- Ron, Ginny - |
Отредактировано Ronald Weasley (2020-12-08 00:22:07)
hey, do you recall when the war was just a game?
Страница: 1
Тема закрыта
Сообщений 1 страница 7 из 7
Поделиться12020-12-06 20:26:58
Поделиться22020-12-06 22:15:47
Джинни в бешенстве швыряет стакан в стену - он ожидаемо разбивается, осыпая осколками полку с кубками и медалями, награды сверкают, переливаясь радужным спектром. Из камина позади раздается чуть укоризненное покашливание. Это Джинни слышится укор, сейчас ей во всем слышатся намеки и подтексты - во взглядах, словах, недомолвках, паузах, жестах. Потому что невозможно же и пяти минут пообщаться с представителями министерства и не заработать при этом нервное расстройство и паранойю.
[indent] вы меня в чем-то подозреваете?
[indent] мы с вами свяжемся, миссис по… мисс уизли
Джинни делает несколько глубоких вдохов, достает палочку и быстрым репаро собирает стакан обратно, ставит на полку и лишь потом поворачивается к камину. Даже спиной она чувствует, кто это, - только он может терпеливо ждать, пока Джиневра Уизли успокоится, только он может молча смотреть, как она бушует и колотит посуду, а потом помогать собирать, также молча и не задавая лишних вопросов. Вот и сейчас он ждет, пока злость - горячая, клокочущая и бурлящая - отпустит ее.
- Твои уже приходили, - хмуро говорит Джинни, злость не отпускает и она срывает ее на единственно возможном, на том, кто совсем этого не заслуживает. - В министерстве не принято читать Пророк? Четыре месяца… четыре долбанных месяца, - она осекается и бьет себя по губам, стушевавшись, кидает виноватый взгляд, но тут же возвращается к прерванному монологу. - Национальный герой не вышел на работу и не выходит на связь. ЧП мирового масштаба! Конечно, это чокнутая бывшая убила его и съела - кому ж еще-то?! Ты тоже так считаешь, Рон? Ну чего ты молчишь?
В поток бурной речи невозможно вставить ни слова, но Джинни не замечает этого, ей нужно выговориться, выкричаться, проораться, она ходит перед камином взад-вперед, отчаянно жестикулируя и продолжая выражать возмущение работой министерских сотрудников, прогуливающим службу Гарри Поттером (в борделях искать не пробовали?), настоятельной рекомендацией не покидать Лондон (они… они… да как они...). Наконец она замирает перед камином, упирая руки в боки, совсем как мать.
- Давай заходи уже, за этим же сунулся. Или ты как вампир, без приглашения в чужой дом войти не можешь?
Рон кивает и шагает из камина в комнату, просыпая пепел на ковер, и без того прожженный в нескольких местах. Джинни делает два шага навстречу и злость осыпается с нее ворохом осенних листьев, желтых, рыжих, багряных, шуршит под ногами, шелестит, за-ти-ха-ет. Она утыкается носом в плечо старшего брата - каждый раз забавно видеть эту разницу в росте, он на целую голову ее выше и если бы захотел сейчас чмокнуть ее в макушку, это не составило бы труда.
hello big brother
Когда у тебя шесть старших братьев, глупо думать, что один из них особенно старший, но Джинни думает. Вопреки логике участь старшего достается младшему из них. Неясно, когда это началось, возможно, на далеком пятом курсе, от воспоминаний о котором у нее начинает щипать в глазах, будто она глотнула бодроперцового зелья. Джинни шмыгает носом и отстраняется, пожалуй, без Рона она бы разнесла свою мелко-нору по кусочкам. Мелко-нора для мелкой Уизли, и куда ты денешься от своих корней, детка, даже не пытайся.
Диван завален спортивными мантиями, на подлокотнике поблескивает порт-ключ в виде заколки для волос, на полу выстроился ряд бутылок с яркими этикетками, только метлы не хватает, но метлы всей команды перевозит техник. Джинни делает неопределенный жест рукой: вот, мол, собиралась, как видишь. Матч с Пушками Педдл через три дня, и Гвеног Джонс, бессменный лидер и капитан Гарпий, уже прислала Джинни своего патронуса, чтобы сообщить все, что думает по поводу отсутствия в команде “незаменимого охотника” в таком важном противостоянии. Если бы Рон пришел к ней чуть раньше, Джинни заставила бы его заткнуть уши или наложила оглушающее заклятье - честно, он еще недостаточно взрослый, чтобы слышать такое.
Ей хочется скинуть все в кучу, она снова закипает, как чайник на кухне у матери, но, вздохнув, достает палочку и начинает наводить порядок: сложенные мантии отправляются в шкаф, склянки улетают в ванную комнату, старый потертый чемодан с наклейками, недовольно хлопая приоткрытой крышкой, уезжает в коридор. Джинни уверена, что гарпии без нее уж как-нибудь выкрутятся, да и Гвеног потом отойдет, и нужно будет прислать Рону билеты на следующий матч, пусть придет с Роузи. Воспоминание о Роуз колет в подреберье и запускает привычную цепочку ассоциаций: Роуз - Гермиона - развод - Гарри Поттер - развод… В детстве всегда думаешь о том, что все будет не так, а потом стоишь и хлопаешь ресницами, как открытыми окнами на ветру, принимаешь взрослые решения, трезвые, взвешенные, расстаешься практически друзьями, а потом забываешь дружить - у каждого своя жизнь, в конце концов, так будет лучше им обоим.
