— Аккерман, — окликнул его солдат. Они стояли во дворе учебного корпуса. Из окон столовой поблизости ярко пахло котлетами и рыбным супом. — Почему без повязки?

Всё началось несколько месяцев назад.

Сначала они взяли его кровь. Потом они взяли его сперму. Леви не хотел отдавать ничего, но их аргументы оказались убедительными: выстрелы, взрывы, огромная груда металла (танки, дирижабли и ружья). Огромная — гораздо больше любого титана. Леви видел.

Однажды они захотели взять и Микасу. В самом начале, на закрытом заседании, где рассматривали дело Зика, Райнера и Пик Фингер. У них был свой Закли, и их Закли спросил:

— На Парадизе остались другие Аккерманы?

— Нет, — ответил Леви.

— Я обратился к мистеру Брауну.

Райнер молчал. Леви, не глядя на него, покачал головой — тогда он ещё ничего не знал про груду металла. Райнер знал, но почему-то ответил так:

— Мне об этом ничего не известно.

Микасу они не забрали.

Вместо Микасы они взяли: его кровь, его сперму; сперму они бросят в безымянных женщин, чтобы те выносили в своих животах ещё немного металла — так рассказывал Зик. Леви слушал, но не отвечал. Через несколько лет будет много тел, вспаханных, подобно полю — вместо пшеницы из них вырастут игрушечные солдаты. Свинцовые, чугунные и железные. Аккерманы. Чья-то рука вытащит их из земли и посадит в танки.

Танки превратят в груду металла всё остальное.

А повязка?

Повязку они дали Леви взамен — чёрную, с белой звездой. Такой ни у кого больше не было. Зик, Райнер и Пик Фингер носили на рукаве красную; дети — жёлтую; обычные солдаты — серую. Некоторые люди ходили без повязок. Они были хуже всего.

Солдат, остановивший его, не носил повязки. Свою Леви утром засунул в карман.

— А ты? — так он спросил. Все — красные, жёлтые, серые — вдруг замолчали.

Солдат разозлился.

— Галлиард, — позвал он. — Надень на Аккермана повязку. Живо.

Одного движения достаточно, чтобы вывихнуть себе палец. Леви знал о нём с детства. Сначала преодолеть мгновение, отделяющее мысль от боли, было сложно, но интересно; потом стало скучно и просто; со временем — необходимо. Человеческое тело ничем не отличается от куриного хряща. В Разведкорпусе Леви забыл об этом.

В Марли — вспомнил. Когда они взяли кровь и сперму; когда Леви впервые подумал о Микасе и безымянных женщинах; в военной тюрьме, где его заперли на несколько недель, и позже, в казармах, в отдельной комнате, которую по ночам охраняли серые повязки; при взгляде на развешенные в тренировочном корпусе изображения генерала Калви; всё это время Леви говорил себе: одно движение. В детстве он никогда не плакал от боли — боль успокаивала.

Это немного, но большего Леви из дома забрать не смог.

— Галлиард!

Другой голос. Магат. Леви запомнил по чёрному пятну на большом пальце.

Он открыл глаза. Чёрное пятно было на месте. Галлиард — красная повязка — лежал на земле. Руки, как всегда, всё сделали сами. В них не было ни воли, ни желания — движение без мысли, как у червя, разрубленного пополам. И всё-таки — этого оказалось достаточно.

Пальцы сжали запястье Галлиарда. С противоположной стороны двора к ним бежала Пик Фингер.

— Отпусти его, — сказал Магат.

Серые повязки, все, как один, направили на него револьверы.

Бывало так: Леви знал — нужно замедлиться всего на одно мгновение, чтобы рука титана раздавила его голову; в этот момент просыпалось любопытство, странная потребность замереть и отпустить мечи. Тело не слушалось его и заставляло двигаться. Без воли, без желания. 

Пик Фингер остановилась рядом с Магатом. Лицо белое и злое, глаза блестящие от недосыпа. Вид чахоточный. Галлиард брыкался. Мальчик не старше Эрена, но здоровее и больше. Даже дотронуться не успел. 

Леви отпустил его и отступил назад.

— На колени, — потребовал солдат без повязки.

Леви вспомнил об огромной груде металла и встал на колени. Солдат без повязки ударил его по лицу, нос хрустнул.

В этот момент из-за спины Магата появился Зик.

Отредактировано Levi Ackerman (2023-06-14 16:58:24)