преувеличений.

- Чтобы ты знал, - Рамлоу оказывает снаружи за считанные секунды. Оставшиеся в баре ребята даже не обращают на поведение командира внимания, всё равно так или иначе они обо всё догадываются, ну, или просто за ним такси пришло. – Я никогда не играл с тобой.
Нельзя играть, когда ты знаешь, что бросаешься в это сумасшествие будто в последний раз. Когда рискуешь по максимуму и получаешь полную отдачу, не холодное безразличие и отстранённость, а Капитана, который пожирает взглядом и ведётся на самую невинную провокацию. Не игры, нет. Просто приблизить к себе, закрыть ладонями погоны или сорвать их даже, а пальцами провести по эмблеме звезды на груди. Рамлоу стоит у входа в бар, такси нет – не заказывал ведь. А между ними – высоковольтное напряжение, которое порядком поджигает командиру мозги.

Этому наивному и доверчивому взрослому мальчику Роджерсу - костяшки зудят до местного гиперемированного воспаления – так хочется врезать по челюсти, чтобы мозг как следует, ударился о стенки черепной коробки. Взболтался, и все извилины на свои [правильные] места встали, снова закрутились частично, как должны, как следует, переставая, наконец, бесить своей прямотой. Рамлоу уже не может решить, что он испытывает больше: возбуждение, которое начинает опасно граничить с дискомфортом и немного – болью, или раздражение, причиной которого и стал Капитан при всей своей идеальности и педантичности в некоторых вопросах и рассуждениях. Ох, этот герой, оказывается, любит много педантично рассуждать и не по делу вовсе. Рамлоу хочет чесануть языком, мол, найти твоему рту другое применение, но отмалчивается, даёт Роджерсу прикурить, чиркнув зажигалкой, найденной всё-таки в спешке во внутреннем кармане чёрной косухи. Алкоголь на супера не действует не при каких обстоятельствах, но почему же в мозгу Капитана что-то заклинило, что он сейчас говорит всё это, а движения его отличаются от тех, которые Брок цепким взглядом облизывал в рабочее время? Не хочется признаваться – он совершенно не знал Роджерса, в то время как его обязанностью было знать, кто такой Капитан Америка и какова его ценность для страны. То было в обязательном порядке для любого, кто поступал на службу в армию. Вплоть до семидесятых-восьмидесятых новобранцев натаскивали на этот идеал, приводили в пример. Зелень всегда стремилась быть похожим на него, выдерживая интенсивные программы, заодно позволяя вышестоящим полоскать свои мозги в патриотизме. Сейчас всё это уже утратило популярность. К ним вернулся Капитан, армии снова полнятся новичками, которых Роджерс толкал на подвиги одним своим лицом на местных каналах а, так же, деятельностью по защите Земли. Все, абсолютно все знали, кто такой Капитан Америка, откуда он взялся, через что прошёл и что потерял – как, в итоге, стал тем, кем являлся. Но никто понятия не имел, кто такой Стив Роджерс. Он не существовал для них. Давно слился с Капитаном, затерялся где-то и больше не имеет никакого значения. Никто не знает, кто такой Стивен Роджерс. Рамлоу скрипит зубами, что аж желваки дергаются, признавая – да, Кэп, ты прав. Один-ноль, блядь, в твою пользу, доволен?

А, может, исправим это?

Вопрос так и не повисает в воздухе и не доходит до адресанта. Всё это Роджерс прочтет в глазах Рамлоу, когда прекратит изливать душу и, наконец, утянет за собой на заднее сидение в подъехавшем очень кстати такси. А Брок рассчитывал на то, что ему удастся немного проветрить голову, пока Кэп будет набирать за сто пятьдесят на спидометре и умело лавировать между автомобилями. В душном салоне стало только уже. Бар, который Кэп арендовал команде СТРАЙК на этот вечер, плавно перетёкший в ночь, остался позади, поблескивая яркой неоновой вывеской. Рамлоу даже оглянулся, чтобы убедиться в этом. Чувство эфемерности всего происходящего сейчас никуда не исчезло, а вот ладонь Роджерса на колене чувствовалось как нельзя отрезвляюще. Внезапно Рамлоу захотелось влить себя тот самый бурбон, который ему бармен предлагал в баре уже под конец, а он отказывался. Хотел всё делать на трезвую голову. Быть с Капитаном и оставаться трезвым – задача не выполнимая. Если на работе ему как-то удавалось отвлечься, чтобы не залипнуть с концами на своем начальнике и не выдать себя перед остальными тем самым, спортзал, бассейн и встряска в кабинете Фьюри отрезвляли в момент, то сейчас он услышал, как захлопнулся один из капканов, расставленных им же, чётко клацнул зубцами. Роджерс тем временем стал низко шептать свои обещания и предостережения. Его ладонь на члене мешала Рамлоу соображать. Трезвость рассуждений была утеряна в тот момент, когда Брок только вошёл в бар и увидел Капитана без его формы [хотя против неё он ничего не имел; напротив, стоит отдать должное тому, кто ей делал, все стратегические места были отлично выделены и смотрелись что надо, хотя и отвлекали на миссиях. и не только врагов]. И Рамлоу наплевал на неё сейчас, вёлся на провокацию и отвечал тем же. Расставил ноги шире, игнорируя напрочь напряжённый взгляд водителя в зеркало, - ладонь Роджерса на колене, а затем бедре и уже в завершении на члене ощущалась идеально. Брок позволял себя касаться, не дёргался, не закрывался, а лишь ухмылялся и скалился спутнику, подставлял шею и резко втягивал запах Капитана – тот приблизился максимально, оставляя влажный след на напряжённой шее Рамлоу. Не дёргать бёдрами кверху не получается. Поёрзав, Рамлоу пытается устроиться на сидении удобнее, но не получается, поэтому он беззвучно матерится и сверлит недовольным взглядом затылок водителя. Броку кажется, что едут они слишком медленно, кажется, захватывая те дороги и петли, которые лишь увеличивают путь до квартиры Капитана.