Джинни стоит посреди комнаты, пока мысли перескакивают с одного на другое, теснятся в голове, толкая и сбивая друг друга, падают в кучу. Она пытается ухватить хотя бы одну, подцепить палочкой и вытянуть, как вытаскивают воспоминания, запечатывая в пробирку, чтобы потом швырнуть в омут памяти и вернуться в юность сторонним наблюдателем. Душевный мазохизм.
ты эгоистка, джинни, - мысль бьет наотмашь и обжигает - ты думаешь о себе, о поломанных планах, о несыгранном матче, о том, что в твою жизнь снова вмешивается бывший муж, входит по-хозяйски, оставляет следы грязи и глины, бросает куртку на кровать, прямо на чистые простыни, наполняет эту жизнь своим видом, присутствием, запахом, заставляет тебя вспоминать… ты же этого так не любишь? так боишься?
На миг Джинни чувствует, что проваливается в бездну, и пол плывет под ногами, словно она на палубе корабля, а не в своей квартире на четвертом этаже, как под кожу медленно забирается страх, липкий ужас, он ведет ледяными пальцами вдоль шеи и вниз по позвоночнику, оставляя холодные капли, они скатываются вниз, сковывая движения…
Они все пришли не просто так. Гарри Поттер исчез не просто так. Случилось что-то… что-то…
Джинни хочет бежать, но ноги приросли к полу, и если он качнется сильнее, она упадет как подкошенное бревно - надо думать, что брат успеет ее подхватить, за тем и стоит рядом. Она открывает рот, голос становится сиплым и ломким, и нет ничего сложнее, чем заставить его звучать твердо, когда он дрожжит и дребезжит на каждой гласной.
- Рональд Биллиус Уизли, немедленно объясни мне, что случилось!
Отредактировано Ginny Weasley (2021-06-24 13:28:41)
Поделиться32021-02-22 20:12:59
Снег по колено |
Опустошение пришло на смену панике, а где-то и совсем на пороге дома пришла и усталость. В таких ситуациях магглы любят причитать - “я слишком стар для этого дерьма”. Фраза старая и перекочевала в мир, занавешенный магической оболочкой, много позже и прочно поселилась, прилипла, подобно осеннему, опавшему листу к ботинку. Рон не был старым, но не чувствовал в себе сил противостоять новой, доселе неведомой херне, что была просто обязана случится за столь долгие годы спокойствия и гармонии.
В Джинни, разбивающей стакан о стену, он видит некоторую ретроспективу себя же - трёхчасовая версия назад по текущему календарю. Ему тоже пришлось отвечать на ряд унизительных и тупых вопросов: унизительных - потому что чужой нос в заношенным белье никогда не бывает приятным ощущением; тупых - потому что ответы варьировались в трехцветной градации - “да”, “нет, “не знаю”. И чаще выпадало “не знаю”. К концу дня Рональд чувствовал, что земля ушла из под ног, а он вправду ничего не знал - не только о возможном местоположении Гермионы Грейнджер и/или Гарри Поттера, а вообще ничего: ни о себе, ни о жизни. Только белый шум в ушах. Где-то на автомате между допросами и брифом собранной наспех группы из авроров и хит-визардов, он успевает передать Рози, никак не хотевшую отпускать отцовскую руку, дедушке Артуру. С капризами пришлось повозиться. И как она только поняла - он так старался сдержать лицо нейтральным.
Белый шум пытается пробить гнев Джинни, которую продержали в отделении не меньше самого Рона. Сам младший из рыжих по мужской линии чувствует, как как-то тупо смотрит в ответ, не в силах найтись с ответом. Паника отпустила его так же, как внезапно и охватила после разговора с Лавандой Браун. И единственным желанием сейчас было, пожалуй, выпить. Поэтому бутылка, которую волшебник вытащил из министерского портфеля, стала явно решающим доводом для приглашения внутрь. Напускное спокойствие ему с годами, отработанными в отделе происшествий и катастроф, даётся так же хорошо, как их брату Персивалю пустословие в международных коммюнике.
- Я тоже рад тебя видеть, хоть повод и паршивый, - обнимая сестру одной рукой выдает Уизли и кисло улыбается.
Бутылка скотча у него осталось от приятеля Мёрфи, который, как и остальные, сейчас наверняка занимался поисками, а может и выдумывал версии для уже упомянутого Пророка (и это только начало). Вообще она была припасена для хороших случаев, но ничего другого под руку не подвернулось, а выпить, как прагматично решил Рон, им обоим нужно было.
В доме Джинни царил бардак: сразу видно, что эта квартира скорее перевалочный пункт, нежели уютное гнездо. Впрочем, у самого Рона было не сильно лучше, а в отличии от своей сестры, он с хозяйственными заклятиями управлялся хуже, хоть в последнее время ими приходилось пользоваться чаще. Домовых эльфов оба не держали. Возможно, опрометчиво.
- Пророк… Пророк… Знаешь, хотелось бы, чтобы какая-то сплетня от новой Риты Скитер облагала тебя правом неприкосновенности личности, но они просто делают свою работу и опрашивают все известные им контакты. Если тебе станет от этого легче - меня продержали вдвое дольше.
