BITCHFIELD [grossover] |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » BITCHFIELD [grossover] » Прожитое » это не зеркало
имеешь ли ты право обучать других, когда потерялся на дороге жизни сам?кровь на руках и демоны в голове не гарантируют того, что решения принимать легко; а что на счёт жития болью, что клубится в глазах? |
|
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1070/684677.gif[/icon]
На этих шумных непонятных идиотов Саске приходилось тратить время, по большей части его теряя. Однако вне данного нюанса, ни хорошего, ни плохого, а просто по факту существовавшего, ничто в жизни и быте Учиха не изменилось. С тех пор как его квартал снеси несколько лет назад, он продолжал стабильно тренироваться в лесах, на открытых пространствах, когда имелась возможность и не выгоняли - на базах Академии, всё-таки для этого прекрасно приспособленных. И раз уж никаких сраных миссий - они, если честно, бывали весёлыми, хотя совершенно бесполезными и откровенно приводящими Саске к деградации его навыков и дальнейшего шанса на развитие - сегодня, а может быть и завтра, а может быть и последующие дни, не наблюдалось, мальчишка решил потратить имевшееся время на единственно занимавшую и полезную для него вещь - тренировка.
В Академии ему прежде было откровенно скучно, однако Учиха он никогда не стремился заканчивать её экстерном или вроде того, потому что... а чего ему тогда делать? Учителя что так, что так не стремились давать последнему Учиха каких-то особых знаний или подкармливать его интерес и желание становиться сильнее, а выпустившись досрочно, мальчик непременно бы лишился даже этой хлипкой поддержки. Короче говоря, Саске откровенно не знал, куда бы ему тогда стоило идти и чем заняться, за кого цепляться и как именно двигаться к своей цели, ведь непременно навешают какой-то левой работой, не дадут - снова - тренироваться... Потому, ничего на практике для себя не получая в стенах Академии и за её пределами, мальчишка тренировал себя сам, как привык делать с ранних лет; с тех самых пор, как научился бегать и был убеждён в том, что "твоей личности не существует, Саске, есть только Итачи: ты либо как он, либо пустое место". Что же, являясь упёртым, старательным, хоть и своенравным ребёнком, мальчишка авторитеты свои слушал и следовал безукоризненно - в надежде, разумеется, что в итоге ему припадет хоть капля внимания. Но авторитеты теперь покоились в могильнике [без него], как и тот, кто стал личностью Саске вместо собственного "Я", а привычка делать всё самому осталась. Это лучше чем ничего, наверное. В мире, которому наплевать, а не наплевать быть и не должно - они все так росли и едва ли знали хоть какое-то иное отношение. Шиноби должны уметь шпионить и убивать, остальное в их философию и цели не входило. Учиха, стало быть, не занимался и не задумывался от этом тоже [супротив подсознательных ощущение ошибочности всё же вечно бегать не получится, а?]. Никто из них. Никто в Академии. Никто в Конохе. Значит, это норма. Как минимум того мира, в котором они родились.
Конечно, Саске тратил достаточно времени на ошибки, потому что не имел того, кто укажет на них изначально. Оттого приходилось долго тренироваться и пробовать, прежде чем доходить до них самостоятельно. И тем не менее, это давало хоть какие результаты. Хотя бы не утрата уже имеющихся навыков. Потому Учиха снова здесь, на тренировочном поле Академии: все давно разошлись и тратили свободное время как им угодно, а у Саске вне миссий имелось лишь одно занятие; во имя одной исключительной цели; ради одного единственного человека; ради его всего. Сегодня он тренировался не только с кунаями, но отрабатывал связку кунаи - огненные печати - леска, выбирая сразу по несколько мишеней и, для усложнения, раскидав несколько базовых клонов в качестве дополнительных целей. Тремя кунаями запустить цепочку из семи, чтобы после задели выпущенную двумя из них леску, по ним направив печати в нужное положение. Учиха надеялся, что долго в генинах ему не ходить, как и не лазить по сраным огородам, за чёртовыми кошками, бурьяном, сидением детьми и прочим дерьмом... Ни то чтобы эти навыки хоть как-то соотносились с бытием шиноби - убийцей и шпионом, но... кто он такой, чтобы спорить с системой? Варился как и все, даже не подозревая, что могло быть иначе; что имел право требовать большего, учитывать себя и обращать внимание на свои потребности и умения. Он не имел на это права до того, как всё потерял, а потому естественным образом не получил его и сейчас. Потому по понятным причинным так или иначе перенаправлял себя на других, отбирая у себя своё же время. Чего, разумеется, не понимал, и что компенсировал... вот так. Пока что. Невольно.
Может быть у чуунинов задания правда потребуют боевых навыков, а не... того, над чем, пройдут годы, и Саске непременно станет иронично смеяться, продавая душу, тело и связи взаимен на отмену этой ошибки. А нынче, а пока... не выгоняют с тренировочного поля - и на том спасибо, "большего и не надо", как говорится. [icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1070/684677.gif[/icon]
О социальной неуклюжести Какаши уже даже не ходит никаких осуждающих слухов – он фрик в своей среде и среда приняла его со всеми недостатками и причудами. Проглотила, как часть своей структуры, нацепила неприметный, как он есть сам по себе, ярлычок «Копи-ниндзя» и оставила в покое, предоставляя пространство для мирной жизни и работы, будто он один из многих, будто он обычный шиноби Конохи и достойный член общества. Будто это нормально, что он теперь обучает чьих-то детей, ходит с ними на миссии и возвращает домой в целостности и сохранности. Будто бы родители действительно доверяли своих чад кому-то, чьим прозвищем долгие годы, в числе прочих, было печально известное «Убийца друзей».
Ах да, это потому что его ученики круглые сироты и никто не заступится за них, не защитит их интересы. Ну, кроме Сакуры – это всегда Сакура, та, о ком он забывает, намерено или нет – но ее родители почти по-человечески кивают ему при каждой встрече, никаким образом не выказывая своих тревог, такие славные люди, Какаши искренне надеется, что он не подведет их доверие. Но у него плохо с защитой других, плохо со спасением кого-то, кого он обязан защитить. Может, было бы лучше, если бы девочка была как можно дальше от него – для ее же блага. Он все еще не знает, что дать этому ребенку, кроме сохранения жизни?
Иногда Какаши думает, что окружающие слишком добры к нему. Сколько бы времени не прошло, он все не может перестать оглядываться назад, в прошлое – в то время как другие живут, смело шагая вперед, в будущее. Они забыли или предпочли притвориться, что не помнят о войне, о потерях, о страхе и детях, оставленных на поле битвы. Об огне. О том, какой была жизнь тогда, о том, что он натворил. Как можно было забыть это всего за несколько лет? Он полностью заслужил свою репутацию и все же, теперь он среди них, и злые слова, страхи и опасения больше не звучат за его спиной. Люди снисходительны и добросердечны – и иногда Какаши не может им этого простить. Как можно простить, если он все еще (в плохие дни) не может перестать видеть кошмары? Если иногда он может снова ощутить теплоту чужой крови? Если он не может заставить свои ноги не вести его каждое утро к мемориалу? Он не может быть оправдан так легко, хотя это все, чего он хочет всю свою жизнь.
Так или иначе, он привыкает к этой новой жизни. Несколько пустых лет вне Анбу – и Какаши формирует новые привычки, которые общество находит всего лишь безобидными причудами человека, кого поломала судьба, но который стал слишком скучным для пересудов. Он все еще легенда, все еще на активной службе и ему нравится жить этой простой, легкой жизнью, навсегда убрав подальше громоздкую униформу и сдав маску. Возможно, Третий был прав, потому что он находит приятное успокоение в мирном течении своей жизни – он открыл в себе ленность и счел ее подходящий частичкой своей личности. И конечно, он не собирался сильно меняться только потому, что у него появились большие проблемы в виде ответственности за подрастающее поколение. Несколько лет он умело обходил это стороной, но гамбит Третьего не оставил ему шансов – и теперь Какаши пытался стать чуть лучше для тех, кто все еще оставался в уязвимом положении даже будучи генинами.
С Сакурой все прекрасно, он полагает. У нее есть семья, дом, в который она всегда возвращается. У Наруто, как оказывается, тоже есть кто-то, кто тревожится за него. Какаши находит это приносящим облегчение – он все еще не знает, что ему делать с Узумаки. Он в долгу перед ним, его родителями, умом это понимает, но что он может предложить джинчуурики эмоционально? Его душа выжжена и выстлана сожалениями, стертыми по краям до хрупкого равновесии. Какаши знает, что он неловок во всем, что касается отношений с людьми – и годы углубленного чтения неприличных романов тут вовсе не помогают. Даже годы общения с оставшимися в живых друзьями бесполезны – он не сохранял дружбы, они делали это за него. Может, он должен стать фигурой отца? Что-то, о чем он имел весьма размытые представления. Что-то, на что он определенно неспособен даже в лучшие времена.
