and the snakes start to sing
Сообщений 1 страница 30 из 57
Поделиться22020-12-26 18:50:09
— Хватай свою очаровательную задницу и тащи её ко мне. Или я сделаю это сам.
Буквы на экране телефона появляются одна за другой, складываются в слова будто бы без какой-либо посторонней помощи, выстреливают, а отвернись — вовсе заживут своей собственной жизнью.
Одно дополнительное движение — «отправить». Экран продолжает отсвечивать приглушёнными красками в вечернем сумраке, пока сообщение улетает в считаные секунды фактически на другой конец города. Или куда угодно ещё, ведь никогда нельзя сказать наверняка, где в настоящий момент может быть Альт. Найт-Сити разбрасывает своих жителей в абсолютно рандомном порядке, закапывает в бесконечной беготне, стирает все следы, но если захотеть — найдёшь.
Он смотрит на экран ещё несколько долгих минут в ожидании ответа, но в итоге становится свидетелем того, как «задница» стремительно теряет в размерах, укутываясь в упавшую на поверхность экрана труху от сигареты, которую он в задумчивости зажимает в зубах.
«Зад мне».
Джонни хмыкает себе под нос с нескрываемым весельем: в принципе, да, теперь всё больше походит на правду. Пальцами свободной руки стряхивает с экрана пепел и затыкает мобильник в карман штанов. Уверен — ответ не заставит себя долго ждать.
Хлопок двери. Урчание мотора. Под задницей приятно скрипит обивка кресла. Джонни делает ещё одну глубокую затяжку и отправляет окурок в полёт через открытое окно. Этот город, кажется, был построен на горах мусора. Если бы не дорогостоящие небоскрёбы, можно было бы смело заявить, что и строят-то из говна и палок.
Красивая обёртка. Конфета с привкусом отборного наебалова внутри. И приправлена сегодня эта «конфета» группой дегенератов, которые явно не секут фишку и не понимают, когда нужно завалиться и сделать ровно то, что от них хотят.
Какой смысл в том, чтобы вырывать себе путь на самый верх, если всё равно из раза в раз оказывается, что существует какой-нибудь сальный жирдяй-толстосум, из-за которого всё идёт по пизде. Чёртов город с его ублюдской пищевой цепочкой: как бы усердно ты ни дёргался, всегда найдётся тот, кто имеет кошелёк толще и срёт гуще на голову тех, кто в этой самой цепочке остался далеко внизу.
Город возможностей, да? Можешь срывать звёзды голыми руками, стоит только захотеть? Чушь это всё собачья. Хитрожопый маркетинговый ход. Будто бы все разом ослепли и не понимают, насколько глубоко увязли в жопе.
Начавшее едва ли успокаиваться раздражение взвивается с новой силой, накрывает жгучей волной моментально, будто бы и не было никакого затишья ещё несколько минут назад.
Ответа всё ещё нет, экран мобильника, которого несколько минут назад небрежно кинули на соседнее сиденье, всё ещё поблёскивает своей безучастной темнотой, а в голове скрипит показательно нейтральный голос хрена лысого. Парень возомнил себя каким-то богом, не иначе, и со всем присущим ему выдроченным официозом заявил, что «нет, не пройдёте, потому что ваше имя в чёрном списке».
В списке, блядь. В чёрном. Ну конечно.
Всё дело в том, что человек по природе своей — тварь эгоистичная и желающая комфорта только для самого себя, а все проповедники с «деяниями во благо ближних» могут сходить в пешее эротическое. Нет ничего катастрофического в том, чтобы свою жопу пристроить получше в этой жизни, где всегда найдётся умник, который решит тебе эту самую жопу надрать.
Педаль одним выверенным движением вдавливается в пол в порыве выжать максимум скорости. Авто петляет по залитым неоновым улицам большого города, рассекает разноцветные яркие волны. Давным-давно ходили разговоры, что Нью-Йорк никогда не спит, но те времена давно уж прошли. По сравнению с Найт-Сити «Яблоко» находится в перманентном коматозе.
Пальцы вновь сжимают пачку сигарет. Джонни мчит уже по опустевшему кольцевому шоссе, мычит под нос в унисон с хрипловатым голосом из радиоприёмника. Радиоволна непопулярная, гоняет старьё, которое слишком хорошо ложится на душу.
Отпускает руль всего на пару секунд, чтобы щёлкнуть зажигалкой и сделать новую затяжку. В цепких путах грудной клетки сердце стучит нескладным хором барабанов. Телефон продолжает хранить молчание, Джонни постукивает пальцами правой руки по обивке руля и решает:
— Да нахуй это.
Автомобили то появляются, то исчезают по обе стороны от него, выныривают из темноты, блестят боками под фонарями, а потом снова растворяются вдалеке, а он едва ли следит за дорогой и набирает номер, который и забивать в адресную книгу нет никакой нужды — выжжен где-то на подкорке головного мозга.
Включает громкую связь и бросает аппарат обратно на сиденье.
— Решила меня игнорировать? — в голосе жгучий микс из недовольства и какого-то надрывного веселья, мол, чем вообще можно заниматься, чтобы не отвечать целую вечность. — Где ты? Заеду за тобой и…
И какое, собственно, «и»? Чего он вообще сорвался с места и теперь юлит по городу взвинченным? Хочет ли выслушивать всё то, что происходит сейчас в жизни Альт, когда от собственной охота стулья об стену ломать?
Хочет ли он признаться даже и самому себе, что бросил всё и, уязвлённый, побежал искать утешения? Нет. Разумеется, нет. Зато в голове рождается идея.
— И мы можем прогуляться.
Отредактировано Johnny Silverhand (2020-12-27 02:55:47)
Поделиться32020-12-26 21:21:01
альт поворачивает голову в сторону нехотя; с еще большей ленью тянется рукой за телефоном на краю стола, пробегая взглядом по слишком яркому окну уведомления. читает, не глядя на строку отправителя - примерно в середине сообщения все укладывается по своим местам. джонни подгибает под себя многое - людей, вещи и атмосферу (в особенности); вряд ли намеренно, вряд ли вообще задумывается об этом когда-либо. но опечатка выходит настолько правильной, что альт невольно кажется, что многие слова давно пора ему приватизировать. и с такой же приватизированной яростью отстаивать права на их использование: рвать глотку и посылать неугодных нахуй.
альт ренеймит джонни в списке контактов с такой частотой, что телефону давно пора изойтись предсмертными хрипами. переводит взгляд на имя отправителя - собственный лог происходящего; емкое «dick» красуется поверх сообщения - она прикрывает глаза и откидывает голову на жесткую спинку кресла, пытаясь вспомнить, что послужило причиной красноречивого обзывательства. альт знает, что вылить всю злобу в безобидные перепечатывания имени куда лучше, чем завыть волком и обдолбаться синтой. последнее постоянно крутится где-то на орбите сознания; после джонни - с утроенной скоростью.
телефон возвращается на исходную позицию без ответного сообщения - для профилактики собственной гордости. пальцы трут переносицу и уголки глаз, пока альт устало закидывает голые ноги на стол. сонливость снимает как рукой, и сигарета ловко вылезает из помятой по краям пачки - не брендированной, первой попавшейся в одном из ближайших ларьков. альт затягивается с каким-то суицидальным упоением: от табака там разве что предупреждение о здоровье, на которое почти каждому в найт-сити давно насрать. риперы штопают умирающих, медклиники - богатых, но все еще умирающих, город - забирает умирающих, которые хотят умереть. и в этой биосистеме все выглядит достаточно органичным, чтобы сойти за мнимую мечту любого жителя.
альт смотрит на раскинувшиеся перед глазами мониторы - новенькие настолько, что на задней панели еще красуется прозрачная пленка - и думает, что среди остального дешевого барахла ее стол выглядит иронично неправильным. в последнее время она работает почти круглосуточно - с короткими перерывами на беспокойный сон, концерты джонни и попытки поесть. работает добровольно, гонимая идеей проверки собственных навыков, поиска скрытого и хрен его знает, чего еще. после целого дня с кодами голова соображает разве что на базовые «холодно», «хочу есть и чего-нибудь человеческого». альт подтягивает ноги к себе, пытаясь согреть ступни, и докуривает последнюю сигарету, чуть не уронив выжженный пепел себе на колени.
переводит взгляд на найт-сити за окном - паршивенький райончик с паршивеньким видом; сотни неоновых вывесок сверху и килограммы грязи внизу (четырнадцатый этаж спасает хотя бы от этого). шум и гам, стоны и заезженная пластинка очередного рекламного ролика - одного из тех, что десятками приходят ежедневно вместе со спамом. «как увеличить член», «как защитить себя в сети», «попробуйте наш новый продукт» - с двумя вирусами в каждом наверняка; альт с легкой грустью вспоминает, с чего начинался ее путь нетраннера, и снова осматривает свой стол, теша отдаленное самолюбие. прогрессирует.
телефон звонит абсолютно мерзкой мелодией, и альт снова берет его в ладонь. тянется пальцем на тап сброса, но заранее знает, что не хватит сил отменить: проходит слишком много дней с предыдущего раза, и привычка ренейма уже постукивает по голове, намекая, что время пришло.
- была бы возможность, джонни, - кажется, слишком резко, и альт быстро берет себя в руки: рано для ссор. он и так на взводе.
спускает ступни на пол и шагает в сторону кровати в поисках скинутых джинсов, пытаясь припомнить: была расстроена или зла. свет не включает - будет больно глазам - и мнет в руках жесткую ткань штанов, пытаясь скрыть пробуждающуюся радость от звонка: если не обходится одним сообщением, значит что-то действительно требуется. от нее. а корить себя за собственные решения времени в период бессонницы будет предостаточно.
альт останавливается посреди комнаты на последнем слове, сказанном по ту сторону города; «прогуляться» звучит как что-то сюрреалистичное и неправильное. будь она компьютером, с радостью бы провела в их разговорах поиск по слову и ожидаемо получила бы ноль совпадений из нуля.
- керри снова подогнал тебе паленую дурь? - получается даже без открытой иронии в голосе, - дома. адрес напомнить?
альт отправляет геолокацию сразу после того, как сбрасывает звонок; поправляет волосы и заползает в джинсы все еще холодными ступнями, хлопает по карманам кожаной куртки в поисках сигарет - они явно сегодня понадобятся - и вываливается из квартиры, оставляя мониторы тлеть в темноте до пробуждения.
улица встречает ее типичным перенаселением снующих в разные стороны, и альт вытаскивает из кармана еще одну отвратительную по качеству сигарету. лениво затягивается и в который раз замечает, что разницу между дымом и воздухом с каждой пачкой чувствует все меньше и меньше. что люди вокруг напрягают все реже, да и встроиться в ритм города, не противясь, получается с большей скоростью.
альт подходит к краю дороги, когда видит заворачивающую на улицу машину джонни, собираясь не оплошать - и словесно, и мысленно. [nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
Отредактировано Alt (2020-12-26 21:28:57)
Поделиться42020-12-27 04:35:35
По ту сторону телефонного разговора наверняка слышно что угодно: и радио, и свист ветра в приоткрытом окне, и даже то, как шумит автомобиль, шинами прокатываясь по неровностям дороги. На какой-то момент кажется, что самого Джонни не слышно вовсе, пока до его собственных ушей не доносится голос, который вряд ли когда-нибудь выйдет назвать чужим. Об этом, впрочем, лучше молчать.
— Так и продолжала бы прятаться, — не разговор, а какой-то вечный и изломанный танец посреди минного поля. Слово — укус. Слово — тлеющая сигарета, оставляющая на коже рваные следы, но заставляющая чувствовать. Фразы — крючки, призванные вытащить всю правду, которую так жаждут и опасаются одновременно. Боль идёт бок о бок с удовольствием. Возможно, это уже не вылечить, не вытравить и не стереть из памяти. Не то чтобы он действительно того хотел.
По ту сторону телефона на короткий момент вновь повисает тишина. Мало людей, с которыми есть о чём поговорить. Ещё меньше тех, с которыми можно помолчать. Он и сам вряд ли замечает то, как рука сама собой тянется к переключателю громкости, чтобы заставить голос безымянного исполнителя наконец замолчать. Зато слышит шорох из-за возни, ясно дающий понять, что какими бы изначально ни были планы Альт на этот вечер и как бы она за что-либо на него ни злилась, очередной бой объявляется проигранным. С губ рвётся довольный смешок, а дышать становится как-то всё же немного легче. Резкие слова расходятся с действиями, а Альт явно принимается собираться, ещё толком и не дослушав о том, чего от неё хотят.
— Никакой дури. — идея, пришедшая в голову, требует от Каннингем максимальной собранности хотя бы в первой половине предстоящего вечера. — По крайней мере, не сейчас. После прогулки — скорее всего, да. У меня или у тебя.
На новом повороте свет от уличного фонаря врезается в лобовое стекло, разлетается холодными пятнами по салону. Телефонный звонок обрывается, а голос в радиоприёмнике снова вторит гитарным басам. На экране мобильного высвечиваются координаты, но в этом нет никакой необходимости, по сути, — некоторые дороги выжжены пеплом вдоль вен.
Расстояние от съезда с шоссе до дома Альт измеряется почти шестью композициями, которые хватило ума не разбавлять надоедливой рекламой, десятком мыслей разной степени всратости и даже одним почти-что-решением забить на всё произошедшее и отпустить себя. Только вот на первом же повороте в переулок всё возвращается снова: жизнь — то ещё несправедливое дерьмо, и суть не в том, что какой-то вылизанный говнюк решил закрыть перед носом двери. Проблема заключалась в том, что где один вылизанный говнюк, там обязательно появляется и второй. И если только дать помыслить о том, что кислород можно перекрыть, а свободу — обрубить, то так оно и будет. Хуй с ним, с допуском и чёрным списком, но вот решать за себя он не позволит никому.
Автомобиль останавливается с визгом тормозов. В Найт-Сити всем плевать, что происходит под окнами жилых домов (да и не особенно жилых); никто не высунется для того, чтобы проверить, — кто под покровом ночи в ноль стирает шины и, полностью открыв окно, выпускает в воздух греметь рифы и басы.
— Запрыгивай. — кивком указывает на пассажирское сиденье справа от себя, без малейшего интереса окидывая взглядом уходящее куда-то под самые облака серое здание. Таких бетонных коробок в городе столько, что можно и запутаться, если в городе не так давно. Одна улица похожа на другую, один серый дом — на такой же, что стоит через дорогу. Правительство уничтожает любой намёк на индивидуальность. Корпорации одаривают безграничными возможностями, но требуют за них непомерно большие деньги. Человеческая жизнь падает в цене, и нет уже ничего такого в том, чтобы продать ближнего своего за тёплое место под солнцем. Под ёбаным солнцем, которое рано или поздно спалит их всех.
Стоит только девушке устроиться рядом и хлопнуть дверью, на короткий момент отрезая их двоих от всего окружающего мира, как пальцы сами собой тянутся запутаться в мягких волосах. Притягивают ближе, чтобы почувствовать на языке привкус чужих сигарет, накрепко перемешивающихся с той дранью, что он выкурил буквально пару минут назад и бросил дотлевать на обочине дороги.
Мир замолкает, а пронизывающий до мурашек голос из приёмника теперь едва ли пробивается сквозь буйство крови.
Жадность — это паника. Страх, что в какой-то момент всё исчезнет, утечёт песком сквозь пальцы, поэтому в каждый раз, дорвавшись, хочется забрать всё без остатка. Это касается всего: людей, вещей и эмоций. Лучше ли сгореть дотла, чем замёрзнуть насмерть, пытаясь сэкономить?
Пальцы в волосах Альт сжимаются крепче, не дают и помыслить о том, чтобы вдруг отстраниться, когда захочется. Вжать в себя выходит легко и непринуждённо, хотя сердце, кажется, долбит уже на весь салон.
— Есть одно место. Тебе понравится. — собственный голос звучит хриплым и сбившимся эхом. Но этого, к счастью, не слышно за новым визгом, с которым авто срывается с места и продолжает своё путешествие сквозь разноцветный сумрак.
Поделиться52020-12-27 18:29:41
визг шин разрезает мнимую тишину резко и пафосно, тянет за собой мерзковатый запах резины, громкую музыку, его настроение и уверенность; его наплевательство сочится в каждом действии, бунтарство - дай только показать. и альт думает, что джонни сливается с городом лучше, чем кто-либо. играет по правилам - неписанным, скрытым под толщей напускной лживости - только ради того, чтобы их нарушать, когда вздумается. альт кривится от внезапного и яркого присутствия - его - от басов, проезжающих по ушам: после суток домашнего заточения и тишины (относительной), становится проще дышать.
альт стоит чуть больше минуты возле обочины, нарочито медленно докуривая сигарету до самого фильтра (было бы что и причины это что фильтровать). смотрит на джонни поверх опущенного стекла, ухмыляясь и раздражая - немного, для остроты ощущений в обе стороны. сценарий ведь изучен почти до конца: в финале все разлетится в тартарары, даст пищу для мозга на пожевать и выплюнуть. и альт соврет, если скажет, что должно быть иначе; ей нравится балансировать, нравится оступаться и получать моментальную реакцию с его стороны. прощаться короткими «fuck off» и при новой встрече не говорить, что скучала. с болтовней у них никогда не складывается, да и стоит ли кого-то в этом винить.