Говорить о том, что сам Рон предложил своим коллегам из аврората, что Джинни может что-то возможно знать о местоположении Гарри, он предупредительно поднимать не стал - не хотелось побывать на месте того стакана.
- Гермиона тоже испарилась. В отличии от Гарри с ней сложнее: она вышла незадолго до в отпуск, а потому её отследить сложнее.
Уизли скривился. Ему ещё предстояло, как ответственному родителю, Рози, что с мамой всё хорошо, но она пропала. Это нервировало его сильнее, чем всё остальное. В голове совсем не укладывались ни слова, ни вразумительный шаблон для этой речи. Иронично, ведь именно из этого состоит существенный процент его работы - успокаивать население и контролировать ситуацию [или же имитировать вид этого контроля].
Найдя два стакана, Рон принялся разливать янтарную жидкость. Наблюдая за метаниями сестры, он отчасти ей завидовал - в нём подобной подвижности, эмоций и банальных сил на злость не осталось. А ведь они были ему очень нужны. Особенно сейчас. Был лишь какой-то камень на шее, который он держал в руках и смотрел на то неведомое нечто, что надвигалось на него словно тайфун на малазийские острова.
Рыжий нервно проморгал, когда град злости перекинулся с вещей на него, а затем довольно спокойно добавил:
- Ты знаешь, что сейчас очень похожа на нашу мать? Только фартука не хватает. Она ж, когда нервничает, начинает замешивать что-нибудь. Вручную. Как бабуля. Держи лучше, - /он протянул сестре наполненный чуть ли не до краёв стакан/ - если вкратце, то основную часть ты знаешь: Гарри пропал при исполнении своих должностных. Из того, что успел узнать я до того, как меня выкинули из отдела [об этом позже], так это то, что его след они теряют на часа или двух ночи. Мол, он кого-то вынюхивал в ночную, хотя и заступал на смену. Кого - они не знают пока. Поднимают бумаги. Когда пропала Гермиона пока не знает никто. К её семье направили двух хит-визардов. Они сейчас в Брайтоне… Миссис Грейнджер звонила. Надо перезвонить, а я … я не знаю, что ей сказать, Джинни.
Рон почувствовал, как к горлу подступил комок - тот самый противный комок, который в общем-то является ничем иным, как сдавленными мышцами, мешающими говорить и дышать. Глоток обжигающего огневиски пронёсся вниз с горьким осадком.
- А ещё я совершенно не знаю, что сказать Розамунд. Она пока не задаёт вопросов, но к дедушке с бабушкой согласилась поехать под большими уговорами… Хреновый из меня родитель.
Он сделал ещё глоток, и ещё, пока наконец не почувствовал, что мышцы наконец разжались.
- Из хорошего могу лишь сказать, что тебя скорее отпустят, чем меня. Кажется, я под домашним арестом до выяснения обстоятельств.
Взволнованный взгляд напротив. Из всей семьи - их громадной семьи - открыто Рон мог говорить только [к счастью] с Джинни. Потому что знал, что она его поймёт. И порой даже лучше, чем сам пропавший Гарри Поттер.
Поделиться42021-03-23 16:42:39
Виски обжигает. Вообще довольно странно начинать пить в первой половине дня, без закуски, заглатывая порции алкоголя залпом, пережидая, пока жжение в горле спустится вниз по пищеводу, и тогда уже осторожно выдыхая. Они сидят рядом и пьют, не чокаясь, и Джинни рассматривает стакан, чувствуя себя мухой в расплавленном янтаре, липком и горячем. Но можно представить, что они просто пьют чай - по цвету похоже, можно напрячь воображение, вдохнуть запах трав и цветов, немного корицы, капелька меда - проклятое горло не дает себя обмануть, хотя Джинни хотела бы.
С каких пор ты стала такой трусихой? Ты выходишь на поле, не боясь, что бладжер собьет тебя с метлы, уходишь в крутое пике в отвлекающих маневрах, отрабатываешь удары на изнуряющих тренировках и потом смазываешь синяки и ссадины бадьяном. Из всей команды никто больше не делает настолько рискованных трюков. Ты же смелая, всегда была такой…
Так почему, как только жизнь сталкивает тебя нос к носу с чем-то посерьезнее бладжера, ты цепенеешь от ужаса, готовая сбежать куда угодно, чтобы только не видеть, не слышать, не знать, не думать… Словно тупая птица страус, которая прячет голову в песок при малейших признаках опасности, выставляя на всеобщее обозрение большую пушистую задницу. И любимая шуточка Гарри про “страусов не пугать - пол бетонный”... Когда он это сказал? Кажется, когда мама заговорила о внуках, а Джинни была готова сползти под стол и оттуда быстренько аппарировать на Гриммо, чтобы только не отвечать на неудобные вопросы.
Очередную мысль о Гарри Поттере Джинни быстро запивает еще одним глотком виски - мысль встает комом в горле, колючим и неповоротливым, перехватывает дыхание, так что слезы брызжут из глаз.
- Они с Гермионой теперь вместе? Ну… ты понимаешь, - неловкость превращается в жестокость, и Джинни беспомощно хлопает глазами, глядя на брата, и невпопад заканчивает фразу. - К этому все и шло, наверное.
