[indent] Стражи любили праздники. Не все, конечно, но многие из них, из Стражей. Это давало возможность отвлечься от бесконечных стычек против Падших, от горести потери союзников в войне с Ульем или Вексами. Особенно всем нравились те праздники, что люди устраивали в честь своих защитников. Для Варлока это всегда казалось чем-то странным со стороны. Люди придумывали себе памятные даты, чтобы как-то украсить свою жизнь, придать некоторым моментам большей значимости, чем было на самом деле. Но значила ли жизнь Стража хоть что-то, в отличие от человеческой? "Ты просто не умеешь веселиться", - голос собственного Призрака звучал в голове каждый раз, когда Эля думала о чем-то подобном. Спорить с Карбо было бессмысленно, он был прав. Веселиться Эля не умела, да и радоваться тоже, в общем понимании этих слов. Для нее поводом порадоваться была, скорее, лопнувшая черепушка врага, нежели чье-то рождение или традиция выпотрошить индейку и засунуть ей яблоко туда, куда при жизни ей бы точно не понравилось. И, раз уж на то пошло, Эля пожелала бы никогда не рождаться новым людям в этом мире. Постоянно жить в страхе, зная, что однажды придет та сила, которой ты противостоять неспособен, и никто не сможет тебя от нее спасти. Да, пожалуй, праздники существовали не для таких, как Варлок. Веселиться она не умела. 
[indent] - У тебя слишком серьезный вид для того, кто готовит шоколадное печенье, - Призрак кружит над чашкой, в которой Эля вот уже лишние минут пять старательно смешивает ингредиенты. Более однородной массы и не придумать, но, кажется, посторонние мысли все-таки выдернули из реальности.
[indent] - Считаешь, это глупая затея? - Варлок наконец обращает внимание на Призрака, когда тот замельтешил перед глазами. - Самая глупая из всех, что я когда-либо вытворяла.
[indent] - Нет, не думаю, просто... - кажется, он подбирал слова. Это не то чтобы злило, но немного смущало, наверное. Похоже, он не хотел все испортить и пытался поддержать затею. - Просто тебе несвойственная. Я привык видеть тебя с оружием в руках, а не с венчиком. 
[indent] - Еще слово, и ты узнаешь, что любая вилка в моих руках грозное оружие, - Варлок дуется, делает вид, что сосредоточилась на готовке. Отчего-то ей казалось, что Охотник отреагирует также - рассмеется в ответ и скажет, чтобы она не притворялась тем, кем не является. А кем Варлок была на самом деле? Ходячим трупом, все еще способным мыслить? Свихнувшимся Стражем, что однажды решил себе раскроить череп, не в силах вытерпеть видение, посланное Ахамкарами? Монстром, которого боялись и люди, и враги? А может, всеобщей любимицей, потому что люди все еще могли видеть солнце и небо над головой благодаря усилиям своих защитников? Эля тихо фыркнула. Ответа у нее не было, да и ей было все равно. Как будто это хоть что-то значило.
[indent] - Готовка явно не твое.
* * *
[indent] Недалеко от дома, в котором жил Охотник, виднелись огромные рытвины в земле. Похоже, кто-то недавно что-то там волок, или кого-то. 
[indent] - Не повезло чьей-то голове, - Варлоку на мгновение показалось, что Призрак издал звук, похожий на смешок, от представившейся ему картины. - Улей, я вижу останки, те, что забыли отсюда убрать. А вон там, похоже, был взрыв. Очевидно фанатики подорвались и зацепили своих же, разбросав здесь все и... они повредили растения, которые Охотник пытается здесь выращивать. Не завидую тем, кто пришел на чужую территорию.
[indent] - Чем меньшей этих тварей из Улья, тем лучше. Я бы тоже побоялась давить здесь помидоры, иначе пришлось бы удирать со всех ног, - и тут Варлока словно осенило. - Не помню, чтобы тебя забавляло, когда кем-то решили вспахать землю. Кажется, общение со мной на тебя плохо влияет.
[indent] Варлока подобное забавляло постоянно. Это не было чем-то нормальным даже для Стражей. Многие считали, что они были задуманы Странником как истинное воплощение Света, сама добродетель. Бессмертный воин, защищающий человечество и солнечную систему в целом. Звучит слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Первые Восставшие ни о чем таком даже не помышляли, и люди для них были разменной монетой. На самом деле, сложно было винить их в этом, во всяком случае, Эля не испытывала ненависти к Темной эпохе, хотя должна была бы. Вместо этого было лишь сожаление о том, что тогда они мало что понимали, чтобы все сделать правильно, ну или хотя бы попытаться. Даже Железные лорды, установившие некогда первый порядок, далеко не все были воплощением добродетели.