джонни не спрашивает и дает дышать; не душит, не дергает, не засыпает вопросами. а альт любит искать ответы в действиях - его и своих. тянется вместе с рукой в своих волосах по первому требованию, чувствует отвратительный вкус еще более гадких сигарет, чем ее. и мысленно этому усмехается: за оберткой нетраннерства и договора с одной из крупных компаний содрогается истина - пропащая. привязанность к разрушению - себя и всего.
джонни требует больше и с жадностью. тянет ближе, и альт тяжело остановить себя на грани беспамятства - не оказаться на коленях, сетуя на ограниченное пространство, не растратить краткий отрезок мирного времени со старта, так и не добежав до финиша. джонни отпускает ее настолько вовремя, что она не может сдержать измученный выдох. музыка из динамиков сжирает его за мгновение - альт откидывается на пассажирское - тоже вовремя. соседи получают еще один визг шин, прежде чем продолжать загнивать.
рукописные иероглифы рядом с неоновыми проекциями и серые муравейники на фоне золотой четы жителей - альт надеется, что однажды выберется из грязной канавы существования. что перестанет лицезреть угрюмые лица при каждом выходе на улицу, что получит вип-статус в какой-нибудь траума тим - заслуженно. уже - живет не в худшем районе города, проценты смертности с каждым шагом меняют свою относительность. огнестрел в семидесяти процентах случаев. пятнадцать (официально) — размазанное на дороге подобие сиганувшего из окна. десять — киберпсихоз или заклинило. пять — доживающие до старости.
последнее кажется таким нереальным и недосягаемым; город катится в пропасть с удвоенной скоростью, продолжая наверстывать по прогрессии - вовсе не арифметической. и каждый житель с радостью прыгает вслед за ним.
альт выкручивает громкость радио, толком не вслушиваясь в играющее - фон вечера приобретает приятное послевкусие исполнителей, еще не успевших продаться за нолики; с сохраненными стилями и индивидуальностью. джонни скорее сдохнет, чем включит что-то попсовое и электронное. что это за музыка, если ей нельзя подпевать?
альт съезжает в кресле чуть ниже, полубоком разворачиваясь в сторону водительского; ведет пальцами левой руки по тыльной стороне ладони джонни, переплетаясь с его, и тянет обе руки к щеке. прикрывает глаза всего на пару секунд, прижимается - ближе, чтобы чувствовать. опирается челюстью на обе ладони, поворачивая голову в сторону лобового - с каждым метром вперед их значимость уменьшается.
- понравится, да еще и в пределах найт-сити? - оптимистично до тонны сомнений, рождающихся прямо сейчас в голове.
любить этот город выходит моментами, а не геолокацией: «самураи» в любом третьесортном клубешнике во время их выступления; дерьмовенькая лапша во время ее поедания, пока действует химия в ароматизаторах; вкус сигарет, пока та не дает учуять разницу между воздухом. альт хочется верить, что джонни не врет; что все это ради того «погулять», без секретов и скрытой истины. что вечер закончится не выяснением, кто прав, а кто отправляет на прогулку до нахер. что обдолбаются дурью действительно - до беспамятства - «у него или у нее».
- в чем дело, джонни? - альт поворачивает голову в его сторону, вглядываясь в профиль; спрашивает абсолютно беззлобно. - на самом деле.
они знают друг друга достаточно хорошо, как бы тому ни противились.[nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
Отредактировано Alt (2020-12-27 18:36:53)
Поделиться62020-12-29 21:03:57
В этом городе невозможно дышать. Точка. Конец предложения.
Не имеет значения, ползаешь ли ты по грязным улицам, вымаливая жалкую парочку эдди, или же в один миг взлетаешь до самых небес, оставляя залитые неоном улицы далеко внизу, результат всегда один и тот же – в Найт-Сити невозможно сделать ни единого сраного вздоха, не разодрав себе глотку в клочья.
Дело не только в химикатах, что парят над толпами людей. Город давит на голову совершенно иначе: свобода относительна, ведь каждую секунду твоей сраной жизни кривые пальцы корпоратов выворачивают карманы обычных граждан и сжимают тиски на горле. И сколько ни дёргай, сколько ни пытайся вырваться из стальной хватки, только оставишь на коже багряные следы от ошейника или переломаешь к чёртовой матери позвонки. Такова цена мечты. Такова мечта той самой свободы, которой гордилась старая Америка.
От неё, к слову, в головах толпы не осталось и воспоминаний.
За городской чертой ситуация не меняется: высотные дома вроде бы сменяются бескрайней пустыней, расступаются неповоротливыми массивными атлантами, которым уже давным-давно осточертело держать на своих плечах весь этот сраный мир. Они смотрят в спину путникам бесстрастно, потому что знают – каждый беглец рано или поздно вернётся, потому что поиски лучшей жизни не увенчаются успехом.
Джонни иногда думает о том, что, быть может, если бы только небеса грохнулись на землю, всё могло бы измениться.
Но, пожалуй, в том, что находить красоту среди гор мусора и трупов, есть что-то неизменно человеческое.
От людей всегда попахивало гнильцой, но в этот раз смердит особенно сильно. Сколько бы корпорации ни пытались прикрыть свой факап, сколько бы не цепляли на себя дорогущие импланты, суть всё та же – человек продолжает разлагаться.
Автомобиль мчит по залитой светом фонарей дороге, проносится кометой вдоль домов, в чьих стенах разворачиваются совсем другие истории, до которых никому нет никакого дела. Ветер уже не посвистывает, рвётся внутрь салона всё яростнее, стоит только выжать из и без того резвой малышки всю скорость, на которую она только способна. Ветер путается в волосах Альт и, кажется, совершенно не против остаться в их плену навсегда. На короткий момент хочется отказаться от своей затеи, пропустить пункт плана и сразу перейти к финальному «накуриться до пляшущих чертей перед глазами и хорошенько потрахаться на какой-нибудь заброшенной автостоянке, чтобы потом добраться наконец-то до его/её жилья и потрахаться снова». Да, так было бы проще. Понятнее. Только вот под кожей зудит желание совсем другого рода и никак не желает успокаивается, гонит вперёд, не давая возможности повернуть назад.
— Знаю, в это нихера не верится. — какими бы ни были его намерения, а с одним поспорить реально сложно — в загаженном от и до городе всё ещё остаются своеобразные «места силы», где создаётся ощущение, будто бы время и вовсе останавливается, а вся чернуха и грязь попросту перестают существовать. Никакой внеземной магии, конечно, просто приятная иллюзия, с помощью которой так приятно иногда сбежать от реальности.
Дорога ведёт их прямиком к точке назначения, игнорировать предупреждающе горящий «красный» слишком приятно, огибая встрявшие чужие авто и краем глаза наблюдая за тем, как на чужом лице играют в известные им одним игры неоновые «зайчики». Он будто бы под спидами и одновременно с этим отвратительно трезв.
Пальцы свободной руки сжимают её пальцы крепко, чувствуют тепло, исходящее от чужой кожи.
— Почему в чём-то должно быть обязательно дело? — Альт точно слетит с катушек после, но говорить сейчас, что вся эта движуха не просто так — то же самое, что поставить крест даже на крохотном намёке на приятный вечер. Да, ему нужна помощь. Да, не терпится совершить свою небольшую вендетту, но всегда есть что-то ещё. Авто тем временем принимается натужно рычать на подъёме: с одной из площадок давно уже омертвелого парка открывается шикарный вид на город.
— Я что, блять, не могу просто вывезти тебя погулять? — автомобиль останавливается у самого входа в парковую зону, что давно огорожена покосившимся от времени железным забором. Перебраться через такой — два пальца обоссать, зато можно надеяться на то, что на весь небольшой парк они будут только вдвоём.
Джонни высвобождает руку из обхвата чужих пальцев, выходит из салона и хлопает дверью. Выуживает из пачки новую сигарету, на несколько секунд в вечерней темноте взрывается ярким пятном огонёк зажигалки.
В ожидании того, как Альт выберется из машины, в воздух устремляется струя сизого дыма. — Давай, я тебя подсажу.
Кивает на забор и делает ещё одну глубокую затяжку, протягивает сигарету подруге так, будто бы это какой-то тайный ритуал, не выполнив который можно и не ждать, что шалость удастся.
Поделиться72020-12-30 01:44:09
ее вера тянется линией - истонченной и прерывающейся. альт отрекается от собственных принципов, прикрываясь удобством и необходимостью для развития; отрекается нехотя, оставляя в воспоминаниях остатки религиозности, молитвы, читаемые голосом отца или матери. веру в нечто высокое, необъяснимое и обязательно существующее. в силу мыслей, материализацию своего «хочу», визуализацию для достижения несбыточного желания - всей чепухи, что складывается на раз-два после нескольких сильных ударов реальности. альт понимает, что необходимое до мандража достигается исключительно затратами времени - в человеко-часах. что вместо нескончаемого потока воображения необходимо работать порой до потери сознания.
ритм города выбивает любую попытку застакаться, не спрашивая и не рассыпаясь в прелюдиях. останавливаться опасно для жизни и собственной гордости: в найт-сити не ждут, не спрашивают, гнут свою линию, не позволяя толком обдумать, в какую сторону следует двигаться. гибкость сознания и умение адаптироваться принимают вид драгоценностей, и альт ловит волну лишь от страха быть отброшенной на неделю назад.
она продается частями, и рука тому доказательство; кожа - не выщербленная морщинами, глаза - не устающие от каждодневного паломничества из этой реальности в виртуальную. нейровозможности человека кажутся сферой для новых открытий и задачей на сотни часов; альт задыхается от желания докопаться до истины и расширить свои преимущества в стезе нетраннерства, впервые быть впереди - без страха оказаться отброшенной. понять, изучить и интерпретировать - для непонимающих. верить - альт осекается; надеяться - подходящее слово для пожираемого корпорациями - что не обернется катастрофическим дерьмом.
она проигрывает; упускает незримую нить, тянущуюся из прошлого, хватает новую - с найтситивским напылением. крутит в руках, пока не запутывается, угрюмо поглядывая на пожирающую пасть города. быть проглоченным - вопрос времени; ее амбиции явно играют не на руку, интерес выступает предателем, и союзники сокращаются с каждым днем. с горечью - шутит о том, что исчезнуть в сети выглядит приятным финалом ее существования.
голос джонни выдергивает из кратковременной гибернации, и альт внезапно и ярко осознает, почему сейчас здесь находится. почему не противится и не пререкается, почему упивается каждым нарушенным правилом, оставленным зиять красным за их спиной. почему он сражается, когда другие не пытаются даже попробовать. альт смотрит на руки - свою правую, его левую - и видит разницу их восприятия в двухмерной проекции: они двигаются в разные стороны по иксу, пока игрик считает их евродоллары.
за пределами города дышится легче, но альт уверена, что дело не в нем; не в темнеющей ночью пустоши или еле заметном потоке машин, не в отдыхе. она смотрит на джонни с задержкой в десяток секунд, мимолетно касаясь губами его ладони, прежде чем придвинуться ближе к пассажирскому окну.
- просто предположила, не заводись, - улыбается кратко, - пока что.
альт кажется, что город не уменьшается; что он преследует искусственным солнцем, наседает неоном и яркостью, душит своим присутствием даже издалека. но смотреть отсюда, с окраины, переносится мозгом куда свободней и правильней; альт с интересом осматривается, когда двигатель погружается в тишину. она выходит наружу за джонни и первым делом вдыхает прохладу остывающего песка - пыль, поднятая колесами, скатывается на языке не идеальной, но чистотой.
альт зажимает сигарету губами и пытается не вдохнуть - курить сейчас абсолютно не хочется; концентрация химии в воздухе непривычно низкая, в ушах - отделенное эхо города. здесь все практически настоящее, и прежде, чем оказаться опять в плену отвратительности, старается оттянуть хотя бы на двадцать секунд. привычка неизбежно возьмет свое.
джонни подсаживает, и альт закидывает ноги на ту сторону, кое-как балансируя на тонкой верхушке забора; тянет руку ему обратно, чтобы помочь. вдыхает - почти измученно - табак заполняет легкие. альт спрыгивает на землю, протягивая сигарету и возвращая ее хозяину. шагает вперед, потому что хочется чувствовать разницу - очевидную. касаться правой рукой настоящего металлического - идеальный дорогостоящий хром на фоне дожирающей ржавчины.
альт колеблется, разрываясь между оголенным предательством и чем-то тлеющим: ее имплант кажется абсолютно правильной составляющей, а почерневший фонарь - первый кандидат на удаление. она оборачивается - к джонни лицом, спиной к опустевшему памятнику чего-то зеленого и прекрасного, наверняка. свобода - его, практически непомерная; и хватает ее с лихвой на двоих.
- дальше по плану плед и бутылка чего-нибудь согревающего? - альт продолжает нелепо шагать спиной вперед.[nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
Отредактировано Alt (2020-12-30 03:47:54)
Поделиться82020-12-31 04:42:44
В сумерках очень легко спрятать столь многое: собственные эмоции, переживания и сомнения. То, как, подсаживая Альт, Джонни пользуется случаем и облапывает откровенно просто потому, что момент располагает и так хочется. Должно же быть хоть что-то хорошее в этом чёртовом дне, не правда ли? Движение рук короткое, быстрое и не особенно нацеленное на какое-то полноценное продолжение. Не здесь и не сейчас. Может быть потом, в том самом эфемерном «у меня или у тебя». Но настроение всё равно приподнимается.
Перебирается через забор сразу следом, не игнорируя протянутую руку помощи. Пожалуй, они оба понимают прекрасно, что в этом жесте нет никакой необходимости, но сам тот факт, что Альт готова подставить своё плечо даже в такой мелочи…в равной степени его радует и напрягает. Первое происходит из-за того, в современном мире мало кто готов не сколько сыпать сопливыми обещаниями а-ля «я всегда буду рядом с тобой» и «ты можешь на меня положиться», чтобы потом беспонтово слиться, сколько взять и сделать. С Альт таких проблем никогда не было: говорили они мало, а вот делали…делали предостаточно. Второе же вылезает откуда-то из глубины, бурлит и искрится, распухает в желудке и лёгких, не давая возможности сделать вдох. Интуитивно и безошибочно он определяет тот самый момент, когда на него возлагается чуть больше чужих надежд, чуть больше ожиданий, которым он не хочет и обязан соответствовать. Он всё опасается, что в любую секунду клетка захлопнется, ловушка сработает, отрезав его от остального мира.
Всё дело в том, что на самом деле в этой жизни в принципе никто никому ничего не должен, но по какой-то непонятной причине люди всё равно стремятся приручить, прицепить, приковать к себе намертво, а потом удивляются изменам и попыткам улизнуть.
«Мой».
«Моя».
Люди пытаются всё и всех подмять под себя, заклеймить, повесить ярлык. Так будто бы проще, понятнее и привычнее. Только вот закрой его в клетке — выкопает себе путь наружу голыми руками. Джонни не понимает сумасбродного желания принадлежать. «Мой/моя». Полное обезличивание. Наплевательское отношение к тому, что из себя представляет другой человек. Обрезать крылья заплутавшей птахе и то гуманнее, чем лишить человека воли и себя самого. Как только ты становишься частью кого-то другого, ты теряешь себя.
Может быть, люди настолько сильно боятся оставаться один на один с собой? Боится ли он? Нет. Конечно, нет.
В сумраке становятся не столь видимы все внутренние демоны и остаётся только двигаться на огонёк от своей/чужой сигареты, что крохотным маяком подсвечивает откуда-то с земли.
— Ты видишь у меня в руках то или другое? — забирает протянутый «маяк», делает очередную затяжку и на несколько секунд будто бы и вовсе выпадает из реальности. Задирает голову к небу, на котором безобразными кляксами расплываются тучи. Дождь вроде бы и не обещали.
Если смотреть только на небо, то весь город исчезает. Если смотреть на то, как лениво ползут облака, можно представить себя дрейфующим посреди полного штиля без цели и пункта назначения.
Зажатый в пальцах «маяк» истлевает стремительно. Ему всё равно на глупые мечты и мысли. Он стремится стереть себя из этой ночи.
Альт шагает спиной вперёд и смотрит, будто бы и вовсе не моргая. Наблюдает испытывающее, будто бы хочет вскрыть всю правду, но не решается.
Затяжка покороче. Скрип старого забора – то ли из-за ветра, то ли от того, что они так нагло вторглись на закрытую территорию. Джонни делает несколько шагов вперёд, тушит сигарету о протез и хмыкает только.
— Так далеко я не планировал. — честность никогда не была проблемой, если только не касалась чего-то более глубинного, личного, грязного. Усмешка на губах — демонстрация собственной правоты. Он обещал прогулку и обещание это держит: догнать, схватить, сжать чужие пальцы в своих. — Но мы почти пришли.
Когда-то давно, фактически в прошлой жизни, когда корпорации ещё опасались гнева простого народа, в парке был сквер. Когда-то — красивый и величавый, а теперь — покосившийся и заросший какой-то неизвестной иссохшей травой. Их от искомой точки отделяет всего несколько десятков шагов. От того, чтобы с удобством расположиться — ещё не брошенная на пол куртка.
Пожалуй, стоило прихватить что-то выпить, но хер бы с ним. Догонятся ещё. У него. У неё.
Через раскрошенную в человеческой мясорубке крышку должны проглядывать звёзды, но вместо них — сплошная вата облаков.
Поделиться92020-12-31 07:00:47
альт думает много и глубоко. такие места - концентрация вопросов, отложенных на потом; непрошенных, сложных и порой мучительных для понимания. для встречи с ними нужно морально готовиться, запасаться храбростью - не расклеиться - и внезапное ощущение нехватки воздуха выбивает землю прямиком из-под ног. касаться ржавчины альт больше не хочется, не хочется видеть ту ощутимую разницу, от которой минуту назад приходила в невероятный восторг.[nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
альт передергивает, и она неловко ведет плечом в сторону - горечь скатывается под языком. все здесь - напоминание об обещаниях, нарушенных своими действиями - не притворными. принимать новое мировоззрение, сравнивать себя нынешнюю и себя с погрешностью времени. альт - дека, но человеческая; удаление и создание личностных строк с обоих концов.
джонни не лжет, не притворствует, говорит прямо и начистоту; альт останавливается на крошечное мгновение, получая разряд вдоль по спине, и вновь продолжает таранить лопатками пустоту, надеясь на его невнимательность. к отсутствию лжи она привыкает заново: среди корпосвинтусов это основной инструмент общения. здесь и сейчас - не требуется, рядом с ним - в принципе никогда. его слова ранят лишь в случае, если альт заблуждается, и ее благодарность - ему - за ясность сознания не знает границ.
- господи, ты же человек искусства. не слышал никогда о мечтах? - хмурится, смотрит джонни в глаза - без закатываний. визуальный контакт для нее что-то необходимое - прямой и настойчивый - донести то ли надежды, то ли разочарование; из-за себя. мечтательность угасает неумолимо и вовремя, не оставляя содрогаться в приступах и истериках. найт-сити - учитель, достойный высшей награды за количество выпускников.
дистанция - когда требуется, сокращать - лишь когда хочется; негласные правила, которые юридически не оформлены, но каждый уперто им следует. альт знает, на что подписывается; знает, что они вместе не для того, чтобы фиксить и корректировать чужие особенности. не исправлять - главное; но в такие моменты - не долговременные, а секундные - грусть все же берет свое. альт ее гонит веником, выставляя за дверь. та непрошенная, а она - чувствует настроение, срываясь на старт по хлопку. альт умеет и может играть по правилам, как и любой в этом городе. жалобы - прерогатива для конченых неудачников.
альт знает свои намерения, знает возможности и хотения. они с джонни находят устойчивую платформу, которая обоих устраивает - с изредка всплывающими запросами на обсуждение, когда кто-то доходит до крайности; она - в девяносто девяти и девяти процентах случаев. ошибки - естественные итоги тестирования работоспособности, мимолетные опечатки при каждодневном кодировании. она человек, в конце-то концов.
- сдаюсь. веди, - альт говорит совершенно искренне, перемалывая последние зерна догадок в труху. примирительно поднимает руку на уровень голоса, отдавая джонни возможность буксировать ее за собой. не думать - отличный способ отреагировать правильно, без накрученных мыслей и остаточной шелухи.
альт тормозит, но не останавливается: он правда ведет; альт крепче сжимает своими пальцами его, оглядывается по сторонам в поисках раритетного, навевающего на воспоминания о прочитанном. о красоте - незыблемой, о совершенных возможностях, о беспардонности прогресса и эволюции. сильные побеждают ослабленных, город - высасывает из всех и всего. парк - прекрасное тому доказательство. невыгодное - экономически; зачем бесплатно отдавать потребителям то, за что можно совершать транзакции.
люди стекаются в сторону города, прошаренные - бегут в обратную; об этом парке, альт кажется, знает от силы человек пять. пустошь по праву принадлежит кочевникам, бесплодность земли интересует разве что шуршащий песок. альт достает коробочку сигарет, останавливаясь рядом с «почти пришли», прикуривает за пару минут до действительного желания отравить свои легкие - дым тянется к тучам серым клубком.
- так далеко опасно планировать, - альт понимает: опасно - любое, что не «у него или у нее». - и все же мы здесь, прогулку засчитываю.
альт улыбается, втягивая еще одну порцию дешевого табака - расслабленность волнами омывает конечности, расползается в стороны и вверх по хребту. она делает шаг вперед, касаясь пальцами свободной руки пряжки его ремня и подтягивая себя на минимальное расстояние. настойчиво, но не спеша: в этом вечере должно быть что-то еще.
Отредактировано Alt (2021-01-05 00:44:34)
Поделиться102020-12-31 22:00:14
Мечты.
Слишком хитровыебанный аналог обыкновенному «хочу». Большинство почему-то считает, что если сказать «мечтаю о» вместо «хочу, чтобы», то сразу сочтут эгоистичным мерзавцем, а потом и вовсе жопа отвалится, да только вся ирония заключается в том, что так и есть.
Джонни не мечтает, а хочет: чтобы этот вечер застыл в ходе времени и длился до тех пор, пока не затошнит уже от приторности собственных мыслей и ощущений; чтобы люди наконец-то достали свои головы из слишком тугих задниц и посмотрели на то, что происходит с их жизнями и миром вокруг; чтобы главы корпораций сгинули уже под толстым слоем земли и говна. Может, так хоть дышать станет немного легче. Немного проще.
Мечты — это о каких-то несбыточных вещах. Желания же превращаются в цели.
Хочешь срывать глотку, крича о собственной свободе? Делай.
Выбивать все зубы обидчику, который решил, что может жизни учить? Делай.
Перебирайся через забор, сноси преграды, целуйся до головокружения и трахайся до изнеможения. Неси свою правду и не оглядывайся назад. Всё настолько просто. Всегда найдётся сотня тех, кто поспешит кинуть кучей говна и осудить, не смея найти в себе смелости хотя бы ради того, чтобы оторвать зад от продавленного дивана.
Мечты приводят к серой ячейке среди множества других. Желания постоянно двигают вперёд. И, собственно, именно желания становятся причиной того, что они проводят эту ночь в заброшенном парке.
Мечты — пустышка. Желания — личность. И никак иначе.
Альт смотрит глаза в глаза с немым вызовом, на самом дне её восхитительных глаз плещется что-то тёмное и опасное, чертовски притягательное. Усмехается.
— Мечты – это херня полная. — она должна понимать, о чём он говорит. На подсознательном уровне ощущать, буквально дышать тем, что он думает, потому что иначе…иначе ничто не имеет смысла. Альт смотрит и хмурится, он выдерживает взгляд, нисколько не скрывая разыгравшуюся на губах насмешливую улыбку. Это молчаливое противостояние может длиться целую вечность, заставляя кожу плавиться, а кровь бурлить.
Этот город как никакой другой способен растоптать до основания, разорвать все мечты и надежды в клочья, выбросить на обочину дороги, будто бы какую-то использованную «куклу». О мечтах лучше не говорить. Не думать. Не позволять себе ими делиться даже в моменты особенной близости, когда вскрываются самые страшные секреты-нарывы. Выворачивай душу наизнанку, но всегда прячь пару-тройку скелетов в шкафу. Просто на всякий случай.
Почему? Да всем насрать.
Дым от чужой сигареты забивается в лёгкие, оседает внутри тёплым пуховым одеялом. Он чувствует себя практически невесомым, способным умчаться высоко-высоко за облака: подальше от этого чёртового города, от голодного червя, что продолжает изо дня в день изъедать мысли и душу.
Проводит языком по вмиг пересохшим губам, с готовностью шагает навстречу, не высвобождает зажатую в изящных пальцах сигарету, но обхватывает тонкое запястье пальцами — один яд на двоих. Крепкая затяжка — бомба замедленного действия. В этом городе слишком интересно убивать себя и невозможно жить.
Цена на импланты в несколько сотен тысяч евробаксов ничто по сравнению с неподдельным человеческим теплом. Разумеется, разговор не о том «тепле», которое с удовольствием подарит очередная размалёванная шваль, превратившая своё собственное тело в инструмент по ублажению каждого желающего. Впрочем, хер с ней, сама виновата.
Этот мир давно мёртв, а Джонни Сильверхенд чувствует себя сейчас охренительно живым.
Этому в подтверждение — улетевший под небеса пульс, разогнавшийся без помощи синтетической дряни. Этому в доказательство — крепко сжавшиеся на чужих бёдрах пальцы, чтобы без намёка на попытку отстраниться. Если задыхаться, то вместе.
Если умирать, то только так.
— Ещё что-то хочешь засчитать? — собственный голос хрипит подобием радио-помехами и, если бы не тошнотворная трезвость, обязательно бы решил, что это какой-то сбой в матрице, временная петля или ещё какая-нибудь метафизическая срань, которой пичкают с экранов. Ничего удивительного в том, если окажется, будто бы каждый житель Найт-Сити – не просто марионетка, но и вовсе картонная блеклая картинка, тень прошлого.
Кончики пальцев шагают за грань, будто бы в знак молчаливого протеста по отношению ко всему окружающему миру, ведут по мягкой коже над поясом чужих узких штанов, давят ощутимо, горят от жара и близости тела. — Я готов выслушать предложения.
Отредактировано Johnny Silverhand (2021-01-02 15:12:46)
Поделиться112021-01-01 18:15:07
альт думает проще - по крайней мере сейчас. не подчеркивает значимость мыслей пунктирными линиями, не выделяет слова; говорит то, что кажется верным на уровне интуиции - пусть и неправильно. пусть зияет корявостью, мало походит на философскую интерпретацию своего бытия или принципов. практика - синоним наглядности, сказанное - вранье в половине случаев; не слушай, смотри, делай выводы: правда тащится вкупе с тишиной. от попыток понять происходящее голова разбивается топором.[nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
альт беспокоится - искренне. прячет нервность за пазухой, не позволяя джонни критиковать; не позволяя увидеть и толики запрещенного, размусоленного миллионы раз до потери сознания. обрамляет волнение в рамки табу, но нарушает его с подозрительной частотой. альт не может не вглядываться, не выискивать во взгляде его подноготную, скрытую истину для причин быть здесь и сейчас; выбирать среди множества, тянуть ее за руку и тащить прямо в парк.
альт анализирует не потому, что хочется или того требует состояние. привычка, издержка профессии - можно вставить любое определение. она привыкает сравнивать данные в отдельных участках времени, фиксируя расхождения и записывая в вымышленный блокнот. джонни прямолинеен и резок; их разница в точках кипения, в живости реакции, в высказанных словах и спрятанном глубоко.
финальная затяжка не обязательна, мысли не обязательны для произношения. альт отбрасывает сигарету в сторону, обрамляя ладонями его лицо. целует, потому что нужно до изнеможения; тянет к себе, тянет себя - до минимального расстояния. задыхаться действительно хочется - и задыхается.
на правой руке ощущения яркие; закодированные на восприятие и чистоту, запрограммированные на передачу идеальности состояния происходящего. на соответствие правилам осязания по учебнику, по законам и глупым научным принципам. соответствие - главное. на левой - в сравнение - детальность теряется; теряется необходимость рассматривать по фрагментам и шейдерам. джонни на левой - целостность; не набор клеток и атомов, а характер и человек - с его индивидуальностью. альт прячет правую в его волосы; за затылок - к себе еще. нанометры кажутся пропастью, но ближе двигаться просто некуда.
отстраняться не хочется - ни сейчас, ни в ближайшем будущем - но реальность не спрашивает. альт ныряет губами под челюсть, мажет ими правее по кадыку; ощущает пальцы на бедрах и почти беззвучно смеется, не в силах представить вселенную с причинами отойти на добровольных условиях. даже не шантажом - исключительно пистолетом к виску.
- мне обязательно произносить это вслух? - альт поворачивается спиной и жмется лопатками.
она знает почти каждый звук: как кожа штанов шуршит под пальцами, как звучит его голос - уставший и злой; его придыхание, хриплость - в попытках скрыть что-то там, глубоко. недовольство, его раздражительность и желание; альт тянется своими пальцами к его шагающим, касается лбом подбородка, прикрывая глаза. ладонь на ладонь - для храбрости, хотя джонни последний, кто будет подвластен трусости.
золото и серебро; белое напыление - отчаянная попытка себе соврать. аккуратный хром в противовес грубому, практичность против необходимости - разница их миров бьется на издыхании по стеклу. альт задается вопросами: почему при всей его ненависти к корпорациям и целому городу, он не хейтит ее? почему она хочет молчать до последнего, пусть даже он и не спрашивает? почему так легко отрекаться от себя прошлой ради совершенства своего корпуса?
нетраннерство - ее сущность и ее оправдание, которым пользуется с незавидной частотой. то ли глупая, то ли запуталась - кажется, город все же проглатывает. кажется, что все идет правильно и ошибочно одновременно. а альт уверена только в одном - в потрясающей непобедимости его собственного определения. но никак не в своем.
альт тянет своей рукой его руку в сторону, ныряя их пальцами под пояс своих узких штанов.
Отредактировано Alt (2021-01-05 00:44:08)
Поделиться122021-01-02 18:39:18
Осталось ли хоть что-то настоящее?
Чтобы огнём по венам, в лёгких и на самом дне почерневшего в один момент взгляда.
Хоть что-то настоящее, что ещё не вывернуто наизнанку, не осталось небрежно взломанным ворохом имплантов? Он не из тех, кто прислушивается к болтовне лживых проповедников, непокидающих телестудий на самых популярных каналах страны. Всё — шум. Болтовня, которой отвлекают от самого важного: от того, что происходит где-то глубоко внутри. Люди разучились смотреть в себя, прислушиваться к собственным чувствам и ощущениям, постоянно ведомые указаниями тех, кто богаче, сильнее, круче по всем фронтам.
Он наблюдает нечто подобное из раза в раз, поднимаясь на сцену даже самого раздолбанного в Найт-Сити бара или клуба. Он видит блестящие глаза чужаков где-то далеко внизу и не может отделаться от всепоглощающего чувства отвращения: они превращают его во всё того же прогнившего проповедника, вырывают его слова из контекста и напрочь отказываются думать собственной головой. Они возводят его на пьедестал, который целиком и полностью сложен из чужих костей и идей. Они вверяют свои жизни и решения в его руки, а ему — как и всем пиздаболам на тв — насрать.
Откуда им знать, что в его голове нет какого-нибудь жадного корпората, пользующегося моментом и контролирующего толпу? Откуда им знать, что в его голове всё действительно так, как они того хотят?
Кто есть кто в этом мире? И как долго способен оставаться верен самому себе?
Как можно быть уверенным в том, что он — это действительно он?
В мире, где жизни нет ровно так же, как и смерти…что ждёт впереди?
Когда наступит момент, когда свидетельства о рождении и смерти окончательно заменят на руководство по эксплуатации и какой-нибудь гарантийный талон? Когда выйдут из тени ссыкливые «пиджаки» и признают то, что происходит?
Что станет с ними?
Морщится с насмешкой и качает головой только отрицательно в ответ на чужие слова. Ещё придёт день, когда чувства и эмоции превратятся в прописанный каким-то ёбаным умником чёткий код. Упростят человека до машины, потому что так проще управлять. В этот самый день всё окончательно пойдёт по пизде, а все остатки человеческого рухнут в небытие. Похоть, страх, ужас и гнев — всё превратится в команды, выполняемые для развлечения тех, у кого бумажник потолще.
Нахуй такое будущее.
После оглушительного грохота города тишина оглушает. Для таких простых вещей как прикосновения в Найт-Сити не остаётся ни времени, ни пространства: любви не существует, ведь людей переписывают из раза в раз только для того, чтобы симулировать её. Ты услышишь всё, что хочешь. Почувствуешь всё, что только пожелаешь. За твои же деньги.
К чёрту всё.
Покалывание на кончиках пальцев настоящей руки — чистое электричество, импульсами стремящееся прямиком к сердцу. Ещё немного — искру можно будет высечь прямо так, плотью и кровью. Хочется цепляться за мысль, что это собственный выбор, что никто не смог подобраться настолько близко, чтобы прописать и ему поведенческий паттерн. И никогда не доберётся.
Серьёзно, лучше сдохнуть.
Альт под кожу въедается крепче любых чернил. Оставляет невидимые отпечатки, цепляется крепко, а вид делает такой, будто бы понимает всё на свете. Раздражает. До зубовного скрежета выбешивает, а ярость затапливает разум терпкой нугой. Высекает искру, заставляет чувствовать столько всего сразу, что хочется переворачивать весь мир вверх дном, сбивать кулаки в кровь и орать нечеловеческим голосом. Хочется срываться в ночи в неизвестность, чтобы нагулявшимся котом вновь вернуться.
Он сейчас ловит её приглушённое дыхание, на языке чувствует горечь и списывает всё на сигареты бессовестно. Разумеется, он обманет. Пойдёт на уловку и застанет врасплох. Только вот где-то глубоко внутри Джонни знает, что всё — игра, и она позволит себе выглядеть обманутой, на самом деле ожидая подвоха с самого начала. Так всегда было. Так всегда и будет.
Ладонь в ладони — спущенный затвор. Русская рулетка. Поцелуй — пустая ячейка в барабане. Судорожный выдох.
В полумраке не_поблёскивают оба протеза, продолжая упрямо присутствовать призраками прошлого и того, что ещё только ожидает впереди.
Он никогда не спрашивал её о том, зачем ей модификация. Никогда и не спросит.
Шаг вперёд — полнейшая капитуляция, и не со стороны Альт вовсе. Скользнувшие под ткань штанов пальцы — ловушка, расставленная скорее самому себе. Вжимается губами в шею, рецепторы взрываются от тысячи аляповатых пятен чужого аромата, что ни с кем другим невозможно перепутать. Лёгкий укус в знак взбунтовавшегося вдруг острого чувства собственничества.
Вторая рука расправляется с узкими штанами неистово, мало заботясь об их какой-либо сохранности.
Разорвать. Отбросить. Обнажить то единственное, на что на самом деле хватает смелости в опасении утонуть в чужих мыслях и сомнениях. Уверенные движения — захотела бы, давно бы всё остановила и в своей излюбленной манере попросила бы отъедаться в очередной раз, чтобы пересечься снова, потому что тошно, душно, тошнотворно порознь.
Прижать к колонне, не удерживающей разве только всю бренность этого сраного мира, отрезать собой от всего, что вокруг.
— Тебе обязательно вообще заткнуться сейчас.
Поделиться132021-01-02 23:13:51
город живет секундами и моментами, каждый упивается личными триггерами. ощущениями небезразличности, смысла существования, собственной важности - пустой звук превращается в ошеломляющий красками барабан. альт слышит, как бьется в висках, как стягивает затылок до невозможности повернуться; глаза не открываются, доводя все ощущения до максимальности. на шее колкость его небритости, хаотичность движений в попытках освободить из плена узких штанов - она задыхается.
вечность в такие моменты - необходимое. альт отбрасывает вопросы о справедливости и человечности; выкидывает сомнения, сминает прошлое следом за будущим, оставляя границы покоиться без четких ограничителей. не думать - думать и не получается. все смазывается каким-то набором цветастости, резких и четких контуров - на двоих. беззвучности - слух не фиксирует ничего. отрезанная часть прожитого и происходящего - в ее концентрации нереальной тактильности. [nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
легкость и отсутствие необходимости выбирать, наплевательство относительно вещей за пределами радиуса - своего; свобода для каждого разная. свобода не постоянная, свобода в односекундном фрагменте памяти. свобода на издыхании, на остервенелом желании вжаться и вжать. не отпускать - ни за что.
здесь - эмоции; чистые. хваткой на горле, сжимающие пальцами до отсутствия воздуха. если позволить - ими же внутрь, до натянутого где-то в груди и колотящего - до невозможности. свои руки не чувствуются, ноги стоят непонятным образом - джонни держится за двоих. это не достигается ни одной паленой синтой, для этого нужно большее - понятное и очевидное. столь сокровенное и никогда не произнесенное - альт нужно молчать.
голова отключается; честно - уже давно. движения заторможенные, как будто вырванные из другого витка реальности - покадрово, с замедлением, с дублированием предыдущей секунды в полупрозрачности. спину обдает холодом, позвоночник - твердость поверхности; альт достигает критического значения безразличности ко всему, кроме точек их соприкосновения.
вечность в такие моменты - собачья срань.
острота ощущений, закипающее нутро; прохладой по оголенным бедрам - его и ее. альт видит джонни, но не осознает; смотрит, но фокус зрения обращается пеленой, отрезая возможность зафиксировать хоть что-то конкретное. бэкграунд их личностей растворяется, обиды стираются, отсчет начинается заново - каждый раз.
руки тянут его за шиворот, коленом и щиколоткой к себе - чтобы не отошел; не нарушил целостность единого контура. альт улыбается, макушкой касаясь единственной твердо стоящей в вертикали поверхности - легкие рвет. целовать хочется, но не получается - нужно дышать и переживать атаку под ребрами.
пальцы сжимают голую кожу, оставляя отметины; его голос звучит бессмысленно, буквы не складываются, не обрамляют себя в предложение. альт абсолютно похер на сказанное прямо сейчас: пусть говорит все, что думает; раскритикует, признается в ненависти или пошлет. расскажет очередной ебанутый план по свержению корпорации, бесчеловечности города и признается в чувствах - каких бы то ни было. все то, что не произнесет осознанно - в эти минуты времени она не поймет.
альт спишет все на возвышенность и нереальность происходящего; забудет - игнорировать очевидное становится правильным поведением довольно давно. выкладывать на поверхность лишь то, что заранее предназначено. осекаться на полуслове в секунды слабости, додумывать - самостоятельно. она не дура, а он не тупой. альт знает его биографию, всю информацию, выкинутую в сети - но не знает истину. видит причины, слушает россказни, утопические мечты, критикует и возмущается в нелепой попытке его защитить - вдруг передумает? жизнь внутри корпораций учит быстро и многому. они растопчут и не заметят - его. и если быть посланной - единственная возможность того оградить, она будет пробовать.
не исключено, что альт - просто трусиха, как джонни ее и зовет.
за затылок - к себе. она касается своими губами его всего на пару секунд; лишняя нежность - что-то из сферы запретности, доступная в краткие мгновения их обоюдной забывчивости. без фиксирования внимания, без центрирования несуществующей камеры - словно нечаянно и не заметили. спускают на тормозах, и никогда - никогда - не попадает под обсуждение.
ее дыхание перемешивается с его - учащается, миксуется стонами. альт держит одной ладонью его плечо, второй - упирается в столб. легкие не развертываются, не позволяют вдохнуть, ребра обдает пламенем - мир отходит на задворки сознания. ощущения долетают до грани безумия, прежде чем окунуть в нугу не такой уж плохой - на сегодня - реальности.
пульс затормаживает, вместо скорости вкладываясь в мощь, бьющую по ушам. альт смотрит на джонни, собирая осознанность по частям; кладет свои ладони ему на грудь, чувствуя сто тридцать в минуту - тающие. ведет языком по своим губам.
- breathtaking shit, - удовольствие ослабевает лишь спустя десяток секунд.
альт застревает на полпути до осознанности, переводя дыхание и не отпуская джонни ни на миллиметр в сторону. курить хочется - она уверена, что и ему. маленькая традиция, в конце концов.
Отредактировано Alt (2021-01-05 00:43:56)
Поделиться142021-01-03 15:27:12
Зверь внутри принимается ласково урчать, унимается и закрывает свои красные глаза. Это не продлится долго, уже к утру — или вовсе через несколько часов — он снова начнёт биться о прутья и без того шаткой клетки, требуя всего и сразу. Но здесь и сейчас можно выдохнуть, поддаться и наслаждаться теми волнами удовольствия, что пляшут по телу, пуская миллионы мурашек вдоль позвоночника.
Разгоряченные тело и разум застывают в едва ли прохладном порыве ветра, чтобы через несколько секунд снова прийти в движение: медленно и лениво, подобно старому компьютеру, ушедшему на перезагрузку. Воздух становится слаще, но понимание никуда не девается — когда нега и свинец покинут тело, всё вернётся на круги своя. В лёгкие снова забьётся отрава, город продолжит гнать смертное тело по магистрали жизни, выжимая до последней капли.
Но до этого сейчас нет никакого дела. Город может творить всё что только вздумается последующие несколько часов. Пусть всё тотчас же перестанет существовать — Джонни не заметит. Пусть небо сгорит к чертям и пеплом осыплется на головы. В этом мире нет святых. Грехи не будут искуплены, так в чём же тогда смысл себя сдерживать? Все попадут в Ад, если повезёт. Если же нет — сгинут в небытие. Ride fast, die young: без уловок и лживых обещаний о «долго и счастливо», в которые даже верхушки уже не верят, потому что собственными бледными руками пережимают доступ к кислороду. Себе, в том числе, пусть и не понимают этого пока.
Касания — отпечатки. След в истории, которая только для них двоих и никого больше. В мире, где всё не увядает, но вовсе подыхает слишком быстро, они служат красноречивым напоминанием — жили, дышали, чувствовали. Вырывались из цепких лап реальности.
Кожа к коже. Дыхание к дыханию. Джонни прижимается лбом к согнутому в локте холодному протезу, пока пальцы живой руки продолжают вжиматься в тёплое и податливое так близко. Жадность сражается с едва ли проскользнувшей нежностью и теперь горчит на губах не выкуренной сигаретой. Барабаны в грудной клетке гремят приглушённо, но не стихают до конца.
Пальцы на затылке — очередная волна удовольствия и липкого, чистого кайфа. Хриплый выдох вырывается за несколько секунд до того, как утонуть на чужих губах.
Чужие слова не добираются до сознания, в уши словно вату набили, а рука сама собой перемещается с тёплого бедра к лицу, зажимает рот.
Курить хочется невыносимо, сердце под прикосновением далеко не_чужих ладоней будто бы и вовсе замирает на секунду. Доверие — маленькая смерть. Надеется с какой-то несвойственной наивностью в то, что останется незамеченным. Укус — попытка отвлечь внимание от собственной уязвимости.
Где-то в кармане его/её штанов была пачка сигарет. Шевелиться не хочется, а тянуться за сигаретами — прыжок и вовсе в другую реальность, где вновь — только шум города, грязь и всепоглощающая злость. Чтобы получить то, что так хочешь, приходится идти на жертвы.
— Так что, ко мне или к тебе? — никаких модификаций голосовых связок, а ощущение такое, будто бы сбоит всё разом, идёт помехами и вместо слов появляется какая-то загадочная абракадабра.
Ещё немного, и картинка окончательно поплывёт перед глазами. Но если так, то пусть плывёт в сизом тумане сигаретного дыма, выбивая все оставшиеся мысли до утра.
Пузырь иллюзий лопается, когда где-то не так далеко слышится вой полицейской сирены. Шум реального мира прорывает все возведённые стены. Пальцы сжимают упаковку сигарет, стащенную бессовестно из чужого кармана. На лицах танцуют отсветы от крошечного огонька, в ноздри ударяет крепкий запах. Взгляд блуждает по чужому расслабленному силуэту с цепкой леностью. На кожу ложится тёплый ветер и терпкий запах их очередного небольшого секрета.
Приводить себя в порядок — лишняя трата времени, которое и так вновь разгоняется, вновь принимается нестись вперёд на повышенных скоростях, будто бы упрекая за попытку остановиться, замереть в одной точке хоть на мгновение.
Набрасывает куртку на чужие плечи, протягивает сигарету. На Альт можно смотреть без конца. Отличный способ убить вечность.
И можно пробыть здесь до самого утра, но пружина внутри снова сжимается по давлением неуёмного разума. Выстрелит обязательно, поэтому необходимо место ещё укромнее этого.
— Есть одна идея. — хлопок автомобильной двери — выстрел, точка невозврата. Он не раздумывает и блокирует двери, отсекая все пути к отступлению. Альт уйдёт в тот же момент, как поймёт, что была права с самого начала. Ему нужна помощь и не имеет значения, насколько желание провести время вместе было настоящим, в её голове сложится совсем другой пазл. Говорить об этом не хочется. Опускаться до оправданий — никогда.
Горячая ладонь ложится на чужое колено, сжимает крепко. Просьба не уходить, которая ни за что не будет облечена в слова.
Жесты говорят куда красноречивее.
— Ты же вроде шаришь во всяких штуках в сети…
Если бы взглядом можно было убивать, тупое сердце давно бы остановилось навсегда. Но ему несказанно везёт.
Отредактировано Johnny Silverhand (2021-01-03 15:32:12)
Поделиться152021-01-03 19:55:17
в этом жесте кроется многое; разворачивает карту с воспоминаниями, вытаскивая отдельные - единые для двоих. подвластность желанию вне зависимости от происходящего - они плюют на окружение не раз и не два. эгоистичность их общей необходимости встречается с миром и никогда не проигрывает; эгоистичность подвластна лишь одному единому правилу: сейчас значит сейчас, хочется - терпеть вовсе не требуется. альт ловит тайминги - свои и его, каждый раз удивляется их подозрительной синхронизации с погрешностью в пару миллисекунд. альт затыкается, как только его ладонь оказывается поверх ее губ.
она не хочет двигаться, не хочет возвращаться к реальности, не хочет вслушиваться в звуки тошнотворного города - они доносятся так нечетко и тормозя. растекаются по периметру, обволакивают, притесняют расслабленность, смещая ту с пьедестала значимости. напоминание - отвратительное - о прогорклости их существования и разнице. внутри тянет холодом, прямо под ребрами, где минуту назад было очень тепло.
альт думает, что они не такие разные - под шелухой травм и характеров; что слои их накладываются из-за разного опыта, что винить себя и его бессмысленно, и в исправлении нет четкой необходимости. «город любит отчаянных» - со сноской «отчаявшихся» где-то внизу. альт смотрит на джонни с выдержкой, прячет улыбку в выдохе; (не)довольно кривится, когда зубы пронзают меланхоличность яркого послевкусия. жалеет о быстротечности времени, понимает смысл брейндансового бизнеса так четко и хорошо. этот - занял бы полку любимого со смертельной необходимостью на воспроизведение.
- к кому быстрее дотащимся? - усмехается.
куртка дает тепло, пока альт докуривает. она смотрит на джонни с той же упертостью, что и он - на нее; альт не смущается - у каждого целый ворох новых мыслей для ознакомления. для пробы на зуб, препарирования и разбора на нужные, неважные и подозрительные. альт водит взглядом по джонни медленно, концентрируется на различиях - настолько крошечных, что сомневается в собственном здравомыслии.
альт удивляется - каждый раз; задается вопросом, как можно знать его и не знать одновременно, сомневаться в себе сразу после полнейшей уверенности в своих ощущениях. как быстро прячется то, что запросто оголяется за пару нужных движений и слов. как молчат - вдвоем - о том, что невысказанным грузом лежит на плечах. как можно не доверять сокровенное, но не сомневаться в самом доверии - никогда.
альт задерживается на свежем воздухе на пару лишних минут: реальность ломается своей нереальностью, парк давит на чувства со всех сторон. город - такой яркий и раздражающий - бесит до невозможности. возвращение отдает депрессией, легкие просят еще табака, еле справляя с предыдущей порцией. руки складываются в недовольный замок, альт хмурится, отправляя сознание наблюдать за светлыми тучами. удовлетворение растворяется, недостаток радости забивается эндорфинами всего на половину от необходимого их количества.
альт выдыхает; достаточно - вечер еще не грозит своим завершением. пару раз «у нее или у него», чтобы точно насытиться на неизвестное количество времени. расставания обязательны, все по сценарию - сыграть на контрастности в будущем; хэппи энды обычно скучные, обычно вне города и обычно их недостаточно для упоения.
машина - маленькая, и джонни звучит неожиданно громким голосом; альт смотрит настолько внимательно, что блокировка дверей уже не кажется выходом и хорошим решением не выпускать. она догадывается заранее, еще до произнесенного, но злиться заранее не получается, чтобы стереть моментами, ушедшими уже в прошлое.
- так далеко я не планировал, - альт передразнивает джонни с нескрываемым раздражением.
она не знает, что расстраивает прямо сейчас: его скрытность, пусть и с искренними - альт верит - намерениями погулять; или его незнание ее реальных возможностей. старые раны вскрываются заново: часы самобичевания перед сном, вопросы о нужности и правильности ощущений - ее. удобство граничит с невысказанными никому истериками - альт подбрасывает кубик удачи с двадцатью гранями.
скидывает его руку с колена, отворачиваясь к стеклу; взвешивает какие-то доводы, думает много и муторно - ругаться не хочется. не хочется нарушать ту расслабленность, что комками скапливается в конечностях. ту ватность реальности с заторможенными звуками и осознанием.
а еще хочется вмазать пощечину.
но альт сдерживается.
- если это хоть как-то связано с твоей ненавистью к арасаке, то нет. я не собираюсь лезть к ним под лед, чтобы потешить твое бунтарское самолюбие, - альт замолкает, возвращая недовольный взгляд обратно на джонни; усмехается с грустью: - «штуки в сети» - не мог придумать еще более дурацкое название?
альт сверлит его, нахмурившись от недовольства; кивает в сторону темнеющего парка за окном.
- на секунду я даже поверила в это все.[nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
Отредактировано Alt (2021-01-05 00:43:46)
Поделиться162021-01-04 21:46:39
Руку чужую перехватить выходит слишком легко. Движение, которое почти ничего не стоит, помимо какого-то немыслимого усилия где-то глубоко внутри. Знал, что так всё и будет, но всё равно десятой частью надеялся, что пронесёт, не заденет; можно будет выдохнуть и не начинать разговор вновь на повышенных тонах в опасно сжатых пространствах.
Сжимает горячие пальцы на чужом запястье с силой и нескрываемым раздражением. Знает — вырвется, если того захочет, потому что Альт такая уж пташка — не удержишь, как ни пытайся, не заставишь петь по своему желанию. Она — тот ещё ураган, в эпицентре которого хочется потерять голову окончательно.
— Ты дослушать можешь или обязательно надо сразу сучиться? — выбор слов в такие моменты ограничен кипящими внутри эмоциями. Весь гнев, едва ли успевший улечься после дневных событий, снова набирает силу. Она смотрит с недовольством и какой-то тоской, от которой по загривку бегут мурашки уже совершенно другого толка. Желчь застревает в глотке кислым комком мгновенно.
Он уже не уверен, что сделал правильно, закрыв к чертям все двери. Нужно было дать ей уйти. Быть запертым один на один со смертоносным — глупость феерических масштабов, которая как нельзя лучше рассказывает о нём фактически всё.
— Давай только без этого дерьма про обиженную и обманутую, окей? — отпускает чужое запястье резко и ударяет по рулю, выплёскивая разве что какую-то пиздецки крошечную долю всего, что крошит сейчас изнутри внутренности. — Не делай вид, что я хоть к чему-то принуждаю. Могла бы не приезжать. Могла бы не отвечать.
Автомобиль с визгом срывается с места. Стоило бы поставить если не точку, то хотя бы запятую. Выстроить целую стену из восклицательных знаков, если захочется, но стартовать в ночь под аккомпанемент бурлящей крови — идея идиотская и фактически самоубийственная.
— Мне нужна твоя помощь, а ты начинаешь ебать мне мозги по поводу сраной прогулки? — на короткий миг, когда автомобиль выкатывает на неправдоподобно прямое шоссе обратно к городу, становится чуть легче дышать. Злость разжимает пальцы, явно пытаясь удержаться на заднем сидении на крутом повороте. Всего на несколько секунд, чтобы потом вновь вцепиться со всей присущей ей дури. В голове разливается совсем другой туман. Он обо многом пожалеет после, когда останется один на один с собой. Об этом же никогда не скажет вслух.
Он гонит автомобиль, выжимая полный максимум, ветер свистит, пытаясь зацепиться крючковатыми пальцами по ту сторону, то ли желая остановить их, то ли увязаться следом.
Сердце клокочет в груди громче любого мотора. Воздуха в какой-то момент и вовсе не хватает. Джонни везёт её к себе, отчего-то уверенный, что если бы хотела — ушла, и даже закрытые двери не стали бы помехой. Может быть, ей всё же интересно. Может быть, она злится недостаточно, чтобы завершить их встречу.
Красный свет светофора — фикция. Они проносятся стрелой, а к свисту ветра примешивается и чей-то испуганный визг. Никого не сбил, следом не увязываются копы. Как прекрасно, чёрт возьми, что в этом городе всем на всех насрать.
— Поверила во что? — ещё один пешеходный переход остаётся позади, в эпилептическом припадке по салону скачут отблески света фонарей, не поспевая за тем, как они кометой мчат, пронзая город насквозь. Дорога угадывается интуитивно, мысли движутся так, будто бы напрочь увязли в воске. — Что я не могу и правда поделиться тем, что мне нравится?
Обвиняющий тон звучит смешно. Альт скорее всего посчитает это попыткой в манипуляцию. И, наверное, оно так лишь отчасти. Ему нужна помощь. Ему совершенно точно не хочется искать кого-то ещё для этой работы, потому что тогда к чертям сразу улетит вся конфиденциальность. Он не верит никому так, как Альт. Почему она не видит этого? Неужели нужно прокричать об этом на весь чёртов НС, чтобы стало, блядь, ясно?
Один поворот сменяет другой, авто заносит нещадно, но каким-то чудом удаётся его выровнять. Визг шин. Грохот то ли мусора, то ли каких-то камней под колёсами.
Ещё с десяток минут, и они будут на месте. Останется только открыть двери и посмотреть, решит ли она упорхнуть в темноту ночи или же одумается.
Тормоза визжат ничуть не тише. Мотор всё рычит, не собираясь успокаиваться, даже когда они резво притормаживают около тротуара жилого здания.
Подушечки пальцев тянутся навстречу чужой разгорячённой коже. Сжимают подбородок требовательно, но всегда оставляя право решить. Новый поцелуй-укус крепче любой брани, грозящейся вновь сорваться с языка. Голова кругом.
— Никакой «Арасаки» в этот раз. Серьёзно.
Поделиться172021-01-05 00:39:04
джонни доводит собой до крайностей - каких бы то ни было. заставляет ходить по граням, обжигаться ненужной категоричностью. спокойствие - нечто из раздела фантастики; на пару минут, чтобы перевести дыхание, собрать себя и выстроиться в привычную форму общения. альт хочется это все изменить по-честному. хочется не ругаться и не вести себя, как припадочная - непредсказуемость его действий застает врасплох каждый раз. непредсказуемость его - основополагающая, пусть и читаемая между строк.
он умудряется топтать ожидаемое с таким остервенением, что проще выкинуть диалоги из головы в окно. альт не угадывает и половины задуманного, хоть и чувствует; джонни заводится и разгоняется до неостановимого раздражения - они собачатся из-за пустяков каждый гребаный раз. грубо и с оскорблениями - обоюдными - но едва ли обращают на них внимание по-настоящему. альт ощущает панику, сожалеет о сказанном на крошечное количество времени - пока джонни не открывает рот.
все начинается заново, бурлит изнутри и сжигает терпение. альт прикрывает глаза, устало падая лбом в ладонь; вопросы - бесящие и отвечающие на ее собственные, заставляют думать о правильности реакции. логика тарабанит во всю в висок, но эмоции нереально так контролировать. нереально расписывать все по пунктикам, выкладывать перед джонни на стол и ему объяснять; вспыльчивость их преимущество и недостаток в зависимости от момента и времени.
руль ловит ярость вместо нее. альт молчит, давая джонни возможность выговориться и возможность обдумать - себе. хмыкает, царапая ногтем темную ткань штанов, и привычно хмурится. альт чувствует себя адекватной и неадекватной практически одновременно - закипает с неистовой скоростью, чтобы сразу остыть и выдохнуть; спрятать взгляд в проносящихся за стеклом зданиях, сожрать джонни глазами до голых косточек.
все как будто идет не так, но правильно. альт не может решить и не может понять, запутывается, забывая истинную причину негодования. эмоции перезаписываются, теряют детальность и первоначальность своего создания, цепляют байты надуманного вне этого вечера - ей не хватает возможности удаления устаревшей уже информации. чтобы каждый раз с чистого и вспоминая исключительно важное.
нужные мысли остаются за спинами, в темноте и шуршании парка, в минутах ошеломляющей близости. в ее и его дыхании на двоих; альт хочет их вытащить, но замок захлопывается до следующего витка безумия. человек не код, не набор синтаксиса - без возможности листать логи перезаписывания, без возможности прочитать нужные прямо сейчас. альт сидит с разбросанными на коленях сомнениями, пытаясь сложить паззл, который не складывается.
машина несется на полной скорости, джонни игнорирует красный и накрывает каждого своей яростью. альт больше не жмет пальцы в кулак, неон душит, даже не спрашивая.
альт не против ему помочь. не против откликнуться, но почему-то вопреки своим же доводам возлагает на его плечи не нужные никому ожидания. а потом - неожиданно - сидит с их ошметками, покореженными и поломанными, и выстраивает в ряд обвинения для того, чтобы высказать. побочный эффект доверия? мелким шрифтом и не тронутое вниманием при прочтении? никаких обещаний на большее не было произнесено, и ее устраивает. но человеческая привычка видеть несуществующее и поддаваться эмоциям захватывает пульт управления.
джонни манипулирует и защищается; ему не нравится в той же степени, что и альт. все это какой-то дерьмовый сон с подозрительным намеком на продолжение без запроса с обеих сторон.
- так сложно сразу признаться, что тебе нужна помощь? - альт недовольная. - и прекрати уже делать меня виноватой во всем. я могла бы не отвечать, ты мог бы сказать все с самого начала, а мир не треснет, если однажды выйдет действительно погулять без скрытой причины встретиться.
сигареты - капитуляция; альт достает одну, чтобы скрыть мандраж рук, щелкает зажигалкой и озаряет свое лицо огоньком. зубы стесывают уголок ногтя безымянного сразу после того, как она делает глубокий табачный вдох. извинения - последнее, что может вылететь из их уст; извинения - за пределами настоящего и реального, в параллели вселенной, вывернутой в обратную сторону. и это единственное, что они действительно друг от друга не ждут.
- парк мне понравился, - альт бурчит себе под нос, и получается даже без «но».
все тормозит одновременно: минуты, машина и ее раздражение. джонни тянет к себе, и альт тянется без малейшей упертости; чувствует, как внутри разворачивается война - сердце снова стучит как бешеное, а мысли схлопываются. альт хватает запястье удерживающей руки в нелепой попытке найти точку ориентации. зубы после губ как напоминание, и она отстраняется.
- что нужно сделать? - альт сомневается в том, что джонни выигрывает: это больше похоже на какую-то бесконечную партию. [nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
Отредактировано Alt (2021-01-05 00:49:03)
Поделиться182021-01-05 21:12:46
Абсолютное безразличие окружающих как нельзя кстати играет на руку.
Путь от припаркованного наискось авто до двери в квартиру исчисляется в десятке новых урванных поцелуев и крепкой хватке пальцев на чужом теле; проследить удаётся все изгибы, вжать в дребезжащую стену лифта, чтобы под монотонный голос диктора из встроенного радиоприёмника, хмыкнуть с довольством:
— Конечно, парк тебе понравился.
Воздуха, будто бы взаймы взятого, хватает только на короткую фразу. Раздражение смешивается с вновь разгоревшимся пожаром, порождая какой-то невообразимый микс, из-за которого в один миг в собственном теле становится до невыносимого тесно.
Серые коридоры человеческого муравейника бесстрастны: на их веку складывается и разрушается бесчисленное количество людских судеб и жизней, поэтому нет никакого резона приковывать взгляд к очередной вспышке истории, что погаснет во всепоглощающем мраке настоящего Найт-Сити. Того, что не прикрыт разноцветной обёрткой. В эпицентре которого не взрывает ушные перепонки громкая музыка, создавая обманчивое ощущение какого-то непонятного праздника.
Чушь собачья. Не празднество, а пир во время чумы.
Нащупать ключ-карту от обиталища под взглядом, полным сомнений и чего-то ещё, до сих пор не высказанного, фактически невозможно, но он прилагает все усилия, на какие сейчас только способен.
Жилище — илистое дно — через плотные жалюзи не пробивается даже кроха от всего неонового калейдоскопа, что бушует снаружи. В лёгкие врывается приторная духота под аккомпанемент из отъезжающей с металлическим шипением входной двери.
Протолкнуть Альт внутрь и не запутаться в собственных ногах — уже героизм воистину библейских масштабов. Разрывать чёрный кружев темноты ярким светом нет никого желания, поэтому он тут же делает несколько шагов следом, едва ли вслушиваясь в то, как обозначенная выше дверь с лёгким лязгом захлопывается, в сотый раз за один вечер оставляя весь реальный мир тоскливо скулить побитым псом у порога.
Пол в той комнате, что не спальня, — минное поле. Вся последняя неделя — сплошь облезлые стены мотелей рядом с барами и клубами, где удавалось сыграть. Звон бутылки — задевает носком ботинка остатки давнишнего веселья. Приоткрывает окно, впускает лучи-лезвия неоновых вывесок. Те причудливо кромсают помещение на кривые куски.
— Я делаю тебя виноватой? Это ты выставляешь меня грёбаным злодеем. — кратковременного перерыва в прикосновениях достаточно, чтобы порция желчи полилась с новой силой. Стоило бы прекратить, заткнуться, ради всего, что ещё хоть сколько-нибудь волнует в этом мире. Прекратить и зафиксироваться на мысли о том, что хоть кому-то ещё не насрать, хоть кто-то всегда срывается с ним в очередное «почему бы и нет?», но слишком соблазнительно отмахнуться и от этих рассуждений, дать выход всему, что всегда горючим комком застревает в глотке.
— Если бы я сказал тебе всё сразу, ты бы психанула ещё до парка.
Проверять чужое терпение на прочность и чувствовать кожей то, как тяжелеет чужой взгляд. Она может развернуться в любой момент и исчезнуть, раствориться и не отвечать на сообщения и звонки, думая, что это что-то решит. Всё снова повторится, завернётся ещё один виток их бесконечной спирали, чтобы в одной-единственной точке столкнуть вновь.
— Нужно взломать одних ребят, которые решили, будто бы заносить меня в чёрный список — это охренительно классная затея. — пальцы сжимаются уже вкруг горлышка бутылки около продавленного дивана, на который он опускается тяжело, вытягивая ноги. Стакан поблёскивает своим покатым боком, отражает неоновые лучи, пробирающиеся из окна, но тянуться за ним откровенно лень. Пьёт с горла. — И, типа, было бы абсолютно насрать, но мои ребята снова начнут ныть, мол, вся эта херня плохо сказывается на репутации.
Разводит руками, не расплёскивает напиток только потому, что тот едва ли плещется на самом дне.
На лице появляется самодовольная улыбка вместо красноречивого «видишь, не для себя даже прошу».
Поделиться192021-01-06 00:17:59
это все отдает таким подростковым возрастом: где угодно, по-быстрому или невыносимо медленно - дотрагиваться и таранить стены собой. альт цепляет зубами на изгибе к ключице, чтобы не раздувать его эго пуще прежнего; лифт кряхтит страшными звуками, реклама мешается, одежда настолько лишняя - опять. альт не разбирается в токе и электричестве, но интуитивно догадывается, что их личная цепь замыкается при любом мимолетном прикосновении. лампочка загорается и не гаснет, пока не перегорит.
мегабашня - типичная и с тоннами мусора, разбросанного по углам. с пьянчугами и наркоманами, с порядочными, у которых проблемы в жизни или просто не складывается. альт откатывает воспоминания ненадолго назад; на стенах - граффити, на полу - ошметки от бургеров и жестянки напитков с сахарозаменителем. во имя здоровья и рецензиями подкупленных докторов: найт-сити находит подход почти к каждому - ковыряет совесть и давит на слабости в надежде убить.[nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
привычка - штука дерьмовая; привычка сглаживает острые грани реальности, подкидывает решения с минимальной затратой энергии и застилает глаза, когда вовсе не требуется. альт стоит у двери, джонни сражается с ней же, как будто впервой; его квартира - эталон холостячности; нечто священное, нечто настолько скрытное и запретное, что она сомневается. тормозит в коридоре еще с десяток секунд, собираясь с силами и очерчивая какие-то выводы, возникающие сами собой. фанаты, еще оставшиеся, готовы убить за право присутствовать прямо здесь и сейчас вместо нее - а она стоит с каемчатым блюдечком.
осматривать нечего; квартира - яркий пример хаотичной наполненности. без истиной причины быть интерьированной, с разбросанными на полу шмотками, по углам - пластинками в выбивающейся порядочности. альт смотрит на постеры каких-то неизвестных рок-групп, на бутылки, скапливающиеся у ног, и упаковки от сэндвичей. мечта поэтичности и ловушка для муз - альт ожидает худшего и почти удовлетворительно качает своей головой.
в квартире темно, но неон завладевает всем помещением; сочится лучами из жалюзи, раскрывая детали, что невольно притягивают внимание. альт присаживается на край стола, вымученно наблюдая за вновь разгорающейся темой для ненужного обсуждения. умиротворение - нечто им неизвестное; набор букв без определения и отсутствующее в любом словаре.
- какую реакцию ты ожидал? - альт подхватывает, перебивая еще до конца предложения. складывает руки в замок на груди, подливает горючего в и так полыхающий весь вечер огонь. наблюдать за тлеющими краями происходящего отдается каким-то искусным вариантом их развлечения. - раз я психую в обоих случаях, зачем по итогу врать?
каждый гребаный раз.
эмоции и недовольства зашкаливают, слова не идут нужным образом; обсуждать - абсолютно точно не их вариант. доводить - излюбленное; до граней полнейшей неадекватности, чтобы единственными решениями были домой или в кровать.
кресло возле стола совсем неудобное, но альт прямо сейчас наплевать. раздражение перекатывает волны злости по телу в разные стороны, пальцы вытаскивают книгу - одну из пылящегося рядом с ней меньшинства; что-то старое и пожелтевшее, с растрепанным корешком и явными уликами о чей-то заинтересованности.
- и давно ты умеешь читать? - шутка выходит на крепкую двоечку, а альт даже не ощущает давление совести.