И все еще остается Саске. Для Какаши этот ребенок всегда стоит обособленно – в нем он видит людей, которых давно нет, в их числе – он сам. Мальчик, который слишком высоко задирает нос в попытке остаться на плаву с тем, что есть в его жизни. Мальчик, стоящий на вершине своих потерь так неуверенно, что боится оступиться. Мальчик, искренне считающий, что все, что ему остается, это его долг. Для Какаши это была жизнь шиноби, служение и посвящение всего себя на благо других – раня и уничтожая все, что он хотел бы сохранить. Для Саске это долг мести. Отчаяние плещется внутри, Какаши это чует, потому что он жил с ним годами и надеется прожить еще немного – за тех, кто не смог. Путь же Саске – неустойчивая веревочная тропа к тому, что уничтожит его, как думает Какаши. Ребенок вполне прям с озвучиванием своей жизненной цели и он нисколько не сомневается в его искренности. Какаши знает, что должен что-то сделать, но что? Он находит себя бродящим вокруг Саске в задумчивости. Что он должен предложить ребенку, который пережил такое тяжелое предательство? Он пытается вспомнить себя в его возрасте – но разница велика, несмотря на противоречивое сходство. Нет ни одного взрослого, у кого была эмоциональная связь с Саске – Какаши не нужны советы других, чтобы знать, что это, над чем он должен работать, как хороший джонин-сенсей. В его возрасте у него были близкие, хотя он не всех готов был признать таковыми. О нем беспокоились – значит, он должен действовать так же. Должен помочь с формированием уз внутри команды, должен стать кем-то вроде Минато-сенсея. Кем-то, кому Учиха мог бы доверять (как бы самого Какаши подобная перспектива не пугала). Доверять ему не лучшая идея в любое время, кроме миссий, если спросите мнение самого Хатаке Какаши.
И все это – плод его холодных размышлений. Какаши всегда следовал задаче, выполнял миссии. И это не отличается сильно, хотя все протестует внутри него. Он все еще социально некомпетентен и он на самом деле страдает от того, что не хочет делать этого. В конце концов, он не такой, как большинство других джонинов – социально активных, общительных, эмпатичных.
Но иногда, ты просто должен делать то, что должен, даже если все, что хочется – устроится с книжкой в постели. Какаши не может похвастаться тем, что испытывает сопереживание, когда обнаруживает Саске в одиночестве на одной из тренировочных площадок академии. Он отстранённо думает, что это просто очередной печальный звоночек, лишний раз говорящий о покинутости Учихи и что он, вероятно, должен как-то вмешаться. Проявить участие. Он думает об этом, рационализируя. Он наставник Учихи и он должен ему помогать, это то, что делали для него самого, даже если он был склонен забиваться во всевозможные глухие медвежьи углы для аналогичных целей. То, что Саске тренируется так открыто на общественнодоступных площадках значит лишь то, что он хочет, чтобы его увидели. Как он одинок и как ему некуда идти. Для кого-то, вроде Гая, это могло бы быть печальным зрелищем, от которого сердце прихватывает. Для Какаши это практически ничего. Это останавливает его на пути к дому, досадная помеха перед мирным вечером наедине с собой. И досада лишь растет от того, что он не может просто притворится, что ничего не видит и пойти дальше. Увидеть так своего ученика достаточно тревожно – он мало нагрузил его на их командных тренировках? Он не уделяет достаточно внимания рвению Саске? Он не понимает, насколько Саске важно расти? Было бы ложью согласиться с этим, но он все еще не уверен, что он должен делать с этой яростью и этим ребенком, который только притворяется бунтарем, а на деле всем своим видом кричит о том, что ему нужен кто-то на его стороне.
А может, Какаши лишь думает, что видит Саске насквозь. Какаши не эмпат, он плох даже в интерпретации своих собственных чувств. Возможно, кто-то другой мог бы знать лучше, но никому нет дела, кроме него. Что поделать, Саске придется иметь дело с ним.
− Йо! – Какаши появляется у одной из мишеней и склоняет голову в сторону, легко уходя с траектории сорвавшегося куная. Что-то пошло не так, Саске? Ну, иногда леска коварным образом рвется, нарушая планы, и ничего тут не поделаешь, верно? Беглого взгляда открытого глаза достаточно, чтобы понять, насколько генин вымотан уже сейчас – сколько часов он провел тут?
− Вижу, ты весь в тренировках, Саске, это похвально, - он лучится фальшивой улыбкой и легкий взмах рукой завершает картину. Как и многое другое, Какаши взял привычку держаться подобным образом от Минато-сенсея. Он был мил с ними тогда, генинами, и иногда это было совершенно невыносимо. Готов спорить, что Саске, как и Какаши тогда, не любит, когда он так себя ведет, но Какаши тот, кто любит немного раздражать других, даже когда его намерения самые благородные.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1363/961568.png[/icon]
Отредактировано Hatake Kakashi (2020-04-25 21:05:57)
Когда не получилось, Саске лишь раздраженно фыркнул сам себе и сам с себя. Не то чтобы это ненормально - ошибки, случайности, неосторожности, обучение и всё такое; даже Итачи стал [самым] сильным [сильнее самой силы] не в одном момент [абсолютом], занимаясь не меньше Саске, получая огромное количество внимания и тренировок от отца, а там ещё и миссии нормальные, и с полицией, и с АНБУ... К собственному сожалению, младший не способен стать таким как ненавистный предатель - уже никак, но он точно знал, что не имел права останавливаться, иначе точно не добьется ничего. Ничего, что позволит ему заслужить право смерти; знал, что если бы сейчас, сегодня, в этот момент, прямо сейчас, была та ночь, то чёртов ублюдок снова бы не убил его, снова закинул бы в сущий Ад, снова сказал бы, что слаб, что не стоит даже смерти, что не причастен.... что фактически даже не часть клана, не имея [лишив, украв, отобрав] возможности умереть вместе с ним. И чем более вымотанным становился Саске, чем больше и дольше он тренировался, выматывая себя, чем больше ошибок совершал, тем отчётливее мальчишка понимал это; свою слабость, свою ничтожность, свою недостойность. Тогда, сейчас, всегда - он станет хоть на шаг ближе к уровню бога, хотя бы на чёртов сраный шаг? Но он слаб. Потому что лучший ученик Академии - это среди слабаков, не с такими как Итачи; потому что высококлассный генин, которого на деле можно [нужно] отправлять с более старшими и опытными ребятами - плевать, раз этого не делали, значит не заслужил [среди идиотов], потому что брат в этом возрасте уже был в АНБУ. Никакого успеха, кругом одна демонстрация слабости, несостоятельности, тщетности попыток Саске... и, о, Ками-сама, способен ли он думать о чём-то ещё кроме этого? Все ходили поминать падших войне, а у Саске имелось своё собственное кладбище [только подумайте: своё, соседственное, личное, персональное кладбище]. Его не интересовала война; ему было плевать, так уж вышло. Если бы весь его клан умер на войне, он бы не страдал и гордился, ходил вместе со всеми, потому что это долг шиноби, это нормально - убивать и быть убитым, как бы больно не приходилось; так его воспитывали. Однако клан не умер на войне. Клан умер... от руки своего, от руки собственных перспектив, от руки персонального божества Саске.
Могло ли после этого ему быть важно или интересно что-то еще, в принципе? Мог ли он после этого думать о чем-то ещё, в принципе? Могло ли после этого хоть что-то иметь значение, в принципе? И ведь дело даже не в том, что все ходили поминать павших в войнах, но никто не ходил поминать тех, кто основал деревню и сотнями лет поддерживал в ней мир и порядок, отдавая за это свои жизни с завидным рвением как никто более. Учиха не знал и не понимал этого, по крайней мере ещё-пока, просто ощущая, что его кто-то или что-то обманывало, где-то что-то не так; или всё-таки дело в том, что пойди кто-то с ним на кладбище, постой кто-то молча рядом, пока он представлял себя где-то между могилами ото-сан и ока-сан, ему стало бы легче? От поддержки? От внимания? От небезразличия? Словно бы Саске хоть когда-то был интересен кто-то вне клана; словно бы он не стремился молнией возвращаться домой из Академии или, принося тому странному Узумаки передачки в виде тёплой еды от матери [её общение с Наруто отчего-то не одобряли, потому оно происходило через младшего сына], не торопился назад как можно скорее, держать подальше от чужого мира, в то время как его мир - весь, абсолютно и полностью - был в квартале Учиха. Того, которого больше нет: ни квартала, ни Учиха, ни мира. Как не было веры Саске, как не было его личности, как не было его мечтаний или будущего. Он похоронил себя вместе со всеми - душой - и теперь намеревался убить, оставив за пределами кланового кладбища, того, кто лишил его места материального, оставив тело существовать. Он убьет его и заработает его себе сам.
Могла ли одна оборванная леска вызывать подобные мысли нескончаемым повтором? Вы понятия не имеете, что и насколько воспалёно в ещё не с концами опустевшем, но давно не заполненном нутре юного шиноби. И если кто-то ещё - не Учиха, не ставший Дьяволом бог - способен увидеть Саске слабым, то это значило, что Итачи... да вовсе бы на него не посмотрел. Это выводило из себя в момент, вызывая внутреннюю судорогу даже спустя пять лет, однако никак не выражаясь внешне, если в глаза не смотреть. Тёмная родовая бездна в глазах Саске уже глубже многих; кто-то умный когда-то назовет это потенциалом, что выше даже его бога, в то время как в конечном счёте это окажется лишь неприкаянностью рода Учиха с самого момента их появления. Сейчас мальчишке было бы и на это наплевать, впрочем: просто не мешайте ему цепляться за то единственное, что в нём осталось и что вело. Ни то подобно свече для мотылька, ни то подобно косточке для собаки, ни то подобно куску свежего мяса для зомби. А тут ещё и чёртов Какаши. Почему здесь, почему сейчас, почему в этот момент? Какое-то издевательство и плевок. Плевать ему на эту похвалу. Это - ничто. От никого.
- Пф, - мальчишка насупился, едва задрав подбородок, тем самым обратив внимание на джонина-учителя, а сам принялся собирать кунаи, вновь отвернувшись, чтобы продолжить. Его команда - это чёртово сборище, лучше бы попал к Хьюга, к примеру. Он выводил Учиха из себя, но хотя бы не являлся слабаком; это было бы полезно и толкало бы вперёд. И миссии им точно попадались бы нормальные, потому что... да вы сравните и посмотрите. И на Какаши тоже посмотрите. Стоили друг друга, чёрт подери. Более не вовремя появиться последний просто не мог, ещё и издевался, падла. Почему Саске просто нельзя оставить в покое, раз нечего толкового сказать? Клоуны. - Ты же мне не мешать пришёл, Какаши? У меня нет времени на это. [icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1070/684677.gif[/icon]
Отредактировано Uchiha Sasuke (2020-04-26 17:56:56)
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1363/961568.png[/icon]
− Мешать тебе? – улыбка Какаши, кажется, нисколько не угасла. Единственный видимый глаз обратился к небу, пока он в притворной задумчивости потер подбородок. – Хммммммм… Так ты думаешь о своем сенсее?
Пустой вопрос, риторический. Его на самом деле не сильно волнует, что Саске о нем думает, потому что Какаши чертов эгоист и гораздо больше его интересует, что он думает о Саске, что он должен сделать для него, кем он должен быть, чтобы почувствовать себя лучше, а свой долг хоть в какой-то мере исполненным. Он видит проблему здесь, в этом ребенке, которую ему поручили решить и к которой он имеет весьма отдаленное отношение. Она бурлила и плескалась, проглядывая сквозь эти темные глаза Учиха, сквозь его недобрые намерения, которые нет-нет, а промелькнут в его чакре. В его одержимости и гонке за призраком. Какаши видел в нем частичку себя, не лучшую часть, и он уверен, что его собственное мнение о себе хуже, чем этот мальчишка способен вообразить. В конце-концов, он провалил все самое важное в своей жизни. Небольшой провал тут и здесь ничего не изменят. Генин, который торопиться умереть и не слишком почтителен к своеу наставнику по ряду объективных и не очень причин, не должен сильно волновать эго Какаши. Он на своей шкуре знает, что только опыт и время способны привить чувство элементарного уважения кому-то вроде Саске. И Какаши последний, кто будет пытаться доказать ребенку что-то о своей значимости. Хотя, конечно, он не может совсем уж это игнорировать – вежливость это один из факторов повышенной выживаемости в среде. Слабый не имеет право позволять себе грубость – его быстро укоротят те, чей нрав горячее.
Но опять же, учитель должен учить, разве не так? Если у Саске нет времени, то Какаши, как его наставник, найдет его для него. Даже если Учихе кажется, что ему никто не нужен, все в нем кричит об этом. Поношенная однотипная одежда. Эти изрядно затупившиеся кунаи. Грязь и пыль на лице, грязные волосы. Следы истощения, нервные взгляды и раздражение.
Однажды, Какаши пришлось сидеть с чужим ребенком три дня. Ему тогда было двенадцать лет. Словно существо с другой планеты, дитя было беспомощно и плаксиво в возрасте, в котором Какаши с отличием поступил в академию. Трудно было просто принять тот факт, что люди могут настолько отличаться от тебя, что им нужна сиделка или няня в пять лет, когда первое что ты сделал при поступлении - это избил учителя. Какаши, разумеется, не был ни хорошей няней ни воспитателем, да и сейчас более неловкого человека с младенцем не найти. Не то, чтобы он не справился. Конечно, он справился. Но в тот момент он просто понял, что даже его ровесники из академии были не такими уж безнадежными, как ему казалось в начале.
Люди бездарны совершенно по-разному. Учиха Саске не исключение. Какаши знает, что такое гениальность, он сам гений и он не отказывает Саске в ней, но… он знает гениев. Он знал Итачи, знал Шисуи, и помнит Обито. Саске мог бы быть лучше, чем он есть сейчас. У него есть задатки, и Какаши задается вопросом, почему он все еще на таком уровне, пусть и на голову выше большинства сверстников. Интересы деревни? Не последним фактором слабого роста при больших возможностях было пренебрежение Саске системой образования Конохи. Ничего продвинутого, только база. И никакой социальной защиты – есть ли такая вообще? Какаши не уверен. Он не получил ничего поддерживающего его, кроме перевода в Анбу после…всех событий.
Несчастна судьба Учиха.
Что ж, сейчас подразумевается, что Какаши заменит собой и наставника и командира и отца родного. По крайней мере, если послушать Третьего. Это досадно, но он взялся за это, значит, надо пытаться сделать что-то, верно? Этот ребенок так заброшен, даже Какаши сложно это игнорировать.
− Я просто пришел проверить, как мой маленький студент тут справляется.
Можно смотреть вечность на то, как горит огонь и течет вода. Как маленький Саске сердится, не понимая элементарных причин внимания от человека, на которого ему, на самом деле, лучше бы иметь большие надежды. Не каждый учитель подбирался с такой щепетильностью, как для команды 7.
Серьезно, Саске, я мог бы сделать из тебя хорошего шиноби, но ты кусаешься, будто маленький бродячий щенок, потерявший веру в людей. И я не мастер делать шаги навстречу. Позаботься о себе лучше и попробуй получить помощь, когда тебе ее предлагают.
− Мааа… в любом случае, скоро вечер. Похоже, твое оружие требует заботы, - ты сам требуешь заботы, - он поднял один из раскиданных по тренировочному полю кунаев и оглядел его будто бы без всякого интереса. Старые запасы Учиха? В любом случае, требует хорошей заточки и перемотки рукояти. Пренебрежение ради прогресса? Плохим оружием технику не заточишь. Если шиноби не заботится о снаряжении и себе, он точно больное животное. Это нехороший признак. Даже такой, как Хатаке, это понимает. Возможно, он должен сделать что-то еще. Может, предложить ему рамен? Для Наруто это работает. Чем Саске хуже? Наверно, своей гордыней. Хотя вот Какаши редко отказывался от бесплатной еды, как вообще всего, на чем он мог бы сэкономить, ох уж эти чудесные дни сиротства.
Какаши бросает взгляд на Учиха и решает попробовать, неловкий, как всегда, в своих попытках сделать что-то для другого:
− Впрочем, я мог бы потренировать тебя, пока солнце еще не опустилось.
Он небрежно крутит кунай в своих пальцах.
Отредактировано Hatake Kakashi (2020-05-06 18:34:52)
Их странноватый наставник тянул время, отвлекал и медлил, словно бы нарочно, в самом деле. Но Саске его не торопил, пускай и торопился сам: он был внимательным более чем, просто имел привычку не цепляться за то, что замечал, если оно не лежало в плоскости поставленной задачи. Потому знал, что Какаши временами бывал, ну, безответственным. На своей волне. В общем, странноватым и есть странноватым. И не то чтобы это хоть как-то касалось Учиха, не то чтобы он судил или имел право судить - какая ему разница? До тех самых пор, пока это не сказывалось на качестве исполнения долга Хатаке, Учиха это не касалось. По мальчишке не скажешь [разве?], но вообще-то он уважал как своё, так и чужое личное пространство. Наверное, уважал как ничто и никого больше. Потому и отнимать такового не стремился, даже если речь шла о тех, с кого как раз требовать и стоило. К [не]счастью, забитая в силу своей неважности личность Саске выработала и эту дурную привычку невмешательства тоже.
