[indent] Новость о том, что король из Азерота появился на территории Бастиона облетела все ковенанты практически мгновенно после того, как тот вонзил свой клинок в грудь Архонта. Клейя нашла Мироель в Малдраксусе, испуганная, пытающаяся что-то путанно объяснить, требующая немедленного присутствия героя. Десница Архонта - так ее теперь все называли за заслуги перед Бастионом, за помощь, за спасение Архонта в битве с Девией и раскольниками. А тут паладина не оказалось рядом, чтобы помочь и остановить... Андуина.
[indent] Мироель тяжело вздыхает, рассматривая одну из Вечных. Та не умерла, нет, но все еще очень слаба и неизвестно, сможет ли оправиться после подобного удара прямиком из Утробы. Элизийская Цитадель тоже пострадала, но ее восстановят, несомненно. Но больше всего сейчас дренейку беспокоила судьба ее короля, то, что Тюремщик смог сломить его волю. Мироель знала это лишь по рассказам своего медиума, но вести в любом случае были слишком дурными. Тоска кошкой скреблась где-то внутри, по грудной клетке когтями царапая, сердце сжимая, да крича истошно. Мироель тоже кричать хотелось, но слезы лишь комом в горле вставали.
- - - - -
[indent] В Орибосе, когда дренейка туда прибыла, Джайна обеспокоенно уже о чем-то спорила с Болваром, просила его еще раз заглянуть в Торгаст, найти Андуина. 
[indent] - Если король поддался влиянию Тюремщика, то я тем более не смогу сопротивляться, если еще раз ему попадусь, - Мироель стоит рядом. Кажется, не так давно она готова была высказать Фордрагону о том, что это не тот случай, когда стоило бы осторожничать или попросту струсить перед возможной опасностью. Сейчас рисоквали все и если даже волю Андуина смогли сломить, кто они такие, чтобы сопротивляться?
[indent] Тралл и Бейн говорят о том, что у них все еще недостаточно сил. Тюремщик слишком силен, а после падения Архонта и предательства сира Денатрия собрать ковенанты так скоро будет проблематично. К тому же, королева Зимы не оставит Арденвельд, нельзя позволить, чтобы Тюремщик уничтожил сердце рощи.
[indent] Голова шла кругом от всего, что происходило все это время. С самого первого момента, как Мироель попала в Темные земли. Кирии - служители, верящие в великое Предназначение. Отрекаясь от своей былой жизни, тем самым очищая свой разум, они переносят души существ из всех миров, чтобы те попали на справедливый суд Арбитра. Малдраксус - боевая мощь Темных земель, но Дома этого ковенанта давно утонули в войне друг с другом. Арденвельд - один из самых важных ковенантов, где нужно сохранить сердце рощи любой ценой и королева Зимы знает эту цену и готова пойти на жертвы. Ревендрет - кажется, им и вовсе нет дела то того, что происходило в Темных землях, даже после того, как предательство Денатрия раскрылось. Наверняка, у него до сих пор остались сторонники.
[indent] Если Бастион встретил Мироель учениями о смирении, упорном труде, о борьбе с собственными сомнениями и страхами, то в Малдраксусе дренейке пришлось окунуться в настоящий ад. Перешитые тела, которые разрывали на куски прямо у нее на глазах - кирии, которым вырывали глаза и ночной народец, с которых сдирали кожу. Наконец, выбравшись оттуда, Ревендрет встречает с распростертыми объятиями - пышным приемом, услужливостью и где-то на фоне постоянно маячит мысль о том, что может ты недостаточно хорош и верен Свету? Может весь твой путь был лишь лицемерием и после смерти ближайшую вечность тебе придется провести в пытках, на пути к искуплению?
[indent] Мироель прикрывает глаза - чужие голоса сливаются воедино. Она устала, безмерно, готова была упасть на колени в любой момент и больше не вставать, сдаться. Она столько раз уже была в Утробе, столько раз металлические пасти гончих пытались сомкнуться у нее на шее. Бесконечные этажи Торгаста всегда будут сниться в самых страшных кошмарах - бесконечные коридоры, полные жесточайших существ. Мироель поднималась на следующий этаж снова и снова в попытках найти Андуина, но все-таки не успела. На теле прибавилось шрамов, а уверенности в том, что все снова может быть хорошо слишком сильно поубавилось. Сдаваться было рано, но стоило быть готовым к худшему исходу.
[indent] - Лорд Фордрагон, прошу, вы должны заглянуть в Торгаст. Мы должны знать, где Андуин именно сейчас. Герои снова и снова ходят по этажам этой проклятой башни, и многие не возвращаются. Мы не можем допустить, чтобы все наши усилия были напрасными, - даже если они таковыми и были. Но эти мысли дренейка вслух не озвучивает, все и так это понимают.
[indent] Болвар наконец соглашается, через осколок короны снова пытается заглянуть в коридоры Торгаста, лишь бы не попасться Тюремщику и его ищейкам. Осколок в руках Фордрагона содрогается, снова опутывая цепями. Голос Тюремщика насмехается, говорит о том, что его уже ничто не остановит, и все попытки напрасны. Мироель с Джайной пытаются разорвать цепи, а Болвар лишь в воздухе болтается и хрипит, не в силах что-либо сказать. И когда наконец удается порвать связь, падает на пол, не в силах даже отдышаться.
[indent] - Андуин сейчас в Торгасте, но это все, что я могу сказать. Тюремщик больше не пропускает незваных гостей в свои владения.
[indent] - Герои по-прежнему изучают коридоры, этаж за этажом. Они меняются и подстраиваются под новых гостей, как будто. Это все, что мы можем делать, пока ковенанты не объединятся. Надо успеть до того, как Тюремщик достигнет своей конечной цели, - Тралл тоже наконец подает голос.
[indent] - Нужно найти Андуина до того, как Тюремщик решит вторгнуться в еще один ковенант и нанести непоправимый ущерб. Честно, я не знаю, что мы будем делать, если получится отыскать его, - Мироель замолкает на мгновение. У нее и правда не было никаких идей. Более того, велика вероятность, что если и получится найти короля, то дренейка может пасть также, как пала Архонт. - Не думаю, что сейчас король Андуин сможет услышать наши слова, но... попытаться стоит.
- - - - -
[indent] Ве’нари укрывает своим щитом от глаз Тюремщика новоприбывших снова и снова, пока для нее это выгодно. 
[indent] - А, Пилигрим Утробы, это снова ты, - она так говорит каждому. Всегда услужлива, поможет советом, если то в ее силах, конечно, за соответствующую плату. Но как долго это еще будет продолжаться?
[indent] Мироель снова идет к порталу, служившему входом в Торгаст. Множество коридоров, этажей, тех уголков, в которые можно попасть и никогда не найти оттуда выход. Дренейка подходит ко входу в извилистые коридоры - в конце концов, именно там держали Андуина, но Мироель так и не смогла обойти их все, выбилась из сил раньше и винила себя в этом до сих пор. Дренейка злится - руны на теле чуть Светом мерцают. Увы, у нее нет такой силы, как у Андуина, чтобы в полной мере призвать Свет в это проклятое место. Истинный посланец Света - как его однажды назвал Пророк Велен. Сильвана так долго пыталась разрушить надежду Азерота на мир, что, кажется, у нее наконец-то это получилось.
[indent] Мироель входит в портал и от опостылевшей картины рвотные рефлексы уже сдерживаются с трудом - трупы, их части, висящие вокруг. Дренейка подмечает, что каждый раз появляются новые - те, что принадлежат пришельцам из Азерота. Орда, Альянс, это все было уже неважно, сейчас все пытались спасти свой родной мир и служили общему делу, умирали они тоже за одну и ту же цель.
[indent] Гончие, что сторожат измученные души. Колдуны и кузнецы, что сторожат проходы и извечные смотрители этой тюрьмы, что выслеживают героев. Голос Тюремщика звучит в сознании где-то на фоне, смеется, радуется своему триумфу. Мироель лишь поджимает губы, сильнее сжимает меч в своей руке. Нужно было наконец найти Андуина или сгинуть в этих коридорах навсегда.