Вот именно сейчас она до отвращения напоминает себе мать. Рон прав: нацепи на Джиневру Уизли фартук вместо спортивной мантии, собери рыжие лохмы в пучок и не отличишь - она так же как мать умеет выдавать банальности, поджимать губы и крутиться заведенным волчком по дому, когда нервничает.
Джинни пытается вспомнить, когда в последний раз видела Гермиону, и получается что-то около пары месяцев. Посидели в баре, обсудили развод и мужиков, спели в караоке we are the champions. Пообещали друг другу непременно встретиться на днях и повторить… Это такая взрослая жизнь, говорит себе Джинни, когда ты все время обещаешь друзьям встретиться с ними, вот прямо буквально на днях, ну, может, в выходные, на неделе так точно, обязательно в этом месяце - а потом проходит пара-тройка лет, и все как-то не до того, и разве что случайно…
Это нормально, со злостью думает Джинни, это так у всех, мне не стыдно. Злость клокочет под языком.
Она задумывается о том, давно ли вместе Гарри с Гермионой (и вообще вместе ли они), и пропускает половину речи Рона, очнувшись, только когда он начинает приступ самобичевания. Джинни фыркает.
- Ты отличный родитель, Рон. И то, что считаешь себя хреновым, говорит только о том, что ты хороший отец, честный и переживающий. Ты просто хочешь обезопасить Роуз и дать ей ответы на все вопросы, а этих ответов у тебя нет, и ты сам в растерянности. Роуз знает, что ты любишь ее… И… Гермиона тоже ее любит, правда… Все наладится, вот увидишь.
Все по-дурацки. По-идиотски. Как будто в современном мире, наполненном кучей модернизированных отслеживающих заклятий, два известных мага могут пропасть без следа. Да так, чтоб никто не узнал, чтоб аврорат в отчаянии хватал всех подряд, в первую очередь близких родственников. Бред. Полный бред. Да со времен победы над Волдемортом аврорат только и делал, что разрабатывал новые степени и уровни магической защиты, еще более совершенные, еще более действенные. И ее теперь уже точно бывший муж принимал во всем этом самое непосредственное участие. И для чего? Чтобы вот так провалиться сквозь землю?
- До выяснения обстоятельств, - передразнивает Джинни. - Ты думаешь, они способны что-то выяснить? Когда похитили жену хорька, весь аврорат неделю в толк не мог взять, что произошло, а головы при этом летели прямиком в Азкабан, и кто там будет разбираться, был, видел, участвовал. Посадили - значит, было за что. Ее быстрее Джордан нашел с помощью каких-то магловских примочек, чем аврорские ищейки. Мне Гарри рассказывал… Ты думаешь, это как-то связано с его работой? Ну, то что он там ночами дежурил, выслеживал кого-то?
Ночные отсутствия мужа не стали поводом, совсем нет. Просто в один момент Джинни перебралась в спальню Регулуса на втором этаже, отремонтированную и пустую. Ну кому захочется, чтоб его постоянно будили, заявляясь домой то в три часа ночи, то в пять утра. Особенно когда у тебя свой насыщенный график тренировок и матчей. Им обоим казалось это отличным решением. Оп-ти-ми-за-ция, как говорят маглы.
Потом отличным решением стало уехать с Гриммо и не вернуться. И все же, Гарри и Гермиона вместе… Мысль бьется в голове пойманным в коробок майским жуком, шарахается о пустые стенки черепа, царапает и жужжит. Твой муж и твоя лучшая подруга… Бред. Идея для глупого романа, что так любит мама, или слезливых песенок Селестины Уорлок. В этом треугольнике все углы тупые, думает Джинни, а у нас даже четырехугольник, и мы с тобой, братец, тут прямо отлично смотримся, прямо семейный портрет маслом на фоне...
В конце концов, муж уже четыре месяца как бывший, имеет полное право трахаться хоть с Гермионой Грейнджер, хоть с Лавандой Браун… да хоть с Малфоем и его женой, если вдруг откроет в себе такие интересы. Все это уже не должно ее волновать. Вот ни капельки, вот совсем, абсолютно… Гермиона, конечно, могла бы сказать что ли… Жук в черепной коробке, кажется, пополз по кругу.
- Я все равно не понимаю, что им даст наш домашний арест? Мы же с тобой всегда на виду - ты в министерстве, я на матчах, а там репортеров больше, чем людей. Это надо быть совсем идиотами, чтобы думать, что мы как-то причастны к их исчезновению… За что мы под арестом, Рон?