Неоднозначно повёл плевами: ну, и как справляется? Не теряет времени, делает что по силам и не по силам, как видел, как помнил из детства, как наблюдал на миссиях, в книгах, в собственных домыслах. Какие источники и примеры перед глазами имелись, к тому и прибегал. А за неимением другого приходилось додумывать. До того самого момента, как оказаться в Команде 7, у Саске, вообще-то, не было ни куратора, ни сенсея, ни учителя, который бы его вёл, как это имелось у большинства сверстников. Саске иного не ожидал и добивался чего-то да сам, ну. Не хуже и больше слабаков, но какой толк равняться на слабых? У него один образец - это злое божество; с ним бы никто не сравнялся. И не то чтобы ещё до утраты всего у Саске имелся тот, кто вёл его. Уже тогда сам себе, вне подачек тогда ещё любимого брата. А сейчас что изменилось? Да ничего. Саске никто не интересовался, словно бы даже нарочно не давая - не желая - видеть его потенциала и пользы, что принёс бы сильный - последний - Учиха деревне. Ни то из страха, ни то из глупости.
В ответ на слова Какаши мальчишка обратил внимание на свои кунаи, покрутив то, что имелось в руках: э... ну... да? В общем-то, да. Притупились, кое-где стёрлись и всё такое. Но что поделать: у Саске всего две руки, куча бестолковых миссий и мало времени, ну, надо же приоритеты расставлять. Хоть как-то кольнуло гордость, что ли. Стало как-то ни то неловко, ни то стыдно, ни то досадно. Оттого вид Учиха стал ещё более напыщенным и гордым, словно бы вообще его лучше не трогать. Это только если в глаза взглянуть, то капля растерянности обнаружился; не пристроенной, не наученной и кинутой. Но так нормально же для шиноби, будущие убийцы и не должны чего-то там ещё, никто никому ничего не должен в принципе, вне базового устава, разве нет? Они тут не люди, они наемники. А Саске... Саске мститель. Он так решил. В первую очередь. Значит, никто ему ничего не должен, как и он никому. Просто так вышло, что у него имелась команда; это подразумевало ряд правил и ответственность. Вот и всё.
- ...
И не подумайте: он не презирал, не недолюбливал или не считал идиотом только Какаши. "Сенсей" не выделялся в нечто отдельное, являясь частью, ну... их всех. Как и прежде, как и вся деревня, всегда вне квартала Учиха: большая система, к которой Саске относился лишь через свою систему, важную, маленькую, замкнутую, клановую, и едва ли у данной привычки после случившегося и с учётом дальнейшего обращения имелся хоть один повод ослабить хватку. Саске не ненавидел людей - ненавидел он только одного человека, просто они ему не нравились [а должны были? Он к себе симпатии не требовал]. Они и не могли нравиться, когда тошнило от самого себя; до прокусанной изнутри щеки и отвращения. Вот и всё. Вот так просто. Объективно говоря, Саске умел рассуждать здраво, что и делал, иногда даже преодолевая здравым смыслом - ситуативно - триггеры собственного синдрома неполноценности. Потому объективно не стоило отрицать: у Какаши звание джонина, огромный боевой опыт; он, судя по всему, прошел службу в значимых местах и непременно застал войну, как весь клан Учиха и даже Итачи. Он непременно что-то да мог, и, как выяснил да услышал Саске [быть молчаливым и непричастным не равно ничего не слышать, он всё-таки наследственный шиноби, что включает навыки шпионажа], имел впечатляющую репутацию, что так или иначе говорило о многом. Просто... чужие слова не ложились на ту картинку, что видел мальчишка на практике. Он не задавался лишними вопросами и не анализировал этого, но, снова, чисто объективно: Какаши ведь не мог оказаться там, где оказался, совсем за просто так? Или мог?...
- ... ну и... с чего стоит начать? - он перевёл взгляд на Хатаке. То ли делая одолжение, то ли такой же, ну... неловкий? В своём согласии. Потому что это естественно, вроде, когда наставники обучают своих подопечных и так далее; но как видите. Какаши не привык, Саске не привык, и даже немного удивился [команда Номер 7 странная]. Малость озадачен. Ему немного дико и незнакомо. Он сам по себе, со своими неудачами и ошибками, прогрессом и повторением. Был долго, если не всегда. Но... объективно: почему нет? Это правильно. Это то, что надо Саске. Какаши сам предложил [его даже честно и почти деликатно прогоняли, чтобы время не терял - претензий к "Саске, ты навязался" быть не может]. [icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1070/684677.gif[/icon]
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1363/961568.png[/icon]
Пока Саске мнется, явно не готовый к такому повороту встречи, Какаши вынужденно признает, что в этой наблюдаемой растерянности есть что-то ранимое. Удивительное открытие, потому что мальчик всеми силами старается выглядеть совсем уж неприступно и гордо, хотя и посмотрел как по команде на кунай в своих ладонях, переваривая услышанное. Он ведь не сильно задел его своими замечаниями? Вопросы снаряжения всегда были достаточно чувствительной темой для большинства шиноби, и, честно говоря, Какаши всегда был несколько более щепетилен в этом, чем другие. Он и в самые худшие времена поддерживал свой боекомплект в идеальном состоянии (в отличие от своего психологического здоровья), что уж говорить о нынешнем времени? Так что же Саске думает о его щедром предложении? Не то, чтобы ему не было чем заняться этим вечером, знаете, но все же. Какаши ждет решения в своей обычной непринужденной позе, чуть сгорбившись, с рукой в кармане, продолжая лениво играть с чужим кунаем.
Но ребенок молчит.
«Ребенок», разумеется, не совсем подходящее слово, и Какаши знает, что он очень скоро отойдет от такого отношения. Он уже и сейчас старается как можно реже отзываться так о своих подопечных, но в разговорах с другими джонинами этого, кажется, пока не избежать. В этом даже вина не столько «снисходительности» Какаши, сколько самых ребят. Как ни посмотри, им только двенадцать лет. Какаши смотрит на них словно через огромную пропасть – там, где они недавние выпускники, дети, которым позволительно быть немного дурашливыми – он уже был джонином на войне. Большей разницы трудно вообразить. С высоты своего опыта, полного отсутствия детства, ему очень сложно не видеть в своих подчиненных легкомысленных подростков, едва перешагнувшись порог созревания, когда они ведут себя именно так. Их вины тут нет – их создало перемирие. Вполне благодатное время, когда ниндзя дозволено быть детьми хотя бы до двенадцать лет. В конце концов, не ради этого в числе прочего, даже он сам сражался? Конечно, тогда он не думал о других поколениях. Не задумывался даже, потому что сам был ребенком и у него было подавляющего много всего, о чем он беспокоился. Но другие дети? Может, лишь когда он узнал о том, что Кушина-сан беременна, только тогда он осознал что-то об этом. И сейчас удивительно даже думать о том, что он учит ее ребенка… И детей его поколения. Смотри-ка, дошло до этого. Он все еще живет.
Какаши-задумчиво наклоняет голову, рассеяно уйдя в свои мысли, пока Саске настороженно думает и ищет возможный подвох. Найдет ли? Ведь Какаши имел в виду то, что сказал. Глаза Учихи бегали, выдавая откуда-то взявшуюся неуверенность – ой-ой, не будь таким, пожалуйста, я же и так не знаю, что с тобой делать, а теперь и подавно охота сбежать.
Но Саске вроде как соглашается. Какаши едва уловимо жмет плечами – то ли своим мыслям, то ли вопросу. Теперь впору самому задуматься – а чего он сам-то планировал? Его взгляд снова оббегает тренировочную площадку и Саске, пытливо ожидающего руководства. Клан Учиха всегда любил причудливые способы использовать простой кунай. Тут и там тускло блестели кунаи, поразившие цель, в траве их лежало тоже достаточно. Леска, да, Саске использовал и ее как минимум в последней комбинации, которую Какаши застал. Причудливо и заморочено, для засады и ловушек. Такого рода бойцом хочет быть Саске? Это база, это работа руками, что-то, что достаточно легко подхватить, если ты одарен, и что может стать неприятной неожиданностью для врага. Сколько талантов погубил простой кунай в глаз? Много, если спросите Какаши. Значение техник несколько преувеличено в сравнении со смертями от простого, честного оружия.
