через тернии с астрой в руке,
поднимаясь из белых песков,
долететь к самой яркой звезде.
помнишь ли ты, как счастье нам улыбалось?
как мы наслаждались каждым мгновеньем, проведённым в райском саду под благословением отца. как нам не нужно было думать ни о чём и лишь наслаждаться друг другом. но ты всё разрушил.
помнишь ли ты, как я лишил тебя крыльев?
твои крики разносились по небесам громом, словно острейшее лезвие прошлось по моему нутру и осталось там щемящей боль от каждого движения. ты сам в этом виноват. я бы сделал это ещё раз. снова и снова убивать тебя и себя – мне н р а в и л о с ь.
помнишь ли ты меня, своего брата?
того, кто был ближе всего для тебя; кто был готов стоять за тебя, идти за тобой. только если бы ты сделал правильный выбор.
я помню – и эта память останется со мной до конца времён шрамами, рубцами да нарывами, что напоминают о себе кровотечением. я вижу тебя в любом проходящем, стоящем, сидящим рядом. ищу твой образ, и никто даже на йоту не может мне заменить тебя.
твоя кровь на моих руках – ты помнишь это?
я скучаю, mea maxima culpa.
у михаила ни прошлого, ни настоящего, ни будущего – его время замерло, зависло, скрутилось в одну точку. он сидит и старается слушать сообщение от своих посланников, что около райский врат видели несколько демонов, которые сцепились с ангельской стражей. опять.
михаилу это всё осточертело. ему бы переложить эти мелкие заботы на приближённых. ему бы переложить все свои обязанности на других. но вопрос – на кого? чем больше ты борешься, тем меньше у тебя доверия к другим; тем решать всё самому кажется правильнее.
возложив на себя обязанности господа, что ты ожидал?
явно не этого. михаилу все эти дела в тягость. доспехи и те ему на плечи давили не таким грузом, как ответственность за всех крылатых. чтобы их война не тронула. чтобы жизнь в эдеме не претерпела никаких изменений.
[indent] михаил играет в бога, а игра оказалась с багами.
принимать решения – сложно. ещё сложнее – сталкиваться лицом к лицу со своими ошибками. ему пару шагов – и прямо в ад. ему пару шагов – и встреча с ним. время – неисчисляемое в голове у михаила. у него перед глазами только череда эпизодов, иногда он сам не уверен в какой последовательности они должны стоять.
но про него он помнит всё. каждую мелкую деталь. семья – измена – предательство – вражда. большая игра двух братьев – кто же лучше, сильнее и удалее? кто оставит после себя больше мёртвых тел?
   что ж, посчитаем, люцифер?
их встречи не были редкостью. но всегда на нейтральной территории и в присутствии хотя бы одного приближённого. никогда – один на один, потому что один на одного – слишком б л и з к о. михаилу всегда было интересно – что будет, если прикоснуться? кого-то из них убьёт? кто-то рассыплется чёрной сажей?
два величающих – в раю и в аду, свет и тьма – два брата – могут ли существовать вместе?
их слова оставались будничными, без капли эмоций – ни раздражения, ни теплоты – ничего. просто решение деловых проблем.
михаил усмехается. да, братец, мы с тобой прямо дипломаты вселенского уровня.
михаил никогда не смотрит в глаза люцифера – боится увидеть там своё отражение и осознать в кого превратился. боится, что разница между ними стала намного меньше. что они – два отражения одного.
ему бы начать: здравствуй, люцифер. как поживаешь? наверное, здорово, тепло, уютно да мелкие демоны прислуживают. то нового грешника приведут для культурного разговора, то моего ангела заберёшь забавы своей ради.
он всё ещё зол на него за рагуэль. потому что никто не имеет право трогать его вещи своими руками. потому что никто не имеет право их портить.
у михаила хватает сил только на сухое: – нам нужно поговорить.