Отредактировано Ginny Weasley (2021-04-26 07:38:04)
Поделиться52021-04-25 22:47:50
Перешли на треп, я |
Месяца с два назад Рон поймал себя на вполне конкретной мысли: одному быть легче. Был полдень, из светло-серых туч и новеньких портьер из Икеи пробивал луч света, на кухне кипел чайник, в гостиной оставалось ещё коробок пять-шесть, которые он не разобрал с самого начала переезда - и вдруг эта мысль ослепила его, как гром среди ясного неба. Одному быть легче - нервы крепче. Нет тебе никаких переживаний по поводу зашкаливающей радости или горькой обиды или дергающей за нервы печали - нет вообще ничего, только спокойствие. Несоразмерная гамма чувств к Гермионе - вот, что лежало в основе всех проблем, не было баланса - была болезненная привязанность, которая с годами отчасти перешла к Рози; для Рози он всегда будет отцом, будет ли всегда мужем для Гермионы? Вы уже знаете спойлеры - нет, не всегда. Любовь уходит - та самая, что питает нервы и кровь - неважно, косячим мы самостоятельно или кто-то косячит за нас; люди всегда уходят - вопрос только в том, насколько они задержатся в жизни - всё имеет свой срок годности. Брак Гермионы и Рона по хорошему нужно было выкидывать на свалку ещё полтора года назад - такая маркировка была на пачке - но с памятными вещами так сложно расставаться, не правда ли? Особенно в свете той самой гадкой, мерзкой - нестираемой - уязвимости, которую так умело и быстро - подобно точному выпаду шпаги в руке умелого фехтовальщика - задела Джинни.
Он думал о этом. Всегда. О них двоих - Гарри и Гермионе.
Начал думать смолоду, когда эти непонятные позывы - чувства - стали пересекать грань обычного добросердечия - дружбы - размываться и терять ясность; тогда всё не было просто - война помогла расставить акценты и превнесла множества ясностей, подстелив арену для непростых, но правильных действий; после всё стало происходить своим чередом, однако этот паразит - глист - ревность - всё равно сидел в нём, отщипывая по немножечку на пропитанье. Повзрослевший Рон знал в отличии от молодого и наивного Рона, что по большей части это всё домыслы и игры фантазии - он попросту себя накручивает; но мелкие детали, случайные фразу, жесты, выражения лиц в его голове превращались в тени лесных чудищ, которыми пугают в детстве слишком строптивых детей; он не мог выкинуть это из головы, в какой-то момент заставил себя забывать и игнорировать, а когда не мог, то по обыкновению спрашивал у Джинни - тебе не кажется это странным? - она всегда отвечала с иронией, а сегодня, именно сегодня, когда ситуация требовала силы духа от них обоих, первая выдвинула то, что плавало на поверхности для Рона многие годы.
Галстук давно уж смят и болтается в кармане пальто. Уизли щупает шею по инерции, чуя мнимою тошноту и удушье. Гермиона предназначалась ему - она ему так сама сказала перед алтарём - ему и никому другому [не считая Рози, конечно]; Гарри же не предатель - они слишком через многое прошли, чтобы он мог позволить себе это… или мог? Или все те дни, все страшные дни, что остались позади, все приключения, битвы, напасти, что произошли с ними стали ничем иным, как закуска к медовому элю?
Рыжий глотает полный стакан залпом так, что готов жевать это виски вместе со стеклом.
- Не говори глупостей…
Они оба знают, что в этой комнате Джинни будет поумнее из них двоих; Рон живо разливает ещё, чтобы потом - снова не чокаясь - загасить и второй стакан. Говорить об плачевно известном три в контексте постельных отношений Рон не готов - уж лучше блевать за углом у входа дома. Слишком живая эта рана - заживёт ли она вообще когда-нибудь? Плевать… Пластырем послужит Рози. Вообще всё лучшее в этом мире - это Рози. О, Ронни, ты подожди до её пубертатного периода - эхом по ушам, как маггловским серпом по яйцам, голос мамы.
Взгляд сестры он замечает далеко не сразу.
- Да-да, спасибо.
Рон отмахивается, ежится, но на деле же много благодарен Джинни за поддержку. Выберутся, выгребут, всегда выгребают - они же Уизли [не считая Перси, которого, кажется подкинули]. Когда нервный узел попустит, он найдётся и со словами и с действиями, а пока в голове каша и пустота. Он в нужном месте со своим лучшим напарником; когда-то лучшим был Гарри; забавно, как со временем акценты обратно смешаются в сторону семьи, если не похерить и не разорвать эти отношения над засаженым камином. Всё лучше, чем с Лавандой Браун, которая своей заботой немного придушивала - Рон не фанат таких игр даже в качестве спальных развлечений.
- Я не хотел бы наносить ей таких травм. Она не заслуживает этого… Как думаешь, а как мама с папой переживали всю ту херню, что тварилась с нами, а?
Он ловит эту мысль за хвост, точно вытаскивает лохнесское чудище из озера, понимая, что до сего дня, действительно не думал - а как Молли с Артуром справлялись? Когда их дочь чуть не погибла на первом курсе от рук Тома Риддла и зубов Василиска, а сын мало того стал завсегдатаем больничного крыла, так вечно оказывался в эпицентре всех глобальных бед? Время пришло - сказала бы Молли, отругала бы Джинни за то, что нет подстаканников на столе, а Рона за чрезмерное употребление огневиски. Как хорошо - что они выросли - как плохо.
- Не сравнивай мух с отбивной: пропажа Гарри - тревога номер один, общий сбор, подозрение в террористической атаке - /растягивает рыжий, почувствовавший, как тепло принялось разгонять кровь по венам и сосудам/ - какая уж там жена хорька… они бы так министра так не искали, как ищут сейчас его… - /рыжий сдерживает просящийся позыв через глотку, заталкивая его обратно вниз/ - вполне возможно… никто ничего не знает. Он что-то рассказывал, но я плохо помню… Знаешь ли, после вашего развода стало общаться сложнее. Оно и раньше перестало быть легким.
Рон помнил все отмазы, которые Гарри лепил на дни рождения и именины Рози, Гермионы, семьи Уизли, его самого, всегда находя предлог, если не заходить вовсе, то забегать минут на пять - посвятится рожей. Гермиона вторила, что он слишком строг к другу; Рон же так не считал - верно, что преувеличивал. Сейчас всё это влетает бумерангом куда-то не то в лоб, но то в переносицу, сбивает голову с плеч, вторя - глупый, глупый, глупый Рон Уизли - нужно было следить в оба.
Разливая бутылку на третий [для себя] круг, он ляпает не подумав:
- Может я следующий? … или ты?
Возможно, когда-то из этого ляпа и могла получится хорошая шутка [Рон растягивает усталую улыбку на губах], но сейчас Джинни - трезвый голос в этой компании - начинает крутить её в рамках логики, на что брат справедливо добавляет:
- Они тоже были всё время на виду: Гарри в аврорате, Гермиона … в целом всегда наведу. И посмотри, какую шумиху все подняли… Не-е-е-ет, они явно боятся того, что мы следующие. Или ловят наживца. Ну знаешь, когда близким присылают записку с выкупом.
В голове Рона миллион и один маггловский боевик - вот оно достояние современности - плоский ящик с кабельным тв - идеальный убийца субботнего вечера разведенного министерского клерка, чьи “родительские выходные” ещё не начались. Очередная глупость. Огневиски стекает вниз по глотке уже мягче. Рон поддаётся вперёд и опирается локтями на колени.
- Проблема не в том, что мы не выездные. А в том, что мы ничего сделать не можем. Они не знают, от чего якобы защищают нас, Джинни. Потому что не знают с чем или кем борются… А мы тем более не узнаем…
Уизли долго и понуро смотрит на сестру, ожидая, что она поймёт его намёк. И когда спустя паузу до неё начинает доходить, рыжий продолжает:
- Нам нужно самим разобраться, Джинни.
Поделиться62021-06-12 23:05:16
Каждый раз, как они вспоминают о матери, их лица приобретают одинаковые выражения: наполовину испуганные, наполовину растерянные. Ей нечего сказать в ответ, но она пытается.
- Ну, они, наверное, боялись за нас. Помнишь, мамины часы, которые она вечно с собой таскала? Они постоянно показывали, что все мы в смертельной опасности и мне ужасно хотелось их разбить, но мама не выпускала их из рук, - Джинни пытается улыбнуться, выходит натужно и жалко. - Мне кажется, они постоянно жили в предчувствии войны, всегда знали, что она начнется, что Тот-кого-нельзя-называть вернется. Мы все знали об этом, но они этим жили…
И пережили смерть Фреда. Этого Джинни не говорит, но фраза повисает в воздухе, обретая плотность, наливаясь соком, как созревшее яблоко. Мертвый Фред входит и садится рядом с ними, кивает Рону, посылает веселую улыбку и воздушный поцелуй Джинни, заглядывает в почти пустую бутылку, качая головой.
Она моргает, стараясь прогнать видение (допилась, Джиневра, вот уже и глюки, привет), но брат не уходит, сидит как ни в чем не бывало. Мертвый Фред - безумно страшный боггарт Молли Уизли. Дурацкий день в доме на площади Гримо, посвященный генеральной уборке: пыльные книги, старые шкатулки, серебряные кубки, гнездо пикси в платяном шкафу. Крик матери, переходящий в судорожные всхлипывания, - и они несутся к ней со всех сторон, выхватывая на бегу палочки. А видят всего лишь пустой шифоньер и Молли, повторяющую словно кукла с механическим заводом: ридикулус! ридикулус! ридикулус!
В шифоньере мертвый Фред, рука бессильно свисает до пола, очертания подергиваются, и он превращается в мертвого Джорджа, мертвого Рона, мертвую Джинни, мертвого Гарри, мертвого Артура… ридикулус, плачет мать, ридикулус. Джинни сползает по стене, волшебная палочка становится бесполезной деревяшкой.
У каждого свой боггарт, свой страх, свой кромешный ужас. Боггарт Джиневры Уизли - чистая бархатистая страница в блокноте, с пера срывается капля чернил, опускаясь безобразной кляксой, мгновенно впитывающейся в бумагу, пляшущие нервные буквы: привет, том…
- привет, джинни, ты кажешься такой грустной сегодня
- том, со мной что-то странное происходит
Сердце Джинни пропускает удар. И еще один, и еще… Замершая в воздухе рука не доносит стакан до рта, проливает виски, на одежде расплывается темное пятно. Джинни вздрагивает, чувствуя, как тупое сердце пускается вскачь, будто наверстывая упущенные удары.
Ты следующая, грязнокровка! - мальчишеский голос в коридоре, наполненном притихшими ошарашенными студентами, слишком звонкий, он разлетается от стен, заставляя Джинни вжать голову в плечи от желания сделаться маленькой и незаметной. Это он не о ней, к ее крови вряд ли можно придраться, но страх забирается по щиколоткам вверх, щекочет паучьими лапками… ты следующая…
Джинни быстро делает еще глоток, чтобы брат не заметил, давится, кашляет. Еще не хватало проблеваться прямо перед ним. Она ставит стакан на пол, остатки виски переливаются в солнечном свете: янтарь, яшма, топаз. Тяжелые желтые камни в песочных часах - по итогам года побеждает Хаффлпафф - все бы умерли от смеха, попадали со своих лавок. Джинни рассматривает стакан, как зельевар пойманную пикси: отрываешь крылышки, добавляешь в кипящее зелье. Они никогда не задумывались о том, что вообще может быть какое-то другое противостояние: только Гриффиндор и Слизерин, остальные факультеты лишь декорация, какие с ними могут быть разборки. Так и сейчас первым делом она вспоминает Того-кого-нельзя-называть так, будто кроме него нет угроз, и если произошло что-то ужасное, то это обязательно Он вернулся…
Глупая малышка Джинни… Она искоса смотрит на Рона, тот заталкивает алкоголь в себя вместе с сомнениями, страхами и обидами. Если что, брат, у меня тут одна туалетная комната, и кому-то придется блевать на кухне.
- Я приеду к тебе домой и взорву телевизор бомбардой к чертовой матери, - хмуро обещает Джинни. - Ты уже мыслишь штампами из магловских фильмов.
Гарри тоже любил смотреть фильмы, они даже ходили в кинотеатр. В темноте последние ряды становятся местом, от которого приличные маглы отводят взгляд, и Джинни закидывает ноги ему на колени, его ладонь скользит по бедру выше, поддевает кружево белья. Полегче, Поттер, - Джинни шепчет ему прямо в губы, и это меньше всего похоже на призыв остановиться. Поттер и не останавливается.
- Пока мы вот так сидим на полу и заливаемся вискарем, точно не можем ничего. Может, на это расчет, а? Чтобы мы тут умирали от страха и подозрений, напивались, мариновались, как индейка к Рождеству, а там, глядишь, на третий день сами во всем признаемся. Тебе виднее, как там у вас в Министерстве принято, - она снова закипает и срывает зло на том, кто рядом, просто не умеет по-другому, Рон сжимает ее руку.
У нее всегда так: слова впереди мыслей скачут и сказанное не запихнешь обратно. Хотя иногда Джинни и хотела бы. Если подумать, то в их распавшемся браке вина не только Гарри (нет, он, конечно, тот еще придурок), но если бы она временами думала прежде, чем сказать. Сначала он тоже сжимал ее руку, совсем как Рон сейчас, прижимал к себе, потом стал отвечать, ответы становились грубее, фразы жестче, выражения лиц, перекошенные от злости, все напряженнее. Это то, во что мы превратились, Гарри?
Полегче, Поттер, - и рука продолжает свое путешествие по ее бедру...
- Предлагаешь влезть ночью в аврорат? - Джинни смотрит на Рона, будто впервые его видит, небритость, усталость, морщинки в уголках глаз. - Рон, ты сейчас серьезно? Ты за этим пришел?
Джинни ахает и зажимает рот ладонью. Рон будто со всей силы раскрутил маховик времени, и они идут по дороге из Кабаньей головы, на ходу обсуждая свежесозданный отряд, террористическую ячейку, по словам Амбридж, угрозу общества. Это же так весело - правила нарушать.
- Ты прав, мы должны выяснить, что произошло с Гарри и Гермионой, - Джинни встает, задевая стакан ногой, виски проливается, она не глядя убирает липкую лужицу волшебной палочкой. - Пока там эти министерские до чего-то додумаются, уже искать будет некого. Но у тебя-то явно есть какие-то соображения на этот счет, выкладывай.
знаешь, том, есть один мальчик, он мне очень нравится…
клякса заливает половину страницы, не давая написать имя…
гарри поттер...
Поделиться72021-09-28 18:47:34
- И тем не менее, я совершенно не помню, чтобы явственно чувствовал опасность, когда мы росли, или когда возвращались из Хогвартса домой. Эта пелена как бы таяла. Да, мама расспрашивала, да, папа просил быть осторожными, но всё это воспринималось… Мне казалось, они были в нас уверены, будто бы с нами не могло произойти, чего-то действительно плохого, а ведь мы с Гарри каждый год умудрялись влипнуть в какую-нибудь историю… - /на лице Рона добрая усмешка сменяется недобрым, грустным взглядом побитого щенка/ - и только со смертью Фреда пришло осознание, что это всё не шутка, не очередная авантюра…
В комнате хорошо натопленной, жаркой, пропахшей огневиски, вдруг повисло ледяное молчание. Говорить о Фреде Рону было всё ещё нестерпимо больно, да и Джинни, как он знал, тоже. По первости лет они и вовсе старались этого не делать, особенно при Джордже, но в какой-то из дней, то ли на именины, то ли на день рождение, всё же заговорили, инициативу взял сам Джордж, обо всём веселом и светлом, что после него осталось. Мама, из них всех, так и не оправилась; они берегли её, как могли, но всё же никогда не знали, что именно могло стать причиной воспоминаний и слез. Года шли, и как-то стало легче дышать, не намного, но легче. Сейчас же, казалось, этот груз снова вернулся к ним, повис на шее и снова сдавил глотку. Рон потупил взгляд. Ему очень бы хотелось, чтобы именно сейчас Джинни сказала ему - “Рон, ты пьян”, - но она отчего-то этого не делала. Уизли сдавленно вытянул губы в болезненную улыбку.