[indent] Эля поморщилась от таких мыслей. Они всегда возникали, если рядом был Охотник. Его лицо напоминало о прошлом слишком явно, как бы Варлок не старалась об этом забыть.
[indent] - Я читал, что раньше, еще в Золотую эпоху и даже до нее, в Багряные дни влюбл... люди дарили друг другу подарки, м-м, шоколад, и проводили время вместе. Правда, сам праздник назывался иначе, - Карбо быстро затараторил, желая сменить тему. - Кажется, Шакс слегка переиначил прошлые традиции и решил, что лучшее времяпрепровождение для двоих, это битва. Или тренировка. “Вы слышите, как бьются ваши сердца, Стражи? Вы чувствуете вашу связь? Ха!”, - когда Карбо попытался изобразить голос Шакса, Эля не удержала и расхохоталась. Ей нравился Шакс, но никто не любил его громкий голос и странные речи.
[indent] - Раньше он таким не был. Не говорил о важности единения, о силе духа и прочей чепухе. Он и сам был не прочь проломить чей-нибудь череп, если кто-то совался на его территорию, - Эля тихо хмыкнула, подметив, что Охотник был похож на него. Тоже не любил, когда посторонние приходили к его “дому”.
[indent] - Остается надеяться, что Охотник не встретит нас также, - впрочем, даже если он случайно пустит пулю в лоб за отсутствие такта и стука в дверь, то всегда можно попросить вторую попытку. Разве что, больная голова будет изрядно раздражать.
[indent] - Хэй, ты тут? - Варлок с усилием толкнула входную дверь, не думая о том, что стоило бы постучаться. В конце концов, Охотник сам однажды пригласил "зайти как-нибудь". - Охотник? - имя он так себе и не придумал, приходилось перебиваться чем-то вроде “эй, ты” или просто “Охотник”. Иногда его прошлое имя почти срывалось с губ Варлока, но Эля успевала вовремя прикусить язык или Призрак начинал тараторить так, что забирал на себя все внимание, а там уже и не вспомнишь, что ты услышал пять минут назад.
[indent] Варлок шагнула за порог. В доме, кажется, никого не было, или просто ее не слышали. Эля прошла чуть дальше, на тот случай, если недавние незваные гости смогли добраться до хозяина и оставили от него лишь одно воспоминание, но, как оказалось, до Охотника быстрее добралась та беда, что когда-то выкосила не одну сотню людей - алкоголизм.
[indent] - Ого, где ты достал столько, - Карбо не удержался и сказал это вслух, когда Эля случайно задела ногой одну из нескольких бутылок, что стояли под столом.
[indent] - С праздником, - Варлок положила на стол перед Охотником небольшой сверток. - Есть это не советую, если не хочешь умереть в муках. Стреляю по врагам я лучше, чем заливаю тесто в формочки.

[indent] Нет, правда, Варлок бы даже не расстроилась, если бы ее подарок так и остался лежать нетронутым. Как там говорят - главное ведь внимание? Кажется, это оно и было. Эля как-то упустила, когда начала с нетерпением ждать момента возвращения на Землю, а ведь раньше такого не было. Толпа врагов, неизвестность, опасность и такие манящие новые знания - все это было слаще, чем это печенье в свертке... На Земле было слишком скучно. Там все напоминало о той жизни, какой у Стражей уже никогда не будет. Только вот Варлок все еще не понимала, почему порой так одолевает невыносимая тоска о том, чего ты даже не помнишь? 
[indent] Варлок опирается бедром на край стола, не подметив рядом свободных стульев. Подумав мгновение, усаживается поудобнее на сам стол, ноги свесив. Искоса на Охотника посматривает, когда тот подарок решается открыть.
[indent] - Только потом не говори, что я не предупреждала, - Эля хмыкает тихо. Рука тянется к лицу мужчины, проведя пальцем по мазку крови на щеке. Та успела уже подсохнуть, Охотник явно напился так сильно уже после того, как встретил Улей. Эля пальцем самый кровяной краешек потерла. - Оу, больно? Извини.
[indent] Варлок убирает руку, сначала изображает крайнюю степень досады, а после улыбается широко, словно не на синяк надавила только что, а рассказала забавную шутку. И чего она вообще к Охотнику руки потянула? А тут еще и Призрак чужой заговорил про какой-то “романтический подтекст”. Откуда он таких слов нахватался?