Отредактировано Miroel (2021-02-23 14:08:49)

ost

[indent] Кузни душ, снова они. Одно из самых страшных мест, в которое только можно попасть. Там всегда слышны чужие крики, ужасная какофония, заставляющая морщиться от каждого звука. Колдуны истязают души, то, что осталось от некогда живших созданий. Бесконечное пламя продлевает страдания, отдаляя столь заветный миг, когда все это наконец кончится. Мироель обезглавливала колдунов и пиромантов без какого-либо сожаления, вообще без каких-либо мыслей в голове, словно то была не она, а лишь машина, двигающаяся согласно чужим приказам или просто инструкциям. Такой она себя ощущала уже долгое время - безвольной, ни на что большее не способной, кроме как механически размахивать мечом. Снова и снова дренейка думала о том, что случилось в Бастионе, об Андуине, о том, что его руками творят страшные вещи. Боялась, что все это его уничтожит, даже если герои смогут спасти короля от контроля Тюремщика. И паладин не могла не винить во всем случившемся себя, за то, что не нашла Андуина раньше, за то, что ее не было в Бастионе, чтобы помочь Кирестии и остановить своего короля, перехватить его. За эти мысли, за свою слабость. Мироель воевала всю свою жизнь, сколько помнила себя, и она понимала, что попросту выдохлась. Бесконечные войны измотали, пошатнули веру в Свет и порой казалось, что еще немного, и дренейка сдастся совсем. И это не секундная или минутная слабость, Мироель боялась, что в этот раз она упадет и не сможет встать уже никогда.
[indent] Паладин припадает на колено, протягивая руку к останкам души, аккуратно те поднимая. Бледное свечение просачивается сквозь пальцы, желая наконец исчезнуть.
[indent] - Свобода, - в этом голосе уже не было сил. - Забери то, что осталось. Я помогу, - и сияние пропадает, но Мироель чувствовала, что эта душа все еще с ней, оберегает и придает сил, чтобы идти дальше. В это мгновение герой ловит себя на мысли, что ей тяжело встать, ноги словно свинцом налитые. Она так устала, невыносимо. Она закрывает глаза, пытаясь дышать. Капли пота стекают по вискам, подбородку. В этом месте невыносимо жарко, душно, а дренейка лишь пытается выровнять дыхание, потому что голова уже начинает идти кругом, словно герой точно вот-вот упадет. Мироель опирается рукой о стену и поднимается. Доспехи неестественно тяжелее обычного, как и меч. Паладин слышит скрежет, доносящийся из конца коридора. Очередной служитель Тюремщика, рыцарь, чей топор волочится по полу. Эти звуки невольно заставляют морщиться, но Мироель уже готова к этому сражению. Голова рыцаря упадет также, как и головы всех остальных в этом месте. Дренейка все еще верила, что сможет призвать Свет и выжечь каждого своего врага, только чтобы найти выход, найти здесь Андуина.
[indent] Что будет, если это в действительности случится? Он не будет слушать, а Мироель не знала, что говорить. Андуин ждал, он страдал слишком долго, чтобы хватило пустых оправданий или извинений. Все это настолько несущественное. В минуты, когда удавалось хотя бы немного поспать, Мироель часто виделось лицо короля, измученное пытками и ожиданием. Вокруг было пламя, похожее на то, что горело в кузнях душ. Андуина сторожили служители Тюремщика. Те сковывали его цепями, а чужой голос насмехался снова и снова. Мироель просыпалась, не в силах видеть своего короля таким. Не в силах смотреть, как она не может ему помочь.
[indent] - О, Пилигрим Утробы, - всегда казалось странным и удивительным, что брокеры обитают в этом месте. Казалось бы, куда ни загляни в Темных землях, везде они. Загадочный народ, так порой напоминающий свой собственный. Дренеи тоже когда-то путешествовали между мирами, даже манера речи в чем-то похожа. Только, разве что, они не столь загадочны, больше прямолинейно воинственны. Глупые мысли, но если не отвлекать себя вот так порой, сойти с ума можно было куда быстрее. Какой это уже был этаж? Двенадцатый? Или уже восемнадцатый? Паладин сбилась со счета.
