[indent] Пилот Сил Самообороны Непокорных - я этот пилот Сил Самообороны Непокорных, это казалось таким... странным. Куда как проще мне казалось жить надеждой о том, что случится, если вообще случится, нежели и правда смотреть, как это становится правдой. Было так странно наблюдать, как моя работа, наконец, приносит какие-то результаты, как мой труд в конце концов выливается в успех. Спенсе Найтдшейд наконец что-то удалось - несите новую вселенную, эта явно сломалась, раз позволила мне хоть ненадолго ощутить себя… счастливой.
[indent]Вот именно, я была счастлива. Даже не смотря на на эти новые новости, на самом деле, даже немного благодаря им - осознанию, что мой отец не был трусом, не был предателем, что это все креллы, что это все эти чудовища с этими маленькими глазками-бусинками и плоскими мордами без носов, которые выглядывают из-за плотных скафандров. Это они заставили отца видеть то, чего не существует, внушили ему, что весь его отряд погиб и оставалось только мстить. Он был верен ССН до конца, он был верен своему отряду до конца…
[indent]По общему каналу разносились команды Заразы, пока звено металось вдоль обломков космического мусора, пытаясь выцепить из него хоть что-то полезное для себя. Ну, хотя бы они теперь знали, кто их враг, все еще не понимали толком почему, но знали, это уже больше, чем было до этого. Но это значило не то, что теперь они ринутся в бой - это значит, что теперь вот в таком вот мусоре они станут копаться куда как чаще, пытаясь в нем выцепить себе преимущество.
[indent]— Эй, Юла, — на личном канале раздался голос Киммалин, заставив вздрогнуть, далеко не как отважный воин,  —  мы тут с ФМ немного поспорили, рассуди нас. Я говорю, что сделать двойную петлю через ту арку возможно, она говорит, что так можно только крыло себе оторвать и только настоящий ас в пилотировании на такое способен.
[indent]Они меня задирают? Они меня задирают! Ладно бы Недд или Артуро, от этих можно и не такое услышать, но девочки, такая вся серьезная ФМ, холодная как ледяные фьорды (которых я в жизни не видела, но бабуля постоянно использовала эту метафору в своих рассказах, для подобных персонажей) и Жучик, которая и мухи не обидит, ну, если эта муха не крелл, тогда она в него попадет под любым углом и с завязанными глазами. И все же… проклятье, они и правда меня задирали! Что как бы должно говорить о том, насколько же это скучное занятие - подбирать сыплющийся с орбиты мусор. Я огляделась на всякий случай, командир был далеко, где-то по другую сторону крутились Амфи и Аспид, исчезая среди металлических обломков, ФМ вообще было видно только на радаре, а вот Жучик совсем близко была, так, что я видела в мутном стекле кабины ее шлем. Ну а собственно… почему бы и нет?
[indent]— Это будет стоить вам десерта, обеим, — усмешка сама по себе появилась на лице, а обломок, медленно спускающийся на землю, с одним работающим антигравом, кое как пытавшимся удержать слишком большой для него вес, казался чудищем, вроде того, которого сразил Беовульф, только его, за победу над Гренделем, ждало королевство, ну а мне будет достаточно и лишней порции пудинга.
[indent]Я вывела Поко чуть ниже, чтобы было место для набора скорости, резко потянув нос вверх, корабль отозвался дребезжанием и угрозой развалить прямо в небе, так что я опять пожалела, что не  взяла с собой в полет М-Бота, даже если он хотел, оставив его в руках Тора, обещающего подкрутить что-то с последнего их полета и заодно не дать другим механикам в приливе энтузиазма его разобрать ненароком. Последнее было сказано в шутку, но меня все-равно напрягло - ССН действительно могли бы отобрать у меня мой корабль и ничего бы я с этим поделать не смогла, они бы смогли его разобрать… но ведь они этого не сделают, ведь так? Круг виража, выполненный при помощи энергокопья, оказался немного смазанным, крыло и правда чуть ли не прилетело в острый край обломка, но все же обошлось, я радостно вскрикнула, довольная как трюком, так и тем, как просто все плохие мысли выветрились, стоило только азарту в крови вновь вспыхнуть. Увы, ненадолго, ведь Зараза решил почтить меня своим замечанием на общем канале, отсчитывая при всем звене. Если бы он мог тыкать в мою сторону пальцем, приговаривая “гоните ее, насмехайтесь над ней” - он бы точно это сделал.