[indent] - Обычно Шакс устраивает бои в честь праздника. Двое Стражей против других двух. Хотела пригласить. В награду за серию побед можно получить новенький лук. Признаться, очень уж хочется получить его в свою коллекцию. Если для тебя так важно дать что-то взамен, то вполне себе вариант. Напарник, прикрывающий спину, и любимый револьвер в руке - как тебе такой “романтический подтекст”? 
[indent] Последнее Варлок уже обращает больше к Призраку Охотника, пока последний пытается не подавать виду, что подгоревшая крошка не в то горло попала. Варлок наклонилась вперед, пытаясь под стол заглянуть, но все бутылки там оказались пустыми. Надо же, и запить нечем будет.
[indent] - Меня устроит и свидание без ужина, - Варлок по спине Охотника хлопает, ей показалось, что тот снова подавился, но теперь уже словами. - Там, на арене. Вполне законный способ выпустить пар, если так хочется.
[indent] Варлок ногами болтает, периодически пятками задевая бутылки. Они издают жалобный звон, стукаясь друг об друга, пытаясь перебивать Охотника, когда он снова завел свою бесконечную песню. Снова и снова, каждый чертов раз.
[indent] - Оу, похоже, ты и правда не на шутку надрался, - Варлок жестом показывает на Охотника, на его вид, его лицо, выражающее не то грусть и растерянность, не то медленно нарастающее раздражение, словно он уловил настроение Варлока.
[indent] - Это точно, - Призрак Охотника поддакивает так, словно у них до этого состоялся не самый приятный разговор. Оно и видно, этот Страж кого угодно доведет своими размышлениями о вечном и бессмысленном. Варлок тяжело вздыхает, снимая перчатки и скидывая их рядом на стол. Ладони на собственные колени кладет, пальцами в те впиваясь.
[indent] - Я не пытаюсь затянуть тебя обратно в Город, - Варлок каждое слово отчеканивает, чтобы смысл сказанного хорошо отпечатался в сознании собеседника. - Не навсегда. Всего один раз. Тебе не придется смотреть на Авангард и говорить с ними. Можешь даже не разгуливать по Башне, просто... - Варлок шумно выдыхает, не в силах закончить фразу. Она даже не знает, как объяснить это желание побыть с кем-то, а не одной, наконец спустя столько лет. Эля и себе это сейчас объяснить не может все еще до конца.
[indent] - Ты можешь не играть в героя, пожалуйста, сиди здесь дальше, напивайся до беспамятства. Никто ничего от тебя не ждет и не требует, - Варлок облизывает губы пересохшие. Кожа на нижней снова треснула, добавляя металлический привкус. Эля прикусывает ее, пожевывая зубами в задумчивости.
[indent] - Это не игры в героев, это необходимый порядок. Ты можешь не любить Авангард, не жить в Городе, рассказывать всем вокруг, в каких позах ты их всех сношал, но это необходимый баланс. Ты даже не представляешь, что сейчас здесь было бы, если бы каждый вел себя так, как ему хочется.
[indent] Эля знала, и не понаслышке. И дело было не только в том, что когда-то давно Стражи людей убивали, считая их монетой разменной, сжигали целые поселения, пытаясь захватить территорию, словно дикари. Восставшие упивались своей Силой, своим бессмертием, сам этот факт уже сводит с ума. Эля чувствует это каждый раз, когда Пустота играет в ее ладони, переливается миллионами звезд Вселенной, когда ручная Сверхновая взрывает врага, превращая его в восхитительное ничто. Этот триумф заполняет бесконечную пустоту в твоей душе, когда ты понимаешь, что ты ничто иное, как ходячий труп, обреченный снова и снова смотреть на конец этого мира.
[indent] - И я сейчас говорю не о том беспределе, что я пришла сюда без спроса, сижу тут на твоем столе, трогаю тебя, поддаваясь какому-то дурацкому порыву. Хоть бы кровь с лица смыл, выглядишь не очень, - Варлок смеется коротко и горько. - Я говорю о действительно страшных вещах. Представь, если бы не было Авангарда, если бы не было Города, Башни, если бы не было этих “игр в защитников” - что бы осталось? Тебе бы не понравилось, поверь, - Варлок по сторонам оглядывается, рассматривая относительно пустой дом, но даже в нем Охотник успел развести беспорядок. Не хватало петли под потолком для дополнения этой унылой картины.