[indent] - Мои товары и только для тебя, - пропустив эти слова мимо ушей, Мироель идет к подвешенным под потолком клеткам. В них томятся те же души, которые она так старалась собрать в каждом углу, не оставить ни одной. Некоторые успевали что-то сказать, а кто-то исчезал безмолвно, но она чувствовала их немую благодарность. Но что бы сказал Андуин, найди наконец его герои? Был бы рад или сказал, что уже слишком поздно? Страх от неведения сковывал. В последний раз дренейке было так же страшно, когда демоны убили ее семью. Тогда она боялась одиночества, боялась бесконечной Тьмы, забвения, того огня, что полыхал на Дреноре. Теперь же она боялась, что Андуин и сам в этой Тьме один. Чего стоило каждое ее слово для короля, бесконечная преданность Мироель и желание защищать его всегда и везде, если в итоге она ничего из этого не смогла?
[indent] Возле выхода с этажа стоял вентир. Сколько раз с ними уже приходилось сражаться в этих коридорах? Искусный фехтовальщик, наносящий быстрые и точные удары, умеющий найти слабое место своего противника. А когда подобная тактика становилась бессильна, он применял магию, которую использовали в Ревендрете, истязая души, испытывая их, заставляя признать свои грехи при жизни, искупить их. Каждая встреча с вентиром была настоящим испытанием собственной веры в правильность выбранного пути, в Свет и в собственное дело. Вентир скалился, злился, с пренебрежением смотрел на свою жертву, так уверенно пытающуюся доказать, что такие как она не могут попасть в Ревендрет. Отмеченные Наару, теми, кто являлся воплощением самого Света. Если позволить вентиру хотя бы на мгновение дать тебе усомниться в собственных поступках, значит ты уже проиграл эту битву. Все в этом месте пытается сбить тебя с толку, показать, насколько ты ничтожен, незначителен в механизме жизни и смерти. Твоя собственная судьба не принадлежит тебе, никогда не принадлежала. И все, что остается - подчиниться.
[indent] И она проиграла, Мироель знала это. Свет практически не слышал ее мольбы, что возносились неустанно, казалось бы, просто по привычке, а не потому, что действительно веришь. Она помнила, как Свет озарил Андуина, когда он поставил щит, чтобы дренейка смогла уйти и оставить его одного среди оживших кошмаров. Но у ее не получалось сделать также, лишь блеклое сияние рун на собственном теле еще давало понять, что Свет все еще не покинул ее окончательно.
[indent] В конце концов, вентир упал замертво, пронзенный мечом паладина, но что-то осталось с его смертью - ощущение того поражения, которое дренейка испытывала каждый раз, когда уходила из Торгаста ни с чем. Андуина здесь снова не было. Ей вдруг стало стыдно, что она почувствовала облегчение, пусть и на секунду. Она и правда осознала, что очень боится увидеть его вот так, один на один. Мироель заставляла себя верить, что его волю сломили не полностью, что осталось что-то от того короля, которого все знали - доброго, бесконечно верящего в Свет и желающего спасти других, пусть даже ценой таких страшных жертв.
[indent] Дренейка направилась к выходу. Портал изменил свое сияние с бледно-серого на золотистое. Значит, она снова увидит коридоры, полные порталов, в которых герои один за другим пропадают, в поисках своих союзников, в поисках душ, что по ошибке направлялись в Утробу и не заслужили таких страданий. Мироель часто ловила себя на мысли, что подобных страданий вообще мало кто достоин. Что нужно сотворить при жизни, чтобы твое тело всю оставшуюся вечность рвали на части? А когда физическая оболочка исчезнет, рвать будут твою душу, пока ты просто не исчезнешь, умоляя всех богов и силы, чтобы это все поскорее закончилось.