- Надеюсь, ты докажешь, что я не пожалел, связавшись с тобой.

Это он уже выдыхает в губы Кэпу, когда такси доставило их до места и, взвизгнув шинами, умчалось прочь – таксист всё же взглянул Рамлоу, который уже был на взводе и, послав красноречивый взгляд водителю, первым вылетел из автомобиля, как будто ошпаренный. Ну, от истины недалеко, ладонь Роджерса была слишком горячей. Хренов супер. Фантазия лейтенанта любезно подкидывала картины в голове, которые так или иначе могли ассоциироваться со словами «горячо» и «безупречно», с участием Стива и самого Рамлоу. Зажмуриваясь с силой, Брок прогоняет все чёткие и почти реальные образы. Раскрывает глаза - Кэп всё ещё тут. Они стоят на пустой улице рядом с подъездом, ведущем в квартиру Стива, и, по идее, у Рамлоу есть ещё шансы убраться прочь. Пройтись пешком до своего дома, проветрить-таки голову, отрезветь. Может быть, нарваться на уличную банду и встряхнуться, как следует, разукрасив их лица кровавыми разводами, сбить костяшки на руках и все выходные залечивать их. Потому что регенерация у него не такая, как у супера, потому что Кэп через дни отдыха будет задавать слишком много вопросов на счет незначительных травм, потому что Кэп будет смотреть своим взглядом «капитан-америка-не-одобряет». И от этого будет щемить за грудной клеткой и неимоверно бесить. Однако Рамлоу остаётся на месте, его ведёт из стороны в сторону только от ощущения близости Роджерса, а малые дозы алкоголя уже давно переработались в крови под действием адреналина на пике возбуждения. Только сжимает куртку Капитана и дёргает на себя. Разница в росте незначительная, она сейчас абсолютно не волнует Брока. Для голодного горячего поцелуя хватает с лихвой.

Ладно, оказаться квартире Капитана Америка, нет, - Стивена Роджерса – Брок и не мечтал, не задумывался об этом. А иметь в виду перспективу хорошенько трахнуться героем страны у него же в квартире, на его же постели, и иметь в каком-то смысле над ним контроль... что же, фантазия у командира СТРАЙКа была богатой и цензура там отсутствовала как таковая априори. Не требовалась, как и фильтр в зубах допустим, только последний включался по надобности в виду острой необходимости – остаться в живых; короче говоря, коли ты решил повздорить с начальством, будь добр, речь контролируй, если не хочешь, чтобы бумеранг к тебе стремительно вернулся, стукнув по затылку. Замучаешься потом снова подниматься по лестнице после разжалования. Рамлоу крыл людей по веским поводам – человеческая тупость и обыкновенная непригодность. Не умеешь стрелять из снайперской винтовки, так не лезь, сказано же человеческим языком. Крыть Капитана хотелось по всем фронтам, начиная от его «слишком правильности», заканчивая чрезмерной жертвенностью, которая всегда у Кэпа выходила за грань адекватного человеческого понимания. Педантичный горячий упрямец, которого надо хорошенько объездить и приручить, чтобы вбить в эту светлую головушку с прямыми извилинами: «Одни на плечах весь мир не удержишь. Ты не чертов Атлас». Одним словом начальника хотелось крыть всеми ругательствами, которые были в доступе, прихлопывая хорошенько по ягодицам, чтобы лучше запомнилось.

Он любил порядок и у себя в квартире, и в голове, и на рабочем месте, и на миссиях. Так что Кэп его ничем не удивит. Хотя нет, удивил; пока Роджерс куда-то рванул под классическим предлогом «я скоро», Рамлоу принялся с нескрываемым интересом рассматривать интерьер, коли подвернулась такая возможность, разувшись и оставив косуху рядом с кэповской курткой. Разумеется, он тут намеревался увидеть и флаг, натянутый на всю стену, и Конституцию вместо обычных книг мировой классики. Капитан Америка был простым Стивеном Роджерсом, который в свою очередь был простым человеком, если не брать в расчет, что подсел на иглу однажды в сороковых и теперь не слезает. Капитан Америка – смертный человек, да, усовершенствованный, но со своими тараканами, привычками, слабостями и странностями. Как и у всех. Только вот у Кэпа это всё возросло в геометрической прогрессии после того, как его звездануло вита-лучами.