джонни как будто застывает во времени - в рокерстве, музыке и непринятии гниющего будущего. пьет что-то из залежавшейся бутылки сомнительного содержания, так просто плюхается на диван и всем своим видом посылает устои и корпорации даже сейчас - альт прикрывает глаза, выслушивая очередную тираду о несправедливости происходящего. уверенность в его виновности лежит на поверхности осознания, и она сомневается, стоит ли уточнять.
- какая ответственность с твоей стороны, - альт с нескрываемой иронией пытается его довести, толком не зная причин; мониторы резко освещают комнату и бьют по глазам. - дай угадаю, пароль - 0000?
что-то - тревожащее - копает резво и глубоко; альт не может понять, откуда ползут задатки радости, почему пальцы подрагивают в каком-то приступе вдохновленности. почему квартира, очевидно не приятнейшая из всех, отдается такой теплотой. внезапно открытый намек на доверие разрезает поток сознания на две отдельные линии - альт смягчает взгляд до нейтрального, еле сдерживая желание выставить настоящую реакцию напоказ.
- сойдемся на 4000 эдди. уже со скидкой в знак уважения к керри, - альт мнет улыбку в губах и пытается сохранить серьезное выражение лица. - и тысяча сверху, если хочешь с полнейшей конфиденциальностью. что за ребята?
Отредактировано Alt (2021-01-06 00:18:10)
Поделиться202021-01-06 02:42:35
— Тогда мы бы точно никуда не поехали.
Вырывается против воли, он попросту не успевает себя проконтролировать, остановить, заставить себя самого заткнуться и сделать вид, что ему изначально не было никакого дела. Не успевает выставить защиту, выстрелить словами так, чтобы побольнее. На какой-то момент кажется, что правильнее и проще было бы сказать кучу всего — что угодно, на самом деле, чтобы здесь и сейчас заставить уйти. Прогнать, едва подпустив ещё ближе.
Каково это — собственноручно защёлкивать капкан? Стоит ли в таком случае кричать и корчиться от боли, истекая кровью? Кто виноват: потерявший бдительность дикий зверь или же охотник, умело лишивший любого намёка на спасение и надежду?
Сраная метафоричность. Грёбаная откровенность. Невыносимая тяжесть бытия. И прочие «приятные» штуки.
— Так что я ничего, блядь, не ждал.
Диван продавленным сидением пружинит, когда он пытается подняться. Оставшаяся в бутылке откровенная дрянь отдаёт привычной этому место затхлостью, кровь не разгоняет, — куда уж ещё больше? — а будто бы замедляет в один миг, превращая происходящее в дерьмово смонтированный арт-хаус какого-нибудь псевдоинтеллектуала. Даже освещение подходящее.
Гнев взрывается миллионом крошечных вспышек под кожей. Комната небольшая совсем: в несколько шагов Джонни оказывается около стола, выхватывает и без того убитый жизнью том и с громким хлопком водружает на самый верх запылившейся стопки.
Поистине детское желание забрать все свои слова обратно очень походит на попытку отбрехаться. Так легко и так сложно. «Я передумал». «Мне ничего не нужно». «Уходи». Но, конечно же, «останься».
— Надо было и об этом тебе сообщить? Что у меня могут быть какие-то интересы помимо тебя и группы? — существуют моменты, когда приходит понимание — чересчур. Абсолютно всё: произнесённые слова, мысли, действия. Всего слишком много. И всё — слишком.
Обидеть, задеть, ощетиниться и вновь выстроить стены так, чтобы в три раза выше и неприступнее предыдущих. Не сознаваться, что видеть её здесь — приятно. Складывать руки в замок на груди, полностью повторяя чужой жесть. Закрываться, толком не открывшись.
Он толкает чужие руки, щурится от ударивших по темноте экранов мониторов. Набирает пароль не с первого и даже не со второго раза. Ругается громко и от души.
Самодовольство на лице — не четыре нуля в пароле и даже не четыре единицы. Триумф в ответ на чужую колкость. В обоих нет никакого смысла.
Это не победа, потому что им не в чем соревноваться.
— Какие-то пидоры в администрации клуба N перекрывают кислород. Типа им не вкатывает какая-то крошечная разборка со мной и одним хреном, который решил лично высказать, что по жизни у меня не так. — разумеется, всё это дерьмо, которое и внимания обычно не заслуживает. Разборки и стычки происходят постоянно. Они не раз влипали в перепалку, после которой Керри начинал выть, что рано или поздно всё закончится тем, что их перестанут приглашать. Говорить о том, что ублюдок оказался прав, хотелось ещё меньше, чем отсчитывать Альт кровные и терпеть насмешливый взгляд всезнайки.
— Получишь всю сумму, когда проблема будет решена. — в пальцах появляется новая сигарета. Он облокачивается на стол, наблюдает за тем, как привычный интерфейс становится вдруг каким-то чужеродным и будто бы более податливым под прикосновением чужих пальцев.
Выдыхает дым и подтягивает к себе пепельницу поближе. Не беспокоится о том, что серое облако оседает в пространстве между Альт и мерцающим экраном.
Подпирает щёку свободной ладонью и смотрит выжидающе. Новая затяжка. Очередной горьковатый выдох. Диванные пружины жалобно поскрипывают, когда он вновь устраивается поудобнее. На потолке пляшут разноцветные пятна-кувшинки. Как если смотреть со дна какого-нибудь ночного пруда.
Гитара осталась в авто, но сейчас и проигрыватель сойдёт. Дистанционный пульт уничтожает повисшую тишину, приглушая дыхание. Шипение пластинки взлетает фонтанными брызгами под потолок. Он покачивает носком ботинка в такт мелодии, развалившись на диване и закинув ногу на ногу.
Рассвет в Найт-Сити всё равно невозможно рассмотреть в самый момент его рождения. Ночь будет длиться вечность. Хочется верить, что хватит сигарет.
Поделиться212021-01-06 05:35:43
и все это так чересчур. взрывает, корежит и выворачивает месивом чувств - в игре, которую невозможно контролировать, за которой невозможно следить. в которой каждый шаг - сраный риск нарваться на неприятности. настоящие и не громкие, вслух его голосом, но вовсе не очевидно сказанным. слова не играют роли, интонации - летят в мусорку бессмысленным наполнителем. альт чувствует напряжение, альт хочется выть, когда правда касается ее в этой комнате. когда он злится, роняет обидное - специально; она ведь напрашивается - абсолютно бессовестно, чтобы потом сожалеть обо всем.
- господи, джонни, это просто шутка.
его дискомфорт отдается ее собственным. все это - гонка с несуществующим призом и высунутым на издыхание языком. когда ему плохо - действительно плохо - ее буквально скручивает в спираль; выжимает до талого, обдает пустотой тут, в середине, - с тянущим по левую сторону. ритм затормаживает, словно пропуская удар; через секунду - несется разогнанным, бьет по вискам, голова кружится, и земля под ногами заходит в какой-то кривой наклон.
альт катится кубарем - без возможности остановить сдвинутое. альт чувствует себя отвратительно, вытаскивая откровенность - его - на «слабо». стрелки ненависти медленно сворачивают в ее личную сторону, она прикрывает глаза, пытаясь унять в себе бесцеремонно закипающее отчаяние. зачем - единственный верный вопрос, который сама себе задает.
альт молчит, чтобы не сказать лишнего; не обрушить и так полуразрушенный вечер своим неумением говорить про обыденное - она в ответе за свои действия, не его. альт нужно учиться многому: себя контролировать - в первую очередь. она когда-нибудь вообще спрашивала? не претензиями и не на пике их общего бешенства, без иронии и попытки поддеть; по-человечески, без роли перманентно обиженной - выдох слетает отрывистым. альт молчит, пока клавиатура принимает на себя весь удар его ярости.
эти мысли такие ясные и очевидные, альт ищет блокнот, чтобы их записать. поставить куда-нибудь в напоминание, прилепить заметкой на самое видное, читать молитвой себе перед сном - запомнить и повторить с доскональной точностью, когда того потребует ситуация. не рыскать в поисках корня проблем, не задаваться вопросами и ему их не задавать.
альт понимает, что в этом случае все будет идти неправильно.
до отвратительности. ее это не устраивает. уверена, что и его.
альт вдыхает дым, скатывающийся сизой ватой возле нее; мерзкие и дешевые - сигареты с такой стойкой ассоциацией, что ежится очень колким клубком. альт смотрит на марку на будущее - для минут истощающей нехватки определенной личности. звонить - слишком сложно, ведь необходимо придумывать; воображать причину, а не просто так. «хотела увидеться - приезжай, у меня нет времени на эту твою болтовню».
джонни - самый противоречивый код личности, если бы альт могла его записать.
импланты синхронизируются, и сеть развертывает удобной моделью для ее использования. глаза - последняя дорогостоящая технология, о которой многие могут только мечтать; ладонь - чувствительная до невозможности, реагирует на малейшее изменение и никаких проводов. альт тратит безумные суммы на апгрейд возможностей и верит, что с целью в жизни город ее не сожрет. пальцы бегают с привычной скоростью, лед - ничего необычного; второсортный, с претензией на гениальность в слогане «мы защитим ваши данные». альт тратит на взлом около двадцати минут, не спеша и давая возможность - им в первую очередь - отдохнуть.
музыка заполняет голову атмосферным шипением; альт не уверена, что видела столь раритетный проигрыватель воочию. прикрывает глаза, поддаваясь волнам мирного времени, и ждет, когда файлы клуба исчезнут волшебным образом. вернутся на место спустя пару минут - вовсе не новые, отредактированные, без нескольких знаменитых имен. альт быстро просматривает корпоративные сообщения, толком не вчитываясь в похабность некоторых, и останавливается лишь на одном.
она докуривает сигарету, оставляя процесс завершаться автоматически - где-то на пару минут. музыка успокаивает, погружает комнату в приятную нейтральность общего настроения; альт в пару коротких шагов доходит до джонни, оказываясь сидящей на нем. нависает - без спроса и быстро, пока тот не успевает опомниться. город шумит за окном громкой рекламой и редкими визгами тормозов; чей-то соседской руганью и разборками - шумными, но секундными. пальцы автоматически оказываются на линии его челюсти, сжимая, чтобы тот не вырвался; альт притягивается, касаясь своими губами его.
- оплату всегда можно сконвертировать в другую валюту, - альт смотрит на джонни, откидывая в сторону мешающие волосы. в сантиметрах - радужка ее глаз спотыкается о маленький светодиод, нарушающий идеальность окружности. синхронизированный все еще с монитором, еле заметный голубой огонек - ее откровение в ответ на его. - квартира классная и весь этот антураж. знаешь, сколько людей готовы заплатить, чтобы оказаться здесь хотя бы на пять минут?
альт нехотя сползает с его ног на пол, подпирая голову краем просаженного дивана. монитор окошком знаменует завершенность на сто, и она смотрит в его сторону - перечитанное сообщение снова всплывает в памяти.
- их босс - параноик, хранит копии с корпоративной почты в бумажном виде, - альт оборачивается на джонни, почти касаясь лбом его живота. - в их сети я все подчистила, но ставлю две сотни, что список торчит еще где-то у него на столе.
альт даже не спрашивает о его намерениях; даже не спрашивает себя - о своих.[nick]Alt Cunningham[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1806/606679.gif[/icon][lz]<center>do you feel the chill clawing at the back of your neck?
i start to spill</center>[/lz]
некоторые вещи очевидны до безобразия.
Отредактировано Alt (2021-01-06 17:33:37)
Поделиться222021-01-08 19:03:00
Тепло.
На один миг, что выстреливает громким взрывом в вечности, комната приобретает вовсе какое-то потустороннее очертание. Неоновые огоньки всё ещё расплываются разноцветными кляксами по потолку и стенам. Закрой глаза — обязательно проберутся и под крепко закрытые веки.
Монитор продолжает жить какой-то своей собственной жизнью, явно попутно охреневая от того, насколько серьёзную задачу на него возложили буквально впервые с момента первого запуска. Джонни не может вспомнить ни разу, когда запускал и без того едва ли мощную машину для чего-то помимо каких-то всратых роликов. Наверняка и разнообразный спам продолжает одиноко валяться в недрах почтового ящика, который не проверяется принципиально.
В квартире, которая простаивала необитаемой последние дней восемь или больше, сейчас будто бы разворачивается совершенно новая вселенная: дым от сигарет смешивается и взмывает до самого потолка, прилипает к нему, напоминая те же самые серые и тяжёлые облака, что обычно нависают над городом. Только эти какие-то домашние до невероятности и никогда не разразятся дождём. Наверное, это хорошо.
— Это просто шутка. — передразнивает и хмыкает весело в поцелуй. На водной глади снова полный штиль. Он взрывается будто бы по щелчку пальцев, чтобы в следующий миг вновь остыть. Пальцы на линии челюсти — будто бы что-то давно забытое и вместе с тем согревающее из далёкого прошлого — сюрреалистичные и притягательные.
Тепло.
Хочется коснуться губами фаланг чужих пальцев, вскрыть ржавым ножом непривычную нежность, что так или иначе впитают эти стены. Мир за их пределами никогда ничего не узнает, потому что всегда должно что-то оставаться в тени. Только для них двоих. У него. У неё.
Альт плавно перемещается, а он не знает, как в одном человеке может быть столько грациозности и какой-то неземной притягательности. Порой складывается ощущение, что кто-то её придумал, написал живой картиной, прописал кодом или сыграл идеальным аккордом — не имеет значения. Он никогда не признается, не скажет вслух.
— Квартира — дерьмо собачье в районе, где постоянно кто-то отправляется в полёт с последнего этажа, потому что жизнь настолько хороша. — собственные пальцы путаются в чужих волосах привычно и с некоторой ленцой. Зверю внутри снова слишком хорошо и комфортно. Чувство, которое убивает к чертям всю бдительность. Но сегодня, наверное, всё равно?
Квартира реально походит больше на перевалочный пункт в каком-то бесконечном беге вперёд наперегонки со временем. Её невозможно назвать домом — слишком толстый слой пыли для места, где должны проживать свой век люди. Она пустая и безразличная фактически ко всему. Она — доказательство, что он вынужден где-то останавливаться, но готов в любой момент сорваться, умчаться навстречу чему-то новому, оставив после себя разве что облако сизого дыма.
Его разбросанные вещи — попытка привнести толику чего-то от себя, но о какой индивидуальности может идти речь в городе, который перемалывает людей в однородную массу и оставляет только безжизненный серый блок. Вся жизнь вместе с мечтами и стремлениями перерабатывается в ничто, напрочь убивая любую попытку в историю. Ты — набор сияющих букв и не более. Но и это лучше, чем ничего.
В этом мире люди не слышат ни черта, даже если проталкивать слова им в глотки. Она слышит его даже в те моменты, когда он молчит. Это пугает и завораживает.
— Серьёзно, этот пидор решил перестраховаться? Я не так ему поднасрал, чтобы он трясся над своими бумажками. — безумно хочется закатить глаза и Джонни себе в этом не отказывает. Он понимает, к чему всё идёт. Альт не нужно ничего говорить, чтобы стало очевидно — выбираться из душных стен придётся и пробираться прямиком к столу толстозадого придурка, который в самый неподходящий момент решил упереться рогом. — Значит, осталось только вычеркнуть себя из второго списка и всё будет в шоколаде.
Дым под потолком расползается по углам, будто бы всем своим видом даёт понять, что к планируемому отношения не имеет. Джонни чувствует чужой пристальный взгляд, несмотря на то, что его собственный устремлён в никуда.
— Поедешь со мной — отплачу в «другой валюте» в двойном размере со всеми чаевыми.
Проникновение со взломом — сущий пустяк по сравнению с тем, что ежедневно происходит на улицах города. Если всё провернуть гладко, то всё можно свалить на какую-нибудь пацанву, решившую, что толстосум окончательно зажрался, и именно поэтому разворотили кабинет, под шумок утащив бумаги со списками.
Сущая мелочь в отличие от вооружённого нападения с отягчающим в виде убийство какого-нибудь «пиджака». Полиция на такое даже не отреагирует.
Предвкушение покалывает под кожей, заставляет едва ли замеревшие огни города вновь нестись вперёд на сверхзвуковой.
Поднимается с дивана. Жалобный лязг пружины — попытка отговорить. Сжимает чужую ладонь крепко и тянет к себе.
— Так как?
Технически, она может отказаться. Технически, это ничего не изменит. И, конечно же, поменяет вообще всё.
Поделиться232021-01-08 22:38:31
вечер больше не серый; не разлетается в голове осколками из-за громкого голоса, не распадается на оголенность эмоций и какое-то нелепое противостояние. в умиротворении нет ничего запретного, альт даже нравится - честно, нравится. его рука в волосах отдается мурашками на затылке, ладони сводит по пальцам вниз, и время, кажется, застывает в невероятной симуляции. альт хочется ущипнуть себя, ущипнуть и его - для проверки подлинности; запустить по новой и унять тревогу, собирающуюся в груди.
липкую и нехорошую - она ползет медленно. поднимает сомнения, кромсает спокойствие ножницами, заставляя альт собирать его по кускам. модель поведения крошится; большая часть времени для них - ругань или этап примирения, и альт не знает, что делать, когда по-настоящему хорошо. когда не нужно выуживать из себя оскорбления и пытаться задеть, когда ирония - лишняя и неуместная, приятности - хочется говорить не для того, чтобы выставить дураком.