[indent] Но вместо коридоров было что-то другое, еще один этаж. Пустой, так сначала показалось. Только крысы копошились по углам, разбегаясь в стороны, когда проходишь мимо. Чуть поодаль слышался запах, который не спутаешь ни с чем - запах разлагающейся плоти. Он был здесь практически везде и было сложно сдерживаться каждый раз, чтобы просто не вывернуло прямо на месте. Дренейка прошла чуть дальше и увидела его, тело эльфа, син'дорай, кажется. Он умер достаточно давно, чтобы ему уже нельзя было помочь. В такие моменты вся война между Ордой и Альянсом казалась Мироель еще более бессмысленной, чем на Азероте. В конце концов, воины Орды, как и Альянса, неустанно бились с силами Тюремщика, чтобы спасти тех, кого еще было возможно.
[indent] - Да хранит Свет твою душу, - слова вырываются неожиданно, и дренейка старается как можно скорее уйти дальше, иначе не выдержит этот запах. Крысы позади снова осторожно выбегают из углов, продвигаясь к телу эльфа, чтобы продолжить свой обед. А Мироель не оставляют сомнения - что это за место? Здесь так тихо и пусто, непривычно пусто. Словно кто-то уже убил всех, либо уничтожает каждого, кто приходит. Героев.
[indent] В конце концов, взору открылась большая зала. Впереди - выход, кажется, что теперь настоящий, но герой не может думать о нем, а может, в эту секунду она мечтала сбежать отсюда как можно скорее, но вряд ли это получится. 
[indent] - Столь долгожданная встреча, - совсем тихо, Мироель эхом повторяет за чужим голосом, не в силах противиться, словно это от нее и требовалось. Она действительно и желала, и боялась этой встречи одновременно. “Бесконечное желание, подпитываемое надеждой”. Голос стоящего впереди человека был чужим, пусть в нем и звучали знакомые интонации, но Тюремщик знал, кажется, всё, что было в голове у Андуина. Он сам сейчас был королем, управлял его телом, мыслями. Устроил представление, а Мироель лишь стояла, не в силах пошевелиться и с ужасом ловила себя на мысли, что действительно готова была упасть на колени перед Андуином, служить ему даже на этой стороне, лишь бы он не был здесь один. Замарать свои руки в чужой крови, лишь бы не его собственные. Но все эти мысли ничего не значили, ведь в конце концов, дренейка ничем не смогла ему помочь, когда это действительно было необходимо.
[indent] Мироель неуверенно делает несколько шагов вперед, крепче сжав рукоять меча. Тюремщик насмехается, перебирая чужие воспоминания. Дренейка поджимает губы, чувствуя, как распаляется в душе ненависть. Он не имел права этого делать ни с Андуином, ни с кем-то другим. Но что ей теперь делать? Паладин не знала.
[indent] - Замолчи, - собственный голос кажется чужим. Дренейка с Андуина взгляд не сводит, как он почти расслабленно выходит вперед, сокращая между ними расстояние. Она тоже делает еще несколько шагов и останавливается, борясь с желанием развернуться и бежать. Ужас сдавил горло, и герой не могла и слова выговорить больше, но ей казалось, что она должна была говорить. Она надеялась, что Андуин там, он слышит каждое ее слово, пусть и не в состоянии полностью контролировать свои тело и разум.
[indent] - Как ты смеешь так издеваться над чужими душами, - голос дрожит и хочется отвести взгляд. Невыносимо видеть короля таким - круги под глазами, кажется, седые пряди, морщин стало не по возрасту больше. - Я здесь лишь потому, что для меня эта душа значит не просто многое, а всё. К чему это представление, ты ведь и так все видишь и знаешь.
[indent] Она уже однажды говорила королю нечто подобное. Он и правда был для дренейки всем. Если честно, она даже не надеялась на какую-то реакцию, вообще не ожидала, что она будет. Ее преданность была чем-то личным, не нуждающимся во взаимности. Мироель до сих пор жалела, что стояла как вкопанная, не веря в происходящее, в то время как хотелось ликовать от радости, когда Андуин принял ее признание. И правда, сейчас так хотелось обнять его.