ему хочется сказать: ты не представляешь, как я устал. как у меня нет сил тащить на себе весь этот груз ответственности. они постоянно приходят ко мне, просят помощи, совета и справедливости. мне бы кто совет дал. отца больше нет. я его не слышу и не чувствую. я в вечном огне твоего ада. и он не прекращается, не утихает. я живу в этом поединке, пока ты тут спокойно и с удовольствием проводишь время. я почему-то должен этому мирозданию. будто если меня не станет – небо рухнет.
ему хочется спросить: если меня не станет – ты будешь скучать?
у михаила хватает сил только на выдыхать:
– твои демоны опять лезут наверх к райским вратам. мне казалось, мы договорились об этом. 
между ними столько слов, которые совершенно не имеют значения ни для кого. только уговоры, чтобы всё не рухнуло – боже, сколько можно думать об этом мире. михаилу бы думать, как самому не рухнуть здесь же от усталости.
– отдай им приказ сидеть на месте. мне надоело каждый раз прибирать за тобой и твоими чудищами.
[indent] михаилу бы сказать: помоги мне.
у михаила нет гордости. только жгучая память.
во имя солнца выносите яства
запахло мясом

выходи из воды сухим, я же не навсегда
да пойми ты меня — это только моя вина
если кто-нибудь слышит меня
господи, всё это зря
grandson - blood // water (acoustic)когда михаил думает об аде, перед ним возникает образ тюрьмы. буквально. или выгребной ямы. где ты сидишь в одиночестве, доживая отведённые года и думает «где же я так согрешил». сейчас михаила такие мысли даже забавляют. одиночество и тишина – непозволительная роскошь для того, кто живёт борьбой.
когда михаил думает об аде, он никогда не вспоминает люцифера. сознание каждый раз упорно отталкивает его образ, шепчет «забудь», будто его нет. будто так легко заставить себя поверить, что его не существует.
в идеальном мире михаила – кристальная чистота – и в теле, и в душе; в словах и помыслах. там нет места прошлым обидам, ссорам, дрязгам. там нет места жестокости, мести, грубости. идеальная райская жизнь, в которую михаил не вписывается.
ему смотреть на себя не хочется, внутрь вглядываться боится – опасно стало. монстр завёлся, что смотрит на всё краснеющими глазами, а из глотки вырываются не слова – утробное рычание. михаил знает – как пропал господь, у него самого внутри выключили свет, отобрали фонарь и теперь он бродит по темноте, аккуратно ступая, всё дальше и дальше уходя в неизвестность.
михаилу боятся демонов из ада не нужно – своих вполне достаточно. а главный из них сейчас стоит перед ним, весь спокойный, статный и улыбается до мурашек по коже.
михаилу кажется, что люцифер играет с ним, хвалится, мол смотри как тут здорово, беззаботно и вообще, твои проблемы меня не интересуют. потому что аду падать некуда. он и так в самой преисподней.
но мир у них один на двоих – общий, и как бы ни хотелось – нужно договариваться. у михаила чувство дипломатии своеобразное, вымученное и нелепое. что-то запомнил, что-то выучил, но орудовать ему легче мечом. жаль не сегодня.
[indent] – я должен быть благодарным? не преувеличивай свою значимость.
михаилу его задеть хочется, даже если получается коряво. как в мальчишеских играх показать кто сильнее, умнее и талантливые. или кто выше – у михаила в крыльях преимущество – ему влезть на раз-два и смеяться: смотри-смотри, ты так не можешь. ему доказать хочется: смотри, я справляюсь без тебя. я ещё не умер без тебя.
люцифер – князь тьмы. михаил морщится от этого деланного напускного величия. у немого самого звание архистратига – завоеванное, выгрызенное, выжженное. как своё место получил он – михаил и знать не хочет, но уверен не из-за отваги или доблести. 
михаил вспоминает близость с люцифером. помнит его тихий голос и неразборчивые слова, чуть подрагивающие движения, будто с опаской, когда он тянулся к нему. помнит свет и счастье в его глазах, тепло прикосновений и полное спокойствие.
михаил вспоминает, в какой момент между ними пролёг холод металла – и не может вытащить это из своей памяти. он помнит голос, что направлял, что указал на неверного, на посягнувшего на величие. что сказал: теперь из вас двоих должен остаться один.