− Для начала, собери-ка все, что тут разбросано. А потом я покажу тебе пару интересных конструкций с проволокой, взрывной печатью и кунаями…
Когда это сделано, Какаши садится на корточки, достает свой собственный моток лески. Четыре куная перед ним воткнуты в землю, рукоятями к нему.
− Узел слишком громоздкий, если ты пропустишь леску вот таким образом, это сократит время…
Он углубляется в лекцию, его руки медленно демонстрируют самозатягивающийся узел вначале в воздухе, потом на кунае. Это продвинутый курс, что-то из арсенала Анбу. Если Саске предпочитает подобный подход – ему не сложно показать нечто подобное.
…Есть легкий зудящий шум в затылке – чувствуется наступающий вечер, в запахе ветра, в изменении воздуха, угасанию света. Какаши устал за день, от чего именно – он сам не знает, но усталость тут как тут, лежит пока еще не великим весом на плечах, давит на голову, на глаз, закрытый повязкой. Это не займет много времени – как только станет темнее - не будет смысла продолжать и он сможет уйти.
Хотя состояние оружия Саске беспокоит его. Снова и снова он думает об этом, его взгляд спотыкается о выбоины и раздражающую бахрому обмотки. Он хочет исправить все это. Когда очередной кунай вываливается из неглубокой щели, куда он вонзился, это становится сигналом к окончанию.
− Собери это, - он просит почти командным тоном и наклоняется сам, подбирая его. – Я покажу, как привести в порядок. И, на будущее, если ты придешь с таким снаряжением на миссию, я сниму тебя с нее.
Отредактировано Hatake Kakashi (2020-05-08 02:50:28)
А Саске что? А Саске просто кивнул и принялся делать то, что ему сказали.
И дело не в податливости, коей в нём отродясь не было [когда речь не заходила об Итачи, которым неосознанно заменили собственное "я" мальчишки, подвесив его личность на другого человека и тем самым ещё до той_ночи лишив всякого шанса на иной путь, на имитацию свободы], не в каких-то иных подобных качествах. На самом деле Саске привык к дисциплине. Его клан был выстроен на традициях, ритуалах, иерархии и дисциплине; суровых, радикальных, резких, куда более жестких, чем водилось даже у Хьюга; многое нельзя, мало что можно. Основатели Конохи, потомственные стражи порядка и сильнейшие шиноби - это куда больше, чем просто глаза, которые между делом слабым, жалким, трусливым мямлям не пробудить никогда в жизни. Сила требовала жертв, внимания, тренировок; она требовала отдавать всего себя, однако взаимен предоставляла немало. Саске с оружием проводил гораздо больше времени, чем с нормальными игрушками. И пускай даже в семейном окружении едва ли был кому-то интересен [вне бытия вторым или милой булочкой с изюмом], оставаясь по сути на самом себе [ведь надеждой был не он, а Итачи; ставший в том числе божеством и планкой самого Саске, его дверью для получения признания, внимания, права хотя бы просто находиться рядом с отцом], на износ тренировался и умел многое ещё до поступления в Академию, по сути до сих пор выезжая на тех знаниях - им правда не давали должной базы, программа откровенно хромала, либо не учитывала детей вроде Саске [пройдет время и он непременно со скорбью признает, что все эти годы утеряны в никуда, их не нагнать]; чего он не подозревал и не задумывался, воспринимая это как данность: потому что с реальностью не спорят. Шиноби принимает имеющееся и делает с этим то, что должно. Тоже некое понятие дисциплины. Не нежность, не сюсюканье, не витиеватые пути: Саске понимал и вёлся только на прямоту, строгость и результативность. Остальное значения не имело. И пускай авторитетов - хоть каких-то - для него более не существовало и едва ли таковые могли появиться, заложенного подхода оно не отменяло, уже не вытравить и не выбить. Они все шиноби, не так ли? Убить [за деньги, идею, рис, приказ] или быть убитым - вся их суть; Учиха поколениями держали первенство в этом смысле, будучи радикальным показателем. Даже чёртов Итачи, ублюдок... показателен среди показательных. О чём, снова, Саске не задумывался; система ему не интересна, как и что бы то ни было в мире, кроме силы, ибо она вела к мести. Больше цепляться не за что: сам не искал, а должного и не предлагали. Справедливо.
Какаши же по сути просто сказал то и так, что должен был: шиноби, взрослый, боец, инструктор. В той единственной манере, отбросив свой идиотский мусор, в которой Саске готов не принять, но услышать и понять. Так и никак иначе: по делу, продуктивно; лучше, чтоб на износ, но наверное Какаши - не тот учитель, которому мальчишка озвучит подобное когда бы то ни было. В мире силы только сила и уверенность имели значение, так пускай же так и разговаривают. На заданиях разве бывало иначе? На что-то иное имелось время? Никогда. Хакате едва ли зповтамечал или интересовался, а даже если, то до сегодняшнего дня оно слишком сильно не имело смысла, но вообще-то Саске впитывал всё как губка. Учился не просто быстро, но старательно и с настоящим интересом; если его глаза и горели от чего-то, помимо одиночества и ненависти, так это непременно был процесс обучения. Учиха давно не ребенок: у него отобрали мечту и ребячество; он шиноби, которому должно стать лучше - или хотя бы таким же - как недосягаемая планка. Его цель не детская. С ним не нужно как с детьми. Больше, теперь.
Всё собрал, без медлительности и точно зная, где что валялось. Когда с этим покончил, устроился на корточках тоже, внимательно слушая, наблюдая, анализируя, запоминая и по возможности пытаясь сразу же повторить, уточнить нюансы. Всё внимание на процесс, что выпроваживало из головы прочие мысли, всякую гордость, важность, напыщенность, грусть или что угодно - дело есть дело, оно беспристрастно; не имело смысла ни за что браться, если не отдаешься в должной степени. Особенно когда оно тебе нужно. Особенно когда то, что тебе показывают, исполняется совершенными, отлаженными и отточенными движениями; мотивировало лучше слов. Вы помните - ценность имели лишь действия и их результативность...
... время пролетело быстро, только Саске привык не слишком обращать на подобное внимание. Сие имело значение только в рамках миссий и какого-никакого режима сна для поддержания должного здоровья, не более. Когда же время проводилось с пользой - по-настоящему - то переставало иметь всякое значение вовсе. Ещё одна детская привычка, проявление той черты характера, что не была затёрта собственной неважностью и чужими образами.
- Понял, - безо всяких эмоций или выпадов, как и должно. Какаши имел, что показать, а Саске действительно умел смотреть и перенимать, всё сейчас было просто; неожиданно просто, отбрасывая прочее. Даже тот факт, что ни на чего подобного мальчишка не рассчитывал, вообще-то.
И ему совершенно плевать, если честно, требовал ли [будет ли требовать] Какаши аналогичного от Сакуры или Наруто. Первая в принципе была дотошной заучкой, но слабачкой, едва ли имея возможность хоть как-то заносить свой арсенал [кажется, у неё задатки лежали к другому, может сие вообще ей не нужно]. Второй же просто идиот, а потому некоторые вещи от него требовать... в общем-то, и глупо, и бессмысленно, и неуместно - стоило научиться иным вещам, вероятно; Саске плевать. Какаши говорил ему, и он слушал - воспринимал, вникал, запоминал. Непременно, получив что-то извне, позже без лени или причитаний проанализирует, придя к мысли о том, почему оно так важно для Хатаке и что оно даёт в бою. Возможно, раз в неделю-другую будет меньше спать, чтобы заместо того заняться приведением снаряжения в порядок. Или чаще. В конце-то концов, Саске знал: его оружие стачивалось не потому, что оно тосковало от бездействия, а потому, что всегда находилось в обороте, имея отдыха не многим больше, чем сам Учиха.
Сделано.[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1070/684677.gif[/icon]
Отредактировано Uchiha Sasuke (2020-05-08 04:17:05)
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1363/961568.png[/icon]Пока Саске собирает оружие, Какаши в легком оцепенении смотрит в небо, в траву, в густеющие тени среди домов. Синяя дымка плавно опускается на Коноху, тут и там загорается свет в окнах. Наступает долгожданный вечер, отличный предлог, чтобы закончить обучение и уйти по своим делам, как он с самого начала хотел, но Хатаке не хочет уходить.