[indent]Зараза, какой же он… ну да, зараза.
[indent]— А то ты что? — с вызовом бросила я, но Йорген уже отключился от канала и пришлось просто буркнуть вникуда. Спорить с командиром плохо, но спорить с Заразой - это уже нечто из повседневной рутины. Большую часть времени он раздражал, болтал мало, но всегда только то, из-за чего очень сильно хотелось врезать по его смазливой мордашке, жалко, что она так далеко от уровня глаз и перед этим придется забраться на поверхность повыше. От мыслей о том, что надо бы в следующий раз подтянуть стремянку поближе, отвлек голос Кобба, разорвавший общий канал своим приказно-командирским тоном. В последнее время он все чаще звучал на общей частоте и все реже это делала Броня. Я все еще толком не знала, как к ней относиться, с одной стороны это была все та же женщина, которая пыталась сломать мне жизнь, из-за которой я буквально ночевала в пещере и ела то, что окажется в силках. С другой, она, как и другие выжившие во время первого сражения за альту, скрыла то, что сделал мой отец, что, как они думали, он сделал с ними - предал. Броня могла бы превратить мою жизнь в настоящий ад, не в просто что-то неудобное, что решалось путем моего же бесконечного упрямства, но во что-то, что действительно бы заставило меня помучиться, не только меня, маму и бабулю тоже.
[indent]А еще я сегодня с Йоргеном в одной паре, вот уж причина закатить глаза и тихо застонать. Он ставил меня к себе лишь в одном случае - думал, что опять собираюсь обо что-то убиться и собирался тормозить меня, возможно, даже силком, с помощью энергокопья, как я сама это однажды сделала с Неддом, чтобы он не ринулся дальше вглубь коридоров падающей станции. Кстати о нем, панель мигала поступающим от корабля Аспида сигналом.
— Удачи, Юла, хреновое будет свидание, вместо цветов космический мусор и креллы. — хихикнул Недд по личному каналу и тут же отключился, благоразумно врубив форсаж и умчавшись догонять своего напарника прежде, чем можно было ему ответить. Я только открыла рот от удивления и только, да с чего они вообще взяли, что я буду… и что он… пришлось закусить губу от досады и не начать проклинать сослуживца прямо тут. И вновь панель вызова загорелась сигналом, тем самым, который я не могла не принять, потому что просто технически не предусмотрено игнорировать сообщения от командира.
[indent]— Когда я вообще глупила? Я никогда не глупила. — Хотелось взорваться, поругаться, слова Недда врезались какой-то глупой обидой, тупым осознанием, что я и правда могу перегибать палку. Но ведь мне уже не десять, я прекрасно знаю, когда можно идти на риск, а когда нет. В голове ярким воспоминанием вспыхнуло то утро, когда я обнаружила Йоргена в летном классе, абсолютно одного, сидящего на полу, разбитого, расстроенного, над голограммой смерти Утра. Кажется, для него это и правда что-то личное… мы никогда не говорили о том дне, о произошедшем, а он продолжал вести себя как Зараза. — Ладно, я буду аккуратной…
[indent]Звезда была еще в пути, когда первые черные капли появились между металлических проблесков орбитальных станций, скользнули ближе к земле и резко устремились прямо на них. Роботы - это всего-лишь роботы, направляемые теми, кто сидит за пультом управления очень далеко, прямо как они в классе летной школы. Для креллов разбиться ничего не стоит, они просто перезагрузят программу и начнут все сначала, но для каждого из людей, живущих на Россыпи, это миг, способный оборваться в любой момент, как для Бима, для Утра, для Биты, для сотен других пилотов, готовых погибнуть в каждую секунду.