он знает, что перед ним стоит не тот, кто обнимал его когда-то. не тот, кто говорил, что никуда не уйдёт, никогда не покинет. перед ним кто-то чужой, испорченный – творение ада.
у михаила к люциферу разбитая память и несбывшиеся мечты.
у михаила к люциферу просьба, застрявшая комком в глотке. маленькая локальная бомба – произнесёшь – разлетишься на кусочки и не собрать будет. михаилу гордость по статусу не положена, но просить у того, чьё имя давно под запретом, ему невыносимо. это как самому подставиться под удар – давай, убей, ты же этого так давно хотел. я обезоружен.
монстр внутри михаила скребётся острыми когтями и хихикает. ему бы вспомнить, что он не третьесортный ангелочек, коих даже счёт не ведётся. он – первый, один на этом покинутом богом свете – исключительный архангел, в чьих руках находится судьба мира, чьи желания – закон.
только люциферу на это всё плевать.
михаил себя изнутри бьёт, выдыхает тяжело и думает, что хуже уже некуда.
[indent] – мне нужна помощь. нам нужна. – он оговаривается, с тонкой нитью надежды, что ему не всё равно. михаил хотел бы не знать, но понимает, что время в аду повлияло на рагуэль, что-то щёлкнуло выключателем в её светлой головке. он надеется, что и люциферу их общение что-то дало. у михаила мир рассыпался, пока эти двое мило беседовали – лишь бы всё было не зря. –  поиски не дают никаких результатов. никто не чувствует отца и тем более не слышит. ситуацию удаётся держать под контролем, но никто не может знать, что будет дальше.
михаил верить не хочет, но разумом понимает – прошло слишком много времени без господа и нужно принимать решения. поиски будут продолжаться, но сейчас у них нет никаких результатов. звенящая пустота.
михаил знает, что ему придётся ещё долго учиться жизнь по своему голосу, без советов, без указаний. самому отвечать за свои поступки; самому отвечать за жизни других.
михаил знает, что одному ему не справится. и помощи он может просить лишь у люцифера. потому что, чтобы они ни думали друг о друге, чтобы ни было в их общем прошлом – будущее у всех одно. им придётся строить его не врозь.
у михаила нет ненависти к сатане или другим обитателям ада. в целом, они ничем не отличаются от ангелов, что обитают наверху. только все чуть страшнее. он знает, что всё должно быть в гармонии и равновесии – два начала мира не могу существовать друг без друга. поэтому битва их – бесконечна, не имеет исхода и окончится только в час апокалипсиса. когда не важно кто прав – виноват.
– эдему нужен новый лидер, чтобы привести всё в порядок.
михаил осекается, чуть ни сказав: эдему нужен новый бог. он помнит пламя в глазах у брата, который хотел стать новым властелином, помнит к чему это привело.
монстр внутри михаила скребётся острыми когтями и хихикает. осознание своих желаний и помыслов бывает пугающим. у михаила выхода нет давно – вот и пришёл сюда, к тому, к кому ненависти полный котёл, кого вспоминать постыдно, с кем разговаривать неприемлемо.
у михаила жар, путающий сознание, и игры памяти.
у михаила в аду своё личное место – рядом с люцифером.
однажды всё станет неважным. за секунду до конца – ты простишь меня?

я убиваю драконов с тех пор, как дракон однажды убил меня.
[indent] несчитанное время назад, когда молодость в душе ещё дышала, михаил понял, что если он не может повернуть игру в свою сторону, то нужно играть по правилам. выверять каждое действие, верить в честность соперника и следовать выстроенному плану – тогда игра сама подчиниться и раскроет все карты, покажет лазейки.
значимость люцифера для михаила неоспорима – они никогда не существовали друг без друга и уже больше не смогут. свет и тема – кто из них кто? – уже скорее две полутени, что составляют целое. михаил смотрит на него такого до боли знакомого, чьи черты на сетчатке глаза отпечатаны – как сильно ни жмурься – всё равно образ видеть будешь.
они друг для друга – кривое зеркало. вроде похоже, но искажений слишком много и не разберёшь, где же оригинал. где же правильный.