Это необычно. Он сжимает и разжимает кулак, рассеяно размазывает тонкую пленку технической смазки по кончикам пальцев. Работа с леской всегда немного неряшлива из-за покрытия, но в этом было что-то воодушевляющее. Что-то обнадеживающее. Пожалуй, Какаши был доволен тем, как он провел свой вечер, и быстрый взгляд в сторону молчаливого подростка помог принять эту мысль с непривычной легкостью. Ему понравилось учить. Понравилось, как легко Саске впитывает новое, с какой тщательностью повторяет за ним каждое демонстрируемое движение. Как кивает на пояснения, как внимательно ловит скупые советы, на которые Какаши вдруг расщедрился, сам того от себя не ожидая. Это не похоже на него, так вкладываться в чужое развитие. Он не прирожденный учитель, нет. Эта стезя явно не для него, так почему вдруг у него возникло чувство, что он что-то сделал правильно? Он редко делает что-то правильно. Какаши никогда не был личностью, склонной к поучениям, к тому, чтобы делится опытом. Это все не про него, его жизненный опыт не подходит никому, разве что как поучительная страшилка, не делайте так, ребята, иначе те, кто вам дорог, умрут. Его опыт в искусстве ниндзя несколько другое, но и это не совсем то, чем он может поделиться с каждым. У него и желания особого нет, несмотря на назначение, несмотря на троих подопечных, ответственность за которых он, конечно, ощущает, и особенно, несмотря на надежды, которые Третий негласно возлагает на него. Он не создан ковать новое оружие для своей деревни, он сам оружие. Он не на той стороне, чтобы понимать и знать, как это делать. Для гения, с рождения обладающего впечатляющими талантами, очень и очень многое воспринимается как само собой разумеющееся. Просто что-то, что он ожидает, что другие знают и умеют. Как дыхание, как чувство направления, как ощущение взгляда на твоей спине. Ему пришлось учиться принимать то, что не все такие, как он. Его спесь и гордыня были большой проблемой в прошлом и ее отголоски все еще где-то внутри, задавленные чувством вины и стыда. Он страшится позволить им снова поднять голову и недооценить собственного ученика или врага. В центре всегда он, со всем багажом собственного эгоизма и молчаливого снисхождения. Нет терпения для того, чтобы быть хорошим наставником. Нет доверия к себе в том, что он действительно может подать хороший пример. Он далек от образа идеального учителя, который у него есть под самым носом. Он даже не человек, который хорош в командной работе, хотя и полжизни провел, пытаясь научиться синхронизироваться со своими напарниками. Он тот, кто может идти в ногу с другим, приноровиться к чужому темпу, движениям. Человек-пересмешник, который может скопировать любой жест, любой знак без отставания, в бою против или вместе. Человек, которому проще на самом деле действовать в одиночку, но который продолжает думать, что это не лучшая его черта. Комфортнее брать все на себя, это действительно так, в его голове это уменьшает риски для других и ему по-прежнему непросто довериться кому-то. Но он так же верит, упорно, болезненно, что он должен действовать сообща с теми, кто является его командой. Что его товарищи способны идти с ним в ногу, что они могут выдержать то же, что он сам; что он должен им это позволить. Это большой стресс для него. Этого достаточно, чтобы быть занятым своими мыслями большую часть времени.
Так как он может учить кого-то? Не то, чтобы он не понимал процесс, это не так уж сложно. Выбери тему, покажи, расскажи, отправь тренироваться. Ему не нужны заумные книжки, вроде тех, что выгреб с книжных полок Гай в прошлом году, получив свою первую тройку маленьких засранцев. И не нужны советы от педагогического состава академии – где они были, когда эти дети были под их началом? Не нужны и дружеские беседы о наставничестве под саке и суши с джонинами-коллегами по несчастью. И конечно, ему не нужны устаревшие воспоминания о своем прошлом, хотя это единственное, чем он пользуется, несмотря на собственную установку о ненужности личного опыта (он далеко не Минато-сенсей, сейчас не разгар войны, они не его старая команда, чья история – примеры того, что может пойти не так, если следовать Правилам, предостережения, выбитые на мемориальном камне).
Но Саске схватывает все на лету, не требует научить его особой технике, а кропотливо делает то, что ему говорят, и Какаши находит это обнадеживающим. Будто это что-то, с чем он может справиться. Перспективный и послушный ученик, это правда ему так повезло? Саске на самом деле такой? Или он просто что-то сделал правильно? Что, если другие тоже смогут чему-то действительно научиться у него?
Какаши решил побыть еще немного. У него вроде как и без того репутация странного, необязательного человека, так что это не должно повредить. Детям нехорошо гулять одним поздно.
− Эй, Саске. Не против, если я пройдусь с тобой?
Вечер, конечно, не поздний. Улица полны людей, полны света. Забегаловки открыты и манят вкусными ароматами, взрывами пара и сладости. Гремит смех из открытых дверей ресторанов и баров – Какаши бредет, засунув руки в карманы штанов, шаг небрежен, но взгляды, которые он будто лениво бросает по сторонам, на самом деле острые. Его нос иногда шевелится, он принюхивается, выискивая по пути к кварталу Учиха место, где можно было бы поужинать.
− Вот это место кажется подходящим. Зайдем? – мысленно, он готов к тому, что Саске заартачится и уйдет, и на этом день закончится. Какаши поужинает любимым блюдом и все дальше будет так, как он планировал. Но есть часть, которая надеется, что Саске поведет себя так же, как он вел себя на тренировке – послушается и зайдет внутрь. Это не Ичираку, Какаши знает, что рамен не первый выбор Саске, поэтому он заглянул в место, где чуть больший выбор пищи. Какаши на самом деле не задумывался раньше о том, как питается Саске, поэтому сейчас подчиняется нехарактерному порыву угостить ученика. Если он откажется, что ж. Завтра будет новый день и, зная его, вряд ли он сохранит эту потребность актуальной с утра.
Отредактировано Hatake Kakashi (2020-05-14 02:05:59)
Чувствовать нетипичное удовлетворения от тренировки - это непривычно. Словно в самом деле узнал что-то новое, словно бы получил то, что пригодится, словно бы сэкономил очень много времени, теперь будучи в состоянии двигаться дальше. Это приятно. Это удовлетворительно. Это не позволяло расслабиться, но давало возможность признать, что на сегодня, быть может, хватит: результат есть, и он не забудется ни сегодня, ни завтра, потому что найдет себе применение. Саске точно знает, Саске точно постарается, Саске точно применит. А потому это то ощущение, что он сейчас испытывал. Память пальцев и установку на то, чем занять себя завтра; или прямо сегодня ночью. Чтобы после повторить, отточить, пойти дальше. Не то чтоб Учиха возлагал какие-то надежды или ожидания, не то чтобы планировал навязываться, но... вообще-то, если Какаши имелось, что ещё показать, то было бы здорово - как-то повторить. Его планов Учиха не знал, да и вообще ни черта лешего о нём не в курсе, но если вдруг сегодняшний вечер как-то повторится, может даже не один раз - это будет здорово. Просто и по факту.
- Э? - всё собрав и, в общем-то, намереваясь двинуться восвояси, мальчишка на секунду затормозил, оглянувшись на Хатаке. - Ну... не против, - едва повёл плечами, отведя взгляд и заснув руки в карманы. Странный у них наставник, но если в самом деле себя некуда девать... Пускай это будет такая не благодарность за внимание, но... но. Но? Учиха заткнулся, двинувшись по направлению дома. Уже не квартала, что недавно снесли: место пропадало, людям страшно, запущение и страшные байки. Наверное, так даже лучше. Руководство посчитало, по крайней мере.
Если посудить, то Саске не один час провёл на тренировочном поле. Вообще-то устал и вообще-то проголодался. По крайней мере обилие конкурирующих между собой ароматов еды кругом - приятных, вонючих и просто выразительных - напомнили ему об этом очень явственно, заставив желудок глухо булькнуть пару раз, предвещая скорый оркестр. Вот же, а, гнусный предатель. И Какаши, похоже, пропустил свой ужин тоже, нет? Или это Учиха просто показалось, что он почти поклясться готов, как в сумерках сквозь тёмную маску наблюдались шевеления ноздрей? Ай, вечно эта маска с фантазиями; странный у них наставник, вот и всё тут. Чёртово влияние тупорылого Узумаки: почему Саске вообще о таком думал и воображал? От голода наверное и делал, да; чтобы отвлечься.