Закуривает на кухне, предварительно открыв форточку. Выпускает из лёгких ровную струю дыма, которая улетучивается в зазоре. Оборачивается, услышав шаги. До этого в помещении раздавалось только тиканье часов, которые Рамлоу так и не нашел, бегая взглядом по всему убранству. Кэп выглядит, как настоящий греческий мог, играя своей мускулатурой. Идеальный, мать его, и не скрывающий этого, поэтому и идеальный снова, идеальный и возведённый в степень. Знает, по взгляду видно, знает, что зрелище стоит того, чтобы и отсидеть в баре несколько часов, разыгрывая невинность, и тянуть бурбон, и терпеливо провоцировать его на рабочем месте, и просто облизывать взглядом на миссиях и утренних пятиминутках при директорах. При директорах Кэпу хотелось хорошенько отсосать, чтобы увидеть, как падает маска сдержанности с его лица, а глаза в удивлении наблюдают, как командир ударного отряда умело сосёт его ствол, словно какой-то леденец.

Рамлоу тяжело дышит, выслушивая это всё: желание, которое взаимно; настрой марафона качественного траха на эти выходные [придется попрощаться с шансом отоспаться как следует – рабочая неделя была просто отвратительной даже по меркам СТРАЙКа]. Он держит сигарету ближе к форточке, памятуя о чувствительных датчиках, и смотрит на Стива предсказуемо голодно и с каким-то раздражением неясной причины. Для Брока-то всё ясно, только вот Кэп начал усложнять до такой степени, что и командир даже начал путаться. То есть, разовая акция отменяется и всё это [снова взгляд на идеальное тело Роджерса] на постоянной основе, если Рамлоу согласен не тащить на работу личное, если он готов это делить и держать всё в секрете. Крыть ругательствами Капитана захотелось сильнее, вот прямо сейчас, чтобы стоял с охуевшей рожей и даже мысли не допускал одернуть лейтенанта за лексикон. В пизду всё; звания, шевроны и статусы остались за чертой в тот момент, когда Рамлоу сел в такси и согласился на эту связь. Придется поставить знак равенства между именем Капитана и ловом «сложности». От своих ребят Рамлоу ничего не скрывал, но и не стремился делиться. Не видел смысла как-то отрицать, что да, два фронта – это неплохо, а очень даже выгодно; что он одиночка и редко позволяет себе встречаться с кем-то дольше двух недель – без разницы, кто это был. С его профилем работы вообще странно что кто-то соглашался на это. Похоже рассчитывали, что смогут как-то внимание на себя перетянуть и отвлечь. Нет, Рамлоу свою работу любит и менять на постоянные отношения с криками, препирательствами и регулярным мозгоебством не собирается, даже если ему сверху приплатят за это хорошо. Фак вам всем в зад, лучше он останется одиноким волком с отличной работой, отличной командой и возможностью иметь любого, кто согласен на один качественный раз. Роллинз закатывал глаза, советовал остепениться и осесть, а Рамлоу бил набатом в голову своему заму – хуле лезешь. Сам тоскуешь по работе. А Эльза у него была чудо, а не супруга, командир себе такую же найти не сможет. Не любит он легко прогибаться, как это делал Джек. Остальные из СТРАЙКа даже улюлюкать начинали, когда Роллинзу жена звонила.

Перспектива увидеть Роджерса с охуевшей миной всё росла. Стив говорил, не замолкал, а она росла. Охуевал мерно Рамлоу от некоторых слов, напоследок докуривая сигарету и молча оглядывая Капитана. Сигарету он тушит, ухмыляется здоровяку и ощущает его стояк. Определённо его размерчик.

В душе удается прийти в себя под напором холодной воды, немного остыть и трезво обдумать то, что выдал ему Роджерс с таким видом, что альтернатив не пример. Хуй там, Рамлоу изворотливый гад, сможет и для себя выгоду из этого выделить и Кэпа без сладкого не оставит. Он выходит в спальню без полотенца, влажный и разгоряченный. Замирает ненадолго, только взглядом цепляет фигуру Стива на постели, сразу направляется к нему и сильно толкает в плечо, не оставляя выбора – опрокинуться. Сам же ловко забирается сверху, удобно располагаясь на его бедрах, поёрзав. Между ними – только то полотенце, которое лейтенант снимать с Кэпа не торопиться, приятно чувствовать, что ещё не всё, ещё есть мысли в голове и способность думать. Если бы кожа к коже – то прощай и с концами, до завершения выходных. Стояк ощущался четко, Брок потирался медленно и мучительного и него ягодицами и бесстыдно ёрзал, ладонями упираясь в мощные плечи.
- Теперь слушай меня, здоровяк, мои условия, которые ты либо примешь, либо мы сворачиваем это и я еду домой, - по такой интонации его волки определяли, что грядет им всем коллективный пиздец. Со сдачей нормативов раньше времени и в двойном размере, а потом ещё и троеборье, и учения на стрельбище и бесконечно долгая и нудная лекция по взрывчаткам. Рамлоу снова дернул бедрами вперёд, удачно проезжаясь по стволу и горячо облизываясь, нависнув над Стивом, продолжая опираться на него, приковывая к постели. – Мне не нужно, чтобы меня выделяли из общей массы, и я никогда не был чьим-то любимчиком и быть не собираюсь. Косячить продолжу исправно, да так, что ты заебёшься ещё мне нотации читать потом по этому поводу. Конфиденциальность? Брось, – протянул с усмешкой, прищурившись, - в СТРАЙКе каждый знает, что ты залипаешь на мою задницу, и что я не просто так привлекаю к себе твоё внимание. Ты никого не удивишь такими отношениями сейчас, более того – никто вопросом задаваться не станет на работе. По плечам похлопают и удачи пожелают, хотя я – не лучшая кандидатура, предупреждаю сразу. Ты ещё хлебнёшь дерьма, если решил сделать это всё официально и по-человечески. Хотя по человечески – это просто присунуть мне, доставить удовольствие и себе, и мне. И разойтись по сторонам, сделав вид, что ничего не было. Как считаешь? – Договорить не дал, продолжил сразу, так как ответ не требовался, видно по взгляду. – Вижу, что ты так не считаешь. Поэтому не сочти за шизу, Кэп, но я не смогу пялиться на тебя на миссиях и не думать о том, что какая-нибудь шальная пуля не размозжит твой крепкий череп. Или просто сидеть в резерве, пока ты со своими Мстителями спасаешь мир, рискуя своей идеальной задницей. Поэтому выбирай, либо это на этих основаниях, либо я вызываю такси. Просто трахателем ты быть не согласишься, старомоден для этого.