михаил и люцифер знают друг друга слишком хорошо: предугадывают слова, которые ещё не сказаны; пресекают движения, которые ещё не сделаны; ловят мысли, которые ещё не пришли в голову. каждый раз – на шаг впереди – и так друг за другом целую вечность до падения. 
михаил знает, что ему никогда не обманут его. как бы ни пытался, чтобы ни придумывал – люцифер видит его всего насквозь. слишком долго были близко-близко – расстояния перестали иметь значения – они повязаны небесной судьбой. с крыльями или без, внизу или вверху – они всё ещё близкие. навсегда.
[indent] у михаила чувство времени давно нарушено. ему сложно определять, что было вчера, а что сотни лет назад – да и существует ли время, когда ты бессмертен. однако, от точно знает, что никакого «всегда» не бывает. ничто не вечно, даже когда твоя жизнь не имеет ни начала, ни конца – в её точках на хронологической прямой – ты – это разные существа, что блуждают в одинаковой оболочке и ищут смысл существования. статика может продолжаться миллионы лет, но однажды, что-то столкнёт жизнь с привычной оси. и придётся всему учиться заново.
михаил прожил множества начал слишком часто, чтобы научиться на своих же ошибках. он устал пускать в себя других, отдавать им душу и плоть, а потому тихо скулить от боли, потому что все, кто был дорог, его покинули. теперь у него нет сил и эмоций, которые он может отдавать. теперь ему хочется только получать.
у него осталась вера и цель.
– это не трон, люцифер, да и я не тяну на короля. – он кривится при упоминании иисуса и сознательно это не комментирует. михаил не считает его равным себе. он – чуть больше, чем просто человек, но никак не стоит на одном порядке с архангелом.
ему бы представить себя на золотом троне в огромном зале в белоснежных одеждах, вот только к тяжести железа слишком привык. шелка кожу его обжигают абсолютным холодом – меч лежит в руках приятной тяжестью. михаил спокойствия желает, но никогда не уживётся в ним.
– я думаю, что встать над раем должен гавриил. он мудр и достоин этого. я не сложу с себя бремя архистратига, войско ангелов останется под моим подчинением. но рай – это не то место, которым должна управлять сила.
михаил умеет отдавать указания на войне, но мирную жизнь ему не организовать. поэтому идея отдать эту должность гавриилу кажется весьма здравой. конечно, он ещё ни слова не сказал о своём плане самому архангелу. но от такого предложения не отказываются, правда?
михаил умеет отдавать указания, поэтому оставляет при себе целую армию – для общих и своих личных целей. никогда не знаешь, что может случиться – нужно иметь рядом тех, кто последует каждому твоему слову.
михаил прожил слишком много лет, чтобы научиться на своих ошибках.
если быть честным, архистратиг удивлён, стоя перед сатаной. идя сюда, у него было больше уверенности в том, что его просьба останется без ответа или даже не будет выслушана. он сомневался в люцифере, не верил в него – да и всё ещё не доверяет и никогда больше не сможет. но делает шаг вперёд, смотрит в глаза и не видит ненависти.
на секунду ему кажется, что между ними ничего не было – ни врождённой привязанности, ни братской преданности, ни жгучего предательства, ни россыпи несказанных слов. на секунду он верит, что между ними белый лист, в который можно вписывать размашистым почерком новую историю – чернилами, а не кровью.
на секунду он хочет, чтобы это было правдой.
но михаил давно перестал получить желаемое. у него в душе – гражданская война разума и эмоций. ему бы скинуть маску строгой отрешённости и спокойствия, ему бы сказать «я рад тебя видеть», ему бы признаться «мне тяжело без тебя». ему бы поддаться эмоция – но разум не позволяет – бьёт маленьким молоточком, словно невропатолог, что проверяет рефлексы – раз-два-три – дыши. и думай не о себе, не о нём, не о вас – а о них –  тех, кого ты поклялся защищаться, тех, кто ждёт от тебя спасительных слов.
в голове такой гул, что кричать хочется – у михаила покоя давно нет – ему и в тишине не выжить никак.