- Ладно, - помявшись немного и не выражая энтузиазма, после недолгой запинки Саске тем не менее последовал за Какаши, не сопротивляясь и не бросая возражений. В общем-то у него не имелось ни малейшего повода для возмущений или бытия вредным: мальчишку никто не доставал, наставник в душу не лез [хотя бы словами, раз чужое присутствие, так или иначе направленное на Саске, сегодня игнорировать не тянуло], Наруто не шумел кругом да не раздражал. К тому же, мальчишка, вот так вот ступая по улице в отдаленно схожей манере с Хатаке, всё-таки почувствовал усталость: невозможно изматывать себя так, чтобы это после не ощущалось, иначе это вовсе не изматывание. А к тому, что больше не матери, которая напоминала бы ему об обеде или ужине, чтобы сын не слишком увлекался... Секундной кольнуло внутри, Учиха про себя цокнул. Нет, от этого он отвык давно. Однако помнил, для чего ему это воспоминание. Это и все другие. Для того же, для чего и все эти тренировки, для того же, для чего эта никчемная ничтожная жизнь, не достойная [не стоившая] даже того, чтобы её лишить. Всегда помнил. А сейчас просто хотел есть. Так уж совпало, что в компании человека, на которого рассчитывал меньше всего; человека, которого ещё полгода назад в его жизни не существовало. Человека, который сегодня рассказал об оружие - практически без слов - и обращении с ним куда больше, чем в Академии за все годы, и показал технику куда более продвинутые - хоть и очевидно простую, отработанную для него самого, Учиха отметил это - чем академическая заурядность. Чему там учили - мусор, а этот человек сегодня показал что-то более полезное. И даже не раздражал как обычно. И даже не вёл себя по идиотски. Этого человека Саске таким не видел, наверное, никогда - вне миссий. А умей наблюдать со стороны, сказал бы, что таким не видел и себя; давно. Практически с той самой ночи. Под чьим-то ещё научением. Делу.
Запах еды между тем навязчивее прошелся перед носом, вернув всё внимание к желудку. Это точно не тоже самое, что самому себе готовить, даже если уже вошло в привычку - как и всё, в общем-то, в этой жизни. Они даже нашли себе место, где пристроиться. Не видное, не у прохода. То что надо. [icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1070/684677.gif[/icon]
Отредактировано Uchiha Sasuke (2020-05-17 03:13:57)
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1363/961568.png[/icon]
Теплый фонарь возле стола заливал все густым оранжевым, закатным светом. Голод Какаши ощутим, и он тянет руку вперед, озвучивая заказ – само благодушие, сама радость, сама небрежность, пока повар энергично кивает, пока девушка-официантка хихикает, закрывая лицо подносом. Аромат рыбного бульона вьется вокруг ее волос, расползается по залу, щекоча чувствительное обоняние Какаши и вызывая слюноотделение – он действительно чертовски голоден и хочет каждый грамм своего супа, своей лапши, дополнительного яйца и мягкой булочки, которую ему, несомненно, принесут как комплимент. Отворачиваясь, он опирается подбородком на ладонь и замирает, несколько секунд гипнотизируя танцующие черно-синие тени на стене напротив. Все его живое выражение лица исчезло, как мираж, скучно расслабленно он сидит в молчании, на эти мгновения почти забывая о присутствии рядом с ним Саске.
Если так подумать, мальчик правда сливается с окружением, как тень. Очень хорошее свойство для ниндзя, особенно начинающего. И все же…Какаши косится на него со смутным любопытством – он ведь сделал заказ? Будь он на его месте, он бы оторвался как следует, заставив Минато-сенсея выворачивать карманы, но Саске, конечно, не такой ребенок, каким был он, верно? О, Какаши надеется, что не такой, потому что, даже приняв решение, он чувствовал муки жадности. Говоря откровенно, Какаши был достаточно прижимистым, чтобы, словно уж, избегать ситуаций, где от него требовалось выложиться как следует.
Но ладно, он сегодня посвящает свой вечер Учихе, возможно, это поможет наладить контакт хотя бы с конкретно этим его учеником, раз уж двое других бродят где-то еще. С самым сложным, самым строптивым при всем его внешнем послушании - в отличие от Наруто, который хоть и старается быть самой яркой звездочкой на небосклоне команды 7, но все же всегда слушается Какаши, когда бы это не потребовалось. Какаши просто чувствует, что с Саске все не так просто, как кажется, хотя сегодня Учиха и он, кажется, удивили друг друга. И теперь ему спокойно. Какаши сам не до конца понимает, почему на этот раз присутствие Саске не ощущается им как досадливое, не мешает ему, кажется естественным, будто он - продолжение его самого, будто он – тень Какаши на этой стене, высеченная в густо-оранжевом цвете. Любой его ученик прежде всегда казался помехой, раздражающим элементом, которому постоянно от него что-то было нужно. Их яркие личности задевали его спокойное существование, дергали, раздражали и утомляли вечным шумом, вечной необходимостью что-то делать для них, что-то из себя представлять. Теперь же Какаши накрыло что-то ближе к густой меланхолии, сытой усталости, покой, который наступает в одиночестве, в полноте единоличного присутствия лишь себя самого. Саске здесь теряется на многих уровнях его чувств, маячит на периферии внимания, хотя он вот тут, совсем рядом. Его «острые края» все еще чувствуются, но они – словно прижатый к коже кунай. Без движения, без надреза. Вряд ли этот вечер что-то изменил, но все же, Какаши думает, что это большая сподвижка. Может ли он вообще рассчитывать на что-то большее, чем это мирное соседство после действительно удивительной встречи? Какаши, конечно, не планирует заниматься подобным на постоянной основе, он не такой человек, но это было действительно неплохо.
А, Саске?
Кажется, Саске все же что-то заказал, потому что очень скоро им приносят сине-черные пиалы с блестящей от свежести и пара над ней едой. Какаши снова принюхивается, оживленно, внимательно, привычно – ищет примесь яда, и почти сразу расплывается в очередной ничего не значащей широкой улыбке, несомненно, заметной даже под его плотной маской. Его единственный глаз достаточно выразителен, кроме того, густые тени ложатся повсюду и, конечно, в том числе и на его лицо.
- Приятного аппетита! – он разламывает палочки и делает экономный жест, поощряющий к трапезе. Дальше в ход идет крохотное гендзюцу, печать для которого незаметно теряется в неестественной скорости движения его рук – не иначе как просто перетасовал палочки, будто в стеснении и ожидании, когда Саске возьмется за свои. Теперь его маска будто приклеена к лицу, будто всегда на месте даже тогда, когда он отправляет одну порцию еды за другой. Густой насыщенный бульон теплым жаром прокатывается по его языку и пищеводу – суп был именно таким, каким он хотел, чтобы он был. Сладко-соленый вкус оседает на языке, а тепло мягко свернулось в животе, согревая.
Да, этот вечер немного лучше, чем другие. Что скажешь, Саске?
Отредактировано Hatake Kakashi (2020-06-28 21:27:09)
Зачем шуметь и раздражать друг друга, когда можно этого не делать? Когда вдруг выяснилось, что так бывало: Какаши мог не раздражать, бывал полезен и, в общем-то, идиот конечно, но... всё-таки шиноби, никогда не стоило об этом забывать; с вовсе не раздутой репутацией легенды - это видно по навыкам, по голосу в те - тот - моменты. Наверное, будь Хатаке таким почаще, у их команды появился бы хоть какой-то шанс стать функциональной единицей; Саске бы даже согласился поверить в то, что не ему одному придётся тянуть их и дальше заместо того, чтобы самому становиться сильнее и двигаться к поставленной годы назад цели. Конкретно сейчас, когда увидел некоторые признаки для подобного. Которых завтра, вероятно, уже и след простынет, и всё начнется вновь, и снова придётся терпеть, и снова, и... Сейчас без разницы. Приятная усталость и непривычная удовлетворённость от наличия рядом компании, хотя вообще-то Саске ещё с ранних лет одиночка, даже внутри держался в основном в стороне, за исключением компании Итачи и ещё нескольких человек [впрочем, даже при всём желании со стороны ребёнка не сказать, что ему прилетало должное [ценное] [авторитетное] невнимание хоть от кого-то кроме матери, что ему как мальчику было разумеется не интересно]. А здесь поглядите-ка.