[indent] - Если хочешь убить меня, выйди сам, тебе ведь нечего бояться. Тебе хватит одного удара, чтобы раздавить меня, уничтожить.
[indent] Она знала, что он не выйдет, слишком скучно и просто. Тюремщик смеется в ответ, а дренейка чувствует, как собственное сердце словно падает куда-то в пол. Она все еще отказывалась верить, что действительно стоит здесь, перед Андуином. Она не хотела его убивать, была готова умереть от его руки, лишь бы он жил, но осознание того, что подобное подорвет состояние короля еще больше угнетало. И все равно Мироель не могла напасть первой.
[indent] - Убей меня сам и тайна, почему реликвия Предвечных отреагировала на мое присутствие так и останется тайной, - паладин помнила, как Тюремщик удивился, что путеводный камень послушался героя из Азерота, телепортировав в Орибос. Дренейка не хотела убивать Андуина, не хотела с ним сражаться и была готова сдаться в плен Тюремщику, лишь бы не пасть от руки короля. - Тебя это устроит?
[indent] Мироель не надеялась на успех своей затеи, но попытаться стоило.

Отредактировано Miroel (2021-06-14 21:42:56)

[indent] Все это кажется нереальным. Самым скверным из всех кошмаров, что когда-либо являлись в минуты забытья, словно кто-то игрался с разумом, заставляя смотреть, не отворачиваться. Хотелось кричать, но голос не слушался, молчаливыми хрипами застывал комом в горле, душил, словно чужие руки обвились и не отпускают. Холодные, худые, не по-человечески сильные. Хочется скинуть их с себя, ответить ударом на удар, но вместо этого пальцы сильнее сжимают рукоять меча, отдаваясь ноющей болью в запястье. Ноги в напряжении согнуты, словно дай хотя бы повод, самый малый, и она прыгнет, занеся меч двумя руками, нанесет удар, хорошо рассчитанный и всего один, потому что знает - для продолжительной битвы она слишком устала, выдохлась.
[indent] - Врешь, - Мироель выплевывает это слово практически по буквам. Рычит зверем загнанным, скалится. Свет рун на теле вспыхивает ярче на мгновение, здесь, в этом ужасном месте Свет ее практически не слышит, не так, как в Азероте, не так, как он слышал всегда Андуина или Велена. - Король... Андуин никогда бы не позволил подчинить его волю, не сопротивляясь. Он смог призвать Свет в Утробу, там, у путеводного камня, когда ты пытался остановить нас. Он смог ответить тебе, и я тоже тебя не боюсь.
[indent] Слова — это заклинание, молитва, взывающая к великим силам. Мироель пытается найти в себе ту же храбрость, которая была в Андуине в момент его жертвы. Клинок паладина описывает дугу, рассекая воздух перед кем-то столь знакомым и близким, хочется разрушить цепи, удерживающие его, освободить, но не ранить. На удар отвечают ударом и Мироель не помнит в этих руках такой силы и скорости.
[indent] - Перестань это делать снова и снова. Отпусти его, Тюремщик! - руки снова заносят меч для удара, заставляя отступить назад. Меньше всего на свете ей хотелось поднимать оружие против своего короля, но, как загнанный в угол зверь, у нее ничего не осталось, кроме возможности рычать и огрызаться, выпуская когти. Мироель смотрит в чужие глаза и надеется увидеть в них отблеск собственного сознания, пока некто столь могущественный тянет за ниточки, заставляя кривляться так, как заблагорассудится.
[indent] - Ты ничем не отличаешься от Архимонда или Саргераса, - в голосе ее презрение, даже имена эти произносить противно. Омытые кровью невинных жертв, уничтоженных миров. - Желаешь уничтожить мир и заполучить вечное господство. Служить тебе? Я слышала эти слова множество раз, - и все равно Легион был повержен, сколь бы он не был грозной силой, Азерот удалось спасти. Вера - то, что помогало в самые темные времена. Пусть прежние идеалы оказались ложными, но что останется, если ты откажешься от нее совсем?