[indent] Карбо обеспокоенно грани свои прокручивает вокруг своей оси, когда повисло напряженное молчание. Варлок не хотела заводить эту тему, про прошлое. Наверное, хорошо, что она сама свое не помнит, оно не лежит тяжким грузом на плечах, как память о чужой жизни, которую спасти ты был не в состоянии. 
[indent] - Ты прав. Возможно, этот мир уже не спасти и все, что стоит делать, это напиваться, сидя здесь. Хоть бы пригласил, честное слово, - улыбка растягивает губы, криво и наигранно. Эля понимает, что пришла не вовремя, что начала то, о чем говорить не хотела и что ворошить не стоит.
[indent] - Имя бы хоть себе уже придумал наконец, а то я сама это сделаю. Будешь “мистер Синяк”, как тебе? - Варлок плечами пожимает, взгляд переводя на собственные пальцы, что все еще колени сжимали, стараясь дрожь унять. Быть может, это новое даже лучше того старого, оно не напоминает о прошлом, не заставляет думать, что ты все еще что-то можешь изменить. Нет, не можешь и убиваться из-за этого не стоит. Просто уже забудь наконец. Это другой человек, это Страж, что не помнит того, другого, он его попросту не знает. То, что его знаешь ты сама ничего не меняет. Это только твое личное дело, оно не касается больше никого.

[indent] Чужое прикосновение кажется чем-то неестественным. Варлок смотрит на свою руку с интересом, словно никогда не испытывала ничего подобного ранее. Что она должна была почувствовать в этот момент? Радость, разочарование, печаль. Что? Лишь какой-то необъяснимый трепет где-то в груди заставил улыбнуться вымученно.
[indent] - Жаль, но попытаться стоило, - Эля усмехается тихо. Снова нервно губы облизывает, уставившись на собственные сапоги, носками друг о друга постукивая. Чуть назад откинулась, чтобы удобнее было, руками за спиной опору себе создав.
[indent] Повисшее молчание давило тяжким грузом настолько явно, что руку протяни и сможешь почувствовать. Варлок снова шумно выдыхает, ощущая лишь раздражение. На что она вообще надеялась? Что Охотник однажды сдастся и согласится принять ту жизнь, которую Эля для себя выбрала? Нет, она конечно не выбирала, стоит ли ей воскреснуть, то за нее решил Призрак и данная ему власть в этом вопросе. Но каждый Страж мог выбрать, чем ему нравится заниматься. Для Морозовой это была постоянная бойня, в которой образ тихого дома на окраине вообще не вязался. Охотник считал, что Стражи все поголовно сумасшедшие? Оно так и было. В отличие от людей у них была не только эта впечатанная агрессия на подкорке сознания, но и сила. Те, кто не умел метко стрелять из револьвера могли уничтожить врага тем оружием, которое было за гранью человеческого понимания. На самом деле, убивать противников, думая о том, что они не имеют души в общепринятом понимании даже проще. Улей - рой чистой агрессии, существующий по принципу “жить достоин сильнейший”. Та знаменитая логика меча. Правда в том, что Улей испытывал чувства потери и боли, пусть это и было трудно понять. Но Улей зло, в чистом виде, так зачем его щадить? Вексы - машины, бездушные, понимающие только язык расчетов. Падшие и Кабал - возможно, у них меньше всего было отличий от людей, но те нападали первыми, а люди занимали позицию обороны. Когда все подобным образом систематизированно в твоей голове, то становится проще поднять оружие и считать всех вокруг своими врагами. Наверное, в голове Варлока тоже возникали все те вопросы, что сейчас волновали Охотника, просто все это было настолько давно, что Эля просто забыла или предпочла забыть.
[indent] - Люди - сухая листва, - Варлок коротко рассмеялась, подавшись чуть вперед. Стол под ней жалобно скрипнул, пошатнувшись. - Да, мы сражаемся ради них, ради их будущего, но будем честными, они и есть удобрение для чего-то большего. Мы - большее, - Эля снимает перчатки, откидывает в сторону, снова тянется к лицу Охотника, притянув того к себе чуть ближе, сдавливая пальцами, сильнее прежнего задев рану. 