Как бы там не было, Рамлоу решил рискнуть по всем фронтам. Что-то подсказывало ему, что он не прогадал и не ошибся, попался в самое «яблочко» и надеялся, что Роджерс, всё-таки, ему не даст номер хорошего такси, сам хотя им не пользовался часто. Не чаще, чем сам Рамлоу по крайней мере. Тело под ним горело и желало, Брок самому уже невмоготу было, член Кэпа ощущался идеально под ягодицами. Но отступать не собирался, либо так, либо никак вовсе.

Он сам повелся на это потому, что просто не мог не. Сложно сопротивляться, когда подначенный постоянными провокациями, соблазнами и, да, издёвками, Капитан Роджерс едва сдерживается, старательно бьёт по тормозам и закусывает удила. Смотрит так, будто бы Брок сейчас расплавится. Если бы мог – то уже давно был испепелён этим взглядом, который чувствовался и на планёрках, и на тренировках, и на миссиях. Любопытно узнать предел Капитана и после уже пользоваться этим на полную мощность. В том, что горячий любовник может сломать ему в процессе, например, ребра или, чего хуже, ключицу, Рамлоу не сомневался, но и не порывался испытать, хотя эмоции в этом небесно-голубом взгляде стоят того, чтобы начать рисковать и не задумываться о последствиях. Точнее, задумываться, но в самую последнюю очередь. Если без шевронов и званий, то можно делать то, о чём мог лишь фантазировать в общих душевых после того, как увидел, как Кэп жмёт от груди свои классические за двести и даже не потеет, без особого напряга. Риск – вещь хорошая, если по результату светит и в ответ что-то весомое. Задница Роджерса, да и он сам [нельзя такое разделять] были весомыми аргументами во всех спорах, которые Брок вел в голове с самим собой. Капитан тянулся к нему, к Броку, Рамлоу же с готовностью распахивал объятья и принимал всё. Можно было бы долго молчать, перебирать русые пряди, гладить по шее и прислушиваться к размерному дыханию. Чувствовать под кожей пульсирующее счастье, а не просто вынужденное существование. Постоянная война вынуждает терять с концами жалкие останки человечности и каких-либо эмоций кроме тех, которые необходимы для идеальной работы. Начальство их меняло, загоняло в рамки. Такого зверя, как Стив сдержать было невозможно и заведомо пахло преступлением. Роджерс был волен делать со своей жизнью то, что считал нужным. Он никому ничего не должен. Чего не скажешь о Рамлоу, прожигавшему свою жизнь в самых опасных конфликтных точках в мире. Но лейтенант умел грамотно выбираться из любого дерьма, которое уготовило ему начальство. Зачем Стиву Роджерсу такой человек, как Брок Рамлоу? Ответа система найти не может, потому что чувства и эмоции не отследить.

«И слава Богу», - позволил себе малодушную мысль Брок. Роджерс мог взять Рамлоу себе, а лейтенант и мечтать не мог о таком человеке, как Стив Роджерс, в своей жизни. Коса натыкается на камень и ожидаемо приходит в негодность. Рамлоу сжимает зубы, не замечая момента, когда капитан его вздергивает и, прижимая к себе [тут Брок не может не стонать, дорвавшись, наконец, кожа к коже], переворачивает на спину. Рамлоу остаётся лишь развести ноги для удобства Стива, удаётся даже огладить ступней его голень.

