Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

«

…он горел: плавились волосы, сползала кожа, обугливались мышцы. Боль была адская, ломающая изнутри, крошащая и уничтожающая. Ни пошевелиться, ни закричать Локи не мог: словно его заковали, лишили последней возможности спастись, скрыться от страданий. Он не понимал, за что, почему это происходило с ним; когда он успел сотворить столько зла, что успел заслужить такое наказание?.. «Забыть», - мелькнула мысль. Забыть всё – как страшный сон, как самый жуткий кошмар. Больше никогда не вспоминать о том, что было: ни божественное начало – ни унизительный конец. Ни то, как остальные относились к нему - словно Локи был блохой, самым ничтожным существом, не заслуживающим тепла! – ни то, как он пытался стать лучше, воссоздать свой мир вокруг себя с нуля. Его валькирия, его вечность, встреченная и пойманная случайно… как не упустить? Как быть серьёзным, когда тебя разрывает изнутри от острого и запретного? Он всегда был во всём виноват, и научился ненавидеть, потому что от Локи этого ждали. Ему это нравилось: быть откровенным и честным с теми, кто его окружал. Бумерангом прилетали чужие ошибки, но с этим он справлялся. …он горел, плавился, перетекал в другое состояние; он терялся, пропадал, осыпался пеплом. Локи не понимал – и не хотел понимать, - за что, но точно знал, что не хочет больше думать об этом, не хочет больше пытаться понять. Будто обруч сжался, вдавился в виски и лоб, и наступила блаженная темнота.

»

Боль была вполне реальной. Голова раскалывалась так, что ни одной мысли в ней не возникло, только пульсирующее чувство: вот-вот взорвётся. Он сипло выдохнул, не открывая глаз, попытался ощутить собственное тело, понять, кто он и что делал здесь. Пахло затхлостью, жёстким перегаром и потом. Похоже, вчера он не шибко заботился о том, что с ним происходило. Опять нажрался вхламину после тяжёлого дела?

Он выдохнул. Мысли текли лениво, ему было сложно сосредоточиться на чём-то одном, выловить чёткий образ. Он помнил громкую музыку, чьи-то длинные волосы, хрипловатый смех; помнил чьё-то мягкое тело, тёплое дыхание, вкусные губы. Что за?.. Логан – так вот кто он! – медленно распахнул глаза – зрение не сразу стало чётким, несколько секунд летали цветные мушки. Блядь.

Итак, это мотель. Явно дешёвый – грязно-зелёные обои, желтоватые занавески, пропускающие тусклый дневной свет и характерный запашок.

Итак, он явно не один. Рядом – женское мягкое тело: светлые спутанные волосы закрывали лицо, но Логан и с лицом-то не вспомнил бы, кто с ним лежит.

«Твою мать», - полыхнуло и погасло. Злости не было. Только недоумение: будто вот это всё – совсем не его, будто он смотрел на всё со стороны. Надо же было так нажраться, чтобы всякая херня лезла в голову! Логан приподнялся, упираясь локтём в кровать, склонился над незнакомкой, лежащей в его кровати, отвёл прядь светлых волос, чтобы открыть лицо.

Скульптурно красивое, чуть бледное. И каким образом такая кроха – в его койке? Он её силой приволок, что ли?
Хм. Дурная новость – она была одета. Либо она охренительно стеснительной оказалась, либо после выпитого превалировали лишь одно желание – спать. Ну, может быть, это было и к лучшему, чем опозориться в падающим в ненужный момент членом. Усмешка совершенно не к месту, но так становится легче.

Логан легко потряс девушку за плечо, но рта открывать не стал. Не хватало ещё дышать на неё тем перегаром, который он даже ощущал. Упал обратно на спину, взгляд упёрся в потолок: желтоватый от разводов, явно протекающий в дождь. И всё же… какого хрена? Когда он последний раз так напивался, что не помнил ничего? В далёкой юности разве что, когда мозгов толком не было.

Всё испортил телефонный звонок: мобильник взорвался какой-то рок-песней, и Логан застонал. Было слишком громко, а голова всё ещё было чугунной. Что хуже - звонок не прекращался. Он подскочил, взял мобильник и глянул на дисплей: "Меховые яйца". Что за?.. Оглянулся на кровать, пожал плечами, мол, понятия не имею, кто это.

- Да. Какого хрена?..
На том конце царила тишина. Прямо поразительно. А потом - короткие гудки и звук, будто их вынужденно разъединили. Что это была за херня?

Кадзу видел её раньше, но не запомнил. Или не захотел помнить? Темноокая, тонкая в кости, неулыбчивая… кто-то бы назвал её строгой и неприступной, но он бы подобрал иное слово – «осторожная». Она выглядела, как робкая и нежная лань, и у него что-то тонко звенело внутри, стоило только увидеть её вживую. Заказ был ясен: выкрасть, доставить заказчику, не сильно испугав или покалечив. Будто бы такой, как она, можно было причинить вред… какой бред, господи! Он принял задание, не испытывая ничего, кроме привычной скуки. После того как Кадзу пришлось оставить военную службу, его мало что могло заставить чувствовать себя живым. В этом была и его вина: он выбрал не тот путь, именно он совершил ошибку, приняв не ту сторону.