[indent] - Я готова ради Андуина на всё, и поэтому я не стану служить тебе. Он пожертвовал собой ради других, дал возможность спастись. Обесценить это, значит предать его. А что ты знаешь о преданности, Тюремщик? Ты держишь силой, запугиваешь, ломаешь своих жертв. В этих стенах ты творишь невиданные зверства. Я слышала мольбы израненных душ, тех, кто не заслужил таких страданий. Я видела покалеченные тела тех героев, которых, как ты говоришь, отправляют сюда умирать. Каждый из них знал, на что шел и делал это по собственной воле, потому что у каждого есть то, ради чего они сражаются. То, что ты пытаешься у них отнять и разрушить. Ты никогда этого не поймешь.
[indent] Мироель смотрит в эти глаза, пустые, в них больше нет ни печали, ни улыбок. Чужеродная этому телу энергия бурлит, протягивая свои тонкие длинные пальцы, все еще сжимая горло. Тюремщик пытается исказить саму сущность, заставляя поверить, что Свет покинул Андуина, что он должен отказаться от него, от своих друзей, от Азерота.
[indent] - Андуин, я знаю, что ты слышишь. Я знаю, ты никогда не сдаешься так просто и всегда продолжаешь сражаться. Я всегда этим в тебе восхищалась - не тем, что ты должен следовать пути Света, а тем, что ты действительно всегда верил в мир и в людей, всегда готов был принять тех, кто не похож на вас, понять и научиться жить рядом, там, на Азероте, - надежда еле уловимым огоньком мерцает где-то на краю сознания. Кажется, что подойди чуть ближе и там яркий свет, огонь и тепло, там отступает тьма и страх. Мироель идет к этому огню, желая найти там помощь. Маленькая десятилетняя девочка, лишившая семьи и своего мира, надежды на будущее. Страх и отчаяние вонзают свои острые иголки, но она бежит вперед, спотыкаясь, разбивая в кровь коленки, но все еще верит в тот свет, что виднеется где-то там, впереди. Она шла к нему так долго, чтобы однажды увидеть там одного человека - он сам был этим светом, сиял ярче любой звезды. Он улыбался с теплом, протягивал руку, предлагая помощь, залечивая раны. Он учил не терять надежду, не предавать свою веру. Дренейка снова и снова шла к этому огню. Ей уже не десять, и есть те раны, которые не залечат никакие слова, раны, шрамами полосующие тело, переплетаясь с татуировками, рунами, но Мироель все равно шла к этому огоньку в надежде, что снова увидит там ту улыбку. Преданность — это не слабость, любовь — это не слабость, это сила, великая, позволяющая идти вперед, какие бы испытания не взваливались на твои плечи.
[indent] - Верни его, - руны на теле мерцанием отзываются на гнев воздаятеля. - Верни Андуина! Отпусти его, Тюремщик! - отчаяние движет ее телом, заставляя сорваться с места и наносить удары один за другим. - Тварь... Проклятый трус! Неудивительно, что для тебя осталось только одно место в этом мире, самое скверное, омерзительное только одним свои существованием, и ты сам такой же! 
[indent] В этих стенах смех Тюремщика пробирает до костей, словно мороз в горах близ Стальгорна. Заставляет дрожать, когда пальцы немеют и не слушаются, когда ноги подкашиваются, словно ты вот-вот упадешь, не в силах больше стоять. Отчаяние криком вырывается из груди, и Свет услышал эти мольбы, придавая сил, не давая упасть, когда ты уже не осознаешь, сколько ты нанес ударов и кто в действительности твой противник. Дренейка кричит - она не хочет сражаться с Андуином, не так, но и ее противник не ее король, он лишь заложник, что не дает добраться до настоящего врага. Это испытание собственной веры, жестокое, оно оставляет раны, что болят сильнее, чем когда разит клинок противника. И та теплая рука уже не излечит их. Она все еще держит огонек надежды на своей ладони, но еще мгновение и пальцы сожмутся, погасят его. Мироель кричит, снова и снова с каждым ударом, пока не остается только хрип, пока отчаяние снова не заставляет задыхаться.