[indent]Я зарычала, даже сама от себя этого не ожидала, стоящие впереди корабли кинулись в две разные стороны, казалось, что врассыпную, но на самом деле, просто пытаясь рассредоточить силы противника и они не теряли своих напарников из виду. Двое продолжили движение напрямую и полетели прямо к ней и Йоргену. Пришлось уводить нос корабля от вырвавшихся лучей деструктора, резко вильнуть влево, чуть ли не царапнув чужое днище. Двое креллов кружились вокруг нас, пытаясь зажать с двух сторон, заставляя сблизиться на опасное в небе расстояние. Я прикрыла глаза, это все еще казалось глупым, но я точно слышала, что происходило в чужой электронной системе, куда корабль собирался повернуть и какой маневр произвести. Они хотели нас зажать, так, чтобы нельзя было выйти, не оставив напарника на растерзание.
[indent]— Йорген… прости, потом на меня наорешь. — Если выживу, но эту часть вслух я так и не сказала, ринувшись вперед, щит корабля заискрился, когда я влетела между двумя креллами и врубила ЭМИ, заставляя всю их защиту лопнуть, они тут же попытались изменить положение в небе, чтобы дать время перезагрузить щиты, но одного из них мне удалось подцепить копьем и потянуть за собой, резко вверх, вбок и тут же вниз, в дикой петле, от которой в глазах заплясали белые пятна от перегрузки, не давая разобрать где верх, а где низ, голоса в голове зазвучали удивленно, взволнованно - они растерялись. И в этот самый момент копье перестало держать корабль противника, он под силой собственных работающих на полную двигателей полетел вперед, врезаясь в своего приятеля, два корабля утонули в яркой вспышке огня и металла, оцарапали мой Поко, так что на панели вспыхнуло несколько красных лампочек. Я не сразу поняла, что происходит, просто в какой-то момент Поко затрясся, как в лихорадке, он не рухнул мертвым грузом вниз, нет, но одно его крыло резко накренилось, загудело и заискрилось, из сопла повалил черный дым, я попыталась его выровнять, но из двух двигателей работал один и, вместо того, чтобы поставить корабль ровно, он резко крутанулся на месте и только потом принялся опускаться вниз… к земле…
[indent]Перед глазами вспыхнуло мертвое, бледное лицо Биты с вытекшим глазом и разорванным лицом… я вскрикнула, сама не понимая больше от чего, от того что падала или от этого воспоминания.

Отредактировано Spensa Nightshade (2021-07-24 19:20:51)

[indent] Земля приближалась слишком стремительно, вспыхнули десятки красных лампочек, загудели, словно рой потревоженных пчел, так что красные отблески больше напоминали яркие мазки крови, размазанной по всей кабине. Моей собственной крови, если уж на то пошло, причем очень скоро. Паника, а, если быть точнее, то внезапное падение, из-за которого кровь прилила к голове так стремительно, заставили белые пятна скакать перед глазами, вспыхивать ярким фейверком, раскрываясь огненно-рыжими бутонами. Мне так хочется спать, так хочется… покоя.
[indent] Нельзя.
[indent] Только не сейчас.
[indent] Спасай самолет, говорят ССН, учителя поднимают палец вверх и заученным текстом повторяют, что техника важнее человека, потому что человек, как бы жестоко это не звучало, но заменяем. Мне бы с этим согласиться, рациональной частью разума, как оно обычно говорят “бабы еще нарожают”, человеческий фактор легкозаменяем и поддается обработке, чего нельзя сказать о дорогой технике, способной спасти жизнь и тем, кто на поверхности, и тем, кто находится под землей. Но я помню отчаянье в голосе Кобба, я помню яркие искры фейверка от взорвавшихся кораблей Утра и Бима, я помню отчаяние, так легко читаемое в глазах Недда и тело Биты, холодное, лишенное жизни, изувеченное во время удара. Она тоже пыталась выровнять корабль, у нее даже почти получилось. Почти…
[indent] Рука сама ложиться на рычаг, отвечающий за немедленное катапультирование, всего одно движение и я спасена, ну а дальше… вытерплю любые недовольные ворчания, если честно, мне абсолютно плевать, что там будут говорить. Один рывок и… ничего. Проклятая система катапультирования не сработала! Каждый мой последующий рывок все более резкий, отчаянный, паникующий.
[indent] Я все же умру?
[indent] Мысль вредителем забралась в черепную коробку, подтачивая разум, заставляя поддаться еще большему отчаянию, что ухает в пустоту. Белые пятна, такие настырные, они маячат тут, не отвлекаясь, вгоняя в дрему. У меня так мало времени, считанные секунды, но они развернулись в целую вечность, пока корабль летит до голой поверхности. Дрожащими руками хватаю рычаги управления, резко тяну на себя, пытаясь всеми силами выровнять корабль, пусть это не остановит падение, но хотя бы замедлит скорость, а это уже дополнительные проценты того, что при столкновении с землей я не обращусь в фаршевую смесь из мяса и металических деталей. Количество вспыхнувших аварийных сигналов слишком большое, некогда толком разбираться, единственное, о чем остается думать, так это о том, чтобы крылья не отвалились прямо сейчас и дотерпели до земли. Странно, кажется, что передатчик тоже поврежден, все звуки, за пределами кабины,  словно испарились, осталась только эта оглушающая сирена, доходящая словно через вакуум, кажется, с перепонками у меня тоже беда, не смотря на летный костюм и шлем, такое резкое падение явно не было рассчитано в качестве нагрузки. Что еще можно сделать - уменьшить вес корабля? В оглушительном грохоте хвост оторвался от общего фюзеляжа и устремился куда-то в другую сторону - тоже пойдет, вслед за ним последовал один из спойлеров. Закрылки и стабилизаторы вроде слушались, все еще, мне удалось сбавить скорость… недостаточно.
[indent] Удар я так толком и не почувствовала, сознание покинуло меня быстрее.

[indent] У меня всегда была привязанность к этому мишке, даже не смотря на то, что он был таким старым, таким потрепанным, несколько ниток выбились из под швов, словно всклоченные волосы, но это был его подарок. Мишка смотрел в небо черными глазами-пуговками и в чуть поблескивающей повехности отражались отблески платформ. Бабуля говорила, что на Земле такого нет, только бесконечное голубое небо, по которому плывут белые облака, иногда облака меняют окрас, в зависимости от того, собирается ли солнце всходить или садиться, собирается ли дождь пролиться на землю. У меня ощущение неправильности подобного, странно, ведь по сути, неправильно именно это - бесконечная вереница металла, на котором, с этого расстояния, окна-ангары кажутся маленькими точками.
[indent] Мимо меня проносится несколько кораблей, взметают желтую пыль, заходя на вираж, от звука работающих турбин закладывает уши, оглушает. Но я продолжаю смотреть в небо, хотя мелкая пыль и лезет в глаза, заставляя мелко смаргивать, прижимаю к себе ближе мишку, словно это единственное, что не дает мне уйти вниз, под землю. Корабли же, сделав круг, набирают высоту, становясь все меньше и меньше, а точки по другую сторону все более отчетливыми - креллы. Они кружатся, словно в танце, держа друг друга на расстоянии, не переставая уходить из под атак, что вспышками молнии отсюда видны. Корабли ССН почти победили, я вижу как бежит враг, но еще я вижу, как один из команды отделяется, резко устремляясь вверх, за бегущими.
[indent] Нет…
[indent] Корабль исчезает среди металлических сочленений и каждая секунда кажется вечностью… прежде чем он вновь стремится вниз, открывая огонь по своим. Паника видна даже отсюда, точки больше похожи на рой мух, которые потревожили, нежели на отряд, рассыпаются в разные стороны, двигаются хаотично, они не понимают, почему часть их самих решил атаковать. И тут один взрывается столпом ярких искр, за ним второй и только после этого два корабля умудряются восстановить строй и пойти в атаку. Корабль-одиночка пытается крутиться, ныряя под огневую позицию, но, в итоге, не успевает уйти из под удара за доли секунды, взрываясь сотней точно таких же искр, а остатки фюзеляжа летят камнем вниз…

[indent] Больно. Как же больно. Что-то примяло правый бок, в горле скопилась слюна, а в ушах стоит дикий звон. У меня не сразу выходит понять, что произошло, осознание, что я падала, приходит только через несколько секунд, чей-то голос заставляет попытаться приоткрыть глаза. Мне хочется сказать что-то, хотя бы то, что я жива, но открывая рот,из горла вырывается сдавленный кашель и красная кровь брызгает прямо на потресканное стекло шлема. Я хриплю, стуча руками, пытаясь стянуть шлем с головы, мне необходимо вдохнуть этого сухого прожженного воздуха, мне необходимо осознать что я… что, жива? Дикая боль в боку это подтверждает.