Что-то царапало его, тревожило, но Кадзу никак не мог понять, что именно. Рассматривая красивое лицо девушки, лежащей без сознания рядом, с крепко спеленатыми руками, чтобы не причинила вреда – ни себе, ни ему. Она тревожила его сознание, заставляла внутри что-то шкварчать, словно разжигая в его теле пожар, доселе неведомый ему, но заведомо пугающий.

Разлёт тёмных бровей, бледная кожа, красивые губы со смазанной помадой (он закрыл ей рот рукой в перчатке, пока вводил препарат в тонкую шею, сочувствую мягкой коже, пробитой наконечником шприца). Она должна была играть в фильме, который в здравом уме он бы смотреть не стал: слишком откровенный  перекрой её характера, слишком пустой персонаж, награждённый лишь внешней красотой.  Но это было уже неважно: она не вернётся на съемочную площадку, она останется там, куда Кадзу её спрячет.  Пока он не решит, что ему с ней делать – спасти или сделать то, для чего его наняли.

Воевать с женщинами – удел слабых, удел 21 века, где феминистки дрались за право голоса, а мужчины – за то, чтобы от них наконец отстали. Кадзу родился в этом мире, но чувствовал себя так, будто всё вокруг было для него чужим, холодным, лишним. Он легко убивал себе подобных – потерявшихся в жизни диких недолюдей, — но никогда не переходил черту, никогда не поднимал руку на того, кто был слабее его. И не собирался изменять себе, даже похитив Мэй. Но и оставить её, чтобы наниматель выбрал другого исполнителя, не собирался. Кадзу решил для себя, что это будет его последним делом, – он устал идти на поводу у власть имущих.

Но понимал также, что будет сложно: сначала объяснить девочке, что её прежнюю жизнь ей вернуть не удастся. Потому что не он – так кто-нибудь другой, и никакая полиция ей не поможет. Единственный выход – выехать в Японию и спрятаться там. Во-первых, его там искать точно не станут: Кадзу родился в США, имел гражданство США, воевал за США. Но для этого нужно, чтобы Мэй не создавала ему проблем. Договориться о чартере с Хуго он может и потом, когда решит всё со своей спутницей, но до этого…

Кадзу пару часов назад свернул с шоссе в сторону лесной дороги, перед этим включив заглушку, чтобы передвижение машины стало незаметным. Может быть,  это было слишком откровенным плевком в сторону нанимателя, но терять Кадзу… что ему было терять, кроме самого себя?
Дорога петляли впереди, сеть здесь не ловила, и время, которое он отвёл себе на размышления, заканчивалось – скоро Мэй должна была прийти в себя.

Что она скажет? Попробуем сбежать из движущейся машины? Нет, Мэй не выглядела глупой. Или слишком резкой. Или решительной.
Подумав, Кадзу всё же принял решение остановить машину, чтобы не давать девушке пространства для лишних манёвров.

Вдохнул, стукнул ногтём по экрану мобильного – тот мигнул, но связи всё равно не было. И это было хорошо. Нельзя  было сказать, что Кадзу будут донимать звонками, но есть те, для кого нет никаких правил. Он поморщился, подумав о своей бывшей невесте, которая активизировалась в последние дни, словно чуя, что он собрался исчезнуть. Конечно, на неё могут надавить, но вряд ли Эстер могла знать о нём что-то сверх того, что он ей позволял. А вред… эта стерва и сама могла сожрать, не подавившись.

Ладно, об этом он подумает потом, когда они с Мэй остановятся во временном пристанище. Сейчас главное – привести девушку в сознание и убедить не устраивать истерику. Почему именно сейчас? Кадзу был уверен, что часть пути ей лучше увидеть самой, чтобы понимать — они далеко, а ей не сбежать.

Однажды они ведь тоже были в лесу — и тоже бежали. У него болел бок, а она... была рядом, грела его теплом своего тела. Она пахла лотосом и чем-то ещё — острым, свежим, вкусным. Он чувствовал её так странно — и внутри, в самой грудине, и снаружи... потоком ослепляющего света. Тогда Кадзу думал, что каждый день вместе — это маленькая победа над судьбой.

— Мэй-сан, — негромко позвал он, прикоснувшись к её плечу. — Открой глаза  — я вижу, что ты не спишь. Твоё дыхание изменилось несколько минут назад. Я не причиню тебе вреда, если только ты меня не принудишь к этому.

Угрожать похищенной девушке — это прямо прекрасно. Всё-таки военная служба делала из людей тех ещё чурбанов — бесчувственных и неосторожных.

Гробница Великанов - место достаточно ужасающее, чтобы не желать в нём оказаться. Но, у Клириков Торолунда были свои цели. Белый Путь не поощряет трусости, а у них есть важное задание - вернуть утерянные реликвии Ордена. Петрус потерялся где-то по пути. Времени и возможности искать его, особенно когда они, Рея, Винс и Нико зашли уже так далеко, не было. Каждый из них помолился за то, чтобы он не обратился Полым, но никто не сделал ничего более для него.

Пока что, их поиски не увенчались успехом. Всё, что они смогли пока найти - Топор-Полумесяц. Тоже очень важную вещь в мифологии Белого Пути, но не настолько же важную, как Грант или Санктус, которыми обладал Паладин Лирой, пропавший именно в этих катакомбах много лет назад. По пути, они лишь встретили его фантом, который сражался с Вихрем - некромантом Катакомб. А сейчас же, их путь освещали путеводные радужные камни да те факелы, которые они взяли с собой. В этой Гробнице, легендарной обители Повелителя Нито, покоятся многие из тех, кого не постигло проклятие нежити. Те, чьи трупы сгнили до костей, а души навсегда затерялись в бесконечном потоке Древа Духов. Повелитель Могил преображал их так, как хотел, создавая стражей своего сна, а иногда и принимая на службу живых, признавших путь смерти как единственно верный.

Впрочем, ничего из этого уже не имело смысл. Три клирика из дома Торолунд остались гнить на дне Гробницы, сброшенные лжецом и мародёром, охочим до вещей, принадлежащих мертвецам. Богохулец, имя которому - Лоскутик, что без тени сомнения сбросил троих в эту пропасть, где им троим и суждено встретить свою смерть, или потерю рассудка. Винс и Нико не опасались за себя. В конце концов, исход полого практически неизбежен для любой нежити. Их волновало лишь состояние их Госпожи.

В этой ситуации, Нико, старший из их группы, лишь молчаливо сторожил, оставляя юного Винса наедине с госпожой. Нигде не было видно выхода из ситуации, в которой они оказались. Скелеты-колонны не давали им проходу, а их оружие давно пришло в негодность, съеденное порчей Повелителя Могил, что медленно подтачивал и души двух клириков, стремившихся защитить свою госпожу. Их мотивация быстро гаснет, в отличии от священной миссии Леди Реи, которая должна была вернуться из этого путешествия целой, найдя себе прибежище в Церкви Нежити, или Храме Огня.

Но, сейчас это казалось чем-то нереальным. Воля Винса была сломлена, а с каждым часом Нико становился лишь мрачнее и мрачнее. Ему хватало выдержки и веры, чтобы оставаться спокойным даже в такой ситуации, в отличии от обладателя горячего сердца - Винса. Проклятие Нежити пало на всех троих. И, если бы не оно, то они все трое были бы охотниками на нежить, отправляющую её в прибежища, вроде тех, что упоминаются в Легендах о Избранном Мертвеце. Совсем незадолго до своего путешествия в Катакомбы, они встретили нежить из Прибежища. Да, возможно, тогда они с ним были слишком жёсткими, требуя от него не подходить к Леди Рее. Им не помешал бы спутник. А сейчас он, вероятно где-то за многие и многие мили вдали, исследует другие части Лордрана, не осознавая, что группа Клириков, с которыми он состоит в одном и том же Ковенанте, находятся в величайшей нужде.

- Эй, Нико... - Робкий голос Винса пронзает давящую тишину Гробницы, эхом отдаваясь от стен. В любой другой ситуации, ответ ему был бы сроден злобному шипению, требующему замолчать. Но, брат по оружию лишь бросил на своего младшего товарища уставший взгляд.
Сколько они тут путешествуют? Когда Нико успел так устать?
- Мы же сможем отсюда выбраться, не так ли? Не зря же тут был дух Сэра Лироя... - В его голосе не было слышно надежды. Казалось, что все осознавали, какова их судьба. Винс был готов чуть ли не плакать, но, ему хватало выдержки для того, чтобы лишь огорчённо вздыхать, дабы хоть как-то прервать эту давящую тишину.

Как выяснилось, в таких ситуациях, надежда погибает первой. За ней идёт и рассудок. Винс, спустя час, лишь махнул рукой, осознавая, что его ждёт дальше. Он не желал навредить Нико или Рее, и, поэтому, решил обратиться там, где просто не почует их, когда станет полым, жаждущим лишь душ тех, кого он недавно называл братьями по оружию, и той, которую называл своей госпожой.

Если мир не смог принять их миссии, то, пусть её хотя бы примут холодные и жестокие объятия Первого из Мёртвых, как они приняли в себя другие реликвии Белого Пути.

масс эффект, детройт, звездные войны (минус eu и войны клонов, не добрался ещё), hades который от supergiant, critical role, ведьмак компьютерный и нетфликсный, гришаверс тоже нетфликсный (до книг не добрался ещё [2]), марвел, кастлвания, мифологии разные, kuroshitsuji, гарик потный, сумерки (cringe culture is dead), толкин, ну и хватит, пожалуй, с меня

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.