[indent] - Подобие жизни, говоришь? Но ведь больно тебе по-настоящему, - Варлок надавливает еще сильнее на рану, придвинувшись почти вплотную, насколько это было возможно, разглядывая лицо Охотника сверху вниз. - Больно ведь? - Эля нервно губы облизывает. Она смотрит с интересом, нечто словно довольно клокочет в груди - раздражение, интерес, злость. Варлок смотрит на Охотника и понимает, что ей все труднее уходить куда-то одной. Она требует чего-то взамен, считая, что у нее есть на то право, право забрать частичку чужой жизни в обмен на свою. День спокойствия в обмен на день войны. Эля не умела по другому выражать свои эмоции - дружбу, преданность, ненависть, что угодно она могла выразить в чужой смерти и ее злило, что Охотник не давал разделить этот момент с ним, не давал показать ему. Он вообще ничего Варлоку не был должен и та злилась на саму себя сильнее прежнего.
[indent] - Это твое тело, твоя боль, не кого-то другого, кто был до тебя. Ты так хочешь знать, что было раньше, кем ты был? Ты думаешь, тебе станет от этого легче? От осознания того, что ты потерял. Быть может, приобрел ты гораздо больше. Об этом не задумывался?
[indent] Варлок отпускает лицо Охотника, но взгляда не отводит. Проводит пальцами рядом с его щекой, виском, губами, но не касаясь их, словно что-то не дает придвинуться чуть ближе. Говорило ли это сейчас в Охотнике то количество алкоголя, что он успел выпить, или то были его собственные мысли? Раньше он так много не болтал и откровенничать не стремился. 
[indent] - Ты называешь себя инструментом, недостойным имени, и при этом ты не появляешься в Городе, не выполняешь задания Авангарда. Живешь на отшибе, сам по себе. Я даже не уверена, что ты общаешься с кем-то. Ты ведь сам все это выбрал, разве нет? Что из этого не настоящее? То, что ты можешь воскреснуть? А, ты, наверное, пытался вынести себе мозги и не смог? - Варлок кивает многозначительно, растянув губы в улыбке. - Ты просто использовал не то оружие. Я тебе расскажу, как можно убить Стража, если сходишь со мной в Город на праздник, а там сам решишь, что тебе делать с этим знанием.
[indent] Варлок касается пальцем кончика носа Охотника, словно то был хороший песик, которого хотелось потискать, почесать за ушком, который ворчал и кряхтел от каждой попытки стать чуть поближе, который не любил, когда его утаскивают со своего теплого, насиженного места. 
[indent] - Я даже сама могу вынести тебе мозги, если тебе настолько не нравится эта жизнь, - Варлок снова и снова то касается Охотника, то словно бы он огражден от нее невидимой преградой. Голос переходит практически на шепот, у самых губ, не отрывая взгляда от ран на его лице. - Я назову тебе имя, то, которое было у человека, чье тело тебе досталось. Расскажу, кем он был, была ли у него семья, был ли он счастлив, все, что знаю, - Варлок ощущает чужое дыхание совсем рядом, к нему хочется тянуться, замерзшими пальцами сжимая чужую шею чуть сильнее, заставляя придвинуться ближе. - Но только если ты согласишься сходить со мной, всего один раз.
[indent] Варлок отстраняется так и не прикоснувшись, лишь оставив это мимолетное ощущение чужого тепла, проводя языком по собственным губам. Эля знала, какими были поцелуи у того человека, не у Охотника, но все еще не знала, нужны ли они ей также, как нужны людям, тем, кто все еще не смирился со своей новой сущностью, с тем, что у тебя якобы отобрали. В одном Охотник был действительно прав - они не люди. Да, они все еще хотят спать, есть, возможно, им нужна близость с кем-то. Но при этом они имунны к болезням, они не способны к рождению детей. И они все еще способны испытывать страх смерти, даже зная, что воскреснут. Все было гораздо сложнее, чем Охотник то себе представлял.
[indent] - Да, меня не спрашивали, хочу ли я всего этого, - Варлок встает со стола, снова почувствовать под ногами твердую опору. Начинает ходить по комнате, измеряя ту шагами. - И что ты сделаешь, если узнаешь, каким было прошлое у того человека? Что ты будешь делать с этим знанием? Меня воскресили в то время, которое теперь зовут Темной эпохой. Тогда не думали о таких глупостях, как “зачем меня воскресили” или “кем я был”. Единственное, что было в моей голове, это “как мне выжить”. Признаться, мое прошлое, ну, не мое конечно, а того, другого человека, меня оно никогда не интересовало. Зачем? Что мне с этим делать? А если оно мне не понравится? Нести этот груз через вечность? О, спасибо, мне хватает и одной такой истории чужой жизни.
