гостевая
роли и фандомы
заявки
хочу к вам

BITCHFIELD [grossover]

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » BITCHFIELD [grossover] » Альтернативное » wounded


wounded

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1406/324443.png

ОДИНОЧЕСТВО ЧЕЛОВЕКА С НАДОРВАВШЕЙСЯ ПЕТЛЕЙ НА ШЕЕ ПЕРЕД ОТКРЫТОЙ КОРОБКОЙ ШОКОЛАДНЫХ КОНФЕТ ; ВСЕГО ЛИШЬ НЕМНОГО «Я» ОБОРАЧИВАЕТСЯ ЛУЖЕЙ.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1406/748752.png[/icon]

Отредактировано Shoko Ieiri (2021-12-27 01:02:03)

+4

2

I THOUGHT, HOW AND WHY. I THOUGHT, IF ONLY THE EYE WASN’T THE HARBINGER OF FORGIVENESS.

Иногда этот вкус заполняет его до конца. Обгоревшая обезъянняя шерсть, стухшее змеиное мясо, гниющие овощи — Гето наклоняется над раковиной, по горлу проходит судорога, но съеденное не возвращается. Иногда он проверяет себя: дотрагивается до кожи, продавливая шкурку гниющего фрукта — течёт густой фиолетовый сок, привлекает ос, муравьев и мух. В ночи сложно отличить сон ото сна: на следующее утро синяки проходят, а вкус остаётся. Вкус остаётся всегда. Изнутри он обрастает опухолями и волдырями: проклятия злеют внутри, как тлеющие угольки, переговариваются между собой (у Гето не одна тень, а девятихвостый демон), иногда так сложно отличить их голоса от собственного. Годжо и Сёко слышали его, но не замечали разницы; может быть, разницы и не существовало. Гето протягивал руку, чтобы спросить, но рука сворачивалась обратно, будто обгоревшая спичка. Глупый, ненужный жест. Он сам хотел разобраться. Взять темноту в руки, срезать с неё шкурку, как с яблока, увидеть суть, но темнота ему не давалась. Проклятья умирали, чтобы он мог проглотить их заново.

BUT I DID NOT WANT TO FORGIVE WHAT HAD BEEN TAKEN, EVEN IF IT WENT VOLUNTARILY.

— Тебе никогда не казалось, — Гето улыбается, чувствуя, что улыбка лишняя — приклеилась ко рту, как муха к свисающей липкой ленте. От неё теперь не избавиться. — Что всё это мы делаем зря?
В какой-то момент Гето почувствовал, что задать тот же вопрос Годжо больше не может. Годжо не было рядом — Годжо занят тренировками. Годжо никогда не было рядом — он ничем не поможет. С Сёко — наоборот: руки у неё осторожные. Когда она дотрагивается до его сломанного запястья, Гето почти не вспоминает о боли — боль лежит рядом, прирученная, будто пёс, которому она бросила вкусную кость. Иногда разговаривать с ней также легко, но сейчас слова выходят тяжело, будто рвота, которую приходится выскребать из глотки длинными пальцами, царапая горло. Рвоту обычно выдавить из себя так и не удаётся — проклятия крепко держатся за него, — но слова рождаются — уродливые и бестолковые. Гето улыбается ей ещё раз:
— В этот раз пришлось тяжело. Он чуть не пробил мне голову. Но теперь он мой.

I ACCUSED EACH OF OUR GODS.

На тяжёлые задания Гето теперь ходит один. Проклятий этим летом много — заполнили мир, будто мясные мухи, потихоньку ползают по солнцу, собирают жир гигантскими хоботками. Каждое из них уродливее предыдущего, но Гето не забывает: проклятия — мусор, который выбросили люди в море. Море приносит их на берег обратно. Пустые бутылки, использованные презервативы, пластиковые пакеты. Говорят, черепахи едят их и умирают, потому что больше ничего съесть не могут. Люди улыбаются, радуясь смерти девочки, которая ничем от них не отличается — Гето не видел улыбки уродливее ни у одного проклятия. Если бы все они умерли, он бы почувствовал только радость, но Сёко этого не знает — может быть, не должна этого знать. Но когда Гето приходит к ней, он знает, что она его подлатает, поэтому он заговаривает с ней снова:
— Я больше не знаю, ради чего я стараюсь. Ты думала об этом... когда-нибудь?

THEN I ACCUSED THE GRID OF THE SOUL.

Хуже всего смотреть на младших учеников: у Хайбары улыбка радостная, будто где-то внутри у него включается десяток лампочек. Хочется погреть руки о каждую, но Гето знает, что если дотронется — только испачкает. Пачкать или нет — он не знает: может, честнее было бы вытащить его за руку, заставить до конца жизни чувствовать под языком обгоревшую обезъяннюю шерсть. Раньше Гето казалось, что он может решать такие вопросы, а теперь — нет.
— Прости, — Гето облокачивается на спинку кресла, забрасывая ногу за ногу. — Наверное, я зря всё это наговорил?
Иногда ему кажется, что это не благородство, а одиночество. Годжо нет (Годжо не было никогда), к Сёко он сам не приходит (может быть, зря). Мухи ползают по рукам и забирают всё, что у него было когда-то — помогало чувствовать себя целым. Теперь у Гето есть только его проклятия. Вкус обезъяней шерсти. Навязчивые воспоминания. Маги не оставляют после себя проклятой энергии, но в Гето столько ненависти, что кажется, будто весь мусор в море принадлежит ему одному — пластиковые пакеты, погибшие черепахи, у бакланов на крыльях — пятна мазута. Это его вина.
— Не бери в голову.