Он даже ответить толком ничего не может потому, что Стив принимается за его шею. И принимается старательно так, со всей доступной и возможной сейчас серьёзностью. Горячий язык скользит по загорелой коже, оставляет влажные следы, которые начинают тут же пылать. И о том, сколько и какого рода было у него, Рамлоу не распространяется, но и не скрывает особо-то. Только ленивый и предусмотрительный не пошутил на счет чрезмерного ебизма командира и не получил при этом в челюсть. Да, Рамлоу любил хороший и качественный трах, желательно вот с такими вот объектами, как Стив Роджерс. Упускать момент только потому, что Кэп весь такой правильный и не присунет, пока на пару свиданок не сходят? А вот хрен вам. Член Кэп тем временем елозил по бедру Брока, от чего того крыло основательно. Но лейтенант цеплялся за слова Роджерса, как за что-то более существенное в этой комнате, чем запах грядущего крышесносного марафона, от которого Рамлоу долго отходить ещё будет.

Признание за признанием.

Роджерс нетактично забивал гвоздь за гвоздём в сердце своему лейтенанту. Ожидаемой боли не возникало, хотелось сразу же открыться этому человеку, кивать и упираться в его лбом своим, шептать, что да, всё это так, Рамлоу понимает – чувствует, не слепой и не бездушный. Но тут же не то гордость, не то самолюбие приказало вернуться в свою раковину и зарыться там, пока этот эмоциональный шквал не утихнет, пока не станет безопасно выходить и приобщаться к миру дальше. Непривычно. Роджерс не даёт закрыться в себе. Рамлоу отворачивается и пытается выбросить страстный шепот Кэпа из головы, но он уже где-то под кожей, вибрирует и скребёт. И Рамлоу запрокидывает голову и неосознанно дёргает руками [без неудобств не обходится, но этот жест Кэпа его только возбуждает сильнее]. Открывает шею больше, этим говоря, что никаких претензий к ласкам не имеет.

- Самое, - выдыхает судорожно и облизывает в момент пересыхающие губы, - самое заебательское признание, которое я только слышал, Роджерс. Не втягивай меня в ваши игры в переодевания. Я военный. И не из тех, кто готов мир спасать и красоваться при этом. А вот твои тылы прикрывать всегда не прочь был. Ты займись миром, а уже позабочусь, чтобы Стив Роджерс не оказался обделён любовью и вниманием, когда приходит с войны живым и невредимым.

О, сказал всё-таки, осознанно/неосознанно сорвалось вместе с полустоном, полувсхипом и несколькими красочными матами. Блядь, он согласен-согласен на все сейчас, так откровенно подаваясь бедрами вперёд, больше потираясь, чтобы хоть как-то пережить этот физический контакт, который ни во что не перетекал, чтоб его черт драл в Аду. Так что Мстители, не Мстители. Плевать на них, Броку был нужен Роджерс. Если Стив хочет открытости, на которую его подтолкнул лейтенант, так тому и быть. Чего уже дураков из себя строить после того, как на глазах у пьяных, но догадливых людей, свалили из бара? Брок согласен и на свидания, и на барбекю, и на фильмы, и на поздний из-за затяжного утреннего стояка завтрак. Он, блядь, согласен. Готов принять этот законопроект в устной форме, но не исключает возможности после этих выходных или даже на утро внести некоторые правки в него, пока будет демонстрировать Кэпу, что глотательный рефлекс - очень важная деталь в минете. Если марафону будет дан старт, то к гению Старку они просто не попадают в виду чрезмерной ебливости Рамлоу, у которого, да, давно не было. Хотя, еби или не еби – остаётся чертовски узким. Стив оценит, если всё ещё хочет.

- Если бы я хотел, я бы уже ушёл, Стив, не глянул бы даже на твой зад, - нагло врёт; такая крошка явно заслуживает внимание по всем фронтам. Рамлоу пообещал себе, что облюбит её как следует, подвернись только случай. Но, если у них падать не собиралось, а всё препирательства, претензии и условия закончились [просто тактично мазнули запятыми и многоточиями, иначе это надолго всё], то надо было срочно что-то делать. Брок постыдился бы кончать прямо так, без рук, под своей горячей фантазией. Хотя нет, ему не было бы стыдно, это был бы самым шикарным оргазмом, который только испытывал лейтенант. И это, если брать в расчет тех близняшек в Турции. – И коли ты закончил, не мог бы сделать хоть что-нибудь, а то, судя по презервативам, а они не пригодятся, у тебя на меня огромные планы? Я их даже чувствую. Бедром, Стив. Без секса с сорок пятого? Тогда тебе придётся многое нагонять.

Наконец может руками двигать. Если бы Роджерс устроил показушность и лишил его возможности дотрагиваться до себя ладонями. Рамлоу бы после вкрадчиво и продолжительно объяснял, что негоже это всё, обиделся бы. У Брока была отличная чувствительность на кончиках пальцев. Поэтому он сейчас с огромным удовольствием поглаживает Капитана по шее, улавливая бешеный ритм пульса, как тот сглатывает, как напряжены задние мышцы шеи. Весь алкоголь выветрился из организма, если там что-то ещё оставалось. Сейчас Рамлоу пьянел заново. Охотно подается повыше, целует и почти кусает Роджерса за нижнюю губу, в миг углубляя поцелуй и начиная беспардонно обшаривать его рот своим языком. А пальцами надавил на шею, заставляя навалиться на себя всем весом, после чего ободрительно_восхищенно зашёлся стоном прямо в поцелуй.

Да, блядь, джекпот.

Проснувшаяся некстати мораль начала изрядно портить Броку настрой. Он понимал, что Роджерса не исправит даже могила. Длительная заморозка схожа с ней. Но, блядь, обязательно возвращаться к вопросу о Мстителях прямо сейчас, когда их стояки так удобно друг о друга потираются, а Брок представляет в голове всё самое кровавое в его жизни, только лишь бы не финишировать с позором первым? Хотя, какой уж тут позор, да.

- Блядь, Роджерс, заткнись уже, а, - и даже больше ничего говорить не стал, просто отпустил себя в настойчивом и чётко грубом поцелуе. Так языком работал, будто бы пытался, как следует вылизать гланды достояния Америки. Ха! Никто, а вот он смог, да. Так и знайте, завидуйте, блядь. Но, на самом деле, Брок был бы рад вылизать что-нибудь другое. Однако, похоже, что Капитан думал совершенно иначе на этот счет, чем ни капли не расстраивал Рамлоу. Когда поцелуй прервался, оставалось лишь подставляться под горячие мягкие губы и широкие ладони, лишь бы ухватить касаний больше. Чтобы запомнить и уже после, когда завершиться, в фантазиях давать себя полую свободу. Хотя Капитан ясно дал понять, что фантазировать не придется, вот всё тебе – в реальности. Реальность эта обжигала, Броку нравилось, он открывался ещё больше. Облизывал свои губы и старательно сдерживал каждый стон, чтобы слишком не баловать Роджерса. Всё ещё впереди.

Так и произошло. Рамлоу взгляда оторвать не мог от Стива, который так старательно сосал, будто бы последний раз в жизни, будто бы отберут у него леденец и всё, доступ к сладкому оборвут со всех сторон. Нет, уж. Если Капитану хочется, то кто Рамлоу такой, чтобы отказывать ему в наслаждении? Тем более что и ему привалит наслаждение ещё большее. А брал Капитан профессионально; глубоко, как и любил Рамлоу и как ему не делали никогда. Многие любовники и любовницы вообще ничего не умели в плане минета, даже за щеку брали так, что восьмёрки царапали чувствительную кожу. Роджерс же доказывал, что, да, реален такой фантастический минет, особенно хорош он, если ты хренов супер, способный практически на всё. И поэтому Рамлоу поощрял, протянув руку и пригладив по взъерошенным и чуть влажным волосам. Совсем лёгкое касание, а в животе горячо скручивает и тянет-тянет с каждым чётким заглатыванием. Рамлоу уже хочет, наконец, финишировать и взять небольшой перерыв, но оказывается перевернутым на живот с по-блядски вскинутыми вверх ягодицами. Поза что надо. А вся стеснительность, которая ещё могла возникнуть в этой ситуации, издохла ещё в зародыше. Рамлоу опёрся на локти и немного – на колени, развел ноги в стороны, раскрываясь полностью перед Капитаном. Любуйся, бравый солдат, наслаждайся.

Не успел Рамлоу отдышаться от крышесносного минета, который пообещал провести в следующий раз от самого начала до самого конца, чтобы ничего не упустить. Не успел сфокусировать зрение на полумраке перед собой. Не успел поудобнее устроиться. И не успел подготовиться. Ни в каком плане. Ничего не успел.

- Наконец ты нашел своему языку подходящее занятие, - выстанывал он, прижимаясь пылающей щекой к подушке и жмурясь от интимной ласки, которая всё нутро переворачивала вверх дном. А язык Роджерса... выше всяких похвал. Рамлоу оставалось только водить бёдрами из стороны в сторону, не то заигрывая, не то провоцируя, а взамен получая крепкие пальцы на ягодицах. Идеально там помещающиеся. Блядь, если бы Рамлоу верил во всю этим мистическую хрень про связь свыше и всё в таком духе, то давно предположил, что они с Капитаном так идеально подходят друг к другу не просто так. Но сейчас... сейчас в топку всё, пока язык Стива идеально кружит и ласкает. Брок не выдерживает и изгибается в пояснице, перенося свой вес частично на одну руку, а второй он вцепляется в волосы Капитана, грубо и беспардонно. Просто прижимает лицом к своей промежности и стонет, запрокинув голову и сводя лопатки вместе. В голове пульсирует «да, да, да, чёрт дери, да», на деле – лишь обнажённые стоны и натяжение нервов, напряжение, которое, так хочется, должно уже закончиться – невыносимо мучение.

Все мысли одна за другой стремительно покидали голову Брока. Последние попытки воззвать к здравому рассудку потерпели крах перед безапелляционной сдачей давно не траханного тела.

- Сука, Роджерс, - стон вышел каким-то жалким. Рамлоу отпустил волосы Стива и низко опустил голову, сосредотачиваясь сейчас на пальцах в своей заднице. Пальцах долгожданных и, опять же, таких идеальных, как и весь Роджерс в целом. – Хуле ты так медлишь?