ты сам то себя (от себя) спасти сможешь?
[indent] михаилу кажется, что он с огромной скоростью летит вниз, так, что воздух в лёгкие не проталкивается и дышать приходиться резко, урывками. он чувствует себя здесь чужаком – на него всё вокруг смотрит подозрительно, с толикой угрозы. одно неосторожное движение – и пламя разверзнется.
он стоит на расстоянии полруки от сатаны и ищет успокоения.
– я хочу, чтобы ты добился тишины. чтобы никто не лез, пока я не решу вопросы с гавриилом и другими архангелами. мне нужно буферное время, чтобы всё уладить. после – можешь выпустить хоть всех своих чудовищ, я лично с ними встречусь.
если понадобится, я встану с мечом перед тобой.
михаил понимает, что он не в той ситуации, когда можно диктовать свои правила – он играет в игру и надеется дойти до финала с минимальными потерями. у него сил много, но распылять их сейчас было бы неразумно. в нём новое божество острыми когтями скребётся и усмехается в нутре.
михаилу нужен союзник – почему бы им не стать сатане?
михаил смеётся над собой: да, дела совсем плохи, если за помощью пришлось идти к нему.
михаил смеётся над собой: и долго ты будешь обманываться и говорить, что он ничего не значит?
similia similibus destruuntur.

Отредактировано Michael (2018-12-18 23:10:01)

я уйду, когда шум сменит тяжесть тишины
ты молчишь, я молчу
                         нам не о чем говорить
[indent] михаил не любит зеркала. для него это объект для высшей степени честолюбивых существ – покрасоваться перед самим собой в новых одеждах, восхититься своей привлекательности и повесить на себя ценник «целая вселенная». в бытовом отношении это правда действует именно так – не для чего, кроме самолюбования этот предмет интерьера служить не может. но какому интересна внешность, если в отражении можно увидеть что-то большее.
он ненавидит зеркала, потому что не хочет в них видеть себя. облик у него статный, величественный и светлый – стереотипный ангел в представлении любого человека. возможно, привлекательный, но михаилу чужды столь приземлённые категории. красота – в глазах смотрящего, так? люцифер в глазах михаила – её воплощение.
он избегает зеркал, потому что чем больше он вглядывается в себя, тем страшнее, что бездна смотрит в него. и однажды она ответит. напомнит, сколько раз он смывал со своих рук багровые реки и выкидывал одежду, которая не отстирывалась от въевшихся следов. сколько раз он выносил приговоры и исполнял их чужими руками. сколько раз бездна представлялась ему железным троном из мечей.
михаил боится познакомиться со своим отражением. он видит себя в люцифере – в его повадках, словах, взгляде. и думает, что сегодня же разобьёт все зеркала.
и кто из нас доппельгангер?
[indent] трон – власть – корона – сила – разрушение. люцифер улыбается и от одного взгляда на него михаила прошибает дрожью холода. ему бы понять, играет ли его брат в игру, и, если да – есть ли к ней правила. дьявол в деталях, в каждом слове, перед его глазами.
михаил на собственном опыте знает, что власть развращает. а всеобъемлющая сила в руках одного существа может привести к катастрофе. в мире должен быть порядок и гармония – никто не должен быть всемогущим, иначе баланс нарушится. в правителе всё должно быть сбалансированным – сила, разум, ответственность – добрые помыслы и твёрдые намерения.
у михаила в голове столько мыслей, постулатов и аксиом со словом «баланс», что они все разом могут начать отбивать барабанную дробь - погребальный набат.
слова жужжат пчелиным роем. михаил чувствует внутри себя хаос – раньше там была бездна. теперь, будто кто-то искал смысл, перевернул всё вверх дном и, не найдя ничего ценного, ушёл, бросив интерьер покрываться пылью.
михаил раз за разом переворачивает всё внутри себя вверх дном, в надежде вновь обрести спокойствие и здравый рассудок. но поиски безуспешны, внутреннее устройство рушится всё сильнее. ему бы сил, терпения, было мудрости. у михаила разбитое зеркало, искажающее отражения.
михаил знает, что он не бог.