[indent] Шлем с меня все же стаскивают, мои ослабшие пальцы самостоятельно такое не провернут, я вижу в лучах солнечного света лицо Заразы, что склонился надо мной и он выглядит таким испуганным и несчастным, прямо как в тот момент рано утром в учебном классе. В голове мысль неприятная, что я могла все же умереть вот здесь, как и сотни пилотов до меня. Йорген смотрит своими огромными темными глазами, словно сканируя, а я понимаю, что, кажется, мне нравится нечто подобное. Забота, которую раньше я получала разве что только от мамы и бабули, иногда от Роджа, но он всегда был так уверен, что у меня так легко получится, никогда это под сомнение не ставил, возможность того, что я всегда все сделаю. Рука тянется вперед, касаясь чужой щеки, через перчатку абсолютно не почувствовать чужой кожи, жаль, лишь только черный мазок копоти остается.
[indent] — Кажется, мне не удалось сохранить самолет в целости. — Одна только мысль успокаивает - это не М-Бот, хотя, с ним мне бы и в этой ситуации не бывать, в этом точно уверена. —  Ну вот, теперь, я чувствую себя виноватой. Это все твое дурацкое красивое лицо так действует.

[indent] Мир сжался до непозволительно маленьких размеров, словно еле различимая точка на ночном небе. Опаленная, сухая, безжизненная, окруженная металлическими пластинами, словно заплатками то тут, то там. Столь искаженная и ненастоящая, что все это могло бы показаться сном, если бы не дикая боль где-то в области груди, чужая невидимая хватка, из-за которой тяжело дышать. Я никогда не думала, что может быть так больно, до белых пляшущих пятен в глазах, так, что каждый вдох, словно горсть пламени загребаешь. Боль напоминает, что еще ничего не закончено, еще есть за что хвататься и к чему стремиться. Она напоминает, что я еще жива.
[indent]  [indent] А значит еще можно попробовать.
[indent] — Рычаг катапультирования, он… не сработал. — Что-то внутри булькнуло, заставило поморщиться и в нёбе образовалось что-то влажное, мокрота с привкусом железа, таким горячим, даже слишком. Но мне нужно было это сказать, вообще говорить, хотя бы пытаться. Воздух выходит толчками, со свистом и с болью. Мир продолжает сужаться, медленно, но верно и на этом маленьком островке не оказалось никого, кроме Йоргена, слишком тревожных его глаз, в конечном итоге, что он сжимал мою ладонь, чья рука оказалась такой горячей, даже слишком горячей, у меня в голове было только то, что, наверное, кто-то вроде Заразы холодным будет как внутри, так и снаружи. А может это я просто потеряла настолько много крови, что чужое прикосновение обжигающим кажется.
[indent] Где-то издалека можно расслышать, как гудит приближающаяся машина на антигравитационной подушке, как под ней земля содрогается. И других людей, что так бесцеремонно вторгаются в это маленькое пространство, собой все занимая, наклоняясь все ближе, неизвестные лица, пугающие лица. Хочется кричать, но сил на это не остается, ни на что не остается. Кажется, мне успели что-то вколоть, ведь даже такой маленький отрезок мира принялся медленно расплываться, аккуратно погружая уставший разум в полудрему, а после и в сон. Не пугающий, без видений, просто черное ничто, опущенный вниз рубильник, который кто-то дернул за меня.

[indent] В свое время я часто лежала в лазарете, пока жила в пещере. Даже не смотря на то, что была дочерью труса, врачи Россыпи не особо разменивались на почести и занимались мной точно так же, как и всеми остальными. Правда в те времена это была максимум простуда, перешедшая в тяжелую форму, что уже ни теплый суп с водорослями и антибиотики не помогали; либо переломы, заработанные если не в драках, то в попытках пересечь какое-нибудь узкое ущелье глубже основных жилых нор их комплекса. Не было ничего такого, что можно было бы назвать действительно смертельным… до этого момента так точно.
[indent] Чужую руку я ощущая не сразу, стискиваю ее по инерции, немного морщась, скорее от ощущения затекших мышц, нежели от боли. Возможно, мне вкололи достаточно лошадиную дозу обезболивающего, чтобы, в конечном итоге, не ощущать вообще ничего. Но тепло чужой руки все же ощущаю, сначала кажется, что это мама, вечно за меня переживающая, считающая, что в пилотах мне не место, что ССН отобрали у нее уже достаточно, но не настаивающая, точно знающая, что иначе я не могу. Мутный силуэт рассеивается, становится более четким, вырисовывает черты Йоргена, задремавшего, сгорбленного в кресле в неудобной позе. На обычно потревоженном лице нет ни единой черты, что всегда казалась такой надменной, выводящей из себя, нет и того всепоглощающего горя, которое я видела перед тем, как потерять сознание, просто спокойствие, умиротворенность, на которую так и тянет отвлечься. Полюбоваться. И образ его абсолютно не вяжется с тем, что я так привыкла видеть, с чем-то надменным, лицом того, кто привык командовать и всеми вертеть, кто считает, словно каждый обязан его слушаться, только потому, что у него фамилия особенная от родителей досталась; попробовал бы он пожить с фамилией, не дающей привилегий, а наоборот отбирающей последние крохи человеческих прав. И он не был похож на того отчаявшегося парня, что сидел на полу их летного класса в пять утра, переваривая вновь и вновь ошибки, которые не мог бы исправить, как ни старайся. Я не понимала этого, конечно я горевала, по Утру, Биму и Бите, по ребятам, которым просто не повезло, была запредельно счастлива, что Родж оказался намного умней меня и ушел, найдя себя в другом месте, но винить себя в их смерти я и не собиралась. Это все креллы - это их вина, это они спускают курок, это они считают нас мусором, не позволяя даже улететь с этой планеты, представляющей собой фактически голый скелет чего-то могущественного. Люди ведь были такими опасными, так что же произошло, что в итоге, все что от нас осталось, это Россыпь и всего несколько сот тысяч, прячущихся под землей беженцев?
[indent] — Эй, — голос у меня жуть, конечно, словно у старухи, которая всю жизнь прокурила сигареты, да и выгляжу, должно быть, примерно так же, после всего произошедшего. — Кобб сильно орал?
[indent] Не то, чтобы и правда вопрос такой важный, если, конечно, сам Кобб в это время не караулит под дверью с желанием наорать лично, вливая в себя очередную порцию кофе, подбадривая свою тахикардию. Воспоминания о том, насколько яростным он был, после смерти Биты, как кричал, красный от гнева, о том, что жизнь важнее всякого железа и насколько отчаянным был этот крик, накатили с двойной силой, заставляя стиснуть чужую руку еще сильнее.
[indent] — О, я просто прекрасно. У настоящих героев множество боевых шрамов, которыми они хватаются в периоды мира и демонстрируют всем как карту, которую нужно прочитать. — Я рассеянно фыркаю, в рассказах бабули у всех выдающихся воинов было много шрамов, они ими гордились, они показывали их остальным, как доказательства подвигов. Правда у меня и подвига никакого не было, кроме того, что выписанный мне корабль чудом как не развалился еще до того, как его подбили. Больше никаких экспериментов, только М-Бот, только его совершенная техника и кабина, настроенная на уменьшение нагрузок, а еще идеально подходящая мне. Быть беспомощной перед чем-то подобным больше не хотелось, как и вспоминать холодный ужас, осознание собственной смерти так близко. От этого что-то холодное внутри просыпается, нервные окончания покалывает и я по инерции большим пальцем глажу чужую теплую ладонь, нервно покусывая внутреннюю часть щеки. И оттого, что это рука Заразы становится как-то спокойней, ведь значит, ему не все-равно, что со мной станется.
[indent] — Так… эм… ребята? Как они? — от мысли, что из-за моей оплошности мог пострадать кто-то еще становится тошно. — Меня там не собираются опять отстранить от полетов за очередной испорченный корабль? А то дополнительно М-Бота на замену я в пещере не прячу… хотя можно поискать…