Трахался Рамлоу с пару месяцев назад. В очередном номере отеля с почасовой оплатой с компаньоном, который тоже идеален, но слишком, чтобы верить. Так что просто удовлетворить желание и не сильно кидаться на своих, хотя работа обязывает брать все свои эмоции под контроль. Но Рамлоу, чувствуя, что вот-вот начнёт срываться по поводу и без, как любая среднестатистическая баба, сразу направляется в одно подходящее для него заведение. Там не спрашивают имена и статус, там всех волнует только размер твоего кошелька и желания, которые им предстоит обуздать. Роджерс пришёл прямо вовремя, а Брок, как чувствовал, подстрекал на срыв всё сильнее, заманивал и увлекал за собой. И всей проделанной работой остался доволен. Язык самого Капитана у него в заднице и приносит такое удовольствие, что волоски на руках вертикально поднимаются. Он сейчас тугой, но привык к быстрой подготовке и крупному калибру. Он, блядь, примет всё, что Роджерс сможет и готов ему дать. Он об этом уже не раз говорил самому себе – в первую очередь. «Идеально», - в голове. Сука, потрясающие пальцы, которые дотрагиваются правильно и в нужных местах. Но слишком медленно. Брок насаживается на пальцы, чувствует взгляд Стива в спину и оглядывается с усмешкой на губах, которые сразу же облизывает. Не смотря, заводит пальцы назад, проводит по своей спине и, достигнув ягодиц, натыкается на скользкие пальцы Роджерса. После чего без всякой подготовки скользнул двумя внутрь по смазке сколько смог, и ножницами развел внутри, открывшись ещё больше. Организм привычно, знакомо воспринимал подготовку, реагировал, как нужно, но отзывался так, как не должно быть, хотя ожидаемо. Рамлоу хотел ещё.

Поэтому так голодно отзывался на поцелуе, оказавшись снова лицом к лицу. Гладил перепачканными пальцами Роджерса по лицу и уже размерено насаживался на его пальцы. Глубоко, до конца, затем практически избегал их, чтобы затем вновь опуститься до предела. Сжимает, когда подушечки проходятся по простате, из-за чего Рамлоу чуть вскидывает, а он цепляется за Стива сильнее и стонет в искусанные губы.
- Да, - на всё его «да» и Рамлоу рассчитывает, что Капитан не станет больше осторожничать и натянет на свой флагшток Рамлоу до конца. Брок хочет, чтобы дыхание перехватило, и низ живота свело от лёгкой боли и чувства наполненности. – Ты всегда будешь разрешения спрашивать? Ты больше не в сороковых, Стив. Бери то, что тебе хочется и то, что пока дают. Трахни меня, Стив, Мой Капитан.

Болтливость Роджерса тоже нужно исправлять. И, желательно, как можно быстрее.

Как открылось ранее, Капитан Америка не такой уж и идеал, как его привыкли представлять остальным всё время - константа для других. Да и пусть Рамлоу сейчас занимается любовью [ а не трахается ] со Стивеном Роджерсом, он знает теперь их обоих очень хорошо. И немного позже узнает ещё лучше. Как там говорил Стив? Держать за руку, обниматься и ходить на свиданки, словно они подростки, гонимые собственными гормонами и желанием испытать нечто прекрасное? Да, Рамлоу не против попробовать это. Всё закручивалось настолько стремительно, что Брок не успевал толком сформировать мысль протеста, а делать это под горячим супером – нереально, особенно, если этот супер пышет желанием, словно горячий ствол автомата. Не очень сравнения, но именно они приходят на ум, вместо каких-нибудь там романтизированных утомлённых солнцем. Командир СТРАЙКа никогда не умел в романтику. Но болтливость Рамлоу ценил только по делу, а болтливость в постели это вообще нечто вреде извращений, ведь языком стоит работать несколько в другом направлении. Но Роджерсу, как и всегда, было всё равно. А Брок только подхватывал. Против извращений он никогда не возражал, а Капитана примет любым. Это уже что-то вроде безвыходности. Конечно, он мог бы от всего отказаться, произнести стальное «нет» и уйти. Стив не удерживал бы, но тогда затем становилось бы только хуже. Тут всё иначе, не так, как с остальными. Зачарованный идеалом, Брок Рамлоу постепенно влюблялся в простого Стива Роджерса, которого он ещё толком не знает.

Простыня от натяжения начинает трескаться. Рамлоу сильнее за неё хватается, рассчитывая, что его самообладание ещё останется при нём, не разлетится вдребезги под напором Капитана, не разорвётся, как эта несчастная простыня. Подходит к делу со всей серьёзностью, со всей ответственностью. И это вызывает смешанные чувства. Брок сейчас вообще дохуя чего чувствует, насаживаясь на потрясающие пальцы Стива и смотря в его глаза [ ни зажмуриться, ни отвести взгляда, ни переключить своё внимание на нейтральное – Стивен примагничивает]. Он много что может и хочет сказать Роджерсу [ и скажет, но определённо не сейчас ], однако Кэп весь воздух из лёгких выбивает. Сначала пальцами своими, потом и членом. Рамлоу не может чётко различать важную границу: где он сам, а где – Кэп. Без этого сложно собраться и сложно делать хоть что-то. Он опускает пострадавшую простыню и пытается расслабиться, хотя под таким калибром будет пиздец как сложно.

А рот бы Стиву чем-то занять надо определённо, иначе Рамлоу отъедет быстрее, финишировав бурно и горячо. Кэп оценит. У Брока давно такого крышесноса не было. Точнее, никогда не было.

- Роджерс, закрой рот, - дышит хрипло, двигает бёдрами назад постепенно. С готовностью принимает Стива всего полностью, охотно, как умеет – на максимум. И успевает целовать, теряясь в ощущении напряжения и отвлекаясь на губы любовника [ согревающее, заботливо, развратно. Так может только Роджерс] – И... двигайся.

Оторвался от губ с пошлым влажным звуком, взглянул на него в последний раз, прищурившись. И выгнулся, как следует, в пояснице - напоказ, наклоняясь грудью вперёд, руки перед собой выставляя. Член чувствовался внутри просто охренительно, а тело попеременно пробивала дрожь. Рамлоу привыкал постепенно, но достаточно быстро, чтобы через несколько мгновений бубнежа Стива не слететь с роликов окончательно, когда он начал вбиваться в него, дело своё сопровождая ругательствами. Которые и заводили ещё в придачу. Рамлоу стонал на высоких тонах, временами хрипло вскрикивал, выгибаясь и запрокидывая голову назад, благодарно прижимался щекой к кэповской голове, маячившей где-то в непосредственной близости, когда тот смазанный поцелуй на плече оставлял. А способность говорить, а не просто стонать, он уже потерял на время, пока его безжалостно ебут [ пардон, любят на пределе своих возможностей ]. Бедра сжимали стальной хваткой – отпечатки гарантировано не сойдут ещё очень долго. Зато Рамлоу сможет всё вспомнить, когда захочет, лишь приложив свои пальцы на эти следы и нажав – гадать не надо, тянуще приятно и с желанием отзовётся где-то в заднице. Стив сейчас как раз трахает в идеальном ритме, нещадно натирая простату. Рамлоу заходится новыми стонами, с ругательствами, где фигурирует только его, Стива, имя. Он подаётся бедрами назад, вклиниваясь в нарастающий ритм, не боясь и не стыдясь в случае чего соскочить. Времени впереди полно. И Рамлоу хочет испытать, что это такое – быть вытраханным до предела.

Про вечеринку у Старка он вспоминает после третьего раунда, когда за окном ночь, а в руке - ополовиненная бутылка с водой, которую Стив принес, после – пропал где-то за дверьми. Рамлоу знать не хотел, пока отлеживался на животе, присасывался к горлышку губами и впитывал живительную влагу. Та даже до желудка не доходила, испарялась на языке и в глотке. Удовлетворен он был практически до конца. Но вскоре желание проснётся с новой силой, и это было что-то из ряда вон выходящее. За собой повышенной ебливости Рамлоу никогда не замечал. Хватало пару раз в месяц простого механического секса на час-полтора. После этого тело продолжало функционировать, как обычно, переходя в режим полной эффективности и отдачи. С Роджерсом же было по-другому. С ним вообще всё было не как с человеком. Как со сверхчеловеком, блядь. Рамлоу притирается горящей щекой к смятой и испачканной подушке, смотрит на окно, отмечая, что Стив открыл его заранее на проветривание, и теперь легкий ветер достигал постели и охлаждал разгоряченного после траха Брока. Так и задремать было недолго. Лейтенант держался, у него ещё в плане был один раунд, в котором он оседлает Капитана как следует, а уже после этого можно было упасть в сон без задних конечностей. Рамлоу даже не разбудит, если Стив вознамерится поиметь его во сне. Не разбудишь, хоть из пушки стреляй, но кончит же по всем канонам. Если у такого секса вообще были какие-то каноны, ага.

Границы всё-таки были размыты [ стерты окончательно ]. Интуиция Рамлоу не била тревогу, а сердце продолжало выбивать чудовищный ритм и пульсировать где-то под языком. Неприятно [ непривычно ]. Когда Стив вернулся в комнату, Рамлоу уже допил воду и с новыми силами, которые всё ещё возвращались к нему, потянулся к любовнику, утягивая на постель, что ещё остыть толком не успела, за руку и забирается сверху. Сразу же наклоняется и, голодно облизнувшись, прижимается губами к гладкой щеке Роджерса.

- Предлагаю послать Старка далеко и заняться в эти выходные чем-нибудь интересным, - предлагает заговорщицки, пока накрывает ладонью член любовника, который уже во всеоружии и требует к себе внимания. Тони Старк не обидится, быть может, он даже и не заметит отсутствие Капитана на своём мероприятии. Просто у Рамлоу нет желания туда идти своей, да, неровной походкой после таких выходных. Неплохо было бы и узнать причину такого вот сбора, но Старку никогда не требовался повод, чтобы шиковать направо и налево, вовлекая ещё и окружающих в это. Рамлоу почти лениво надрачивает Стиву, целует в губы коротко даже отрывисто, влажно и с напором. Он нависает над лежащим Роджерсом, рассматривает с интересом за эмоциями, которые стремительно сменяли друг друга, пока ласка становилась быстрее и настойчивее. – Или продолжим то, на чём остановились. Как считаешь?