[indent] Варлок останавливается наконец, смотрит на Охотника, невольно пальцы в кулак сжимая, пытаясь унять бурлящее раздражение. Эля часто думала о том, как Охотнику все рассказать и стоит ли. Она не считала себя виноватой в чужой смерти, то старое чувство привязанности было слишком мимолетным и до сих пор для нее непонятным. Варлок честно пыталась всегда быть откровенной с Охотником, насколько это возможно, помогала, потому что считала это правильным, а не в уплату за старые прегрешения. Но ее всегда останавливало осознание, что ее все равно будут считать виноватой. Она ведь Страж, у нее была сила, и она не могла помочь людям? Выйти одна против нескольких? И чем же она отличается от остальных? Только лишь подтверждает, что Стражи - те еще твари, коих поискать. Эля знала, что скажи Охотник ей сейчас нечто такое, она его ударит, а потом снова и снова, и так за каждое слово, пока до него не дойдет, что все не так просто, как ему видится.

[indent] В словах Охотника была истина. Тот вопрос, которым сама Эля задавалась не единожды - “Сколько еще врагов нам нужно втоптать в грязь и расщепить на атомы, уничтожить древние явления машин и живых существ, прежде чем летающий сферический урод соизволит почтить нас своим присутствием или хотя бы словом?” От его лица всегда говорил Спикер, складывая слова в витиеватые фразы, смысл которых понимали немногие, если вообще таковые были. Сколь бы Стражи не рассуждали об их роли в этом мире, о природе Света, о том, кто таков Странник, удача его пришествие или же он привел за собой величайшую беду для этой галактики, все всегда сводилось к ожиданию, когда машина соизволит заговорить со Стражами. Отец, что бросил своих детей, оставив их один на один с жестокостью этого мира. По незнанию они уничтожали друг друга, проливали кровь невинных людей, искажали самих себя. Сходили с ума, умоляя о смерти.
[indent] Эля помнит этот Ад, слишком хорошо, будто совсем недавно она открыла глаза в Богом забытой глуши, где на километр не было ни одного человека. Вокруг леса непроходимые, в которых даже зверья нет. Идти пришлось долго - ни еды, ни воды. Было холодно, настолько, что однажды она упала без сил, зарывшись лицом в землю. Призрак умолял встать, успокаивал, что потерпеть осталось немного. Тогда Эля умерла в первый раз. Потом снова, и снова, пока, наконец, не нашла поселение людей. Там был огонь, тепло, еда. Там были люди. Там был он, тот, кто помог, приютил. У Варлока заныло болью давящей где-то в области желудка от этих воспоминаний, где она тянулась к чужой руке, теплой, с огрубевшей кожей от постоянной работы. Эля привязалась к тому человеку. Это чувство было тем немногим, в чем Варлок была тогда наверняка уверена. А еще она помнит бессилие - бессмертная, способная развести огонь по щелку пальцев, сама не понимая, как это происходит, но не способная защитить то дорогое, что успела обрести. Эля ненавидела Восставших, за то что они относились к людям, как к пустому месту, да они даже друг к другу относились, как к пустому месту. Все решала сила, которой у Варлока тогда не было.
[indent] Сейчас Эля ненавидела то лицо, что смотрело на нее. Судьба насмехалась над ней, отдав Стражу это тело. Хотелось ударить его, избить до неузнаваемости, лишь бы он не смотрел так, не этим взглядом. Хотелось кричать.
[indent] Варлок поджимает губы, крепче сжав пальцы в кулаки.
[indent] - Ты прав, - Эля пытается улыбнуться, но у нее не получается, ей больно. Варлок лишь кривится, пытаясь губы растянуть. Она заслужила этот удар, наверняка заслужила. Под ногами хрустели осколки стекла, а с ветхого потолка осыпалась крошка, пачкая плечи и волосы. - Ты прав. Твое существование ошибка.
[indent] Эля вскрикивает, когда чужие сильные руки швыряют ее об стол. Варлок заваливается на бок, перевернувшись лицом в пол. Нужно мгновение, чтобы прийти в себя, чтобы попытаться встать, найти опору. Пальцы зарываются в собственные волосы, похоже, будет шишка. Капли крови остались на пальцах, а Варлок лишь пытается рассмеяться, но снова не получается. Боль жгучая в груди разливается, заставляя лишь снова кривиться.