внезапно - думает, как передать состояние без возможности его интерпретировать; записать и воспроизвести с точностью до сотых после запятой. как отразить весь поток тревожащего и вдохновляющего, как не потерять эту тонкую грань, как довести до остроты ощущений и всепоглощающего изнутри. альт не знает, как запечатлеть настолько редкое, но настолько важное время в ней и нем - вопросы окружают со всех сторон, откатывая в привычную в последние дни задумчивость.
альт смотрит на руку - правую; проблема ее повседневности не испаряется, всплывает в минуту, не подходящую для размышлений настолько глубоких и истощающих. буквы и цифры не могут чувствовать, человек не паттерн, и джонни тому доказательство. в другую минуту реальности она бы ни за что не поверила, что это спокойствие настоящее; что нежность - уместная, несмотря ни на что.
эмоции - совокупность отягощающих обстоятельств и умение человека их вовремя разделять. лишнее - взрыв, а их недостаток - невозможность достичь желаемого. и никакой скрипт не поможет высчитать и выбрать правильный вариант поведения: в ошибках и их последствиях кроется смысл решения. ошибки не потому что данных много или недостаточно, а потому что их вовсе нет. спонтанность не получится запрограммировать - альт не маг. альт толком не знает, как работает подсознание.
голос джонни возвращает вечеру его очертания - четкие контуры квартиры на окраине города, треск музыки и чего-то негласного. оно касается кожи, витая над головой - альт забирает сигарету почти у самого фильтра, чтобы сделать затяжку и выбросить. она прячет нервозность в привычных действиях, в движениях, доведенных автоматизмом до идеальности; выдыхает - медленно и негромко - и смотрит на джонни, отбрасывая тягости каждодневной работы на «после всего». альт верит, что все получится.
- иногда привычки у людей формируются задолго до твоего появления в их жизнях, - альт говорит абсолютно беззлобно, - но это работает, и теперь нам придется тащиться прямиком к нему в офис.
уходить отсюда не хочется; альт находит квартиру достаточно притягательной, если исключить все бутылки и мусор из поля зрения. маленькие частички его характера, нашедшие пристанище в материальности, триггеры и интересы, о которых он не рассказывает. альт запоминает название книги, пострадавшей от их обоюдной ярости, - на почитать перед сном по ее официальному заявлению. на самом деле - дополнить пробелы личности, подровнять углы и сгладить неточности. за исключением редчайших моментов внезапной его откровенности, она не знает практически ничего.
джонни - паззл на миллион частиц, половину которых нужно сначала найти и только потом пытаться складывать.
и он будет хотеть этому помешать.
альт вздрагивает, когда джонни ее касается и тянет за руку, задавая такой глупый вопрос:
- мое увольнение будет на твоей совести.
радужка возвращает целостность, когда синхронизация разрывается; альт первой выходит в коридор, вдыхает отвратительный запах города и слышит сонную возню страдающих от бессонницы. неон расползается бликами по салону машины и коже - завораживает; время тянется медленно, нехотя выпуская сознание. альт приоткрывает окно, когда на асфальт начинают падать первые капли дождя - все расплывается в цветастой луже и обдает относительно свежим воздухом.
по ночам в городе альт даже нравится.
Поделиться242021-01-10 17:44:25
Жизнь — оживлённое шоссе, по которому в разные стороны мчат крохотные металлические коробки, едва ли освещая путь перед собой. Всё, что выхватывает в полной темноте свет фар — планы, мечты и смелые ожидания. За пределами ярких лучей — сплошная темнота.
Свет неоновых вывесок в городе холодный и пробирающий до костей. Красочные рекламы на самом деле безжизненны и унылы в своей попытке вытащить из жителей города ещё больше денег. Их очень легко игнорировать, если смотреть только перед собой, вглядываясь в расползающиеся по лобовому стеклу капли. В них мелькает отражение незнакомых лиц, или Джонни просто это кажется на фоне какой-то сюрреалистичности происходящего и мистичности.
Поездка — самый настоящий ритуал, предназначенный только на их крохотное тайное общество.
Никакого членства, никаких вступительных испытаний. Им никто не нужен.
Из радиоприёмника вновь нотами расплывается чей-то хрипловатый голос, забивает собой каждый укромный уголок автосалона. Вокруг — ничего. Солнце ещё долго не поднимется над городом. В свете фар — только ближайшее будущее.
Ночью не видно грязи. С наступлением темноты человек превращается в яркую точку, что на перегонки с жизнью мчится вперёд, пытается успеть всё и сразу, отхватить кусок побольше за тот короткий миг, который ему уготован. Если умирать, то так, чтобы адреналин в крови, горячая ладонь в собственных пальцах и оглушительный стук сердцу в унисон рёву мотора. Если умирать, то посылая старуху-судьбу на все четыре стороны, потому что никто никому ничего не должен.
Как не должна здесь сейчас сидеть и Альт, наблюдая за тем, как по ту сторону окна пролетают улочки и пешеходы, сливающиеся с общей темнотой. Не должна она поддерживать его сумасбродные затеи, как он не должен втягивать кого-то в тот кавардак, что разворачивается в пределах одной головы.
Привязанность — иллюзия. Аляповатый сон мальчишки, который хочет поверить, шагнуть за пределы, но в последний момент одёргивает руку, не поворачивает дверную ручку и даже не торопится заглянуть в замочную скважину.
— Заодно посмотрю, кого ещё лишили охренительной возможности появляться в его гадюшнике. — он не испытывает ни малейшего интереса, если говорить откровенно. Обивка руля поскрипывает в пальцах на очередном плавном повороте. Тяжёлые капли дождя с силой опускаются на крышу авто будто бы в попытке остановить, отговорить и убедить повернуть назад. В квартире нет и намёка на уют, зато отчаянно пахнет отчим домом. С Альт становится терпимее, но об этом лучше продолжать молчать. Никто никому не обязан. А она не должна шугать его личных демонов.
На его совести слишком много всего, именно поэтому проще делать вид, что её нет вовсе. Слова Альт эхом звучат вместо слов исполнителя, засевшего в радио, а он продолжает вести авто из точки А в точку Б.
Ядовитые небесные капли размазываются по стеклу под натиском ветра и скорости.
Новый едкий рык мотора, чтобы прочь все лишние мысли.
Один брошенный на неё взгляд — волна обжигающего осознания о скоротечности вообще всего.
Среди домов около чёрного входа в здание хочется сказать, что она всё ещё может уйти. У него будут проблемы намного крупнее записи в чёрный список, когда всё вскроется. Ему терять нечего, у неё — какая-то там важная работа.
— Отключить камеры сможешь? — слишком много ошибок во фразе «вали домой». Он упорно продолжает открывать не те двери, двигаться не в том направлении, несмотря на то, насколько громко воют все сирены. Это не попытка давить на жалость, не тщательно спланированный способ самоуничтожения. Джонни вместе со всем окружающим миром хочет пробовать себя на прочность, чтобы быть уверенным — никто не сможет сломать, никто не пожелает остаться.
Он не хакер и не шпион из каких-то старых боевиков. Привыкший жить по принципу «хочешь — возьми, иначе это сделает кто-то другой», он скорее просто разобьёт узкое окно около задней двери в клуб, чтобы пробраться внутрь. Сигнализация быстро приманит копов.
Нужна поддержка. Нужна помощь. Во всех смыслах.
Поделиться252021-01-10 20:56:47
гонка за незримой мечтой, не сейчас - чуть позже. год или два, и потом обязательно все изменится; потом альт прекратит амебное существование, обставит квартиру по-настоящему, оставляя частичку себя. осядет - без постоянных мыслей о перемещении, о достижении большего, об изменениях, чередой выстраивающихся перед ней. норт-оук предназначен для небожителей, для миллионов эдди в постоянном трафике, для достигших высот тем или иным способом - разница этих миров оборачивается непокоримой пропастью.
от нее прошлой - надорванные куски, и альт упорно их склеивает; прямо здесь и сейчас, срываясь по первому зову и ничего не спрашивая. сомнения молчаливой рябью покоятся где-то внутри - альт их не трогает. не дергает и не пытается выкопать; смотрит на город, живущий по своим правилам - в центре улицы наполняются вне зависимости от времени. люди снуют, уставшие и пьяные, в попытках найти что-нибудь, что заткнет кричащую внутри пустоту. развлечения - краткие, но до безумия яркие; мишура.
клубы и казино, вывески с иероглифами - встроенный переводчик справляется с информацией за доли секунд. ближе к центру - вычурнее и богаче смотрится. внешность для людей здесь, пожалуй, самое главное - смотреть и показывать, хвастаться до потери сознания и попыток стереть изъедающую гниль изнутри. все упирается в шмотки и материальные ценности: после восьмидесяти рабочих часов в неделю у людей не хватает сил быть цельными личностями.
машина разрезает цветастые кадры своим присутствием, пока дождь уперто пытается смыть все вокруг.
сейчас главное - не навредить. альт не торопится и не тормозит: переступать черту - опасно для витающего спокойствия. она понимает больше, чем думает, но боится признать очевидное. происходящее не подходит по форме к привычной нормальности, но упорно втискивается, стесывая углы и края. альт смотрит на джонни, ярким пятном выбивающегося из общей картины города - без неона и разбросанной вокруг шелухи; тянет якорем - ее - вниз, к позабытому и погребенному под толщей болотной воды. привязывает - вряд ли специально, но она привязывается намертво.
скажи она вслух, он ответил бы, что аналогия отвратительная.
и был бы прав.
гадюшник - действительный; с намеком на пафосность и оригинальность всего заведения, броской рекламой и зазывалами. музыка отдается в висках какой-то второсортной электроникой на басах, без живого выступления и с десятком разбросанных посетителей тут и там. у входа стоит подобие на контроль, дым сигарет облаком висит у двери. оживленность для альт не сюрприз, но нервозность легкими волнами подкатывает к ногам - она вдыхает глубоко, пытаясь ее усмирить. полиции нет дела до разборок двух не поладивших между собой - альт уверена. уверена, что все будет гладко и обойдется, если вдруг нет.
- только если каждую непосредственно, для общего отключения понадобится доступ к сети, - альт смотрит на здание со стороны. - по-хорошему, оказаться бы сразу к кабинету поближе: камеры могут быть на автоматическом ребуте при удаленном отключении. да и охранники.
альт стучит пальцами по колену, продолжая осматривать клуб из окна - внутри зарождается легкое нетерпение; мысли волей-неволей возвращаются во время мелкого хакерства на самом начале пути, и все это так обрастает будоражащей ностальгией - тонким слоем по периметру вечера. альт улыбается - неожиданно; поворачивается к джонни и прикусывает губу, не в силах сдержать метаморфозы беспокойства в больное воодушевление.
- пожарная лестница? - альт пытается найти в его глазах хоть капельку неуверенности, чтобы остановиться самой. - вряд ли его кабинет на первом этаже.
вечер выбивается из повседневности целиком и полностью, захватывая огромный фрагмент ее памяти - на воспоминания в будущем; в том самом, где все получится и достигнется, где останется только перебирать прошлое и не беспокоиться ни о чем. будущем, упорно рисующимся воображением - альт себя останавливает. хэппи энды не существуют; есть лишь долгое и муторное угасание собственных принципов и идей.
Отредактировано Alt (2021-01-11 00:07:29)
Поделиться262021-01-11 00:56:59
Всё ещё можно развернуться и уехать. Сорваться под визг механизмов и вздёрнутые головы прохожих, скрыться за другим поворотом, угнать куда-то далеко-далеко и оставить чёртов хреновый план позади. Можно встретить рассвет в любом другом месте, выпить чего-нибудь крепкого, чтобы электрическим током по венам и головокружением, чтобы до цветных пятен по другую сторону век, которые не будут иметь никакого отношения к давно осточертевшему неону. Чтобы хоть что-то живое. Хоть что-то настоящее.
И взгляд глаза в глаза настолько пронизывающий, что Джонни буквально ощущает, как каждую мысль и крохотную идею под увеличительным стеклом рассматривают. Она наверняка что-то об этом думает, но благоразумно продолжает помалкивать.
Везёт. Потому что он в её мысли старается даже не соваться в такие моменты по многим причинам: не уверен, что хочет знать; не уверен, что имеет право, и слишком хорошо понимает, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Всё ещё можно отказаться. Махнуть рукой и найти другое место. Плюнуть на договорённости, посыпать голову пеплом перед ребятами и признать, что проебался по всем фронтам. Потому что так оно и есть.
Мало ли других баров и других жирных «пиджаков», которые захотят навариться на их выступлении? Да весь НС набит ими.
Одна дыра нисколько не отличается от другой. Толпа фанатов и фанаток всегда превращается в разномастное месиво, полностью лишённое какой-либо личности. Впрочем, они и по отдельности — пустышки без какого-либо намёка на сознание. Кричат, срывают с себя одежду и сваливаются от блаженного приступа, не имея при этом собственной жизни.
Не сотвори себе кумира, да? Тянет рассмеяться.
Если в НС не посвящать себя идолопоклонничеству, то чему? Собственная жизнь убога по сравнению с яркими листовками и плакатами. Преврати свою жизнь в вечное шоу, чтобы Труман охуел.
— Тогда полезешь со мной по пожарной. — хмыкает и задумчиво постукивает пальцами по обивке руля. Не задаёт себе вопрос о том, решаться или нет, потому что выбора как такового и нет. Сам себя загнал в опасную ловушку. Он не пойдёт на попятную, не откажется от своих слов и не сорвётся прочь. Дело принципа и какой-то внутренней уверенности, что именно так и должно быть, иначе не будет самим собой. Из всех предательств то, которое совершается над самим собой, станет рано или поздно последней каплей.
Он знает, что она ищет, пристально всматриваясь. Как знает и то, что искомого она не обнаружит. Ешь одно разочарование в и без того переполненную копилку. — Хватит отключенных камер у дверей и в самом кабинете, чтобы всё вышло.
Пожалуй, выходить через главный вход — чистый идиотизм. Чем меньше они привлекут внимания, тем лучше, но что-то подсказывает, что легко не будет. Рискнуть нужно, попробовать исправить то, что когда-то натворил, не подумав о последствиях нисколько. Ребята будут в восторге. Наверное…Может быть?
Он не может передумать, сам лишил себя подобного выбора. Касается кончиками пальцев чужой ладони. Каждое движение — едва ли ощутимая, воздушная ласка. Только вперёд и ни шагу назад. На самом дне тёмных глаз надрывной честностью плещется азарт.
Об этой ночи можно будет написать песню. Запрятать подальше от любопытных глаз и осточертевших технологий. Сложить слова правильно, чтобы только для собственной памяти. Она никогда не узнает. Он позволит себе вспоминать лишь изредка.
В пыльном помятом блокноте, что спрятан среди таких же измятых книгах в мягких обложках. Резкими чёрными чернилами наискосок, чтобы взглядом прослеживать время от времени.
— Или есть возможность тебе остаться здесь? — промах, трещина и приоткрытый занавес. Беспокойство на границе с безучастностью. — Чтобы не глушить мотор и смыться по-быстрому, даже если и не запалят.
Выворачивает радиоприёмник в ноль, снова окидывает взглядом здание клуба, ловя на языке абсурдность всей ситуации. Она отдаёт металлическим привкусом и дымом. Чушь собачья. Полный идиотизм.
Ничто не имеет смысла в своей скоротечности. Через пару лет это место и время будут иметь значение в совсем ином ключе. Название клуба сотрётся из памяти за ненадобностью, но сейчас…сейчас время толкнуть костяшку домино.
Поделиться272021-01-11 03:03:31
джонни восседает напротив непоколебимой уверенностью, и альт все еще улыбается; в таких вопросах правда стирается ластиком, прячется глубоко и никогда никому не показывается. обрастает ореолом честности и принципом - непрошибаемым. джонни скорее подставится и умрет, чем признается в зарождающихся сомнениях; альт не настаивает, альт не хочет вытягивать откровение прямо сейчас, не хочет потом - все получается как-то само собой. любопытство - честное и открытое - иногда затрагивает и тянет крючком. ему не нравится, альт чувствует угрызение совести, дискомфорт - обоюдный - захватывает собой все помещение.
план настолько сырой, что альт слышит мычание; их сила - в импровизации, и в это хочется верить. сумасбродные идеи и отсутствие времени на решение в половине случаев дают наилучший исход: спешность вытесняет сомнения, пока испуг подрагивает в очереди на осознание. кровь стучит по ушам, не давая возможность услышать голос разума и здравомыслия; адреналин бьет по венам в малых количествах - достаточных для насыщения.
капкан захлопывается, и альт довольно прикрывает глаза от этого осознания: в каждодневном существовании она забывает, что можно жить - просто так; с отсутствием правил и выгравированных привычек, с не серостью мыслей и ощущений себя. что можно срываться посреди ночи, потому что кому-то приспичило; что можно взломать незнакомый клуб, потому что всем абсолютно насрать. человеческий фактор впервые играет на руку - с последствиями, о которых не будет времени сожалеть.
