Старший лейтенант Цуруми

Водевиль с танцами и маршировкой

Действующие лица:
Цуруми Токуширо — старший лейтенант с белоснежной фарфоровой пластиной, скрывающей ранение на лбу. Укладка, усы, мундир и прочее.
Вада Коджи — капитан, не скрывающий своей неприязни к лейтенанту. На вид очень свиреп, длинные усы.
Цукишима Хаджиме — сержант, незаменимый помощник лейтенанта. Малого роста, незаметен.
Огата Хякуноске — старший рядовой, любитель авантюр, меткий стрелок. Смеётся не к месту.
Солдаты части N: рядовые, сержанты, капралы, прапорщики и т.д.

Действие происходит на острове Хоккайдо, некогда известном как Эзо. Лето.

---

АКТ N-НЫЙ

Офицерский кабинет части N с широким окном по французскому типу, на которое натягивают москитную сетку солдаты. Стоит жаркий и солнечный полдень. В углу кабинета — узкий стол, заваленный стопками бумаг; за ними виднеется голова сержанта Цукишимы, заполняющего бланки. Начиная с центра, выразительно жестикулируя с газетой в руке, по кабинету нарезает круги лейтенант Цуруми; на него постоянно падает солнечный свет. Иногда солдаты замирают, чтобы подсмотреть или подслушать. Периодически слышно жужжание мухи.

Цуруми. Цукишима, помнишь ли ты сержанта Кикуту?
Цукишима. Уже прапорщика, лейтенант.
Цуруми. Прапорщика. Как забыть. Разве его младший брат не умер от болезни в Китае?
Цукишима. Многие умерли, лейтенант.
Цуруми (нарочито громко). Лихорадка?
Цукишима. Или какке.
Цуруми. Или какке. (Ходит по комнате). Вспухшие ноги. Поражение мозга. До сих пор не всем известно, что вызывает эту болезнь: винят сырость, неизменную спутницу моряка и даже порой сухопутного солдата. Или заключённого. Стоит, пожалуй, отметить другое название какке — столичная болезнь. Страдают не только военные и бедняки, но и люди зажиточные и персоны более высокопоставленные: почившая принцесса Казу, приходившаяся Императору Муцухито тётушкой, яркий тому пример. Многие уверены, что какке заразно.
Солдат (шёпотом). Разве нет?
Цуруми (не оглядываясь, поднимает указательный палец). Отнюдь. Контр-адмирал Който как-то поделился со мной одной занятной историей о враче, собирающем средства для смены питания экипажа корабля с риса на мясо и хлеб...
Солдат (с чувством). Фу, хлеб.
Цуруми (продолжая). … убеждённого в том, что болезнь вызывается отсутствием в диете моряков важного компонента. Великие умы Токийского университета в открытую над ним потешались: винить во всём белый рис, неотъемлемую часть нашей, японской, кухни! Уму непостижимо! (Смеётся).

Солдаты отпускают солидарные смешки.

Цуруми (резко перестаёт смеяться). Довольно.

Муха громко жужжит. Цуруми следит за траекторией её полёта.

Цуруми. Врач, несмотря на неодобрительные мнения коллег, не отказался от своей теории. Выбранный для эксперимента корабль отбывает в плавание, доктор клянётся: если опыт провалится, обязательно покончит жизнь самоубийством! И кто бы мог подумать! Он прав. Количество заболевших на судне сократилось в десятки раз, до какой-то дюжины человек. Ни одного летального случая.

Солдаты недоверительно охают.

Старший рядовой У. (громко шикает). Заткнитесь!
Рядовой второго класса. Да многие в армию только за рисом и пошли.
Рядовой первого класса. Позвольте, господин старший лейтенант, но мы всё ещё… Я не замечаю хлеба в нашем рационе. Если бы это было правдой, разве центральное командование позволило бы…
Цуруми (обрывая чужую речь). Я оперирую только известными мне фактами, рядовой: этому врачу в итоге присвоили титул барона. В прошлом году. Я не даю оценок. То, что я пытаюсь сказать… (Следит за мухой). То, что я пытаюсь сказать: те вещи, которые кажутся привычными и даже безопасными, порой становятся предательски смертоносными.

Муха продолжает жужжать. Один из солдат поворачивается к происходящему, показывая своё лицо. Это Огата Хякуноске.

Огата (выразительно, пока другие молчат). Ха-ха.

Цуруми. Близкие, бытовые вещи. Малые вещи. Незначительные вещи. Одно маленькое насекомое — треть потерь на войне. Мир воистину удивителен и полон сюрпризов. (Внезапно разворачивается и бьёт свёрнутой газетой прямо по бланку, который заполнял Цукишима). Попалась, зараза!

Цукишима, не меняясь в лице, долго молчит и затем достаёт новый бланк.

Цуруми. Не переписывай. Оставь. Так и отправь. Так даже лучше. Кстати, что насчёт прошения о поставке ячменной муки?
Цукишима. Отклонено.
Цуруми. Замечательно. Великолепно. (Хватаясь за голову). Разболелась. Быть ливню! (Солдатам). Поторапливайтесь! Цукишима, я буду у себя. Приму лекарство.

Цуруми бросает газету и уходит.

Огата (поднимает и разворачивает газету). «Далматская ромашка. Персидский порошок. Недорого». Ха-ха.

Цукишима выразительно на него смотрит.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1455/651914.gif[/icon]

Отредактировано Hajime Tsukishima (2021-09-03 10:10:21)

Спит Цукишима плохо, вещи снятся невнятные и выматывающие. Цветок перемалывается в порошок — тот застывает тонкой линией ароматической палки — линия сворачивается в спираль фумигатора.

Минувшие дни обращаются в дорожную пыль, дорога — в зелёную, вымоченную в поту ленту, та утекает во временной водоворот: Цукишима совершенно не запоминает путь из Отару, будто не уезжал.

В руках те же бланки, специально составленные под присмотром лейтенанта для вымуштрованных наизусть процедур. Во рту наготове те же слова, произнесённые столько раз, что совершенно потеряли и вкус, и смысл — но им это только на руку.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1455/651914.gif[/icon]