[indent] - Ох ну наконец-то. Ты не представляешь, как давно я не чувствовала чего-то настоящего. Давай, не стесняйся, врежь еще раз, - Эля махнула рукой, давая понять Призраку, что ему стоит уйти отсюда. Сколько бы Варлок не развлекалась, сколько бы ни говорила, что Охотник все еще ни черта не смыслит в том, как убивать Стражей, недооценивать его все равно не стоит. Кто знает, взбредет ему в голову схватить Карбо и таким образом требовать байки о прошлом.
[indent] - Нет, нет, нет. Так мы не договаривались. Сначала услуга, потом информация, - Варлок облизнула пересохшие губы и впервые за эти минуты посмотрела на Охотника. Злой, как собака, готовый кинуться снова и что? Выбьет Варлоком окно? Будет бить лицом о стену? Будет стрелять в голову снова и снова, пока ей это не надоест и она не расскажет?
[indent] - Знаешь, я тебя ненавижу. Да, ненавижу, - Эля говорила так, словно это было что-то обыденное, как погода или обсуждение новостей. - Стоишь тут... Смотришь... С Его лицом... - Варлок выдыхает шумно, чувствуя, как же сейчас чертовски не хватало воздуха. - Ты думаешь, ты один такой, кто все это ненавидит? Кто задавался вопросами “за что мне все это”, - Эля коверкала слова, кривляясь как те нытики, что только и могут, как сокрушаться о несправедливостях этой жизни. - И вместо того, чтобы научиться жить с этим, ты проклинаешь всех и вся. Ну, чего смотришь? Давай, бей! “Ох какая она нехорошая, что ничего мне не рассказывала”. 
[indent] Эля снова и снова кривляется, борясь с желанием просто кричать в никуда. Рука тянется к револьверу за поясом. Варлок проверяет есть ли там патроны, выстрелив пару раз в ногу Охотнику.
[indent] - Следующий будет в голову... - Варлок поднимает оружие перед собой. Не то, что способно навсегда убить Стража, но вполне действенное, чтобы продырявить его черепную коробку на какое-то время. Но Варлок так и замирает, не в силах спустить курок. Сейчас она смотрела на призрака, того, кто умер уже очень много лет назад. В том человеке не было столь излишней жестокости, и он никогда бы не поднял руки на Элю. Он всегда пытался выжить, любыми путями. Кажется, он даже любил эту жизнь, какой бы тяжелой она не была. Он учил Варлока любить эту жизнь также, даже несмотря на то, что для нее все это превратилось в один большой бесконечный кошмар. Сколько раз она пыталась вынести себе мозги? Множество. И жизнь эту она так и не полюбила. Лишь научилась, как там Охотник сказал, “сублимировать”?
[indent] - … если, конечно, ты не опередишь меня и не убьешь первым, - эта мысль приходит внезапно. - Новые условия: если ты сможешь меня убить, то я тебе все расскажу.

[indent] Верхняя губа чуть дёрнулась, выказывая раздражение. Слова Охотника казались смешными, но смеяться сейчас совсем не хотелось. И ведь дело было не в этой драке, не в ударе, их Варлок легко могла простить, уже простила. В глазах Охотника она выглядела психопаткой, которая жаждет только крови. Пожалуй, ему удалось задеть за живое. Наверное, это даже была обида. Столько раз откликнуться на чужую просьбу о помощи, чтобы услышать, что ты психопатка? 
[indent] — Тяжело не поехать крышей, когда видишь каждый день столько дерьма, но я никогда не убивала тех, кто не заслужил этого. Падшие, улей, вексы, кабал - все они угрожали этой планете и не только ей, жизни людей и Стражей. Каждый из них соткан из злобы и ненависти, из Тьмы, и ты приравниваешь меня, фактически, к таким, как они? Ты только что накинулся на единственного человека, который терпел тебя и помогал тебе. И это я психопатка?
[indent] Летящая в голову бутылка заставляет отреагировать соответствующе, откинув ту в сторону. Следом налетает Охотник, вырвав из руки оружие и ударив по голове. Все вокруг заиграло яркими световыми пятнами, заставив отшатнуться. Варлок легко теряет равновесие, упав, стонет от боли, когда Охотник заламывает руки. 
[indent] — О, так ты любишь погрубее, — Эля пытается говорить, но вырывается лишь еле разборчивый хрип. — Только вот сложно говорить в таком положении. Могу постонать, хочешь? - еще один стон срывается с губ, когда Охотник сильнее дернул голову.
[indent] — Я сравняю этот дом с землей, если ты тронешь моего Призрака хоть пальцем, — Карбо вьётся у выхода, почувствовав, что ситуация окончательно вышла из-под контроля. - Не вынуждай меня.
[indent] Варлок не хотела уничтожать этот дом. Она вообще не хотела, чтобы все закончилось именно так. Быть в чужих глазах лишь психопаткой, а не тем, кто искренне хотел помочь и просил взамен всего лишь немного участия в собственной жизни. Эля знала, что Охотник не тот человек, чье лицо ему досталось. У него был другой характер, пусть и узнавались некоторые отдельные черты, например, стремление к тихой жизни, подальше от других. Свой дом, попытки выращивать какие-то растения. Если бы Охотник мог, он бы и семью наверняка завел. Но Варлок все равно пыталась быть ближе, считая, что наконец-то нашелся тот, кто мог бы ее понять и принять. Как когда-то давно.
[indent] — Перестаньте, — Призрак обеспокоенно прокручивает свои грани, прерывая диалог. — Я могу рассказать.
[indent] Ток пробегается по пальцам Варлока, ударяя Охотника.
[indent] — Да слезь ты с меня уже, — Эля рычит, переворачиваясь на спину, пытаясь отдышаться. Голова гудела страшно, поэтому даже если бы она сейчас хотела, все равно не смогла бы внятно что-то рассказать. Лишь махнула Призраку рукой, чтобы тот продолжил свою речь.
[indent] — Я один из первых, кто отправился на поиски своего Стража, пусть тогда я не понимал, для чего это и что этот "кто-то" вообще будет зваться Стражем. Когда я воскресил Варлока, мы долгое время были только вдвоем, пытались найти место, где можно было бы... жить. Я воскресил ее на каком-то пустыре возле леса, поблизости ничего не было. Она умирала снова и снова от холода и голода, а я ничего не мог сделать, только воскрешать. В конце концов, мы вышли на поселение. Оно было под защитой Железных лордов, значит там должно было быть безопасно, подумали мы. Мы никому не говорили, кто мы такие, а я постоянно прятался. В конце концов, нас приютил человек. Тот, чье тело тебе досталось, Охотник. Его звали Натаниэль.
[indent] Варлок кряхтела на фоне, пытаясь перевернуться на бок и приподняться, чтобы сесть. Ругалась тихо, залечивая собственные раны.
[indent] — Он жил со своей семьей. Не знаю, как им всем это удалось, но им повезло выжить в коллапсе, правда, сложно сказать наверняка, везение ли это было. В Темную эпоху территорию делили Восставшие - где-то ее держали Варлорды, где-то Железные лорды. Они часто устраивали битвы за территорию, к сожалению, используя людей, как повод для давления. Не все, конечно, далеко не все. Были те, кто защищал людей от голода и холода, от врагов, от других Восставших. Мы жили в том поселении, притворяясь человеком, пока поселение не уничтожил один из Железных лордов… Его потом убили. Убийство людей было запрещено. Я воскресил Варлока, но, как ты понимаешь, в поселении погибли все.
[indent] — Я когда увидела тебя впервые, подумала, что мне показалось. В сущности было все равно, тот ты человек или нет, все равно ты ничего не помнишь о своем прошлом, как и любой Страж. Я помогала тебе просто потому, что ты нуждался в помощи, ты просил ее, и что, это твоя благодарность? Тебе проще избить меня до полусмерти, чем один раз сходить со мной на тренировочный матч. И это я жаждущая крови психопатка? Да, я любила того человека. Возможно, это было навязанное чувство, от отчаяния, когда ты не знаешь кто ты и для чего тебя подняли из мертвых. Ты это хотел услышать? Но знаешь, я кое-что поняла. Единственный, кому на Стража в сущности не все равно, это Призрак. Он понимает твою боль и пытается ее унять. Он не называет тебя психопатом, даже если вся твоя жизнь, это чертова война, которой я не просила, но и другого выбора у меня просто нет. Призрак единственный, кого стоит любить. А не такого человека, как ты.
[indent] Варлок поднимается но на ноги, держась рукой за стену. Пусть раны и затянулись, но боль все еще осталась. Чувство, словно тебя и твои чувства переехали катком.
[indent] — Да и наплевать. Даже убить нормально не можешь, только угрожать бесполезно, - Варлок фыркает тихо. Не обращая внимания на Охотника, собирает собственные перчатки с пола. Стекло хрустит под ногами, мебель раскидана, надломана. — Делай что хочешь, живи как хочешь. Я больше не приду.
[indent] Варлок уходит, позвав своего Призрака, уверенная в своих словах, больше не чувствуя необходимости в чужом присутствии.