мелкое преступление без права на любое расследование - полиции нет резона переживать и двигаться. их ресурсы достаточно ограничены, а масштабы трагедии малы до безобразия, и эти две переменные ни за что не встретятся в одном уравнении. ничтожность личности внезапно становится незаметностью, а наплевательство - огромным окном для вольного действия. охранники - единственная проблема вечера. они справятся.
его беспокойство разливается приятной нугой - альт на секунду мешкается. проглатывает глупое оправдание, делая вид, что поверила, и хватает кончики его пальцев своими: щекотно. для всего этого определенно существует адекватное объяснение: сон или кома после некачественной синтетики, нахождение в сингулярности или черный брейнданс. альт нравится - до безумия и мурашек - пока маятником не вызовет противоположную реакцию; хорошее и плохое кончается, зебра - гипотетическая - сверкает копытами и полосками, убегая вдаль. они опомнятся спустя энное количество времени и обязательно развернут очередное сражение за независимость.
- возможность есть, но я не останусь. хочешь лишить меня всего веселья? - альт усмехается, выползая из машины на воздух - прохлада не держится, влажность дождя скатывается примесью химии, и дышать, кажется, становится хуже в разы; природа отчаянно опускает руки не в силах противостоять этому городу. - эгоистично даже для тебя.
альт мысленно пинает себя за очередную попытку задеть.
капли падают на плечи и разбиваются, мусор пластиком и жестянкой шумит под напором мелкой мороси, а звуки клуба все так же отчетливо бьют по ушам. рекламы не гаснут, рекламы продолжают шуметь приятными голосами с огромных дисплеев и обретают лишь большую власть - в лужах и их отражениях. альт шагает в сторону лестницы, пока закоулок сжирает их силуэты своей чернотой и неосвещенностью; пару пьяных и не соображающих блюют возле мусорных баков - кто-то даже сможет назвать это извращенной романтикой.
здесь невысоко; остается только поддеть и под аккомпанемент всеобщего безразличия забраться на первый пролет. окно - ненадежное, с металлическими пластинами, которые можно сдвинуть усилием - наверняка ведет в коридор. альт всматривается в темноту переулка в поисках наружного наблюдения, но тратить деньги на камеры здесь клуб не намеревается - потрясающее решение.
альт смотрит на джонни, пока точка невозврата прыгает в мыслях и воздухе - либо туда, либо обратно; без альтернативных опций и возможности развернуться посреди реализации мычащего плана.
- только список и никаких внезапных дел, - констатация без возможности перерасти в приказ; альт боится, что тот не сможет удержать себя в руках в непредвиденной ситуации.
импульсивность - недостаток и преимущество; и только из-за нее тяжело высчитать вероятность успеха или провала.
Отредактировано Alt (2021-01-11 03:08:42)
Поделиться282021-01-12 20:34:39
Хорошо бы не просто вычеркнуть своё имя списка тех, кому ни за что и никогда нельзя появляться на пороге клуба, но и зарвавшемуся долбоящеру по мозгам прописать, чтобы впредь не зарывался и думал своей пустой головой перед тем, как переходить дорогу. Мысль отдаёт очевидной соблазнительностью в миксе с чужим воспитательным «никаких внезапных дел». Из чистой вредности и желания показать, что он вполне способе и сам принимать решения, поступать так, как считать нужным.
В ответ на чужие установленные рамки хочется выстроить собственные.
Разумеется, на пользу такая выходка не пойдёт. Более того, проблемы только приумножатся, если только указанный ранее долбоящер не сможет вспомнить, откуда и как ему прилетело по его дурной головушке.
Под льющей с неба водой всё кажется искажённым будто, почти кинематографичным. В старых фильмах герои подолгу сидели в машине, обдумывали план и нависали над планом помещения с максимально таинственным видом. У них ничего этого нет — ни карты, ни какой-то высшей цели с попыткой бороться против вопиющей несправедливости. Всё, что у него за душой — простое желание сделать именно так и никак иначе. И что-то в этом есть.
В старых фильмах всё действие разворачивается под красивую музыку, чтобы до зрителя дошло — происходит что-то очень важное, судьбоносное, после чего жизни персонажей никогда не будут прежними. В жизни, конечно, никакого подобного дерьма не случается.
Обычный день недели, которым уже давно потерялся счёт. Сегодня — попытка пробраться в офисы клуба, завтра — что-то совершенно новое. И так до тех пор, пока сердце окончательно не сыграет соло на барабанах перед тем, как затихнуть навсегда.
— Как пойдёт. — это тот максимум правды, на который он сейчас в принципе способен. Никаких пустых обещаний «хорошо себя вести», никакой клятвы, потому что есть ситуации, когда обойтись малой кровью попросту не выходит.
Альт такой ответ не устроит однозначно, кинет очередной недовольный взгляд, а он сделает вид, что ничего не замечает вовсе. Так проще. Так понятнее. Так…привычнее, что ли? Какая-то негласная договорённость поочерёдно закрывать на проёбы и несостыковки глаза, чтобы в следующий миг и вовсе делать вид, что ничего не произошло.
— Если вдруг вылезет какой-нибудь гондон из охраны или типа того, то придётся с этим что-то делать.
Её настороженность целиком и полностью оправдана, но всегда есть какое-нибудь «если», с которым тоже необходимо считаться.
Он забирается следом, оставляет вариант «развернуться и рвануть домой» далеко позади. Намного дальше, чем может показаться, учитывая, что от земли их отделяет всего тройка-другая метров.
— И да, если вдруг нас всё же запалят, оставлю тебя разбираться и очаровывать больших шишек. Так менее эгоистично? Дам тебе возможность поработать ещё. — веселье в голосе настоящее, как нельзя лучше подходящее всей ситуации в целом. — Не буду обращать всё их внимание на свою скромную персону.
Перед тем, как раздвинуть металлические пластины на откровенно хлипком окне, бросает взгляд напоследок куда-то вниз. На машину. Вдоль тёмного и грязного переулка, чтобы потом — куда-то за горизонт. Не план в голове — одни сплошные дыры. Оттого только интереснее.
Пальцы искусственной руки мнут ставни будто бы простую бумагу: долбоящер сам напрашивается на неприятности таким откровенным жмотством, так что пусть пожинает плоды всех неверно принятых решений.
Неоновые огни долетают до переулка дешёвой пародией на настоящий свет. Найт-Сити оправдывает своё название целиком и полностью, ведь солнце взойдёт, а никто и не заметит. Какой смысл в наступлении утра, если темп твоей жизни не меняется от времени суток?
В пальцах руки настоящей чужое запястье сжимает резко, дёргает к себе ближе, чтобы сорвать торопливый поцелуй.
Если бы бог только существовал, то получил бы множество благодарностей.
Ироничное:
— Спасибо, господи, что всем на всех насрать.
Язвительное:
— Спасибо, что продолжаешь закрывать на мир глаза.
— На удачу. — отстраняется и пробирается в раскрытое окно первым, осматривается по сторонам и делает приглашающий взмах рукой, мол, всё чисто и можно пока вообще не волноваться.
Поделиться292021-01-13 17:12:16
альт верит в удачу; в ее существование определенно реальное, в незаменимость и магическое спасение - но не в ее благосклонность и таинство. все можно высчитать, все объясняется законами физики, прикладной математикой и баллистикой в худших случаях. удача не романтичная, не снисходит на избранных по воле судьбы и божьей помощи, обрамляя ореолом важности; удача - простое незнание, как все работает и чему подчиняется. вероятность высчитывается, но, не имея мелких условий, остается только надеяться, что пронесет.
надеяться, что скрежет окна не заметят охранники, что камера в коридоре даст фору в пару секунд на ее отключение; что шаги не услышат и препятствий - условных - не встретится по пути. что они выбирают идеальное время для проникновения, заставляя тайминги всего окружающего плясать на нервах в паре миллисекунд. вселенной насрать на все человечество; она существует, течет или движется не во имя и не вопреки - по законам своего мироздания.
найт-сити - маленькая проекция с безразличием той, огромной и непостижимой, которую пытаются изучить. импровизация - естественное решение, в котором каждый пытается преуспеть. альт и джонни не исключение; коридор их встречает пустотой и отсутствием чужого присутствия, раскрывает объятья и завлекает лживой нормальностью. они не шумят, но постоянно осматриваются: за битом музыки слышно только свое дыхание и витающее в воздухе напряжение. пол под ногами вибрирует в такт дерьмовой мелодии, пока ковер упорно пытается ее заглушить.
если высчитывать, то получится без настоящей нервозности; без сердца - колотящегося - и подрагивающих рук. не будет эмоций, разрядами растекающихся по конечностям; не будет таинственности и вдохновения, страха быть пойманным. не станет и осторожности - вследствие. все станет серым и таким естественным, что справедливость запросто вытеснит весь азарт. развернет на полпути, потому что - по правилам - проще найти другой клуб и не факапить отношения с их хозяином. по правилам за оплошностью идет наказание, пока гордость угрюмо шмыгает носом в углу.
просчитанный план не запомнится; не вырежет в вечер из череды каждодневной бесцветности и не прилепит на доску - обязательно пробковую - с наилучшими моментами своего существования. не будет рассказан в узком кругу людей с ярлычками доверия; он останется на своем месте в тупой очередности, как и все. это никчемно даже для города и работяг с недостатком свободного времени; пустота желает заполнится - чем-то ярким и резким, неожиданно достигающим до пределов собственных чувств.
камера отключается - ничего сложного. с тем же успехом могли бы оставить муляж, двигающийся и мигающий для устрашения. коридор расступается перед альт темнотой с подрагивающим мерцанием - неон явно на издыхании; дожимает остатки своего наличия из последних сил длинной лампой у потолка. джонни идет вперед, и альт с опаской осматривается на камеры наблюдения по периметру - еще одна, вдалеке.
очаровывать больших шишек не хочется; не хочется светить лицом в маленькой шалости и оставлять следы: по ним так легко вычислить. в сети информация копится пачками и гигабайтами, репутация часто опережает опытность, а внешность - виртуальная - ценится так же, как и в реальности. альт думает не о настоящем - о будущем; тешить свое самолюбие профессионализмом и уникальностью пока не выходит без зазрения совести, а у той еще целая вагонетка дел на рассмотрение.
все проблемы в городе решаются меткостью и скоростью реакции - кто первый выстрелит и попадет. и альт знает, что если что-то пойдет не так, то обычным побегом тут не отделаться. что с охранниками не договариваются по-хорошему, дипломатия - вымершая давно; что пуля может лишить всего достигнутого и запланированного за пару минут. альт выдыхает, касаясь чужого плеча - дверь в конце коридора выглядит настолько правильно, что хочется срочно открыть.
альт молчит, не добавляя лишнего повода для обнаружения; подходит к магнитному замку, чтобы взломать - всего пара минут на подбор скриптом, без внедрения в сеть и намека на чужеродную деятельность. легкий писк и голубое свечение вместе красного - дверь отъезжает в сторону вместе с выдохом. кабинет, вычищенный и ухоженный, зависает статикой - никого.
- удача сработала? - вероятность плавится нужным итогом для их уравнения, пока альт отключает камеру в углу над столом.
Поделиться302021-01-14 22:16:47
Пистолет ощущается приятной тяжестью, не красноречивой ответственностью, потому как в НС давно уже жизнь превратилась в разменную монету — не ты, так тебя обязательно, поэтому лучше держать палец на спусковом механизме заранее. Пожалуй, чуть ли не единственная предосторожность, на которую он и правда способен. Сначала думай, потом делай. Всегда будь готовым выстрелить, иначе решето сделают из тебя.
Вокруг буквально никого нет, а когда дверь открывается, Альт даёт понять, что камера над столом больше из себя никакой проблемы не представляет. Джонни шагает внутрь кабинета, втягивается в чужую жизнь, полную какого-то отвратительно безвкусного и дешёвого шика в миксе с попыткой выглядеть помпезно и серьёзно. Неудивительно, что место это продолжает прозябать в нищете и дешёвой выпивке — сам хозяин готов разве что коллегам своим жопу лизать ради места в высшей лиге, но не догадался, что неплохо было бы хотя бы тот же ремонт сделать и перестать тыкать всем в лицо фальшивое золото.
Ложь — это дёшево и пошло. Попытка выставить себя тем, кем не был и никогда не сможешь стать, — намного хуже обычной лжи. Это самый настоящий яд, отравляющий абсолютно всё вокруг. И этот убитый к херам клубешник — прямое тому подтверждение.
Не прыгал бы этот хрен выше головы со своим толстым кошельком — не пришлось бы теперь потно пыхтеть, подбирая свои кровные. Чужие кровные.
— Спроси ещё раз, когда будем сматываться отсюда. — хмыкает только в ответ на её слова, повторно обводит взглядом кабинет и принимается первым делом за массивный стол у стены, беспалевно покрашенный под какое-то дорогое дерево. Одна иллюзия следует за другой. Обман на обмане.
Дёргает первый попавшийся ящик стола. Не поддаётся. Дёргает снова и скользит взглядом торопливо по столешнице в поисках какого-нибудь ключа, карты или ещё какой дряни, с помощью которой можно вскрыть необходимое.
— Самый умный, что ли. — для протеза задача элементарная, даже напрягаться не нужно для того, чтобы вырвать с корнем и полозьями многострадальный ящик, опустить на обозначенную выше столешницу. Он копается в документах и различных папках, периодически поглядывая на входную дверь. Адреналин вскипает с новой силой вместе с каким-то почти забытым воистину детским озорством.
Тем самым, что бывает только в возрасте, когда ещё и подростком назваться невозможно. Когда кажется, будто бы всё время на земле легко умещается в обоих карманах подранных и заляпанных джинс. Когда явственно ощущается, что каждый прожитый день ничем не отличается от того, что идёт сразу за ним, но не в той манере, что доводит большинство людей до шага в окно, а как-то совсем иначе: будто бы подвластен секрет бессмертия, а возраст никогда на свете не перескачет за отметку в бурные шестнадцать.
По сравнению с тем, что в этот самый момент может происходить на улицах города, их выходка — не важнее детской шалости, рискующей перерасти во что-то куда более серьёзное, если только в дверях появится кто-то из охраны или сотрудников.
Джонни перерывает всё содержимое одного ящика, чтобы, не найдя необходимого, взяться за второй не менее остервенело.
Тихий голос нашёптывает, подсказывает, что легко «зайти и выйти» уже вряд ли выйдет. Они оставят после себя лютый бедлам, но до этого нет никакого дела. Нет записей камер — нет никаких доказательств. Безнаказанность — страшное и всепоглощающее животное, сжирающее без остатка.
Оно вгрызается в глотку своими острыми зубами, утягивает на самое дно и не даёт даже дёрнуться в сторону свободы и здравого смысла.
Джонни чувствует полную безнаказанность и удивительную возможность поднасрать за уязвлённую гордость. Не разбирается, не всматривается, сваливает все бумаги, которые может найти в ящиках стола, в металлическое мусорное ведро — подделку на какую-то модную фирму. Кто вообще всерьёз считает, что брендовый мусорник может как-то изменить жизнь?
Щёлкает зажигалкой и поджигает несколько листов, оставляет их разгораться среди себе подобных. Если у «пиджака» имеется противопожарная система, то ничего страшного не произойдёт, если она работает так же хорошо, как большинство камер, то….дерьмо случается.
Языки пламени лижут отпечатанный текст, сотни данных и чьих-то личностей, но ему уже нет никакого дела. Кивает только в сторону окна, мол, пора выбираться обратно и валить вообще подальше отсюда. И всё идёт хорошо, пока дверь не открывается с привычным лёгким шипением. В кабинете повисает тишина, рассекаемая разве что потрескиванием голодного огня в мусорном ведре.
— Ёбаный боже… — измерить парой шагов пространство кабинета, вжать заглянувшего в стену, приложить головой об стену от всей души так, чтобы в памяти — ничего помимо ужасающей головной боли. Ещё один удар протезом — подстраховки ради. Может, даже не вспомнит, зачем его вообще жизнь закинула в эту дыру.
— Валим. — шикарный план лопается мыльным пузырём на первом же гвозде, который теперь буквально вбит в стену. Всё летит к чертям, только вот с грудины будто бы какой-то груз весом в тонну спадает впервые за несколько последних дней.
Тянет Альт обратно к окну, чтобы быстрее покинуть одно пространство и застрять в абсолютно ином. Старым путём вниз, к машине, хлопнуть дверью в спешке и выкатить на оживлённую дорогу, затеряться среди вечного потока.
— Кто-то должен был следить за тем, чтобы нас не спалили. — в голосе нет ни злости, ни раздражения. Он веселится откровенно, к концу предложения скатываясь в хохот. Позади остаётся толстозадый пиджак, его горящая мусорка и какой-то невнятный чел, которому теперь дорога разве что в травмпункт на последующие несколько недель.
Миссия, как оказалось, вполне себе выполнима.