[icon]https://funkyimg.com/i/3azrh.png[/icon]

Отредактировано Suguru Geto (2021-02-07 01:44:59)

+4

3

The theatre, more tangibly than any other art, presents us with the past. Paintings may show what the past looked like, but they are like traces or footprints, they no longer move.

Небо пластмассовое. Закидывая голову, бросать в него бычки, в надежде, что они не приземлятся обратно на лицо. Небо пластмассовое, раздутое, как затопленный потолок. Пластмасса расплавится ровно к полудню, разлившись по токийскому асфальту - никто и не заметит. К закату ноги будут проваливаться в растопленное месиво - никто и не заметит. Сёко покупает в круглосутке новую зубную щётку, чтобы чистить кеды, заворачивает её в Shōnen Jump, а потом звенит бутылками и фальшивым айди.
Небо пластмассовое, как кузов голубого грузовичка, увязшего в песочнице. Пластмассовое, как её нервная система, которая плавится даже под 25-ю градусами из бутылки сётю.

With each theatre performance, what once happened is re-enacted.

- Слушай, .. - выдох.

Сёко молчит.
Запястье Гето должно быть крепким, таким, чтобы не сломалось с первого раза. Но Сёко смотрит под ноги на выпавшие шурупы - подбери и вставь обратно. Сколько бы она не пыталась - не подходят. В перекрёстках вен - минные поля. Чинить людей всегда оказывается сложнее, когда они похожи на Гето или Годжо - эти двое меняются быстрее, чем Сёко успевает моргать, и в конечном итоге не обращать внимание становится проще всего. Время ходит за ними с совочком, шаркая, словно уборщица в беззвёздном отеле, и прибирает отколовшиеся запчасти.
Сёко хочет как лучше, особенно, когда видит, как кровоточат другие ; хочет шутить их общие шутки, драить парты от глупых рисунков Сатору, чесать за ухом проклятий, что приобрёл Гёто.

Хочет как лучше, поэтому молчит, как динамик в пустом аэропорту, когда ждёшь объявление своего гейта, а его всё нет и нет.
Закури она прямо сейчас, сразу стало бы понятно, что молчит намеренно - каждая затяжка, как шторка, позволяющая ей притвориться, что она слишком занята, чтобы говорить. Так хотя бы сойдёт за глубоко размышляющую.
Смысл говорить со смертниками, что пытаются ладонями прикрыть решето в груди. Даже у Шивы не получилось бы все дыры руками заслонить, чтобы из них не вытекало.
Гето как будто натянул чужую кожу, едва вместился в незнакомое тело и теперь говорит много ( для их обычных разговоров ), чтобы не задерживать воздух в надутых до предела лёгких. Не то, чтобы в первый раз. Хочется взять иголку и лопнуть.

Сёко тянет руку, чтобы оттянуть нижнее веко Гето, посмотреть на слизистую, где, словно тысяча паразитов, должен копошиться набор экзекуций. Сёко делает вид, что не замечает лопнувшие сосуды.

Each time we keep the same rendezvous: with Macbeth who can’t wake up from his downfall; with Antigone who must do her duty. And each night in the theatre Antigone, who died three millennia ago, says: ‘We have only a short time to please the living, all eternity to please the dead.’

- ‘Не бери в голову,’ - передразнивает. - Ради себя стараться не пробовал ?
Она откладывает в сторону рифлёное полотенце. Лучше бы они молчали до ломоты в голове и до момента, когда станет слишком поздно : Сёко предпочитает корить себя за несказанные слова, что за сказанные, но не те.
Раньше она могла сутками сидеть в медпункте, мять белые простыни, думать когда сходить в кино - сегодня или чуть попозже сегодня ? - и не гадать, чем там занимаются Гето и Годжо - кого в этот раз они пытаются избить до смерти - друг-друга, проклятья или самих себя.
- Может ради денег, как Мей Мей ? Или, если очень хочется, мира во всём мире ?

Раньше Сёко действительно хотела говорить сутками на пролёт о важном ; сигареты и алкоголь оказались разговорчивее. Сёко закуривает, скидывая пепел в раковину.
Теперь её старые мысли по голове растянуты, как бельевые верёвки - снимать некогда, ведь изобрели стиральную машину.
На слишком долгие речи Гето и Годжо привыкли отворачиваться, а Сёко - смотреть им в район лопаток, держа в руках иголку, но так и не найдя в себе силы проткнуть, чтобы лопнуть.

- Хочешь ? - в протянутой сигарете больше ответа на все его вопросы, чем в словах ; если бы Сёко действительно знала ради чего это всё, то не тратила бы время на никотиновые и этаноловые ритуалы.
Пластмасса течёт по спине и принимает идеальную форму позвоночника, так, словно действительно знает как всё внутри под кожей происходит. [icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1406/748752.png[/icon]

Отредактировано Shoko Ieiri (2021-12-27 01:02:22)

+3


Вы здесь » BITCHFIELD [grossover] » Альтернативное » wounded


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно