Кто-то скажет, что не любит понедельники: никакое стоящее дело в понедельник начинать нельзя, ну, разве что бросать пить - это можно, все так делают. По меньшей мере, к среде благородный порыв рассасывается, а к пятнице им и вовсе можно пренебречь.

С некоторых пор, Наташа одинаково ровно не любит все дни недели. Хотя бы потому, что перестает их различать, забивая рутинной работой, которая валится на нее как из чертового рога изобилия. Отчеты, донесения, сводки, диаграммы, статистические выкладки - за последний месяц аналитическая работа поглотила ее целиком, не оставляя никакой возможности для отдыха.

Вот и сейчас, встав из-за стола, чтобы заварить кофе, она обнаруживает рядом с чайником чашку с заблаговременно насыпанным в нее растворимым кофе. Точно, она уже собиралась выпить кофе час назад. Или два. Надо бы уже сказать Тони, чтоб починил эту чертову кофе-машину, что ли, хотя это вряд ли решит проблему. Кипяток переливается через край и обжигает, возвращая ее в реальность.

Черт-черт-черт… Наташа трет переносицу, берет чашку и садится на маленький диванчик, отодвинув несколько папок с документами. На пол падает досье на Гранта Уорда, и она пинком отправляет его под диван.

Она делает глоток и закрывает глаза. Кофе абсолютно безвкусный, но хотя бы горячий.
Итак, что у нас есть? Мысли в очередной раз пошли по кругу.

Проблема первая: Гидра окопалась внутри Щита, а мы и не знали. Сюрприз. И сколько еще времени этот сюрприз будет их догонять очередными отчетами и отросшими головами. Директор Фьюри в бегах неизвестно где и найти его не представляется возможным, и в его случае это самый правильный вариант.

Проблема вторая: Заковия и Альтрон внесли жесткие коррективы в работу, и игнорировать это не получится.

Проблема третья: свалившаяся в прямом смысле слова на голову девчонка. С ней, пожалуй, сложнее всего: ПТСР, фобии и сила невероятной мощи в полный рост. Можно сколько угодно обсуждать, но Ванду нельзя держать взаперти, пусть даже под присмотром Вижена.

Наташа сжимает виски: она прекрасно помнит, что такое быть под присмотром. Ванде нужен учитель, а не бэбиситтер.

Проблема четвертая: Баки Барнс... нет, об этом она подумает позже…

Проблема пятая: этому кофе явно не хватает виски.

Звонок телефона звучит, как из другой реальности, в которой еще бывают просто звонки телефона, а не “мстители, общий сбор”, "Наташа, у нас проблемы" и "я тебе скинул на почту новую информацию, срочно посмотри".
Хотя нет, судя по номеру, реальность все та же. Она залпом допивает кофе и включает громкую связь.

- Привет, Стив.

Отредактировано Natasha Romanoff (2020-08-12 01:23:49)

Чуть смущенный голос Стива вызывает у Наташи внутреннюю улыбку.
И дело даже не в том, что он зовет ее в бар напиться (Хей, кто ты и что ты сделал со Стивом Роджерсом?).
И не в том, что это же, черт возьми, капитан Америка, ходячий символ, герой и кумир юных девушек (угу, и юношей), который до сих пор стесняется, когда совершает звонки не по работе. Она даже видит, как его скулы покрыл легкий румянец. Сколько шотов он выпил прежде чем позвонить ей?
Наташа улыбается, потому что знает, что символу и герою иногда необходимо выйти из символического и героического образа, иногда этот символ чертовски устает символизировать, это вообще весьма утомительное занятие, хоть со стороны может показаться иначе.
Поэтому она просто улыбается и говорит:

- Серьезно, Стив? Ты родился в чертов день Независимости? Это не правительственная пропаганда?

Она слышит его тихий смех и понимает, что он знает, что она приедет, оставив неразобранные бумаги и отчеты хотя бы до завтра. Ей даже не обязательно соглашаться вслух, потому что на ее мобильный уже приходят данные о геолокации, а значит, отказ не подразумевается. Впрочем, она и не собиралась отказываться.

Она берет с кресла кожаную куртку, задевая при этом стопку бумаг на столе, от чего они падают, разлетаясь по кабинету, и без угрызения совести покидает рабочее место. Впервые за хрен знает сколько времени. Кажется, рабочее место смотрит на это укоризненно.

***

Неприметный бар находится в стороне от Таймс-сквер, Наташа находит его довольно быстро, оставляя мотоцикл на маленькой парковке за углом.
Улицы заполнены оживленной толпой, они зовут окунуться в этот праздничный водоворот, слиться в радостном настроении с незнакомыми людьми - она провожает их взглядом и проходит в бар, маленький и невзрачный.
За деревянной стойкой сидит Роджерс, символизируя собой что угодно, только не счастье и патриотизм. Она забирается на стул рядом.

- Ground control to major Tom, - говорит она, всматриваясь в его лицо. - С днем рождения, Стив.

Бармен уже спешит к ним, заговорщицки улыбаясь.

- Играем на повышение? Или понижение? Или как пойдет? - Наташа показывает пальцем на стакан Стива и доверительно говорит бармену. - Для начала мне то же, что у этого веселого господина. И закуски какой-нибудь.

Отредактировано Natasha Romanoff (2020-08-16 16:41:39)

Наташа с минуту смотрит на него как на умственно отсталого, потом приподнимает бровь. Но это же Стивен Роджерс - любые намеки с ним бьются в глухую стену, отлетая от нее как резиновый мяч. Наташа обреченно вздыхает и кивает.

- Мы поговорим о Ванде, - примирительно говорит она. - И о работе. И я расскажу, какая помощь мне требуется. И мы составим план действий, распределим обязанности - все, как ты любишь. Сделаем это, - она смотрит на часы, будто прикидывая, есть ли место в ее расписании. - Часов в шесть утра. Когда усталые, мокрые и почти не пьяные рухнем где-нибудь на базе.

Наташа еле сдерживает смех,  видя, как Стив вспыхнул от ее слов, округлив глаза. У него на лице написан весь поиск отмазок, предлогов и банальных оправданий из серии “мы не должны”, но она не дожидается, пока он оформит это в слова, а жестом  подзывает бармена. Пара слов, и две бутылки виски оказываются в Наташином рюкзаке, подумав, она добавляет туда бутылку джина, расплачивается карточкой и отдает рюкзак Роджерсу.

- Пойдем. Я сегодня организатор твоего праздника. Увидишь, насколько хреново у меня это получается.

Если он и хотел свалить, то, либо передумал, либо не нашел подходящего повода, все же сам ее позвал, потому что он встает и выходит вслед за ней из бара.
На парковке Наташа поднимает голову и смотрит в расцвеченное огнями небо. Здесь не бывает звезд, как в любом большом городе, этим Нью-Йорк совсем не отличается от Москвы. Она протягивает Стиву второй шлем, молча надевает свой и кивает на мотоцикл: мол, садись, поехали.
Двигатель не успел остыть и заводится с полоборота, стрелка тахометра показывает нужные обороты, щелчок передачи, и Наташа аккуратно выезжает с парковки, попадая в праздничный шум толпы. Люди будут гулять до утра, поэтому они едут почти медленно - не больше сотни по городской автостраде, сворачивают на дублер и уходят с развязки на трассу.
И вот тут Наташа отпускает себя, отщелкивая передачи: четвертая, пятая. Шоссе летит им навстречу вместе с ночью и ветром. Пейзаж по обе стороны дороги смазывается, превращаясь в месиво из темноты и огней-маячков на отбойниках. Сто пятьдесят, сто семьдесят.

На такой скорости судьба уже воспринимает тебя всерьез.
Кто ты такой, чтоб бросить вызов?
Я - никто. Я - гравий под твоими колесами. Но я могу быть очень неудобным на такой скорости, и потому я постоянно бросаю тебе вызов.
Хорошо, я принимаю.

Наташа закладывает поворот, резко сбрасывая обороты, и они влетают в жерло тоннеля, уходя все дальше от города. Прерывистая разметка сливается в одну линию, почти три километра они мчатся будто в чреве огромной рептилии, снова выныривают на трассу и уходят в очередной вираж.
Ее накрывает какой-то безбашенной эйфорией, словно срывает разом проржавленные оковы, пылью рушатся возведенные стены, рассыпается броня, в которую она старательно себя заковывает, не давая никому подойти близко и увидеть выжженную пустыню.
Темнота становится жестче и объемнее, ледяной ветер норовит сбросить мотоцикл с траектории движения. Наташа постепенно сбрасывает скорость, уходя в очередные повороты на все более узкие и пустые дороги, пока слева от них не начинает змеиться, переливаясь водной гладью, величественный Гудзон.
Они поднимаются на небольшое плато, Наташа останавливает мотоцикл, слезает и снимает шлем. После скоростной поездки тишина оглушает, падая на них как плита пресса. Но почти сразу приходят звуки, другие звуки: рядом бежит вода, чуть слышно стрекочут ночные насекомые, лягушки соревнуются в хоровом пении.
Наташа запрокидывает голову и, по детской привычке, ищет в звездном скоплении ковш Большой Медведицы, тут же бросая это занятие - ее не видно в этом полушарии.
Она поворачивается к Стиву, тот стоит, немного оглушенный, держа в руке ее рюкзак. Наташа протягивает руку и вытаскивает бутылку Джека Дэниелса, откручивает пробку и залпом делает несколько глотков. Виски обжигает горло и приносит моментальное опьянение, к сожалению, недолгое - сыворотка в крови быстро выделяет алкогольдегидрогеназу, катализируя распад. Вот ведь, какая ирония, силы суперсолдата ей не досталось, а устойчивость к алкоголю - в полный рост.
Наташа выхватывает пистолет и делает несколько выстрелов в воздух, в тишине окружающей природы, они звучат особенно громко. Какая-то потревоженная птица срывается с дерева, спеша улететь прочь.

- Меня достала эта чертова hernya! - кричит Наташа что есть силы прямо в безразличное к крикам небо. - Будь проклят этот ebanniy pizdec!

Она делает еще несколько глотков, бутылка стремительно пустеет, и она протягивает ее Стивену.

- Давай, Стив, - голос звучит неожиданно спокойно. - Завтра мы снова станем героями, даже супер-героями. Но сегодня ты можешь рассказать этому миру, что ты о нем думаешь, все равно никто не услышит. Так что можешь снять форму капитана Америки и побыть человеком для разнообразия.

Можно вытащить Стива Роджерса из Америки, но не Америку из Стива Роджерса. Можно делать, что угодно, но этот солдат не покинет службу, даже если умрет, как, собственно, уже было - капитан Америка геройски погиб и на 70 лет стал бессменным оружием добра.
Но сейчас перед ней не капитан, а обычный парень Стивен Роджерс, потерянный герой, который не знает, чего хочет. Отними у него Америку и что останется? О нет, эти двое вцепились друг в друга клещами - не оторвать.

Наташа открывает вторую бутылку и садится прямо на траву рядом с мотоциклом. После терпкого пряного виски джин обжигает горечью и хвойным запахом. Наташа кашляет и делает еще глоток. Они так и пьют без закуски, ощущая вкус и минутное, тут же проходящее опьянение. Но пьяным немного легче говорить, и она перемежает слова с глотками.
Стив Роджерс патологически честен, и иногда это убивает. Старк как-то назвал ее двуличной дрянью, и был прав, пожалуй, они со Стивом полные противоположности. И это было бы смешно, но почему-то совсем нет.

- Спроси у кого угодно, что он на самом деле хочет, и он вместо этого станет рассказывать тебе, чего он не хочет, - Наташа смотрит на Стива снизу вверх. - Здесь нет быстрых решений или секретных способов - нажал кнопку, получил результат. Мы до сих пор блуждаем в темноте, когда дело доходит до самих себя, и каждый сам придумывает себе какой-то смысл.

Легко ли сделать из человека символ? Проще простого на самом деле, сейчас достаточно армии маркетологов, формирующих общественное мнение. Сложнее, если символ все еще не может перестать быть человеком. Человеческое в нем кусается и царапается, вылезая в самый неподходящий момент, мучает по ночам, бьется и вырывается. Это чертовски неудобный символ, который вдруг отказывается сиять начищенной бляхой, говорить пафосные речи, который лезет с ненужными вопросами. Который наконец стоит совершенно опустошенный и вновь протрезвевший на берегу реки и не знает, чего он хочет.

- Тот, кого ты оставил там, Стив, тоже теперь здесь, - говорит она тихо.

Вспоминать о Зимнем все равно что загонять себе под ногти острые иглы. Что ты чувствуешь, когда лучший друг стреляет в тебя? Что ты чувствуешь, когда человек, которого ты любила, стреляет в тебя?
Н и х е р а
Ни хера ты не чувствуешь. Ты валяешься в грязи, истекая кровью, и думаешь о том, что лучше бы он тебя убил. Перестать существовать - это выглядит охренительно привлекательной идеей. Потому что твое дурацкое прошлое настигает тебя зверем и опрокидывает на обе лопатки, смеясь и скалясь, с его клыков капает свежая кровь - твоя кровь - и у тебя нет сил на сопротивление.

система выполнила недопустимое действие и будет закрыта

Потому что в глазах Зимнего глубокая пропасть и пустота, и ты просыпаешься по ночам от этого холодного равнодушного взгляда, комкаешь влажную подушку, сбиваешь простыни, выходишь на кухню выпить воды, и зубы стучат о край стакана.

Стив - это ее ходячая совесть, он никогда не оставит Баки, найдет, вытащит, эти солдаты своих не бросают. Сама она не может похвастаться таким упорством - мысли о Зимнем она задвинула в самый темный угол, навесив огромный замок, поклявшись себе никогда к этому не возвращаться. И вот теперь замки рухнули и все то, неприглядное, что она скрывала, вывалилось наружу, даже если никто кроме нее не видит, она знает об этом, и этого достаточно.

И потому она не может дать Стиву Роджерсу убивать себя одиночеством, скатываясь в депрессию и безнадегу. Погибнет Роджерс - и от совести Наташи Романофф ничего не останется,  а она должна знать, что есть те, кто поступят лучше, чем она. Даже если для этого придется выдумывать какие-то смыслы и цели, оправдывающие существование.

Ночь становится холоднее и темнее - самый темный час пред рассветом, и ей хочется верить, что это рассвет наступит. Просто сейчас все действительно очень сложно, так сложно, что хочется все бросить к чертям. Но могут ли они оставить службу, если нужны друг другу?

- Ты можешь быть со мной настоящим, Стив, - Наташа встает и протягивает ему руку, алкогольное опьянение проходит неумолимо быстро. - Если тебе нужно поговорить, я всегда готова выслушать. Если помолчать - тоже. Ну, про выпивку ты и так в курсе, хоть для нас это так, переводить добро и растрачивать миллиарды Старка.

Падает роса, и трава становится влажной. Наташа заводит мотоцикл.

- Ладно уж, именинник, поедем купим тебе торт со свечками. Сколько там тебе стукнуло? Тридцатник? Юнец совсем.

Она быстро пробегает по кнопкам на ручке, и в наушниках шлема включается радио.

I'll take the shot for you
I'll be the shield for you
Needless to say
I'll stand in your way
I'll take the shot for you

Она улыбается, на этот раз действительно легко и искренне. Все так. И даже если такой организации как ЩИТ больше не существует, они все равно остаются друг для друга щитом. И поймают выстрел, предназначенный другому.
Иначе вообще зачем нужны друзья?

Отредактировано Natasha Romanoff (2020-08-31 18:12:50)

Улыбка Стива чуть грустная, но светлая и искренняя, на нее невозможно не ответить.

- Уверена, у тебя бы круто получилось вести группы психологической помощи, - она улыбается. - Ну, такие, где здравствуйте, я Джек и я алкоголик. А ты бы вел здравствуйте, я Стив и я супергейрой. И к тебе бы толпой ходили Мстители. И из школы Чарльза захаживали.

Шутка тает и становится не смешной, если она вообще была смешной. Наташа думает, что ей страшно представить мир, в котором Стив ведет группы поддержки. Мир, в котором разрушено самое важное, где надежда, которая по сценарию должна умереть последней, наплевала на все и застрелилась до начальных титров.   

Ночь заканчивается быстро, как и их безумная поездка - попытка сбежать вышла так себе. От себя не убежишь, хотя попробовать стоило. Обратно они едут почти медленно, кураж отпускает, оставляя горькое послевкусие.

Адаптация - это не просто научиться делать селфи и освоить соц.сети, это вообще не про техническую сторону вопроса. Здесь Стив отлично работает над собой, и у него получается. Но в чем-то он остается человеком из прошлого (и всегда останется), заставляющим Старка закатывать глаза, а Клинта прятать усмешку. Мир изменился, люди изменились еще больше. Иногда Наташе кажется, что Стив мог бы быть ее младшим братом, она бы хотела именно такого брата. А иногда время разделяет их, как пропасть, которую не преодолеть.

Наташа сворачивает к огромному круглосуточному супермаркету, они долго блуждают между рядов в поисках кондитерского отдела, пока не выходят к заставленной тортами витрине. Полусонный продавец  оживляется и начинает демонстрировать ранним посетителям вершины кондитерского искусства.

- Есть отличные тематические, как раз ко Дню Независимости, вчера не раскупили, - он вытаскивает на прилавок здоровенный торт в цветах американского флага, украшенный звездами. - В дополнение можно взять фигурки из марципана, есть всякие герои, даже капитан Америка.

- Я бы откусила голову капитану, - серьезно говорит Наташа, они со Стивом переглядываются и начинают хохотать,  а потом выбирают торт, больше похожий на свадебный - с кремовыми розочками и безе. От одного взгляда на него Наташа чувствует, как у нее слипается не только задница, а вообще все, но гулять - так гулять, и они забирают сладкого монстра с собой.

База встречает их предутренней тишиной, они находят пустынную гостиную и заваливаются вдвоем на огромный диван. Стив даже где-то находит стаканы, и они манерно чокаются, а потом молча выпивают. С ним легко, потому что можно молчать и не подыскивать темы для разговоров, потому что они не просто видят друг в друге что-то, недоступное прочим, они еще и не скрывают этого друг от друга.

- Пятница, - громко говорит Наташа. - Подбери нам хороший фильм. Критерии: комедия, не про военных, не про русских, обязательный хэппи-энд. И пусть будет музыка.

- Поиск по заданным параметрам завершен, - мелодично объявляет искин, и на громадном, во всю стену экране разворачивается черно-белая заставка Some Like It Hot.

- О, да, - хохочет Наташа. - Это то, что нужно.

И дальше они смеются в голос, наблюдая за похождениями Джо и Кэрри, за игрой Мерилин Монро. В какой-то момент Наташа кладет голову Стиву на плечо, а он легко приобнимает ее, и жест кажется нежным и интимным, как если бы они правда были братом с сестрой.

В комнату на минуту заглядывает Вижен и тут же исчезает, очевидно, боясь влезть не в свое дело и испортить момент. Наташа вздыхает - момент действительно испорчен и не столько появлением Вижена, сколько тем, что он возвращает их в действительность. Она отламывает ложкой кусочек торта и задумчиво смотрит на кремовый цветок.

- Я, наверное, не справляюсь, - говорит она. - Хотя нет, я точно не справляюсь. Фьюри, Мария - они могли держать в руках такую махину, как ЩИТ, а я нет. Я шпион, а не менеджер. В каком-то плане я больше солдат. Мы думали, что Штрукер был последним и мы уничтожили Гидру, но это не так, ко мне приходят данные то из Сеула, то из Осло, то из Самарканда, то еще откуда-нибудь. У нас не хватит агентов, чтобы гоняться за Гидрой по всему миру.

Она делает паузу и все же отправляет сладкий кусок в рот, тут же запивая виски. Говорить о Ванде ей трудно. Не то чтобы она избегала ее, нет, скорее наоборот: Ванда стала объектом пристального внимания Наташи Романофф. Но она не могла окончательно выкинуть из головы тот морок, которым наградила ее ведьма. Клинт тогда вынес Наташу на руках и долго приводил в себя: ментальный удар полностью растоптал ее.

- Ты спрашивал про Ванду, Стив, и я не знаю, что тебе ответить. Мне кажется, мы совершаем ошибку тем, что держим ее здесь. Девчонка потеряла брата и не нашла ничего взамен, она совершенно потеряна. Вижен старается ее отвлечь, но я вижу, что это не то. Ей нужен кто-то, кто даст ей возможность обуздать свои силы, взять под контроль свою магию, - на этот раз Наташа молчит чуть дольше прежде чем озвучить свою мысль. - Думаешь, нам стоит обратиться к доктору с этим вопросом? Стрэндж мог бы учить ее...

Стив как всегда озвучивает то, что она не решается. То, что вертится на языке у каждого, кроме, пожалуй, Клинта, но все вовремя затыкают слова поглубже и переводят тему.
Гадство. Стив говорит это просто и прямо - от его честности у Наташи сводит скулы.
Все они хотят, чтобы Ванда стала достаточно безопасна. Социально адаптирована. Законопослушна. И все это полная чушь - они просто хотят, чтобы Ванда стала удобна для них. Они хотят перестать бояться девочки, которая вскрыла им мозги, влезла в самые тайные глубины, наполненные детскими кошмарами и внутренними демонами.
И теперь все ухватились за удобное прикрытие: Ванда - не пленница, мы заботимся о ней, мы желаем ей только добра.
Вранье. Просто дайте нам гарантию, что мы можем не бояться ее.

- Пятница, каталог Щита “Inhumans”, - Наташа с сожалением поднимается, на плече Стива лежать удобно, она бы провалялась так весь день. - Отсортируй по возрасту.

Она проходится по комнате, разминая мышцы.
Стив прав, но почему же ей так не нравится эта идея? Собрать одаренную молодежь под крылом опытных наставников. Серьезные тренировки, разбор полетов, совместные миссии. Правильная идеология, воспитание, личностный рост. И каждодневная работа по формированию лояльных несуществующей организации бойцов.

Как все это похоже на то, что делали с ней в Красной комнате - до сих пор аукается фантомной болью.
Как все это похоже на то, что делал Джон Гаррет с Грантом Уордом - тот до сих пор сидит в одиночной камере на минус третьем этаже и так и останется.
Как все это похоже…
Блять, ну почему, почему это все выглядит таким похожим - и по действиям, и по методам - и неотличимо друг от друга.

Она не может учить молодежь. Сложно прививать взгляды, в которые сама херово веришь. Она не учитель - она шпион, солдат, убийца. И единственное, чему она может научить этих молодых ребят - это как лучше убить других таких же ребят.

Но Стив смотрит серьезно и ждет от нее ответа - она кивает. Ум, честь и совесть современной эпохи чуть улыбается. Ты же сразу знал, как правильно, Стив? Сразу выбрал сторону? И что главное - сам выбрал эту сторону?

- Что насчет того паренька из Винса? - Наташа встряхивает головой. - Паркер, кажется? Талантливый мальчуган, заделался местным блоггером. Съездишь к нему?

Пятница с готовностью разворачивает несколько роликов на youtube - мальчишка в красно-синем трико, явно сшитом самостоятельно, резво скачет по крышам. Ролики набирали миллионы просмотров, в комментариях творилась вакханалия. Человек-паук - смешно-то как, но очень ему подходит.

- Еще Тор говорил про странного мальчика с ковчега - то ли асгардец, то ли виккан - я не очень разбираюсь в инопланетных расах, это надо к громовержцу, - она мысленно расчерчивает перед собой todo-лист, да, единственное, что хорошо умеет агент Романофф - это подтереть внутренние сопли и работать. - Я поговорю с Вандой, Стивен, просто…

Ну, что нашла свой смысл, Романофф?
Опекать юную ведьму, тренировать ее в меру своих сил, разговаривать, отвлекать, поддерживать. Достаточно реализует твой материнский инстинкт, а? Нет, это здесь совершенно ни причем, говорит она себе. Дело в другом - просто Наташа знает точно - Ванда Максимофф никогда не будет достаточно безопасна - нельзя усмирить эту стихию, выключить ее, закрыть в четырех стенах. Ее не удержать - чем больше пытаешься, тем сильнее будет взрыв.
А значит, не надо ее удерживать - ей надо помочь, с ней рядом надо быть. Как друг, а не как надсмотрщик.

- Они почти дети, а мы втягиваем их в очень взрослые игры, и это полностью наша ответственность. Наша, Стив, а не этих, юных мстителей.