знает, но начинает сомневаться. зверёк внутри него даёт пять сатане, перестаёт смеяться и впрыскивает яд сомнения внутривенно. а что, если, он прав?
михаил думает одно, но говорит другое.
– гавриил – один из немногих, кого ты не желаешь сжечь своей ненавистью. это его преимущество, даже передо мной. он усмехается и, набравшись то ли наглости, то ли смелости, начинает перекатываясь с ноги на ногу, обходить собеседника вокруг. ему нужна уверенность, преимущество, доминирующее положение.
дьявол в деталях, в каждом вдохе, в каждом звуке. в его глазах.
михаил – кто, как бог. подобен – но не бог. скорее отражение сатаны в осколках на полу. михаил себе никогда не признается в их схожести, в общих словах, манерах, даже мыслях. он всячески вычёркивает люцифера из поля своего существования, выкидывает, как старых хлам, который лишь пылится и не пропускает свет. в соревновании по самообману михаил бы получить гран-при.
зверёк внутри него даёт пять сатане и скалится.
– я – оружие божье, люцифер. всегда им был, и буду. я могу вести за собой только войско, оставлять за своей спиной выезженные земли и нести знамя победы. я умею бороться, но жить в мире не смогу.
дьявол в деталях – михаилу скучно существовать. архистратиг – тот, кто рождён для вечной борьбы; тот, кому нет места во вселенной без войн. тот, кто бы создан для уничтожения во славу божью. [или в свою слову?] для него равновесие – есть и мир, и борьба. да, ему важен порядок в эдеме, но за райскими вратами он готов вершить свои правила и устанавливать законы. у него животная жажда крови, которая стоит в горле комком и бьёт погребальный набат в голове.
сатана-сатана, пойдём играть?
– понимать меня или нет – твой выбор. и не тебе решать, кто достоин занять трон. – михаил в секунду осекается, понимая, что назвал столь неприемлемое слово на радость сатане, но принимает этот факт. что ж, кажется, сатана бывает прав, трон, власть, корона, сила – более приятные слова. –  но я рад, что мы смогли договориться хотя бы о перемирии.
михаил замирает. слишком много слов было сказано за короткий период времени. особенно, когда перед этим между ними была звенящая тишина и спрятанное взгляды.
[indent] михаилу хотелось бы обнять люцифера, ощутить забытую шелковистость волос, посчитать ритм родного дыхания по неровно вздымающиеся груди, слушать голос, который больше никогда не будет скрежетать ненавистью, пересчитать позвонки на чуть искривлённом позвоночнике. михаилу бы хотелось стереть все воспоминания у них обоих и начать заново – здравствуй, я люблю тебя. ты проведёшь со мной вечность?
михаилу бы хотелось вспомнить, то давнее чувство, которое объединяло их. или оно было только у одного?
зеркало разбито вдребезги. на руках кровь. кто из нас доппельгангер?
– я буду рад быть с тобой за одним столом, люцифер. я скажу ангелам высших чиной, думаю, они согласятся почтить вас своим присутствием. 
михаил улыбается искренне, впервые за долгое время. возможно, сатана ведёт какую-то новую игру и этот ужин станет для всех ангелов последним. у михаила меч всегда с собой – защитить себя он сможет, это ведь главное, правда?
михаил чувствует внутри себя хаос и огромную усталость. встречаться с прошлым – тяжело, оно бьёт под дых, выбивает почву из-под ног и кричит: что ты наделал. показывает эпизоды и кричит: смотри, как ты был счастлив раньше.
счастье михаила отправилось в ад вслед за люцифером.
воздуха, воздуха, слишком жарко. нужно возвращаться. пока адское пламя окончательно не прожгло в нём дыру сомнений.
– мне пора, надо уладить много вопросов. до скорой встречи, брат. и береги себя.
потому что без тебя мой мир не мыслим.
потому что без тебя я сам упаду в ад.
потому что без тебя не существует меня.
в сущности, кто сказал, что зеркало нельзя склеить из осколков.
[indent] j'ai beau trimer, sans toi ma vie n'est qu'un décor qui brille