- Нам было больше чем Рози и меньше, одновременно, когда заканчивалась Первая магическая… точнее нас с тобой и вовсе не было. Знаешь, я ведь никогда не говорил ни с Билли, ни с Перси, о том, каким они помнят своё детство. Наверное, мама с папой справились… Может не в отношении Перси…
Рон осёкся, предрекая, что сейчас Джинни его оборвёт, скажет, что он всех достал этими шуточками, хотя на деле, она сама и Джордж громче всех с них смеялись; неуёмные серьезность и амбициозность Перси привели к реальным достижениям и званию "маминой гордости", а кто-то из числа болтливых чиновьих крыс и вовсе разносил слушок о том, что Перси вполне себе кандидат на лучшее кресло в министерстве - будущий министр магии; Рон бы хотел посмотреть на лица Малфоев, Розье и Яксли, если бы эта история стала правдой, он бы, возможно, дорого отдал за это зрелище.
- Забавно: брат вертится в высших кругах, а я тут сижу под подписку о невыезде и маячащем домашним арестом - /мысль проскочила, как полевая мышь, и мужчина скривился/ - отправить кричалку Перси, что ли… он пади всяко больше знает.
Мысль эта не успевает пустить корни - больно шаткая почва тут, в рыжей голове, - как Джинни наконец нужным образом прерывает тишину, разгоняя очередные бредни, что бабушкиным лоскутным одеялом окутали её старшего брата.
- Может и так… Хорошо, что не отчётами. Я кстати порывался сам отвечать за весь этот бардак - перед общественностью - но Камилла меня … вон … отправила, - /Рон вставляет паузы только для того, чтобы влить в себя очередную порцию; кажется, что у желудка нет дна, а у конечностей - веса/ - и так как я временно отстранённый…
Он оборвал фразу, недосказав. Мысль перескакивает одна через другую, будто в его голове кто-то устроил королевские скачки - делай свою ставку, какая кобыла дойдёт до финиша - паралитический страх наконец сменяется полупьяной решительностью, кою он собирает в кончики пальцев, образуя пирамиду из ладоней.
- Да нет же, нет. Дело достать не проблема, выходы у меня есть [вроде бы], - /на этой фразе мысли Рона снова обращаются к Лаванде Браун, однако до определенности они доходят, а потом внутри он скорее ершится, чем вспоминает о том, что обещался нанести визит сегодня же вечером/ - я о другом. Я, конечно, верю в рабочие качества Финнигана, но мракоборцы будут дольше ходить вокруг да около…
Джинни наконец решается, вторя его словам, и начинает расхаживать по комнате, обдумывая эту мысль более основательно, чем за минуту до. Сам же Рон на ватных ногах встаёт лишь за тем, чтобы приоткрыть окно, - в такой духоте, если притормозить с топливом для нервов, может разыграться мигрень; плавали, знаем. Стоя к сестре спиной, Уизли силится собрать все те доводы и факты, что, как ему казалось, у него имелись. Он долго молчал, прежде чем заговорил:
- Я думаю, нам как минимум нужно наведаться на Гримо. Старый эльф наверняка знает, когда Гарри в последний раз покинул дом… но и наверняка помнит, когда и действительно ли к Гарри наведывалась Гермиона. Из крайнего, что мне известно, он ломал голову над каким-то делом. О нём вроде бы писал ещё Пророк…
Рон неприятно скривился в лице. Репортёры Пророка скорее бы сами были готовы кого-нибудь съесть ради того, чтобы поговорить с Джинни или Роном и получить официальный комментарий в виду сложившийся ситуации. Искать с ними встречи всё равно что добровольно соглашаться на пытки.
- Как думаешь, Малфой удостоит нас гостеприимством и беседой за чашкой чая?
Нельзя сказать, что Уизли долго перебирал варианты, но из всех возможных контактов именно главред Пророка Драко Малфой смог бы оказать семейству Уизли непомерную услугу. Естественно, это могло бы ни к чему не привести, а могло и наоборот - дать подсказок. Рону, к слову, по долгу службы, приходилось довольно часто сталкиваться с Драко посредством написания жалоб на подчинённых тому писак, вечно передергивающих в своих статьях действительность и факты. В тоже время при личных встречах оба сохраняли нейтральную невозмутимость и рабочую вежливость.
- Я бы поговорил ещё c…
Рон снова осёкся. Не потому что был пьян и у него заплетался язык, а потому что поймал себя на том, что вообще не знает и не может представить, с кем общается его некогда лучший друг Гарри Поттер. Мысли снова привели его к Гермионе - у основания языка почудилось тошнотворное послевкусие - с кем общается она -его бывшая жена? Наверное, с Падмой Патил - по крайне мере Рону так казалось - или с Полумной Лавгуд - хорошо бы поговорить с ними обеими.
Единственное, чего пьяный Рон боялся, стоя и смотря в ночное окно, за котором туман рассеивал слабый свет фонаря, так это того, что все их усилия, всех их допросы и поиски, приведут к неизбежному и отвратимому ответу - где они, за всеми этими пересудами, давно не успели, где Гарри и Гермиона погибли.
Пьяный Рон снова берётся за бутылку и наполняет стакан - по-хамски только себе - чтобы осушить его залпом и утопить потаённые страхи.
Тема закрыта
Страница: 1