О характере Какаши, о его самооценке и вот этом всём не знал ничего, однако сам не отличался самомнением, внутри откровенно знал, что являлся куском дерьма, слабаком и пустым местом, недостойным даже [особенно] смерти [смазливая и "неземная красота" - это геморрой да морока, только и делало, что показывало поверхностность окружающих и ещё сильнее втаптывало социализацию травмированного замкнутого мальчишки в землю]. Его это самое самомнение Какаши вовсе не волновало, какое дело? Просто Учиха, несмотря на поведение, на всё то, что о нём можно было подумать, несмотря на вредный, сложный и сильный характер, несмотря на очевидную одичалость в помеси со вбитой в позвоночник дисциплиной да требовательностью, не был наглым. Как и требовательным в плане "хочу" и "мне должны", дотошно-показательным [это всё о брате] и далее по списку. Своим привычкам не изменял, возможностями пользовался своеобразно. Потому заказал привычное онигири с овощами. И если вы думаете, что это блюдо очень простое, то ошибаетесь: приготовить правильный рис не так-то просто. Саске вот долго учился, вспоминая вкус еды ото-сан и... не важно кого. Вспоминал, как наблюдал, как иногда задавал вопросы во время приготовления, и теперь повторял сам не первый год. Не то чтобы у него имелся выбор, хах. Насколько легче бы стало Саске, узнай он, как много детей в Конохе или мире в целом аналогично ему не имели выбора? Что даже тот, кто стал его сегодняшней компании и наставником, прекрасно знал по себе, какого это? Наверное, нисколько; их мир не убил бог, позволивший умереть всем, кроме него одного [умирать на миссиях или в войне - это нормально, тут каждый готов к такому]. Вот только сегодня, сейчас, Саске об этом не думал. Он, как и Какаши, просто-напросто проголодался. Вот и всё.
- Приятного аппетита, - когда заказ принесли, формальность. Они люди, ну. А трапезы если и не объединяли, то непременно являлись всегда особенным, хоть и простейшим, моментом.
Маска? Маска.
Эта чертова маска. Даже сейчас.
Саске лишь фыркнул-усмехнулся, после мимолетной секунды принявшись за свою еду.
Нет, справедливости ради, в моменты - предательски - всё-таки проскальзывающего ребячества ему становилось интересно. По крайней мере, когда наваливались внешние импульсы, так сказать, заражая и пробуждая что-то... не о кунаях, не о той ночи, не о ничтожности жизни. Иррационально и просто, одним словом. Однако сейчас Учиха не сказать, что испытывал любопытство. Он, вообще-то, не идиот: по манере речи Какаши, по очертаниям маски, по его мимике сделал выводы, что никаких дефектов лица у Катаке не имелось. Это было связано с чем-то внутренним: семейная ли традиция, дань ли обещанию или памяти, какой-то вызов, "изюминка" для подчеркивания своей особенности-загадочности, банальная попытка спастись от обилия внимания [Учиха непременно стоит присмотреться к этому подходу, хах] или что-то ещё - в том право Какаши. Саске не должно быть не наплевать, оно его не касалось. Точно также, как никто не лез в жизнь Саске, оставив его наедине со своими демонами и болью. Коноха дружелюбна и заботлива, она учила делать это максимально правильно - не лезть и быть лицемерами, в смысле. И никто из них, включая Учиха, даже не подозревал об этом. Не то чтобы у любого из них имелась альтернатива. Не то чтобы им вообще нужно было что-то иное. И так сойдёт.
Какое-то время часть Команды №7 ужинали в молчании. Рис хорошо приготовлен, а тёплые томаты приятно ложились на язык. Насколько же это лучше рамена, ну! Простой вечер двух простых людей. Где молчание, тем не менее, нарушил всё-таки именно Саске.
- Ты ведь наш наставник, Какаши, - начал он, когда переживал, а после даже перевёл на условного сенсея взгляд концентрированно темных проницательных, но так часто "не здесь" глаз. - Что входит в твои обязанности, кроме контроля и, по возможности, предотвращения нашей смерти во время миссий? - вдруг. Не то чтобы это было подводкой, не то чтобы о сегодняшней тренировке, не то чтобы о возможных перспективах повторения, потому что Учиха оценил и ему бы хотелось, просто... На базовых миссиях, примитивных более чем, они справлялись и без Какаши. Тренировали тоже сами себя [по крайней мере Саске], да и, в общем-то, часто Учиха мотивировал что Узумаки, что Харуно куда лучше наставника; так получалось; и крутиться вокруг него они пытались больше, в каком-то смысле даже слушали, чего бы Наруто не возмущался. Так зачем, скажите, Саске он в таком случае вообще нужен? Ему ведь надо иначе. Как сегодня. [icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1070/684677.gif[/icon]
Отредактировано Uchiha Sasuke (2020-06-03 22:41:32)
— Хммм? - Какаши поворачивается в легком удивлении – вопросы Саске кажутся ему самым неожиданным событием в конце этого дня. Ребенок вдруг заговорил (а ведь Какаши зарекся так к нему относиться) и теперь смотрит на него слишком внимательно, серьезно, что на какие-то секунды кажется ему совсем другим человеком. Кем-то, кого Какаши думал, что знает много лет назад.
Ошибочно думал.
Он моргает – теперь это просто Саске, и Какаши расслабляет плечи, откидывается на спинку стула и поднимает взгляд вверх, прочь от пытливых глаз. Меньше всего ему хочется рассуждать о своих обязанностях, о том, что он должен трем детям, которым не повезло оказаться под его опекой. Он не приспособлен для этого, это не его работа с самого начала — быть учителем, наставником, воспитателем, он все еще считает так, несмотря на все возражения знакомых, на прямой приказ Хокаге и авторитетную тяжесть дружеской ладони на плече в знак поддержки. Он не рожден для этого, он почти ничего не знает об этом. Он словно слепой в мире зрячих и вынужден оглядываться назад в поисках того, что можно отзеркалить, повторить. В конце концов, он Копирующий Ниндзя, верно? Не то, чтобы у него было много примеров для подражания в любом случае.
|Они все мертвы.|
Детям с ним не повезло и он почти сочувствует им. Он до сих пор в недоумении, как вообще так получилось и он, конечно, не хочет взваливать на себя слишком много. Но Саске хочет знать и Какаши ловит себя на том, что открывает рот для ответа.
Что ты ответишь?
– Хмм... Ну, ты перечислил практически все. - Какаши легкомысленно пожимает плечами. – В основном, я должен научить вас быть шиноби, познакомить с правилами, приучить работать в команде и не дать умереть в процессе, - тон Какаши несерьезный, почти игривый, он загибает пальцы, перечисляя смехотворные «пункты», и не смотрит на своего ученика. Расписывается в своей поверхностности, будто в этом нет ничего плохого. А потом вздыхает и облокачивается на локоть, глядя на Саске донельзя устало.
– Многие мои коллеги вкладывают в слово «наставник» слишком много эмоций. Одни думают – это огромная честь и что это их призвание. Для других это замена семьи и они играют в это, будто дети малые. Большинству же назначение просто ненужная формальность, пришедшая с рангом и выслугой лет. В редких случаях – возможность потешить свое эго за счет несмышленых детишек. Навязать им свое мнение, выпестовать своих личных солдат, – голос Какаши ужесточается, как и выражение его лица.
Он много кого может вспомнить как яркий пример каждой озвученной категории. Но вряд ли Учиха спрашивает об этом. Он хочет учится. Наверняка, рассчитывает на что-то серьезное. Но Какаши скуп. Он владеет множеством техник различной категории сложности и большинство из них — заслуга его шарингана. Он не будет делится ничем из того, что украл. Техники ничего не значат, если шиноби не готов их использовать, если он слаб, если он трус или если ему не хватит ума придержать свой темперамент и не наворотить дел, ища повод блеснуть. И уж точно Какаши не готов сейчас нести ответственность за то, что может произойти, начни он бездумно учить своих глупых учеников добытым на войне техникам. Ему достаточно собственного примера завравшегося юнца, что своей личной, мощной техникой убил собственного друга.
– Я знаю, на что рассчитывают генины вроде тебя, Саске. Но я не такой, как другие джонины, и тебе придется с этим смирится. Всему свое время.
Никто сейчас из троих не готов ни к чему серьезному из арсенала Хатаке, вот и все. Более того, они прискорбно плохо обучены с самого начала, не знают элементарные вещи — чем там в академии сейчас занимаются? Никто из выпуска Какаши и более поздних лет не был так беспомощен, как нынешние генины, за исключением, может, самого Саске. Это позор. Что они умеют на выходе? Ничего толкового, если спросите Какаши (опять же, исключая Саске, с ним можно работать). Возможно, он слишком придирчив, но с тем, что есть, обучение больше похоже на работу воспитателя, а из него никакущий воспитатель, как ни крути. Учить азам не его работа, неудивительно, что это стало проблемой всей команды, он не хочет этого делать, как бы это не казалось нужным. Ему придется ждать, когда они повзрослеют, когда они начнут учится сами, вдохновляя его на необычную тренировку, вот как сегодня Саске. Может, ему стоит почитать те книжонки Гая?
Они ведь могут пропасть без него, правда.
– Извини, Саске, но не все учителя напрямую передают свои техники ученикам, это не самое главное, поверь. Речь идет об общем обучении, воспитании, формировании команды или вот как сегодня с тобой. То, чему я учил тебя, не является особым навыком или моими личными разработками, ты и сам понимаешь. Просто это то, что полезно в нашей профессии, чем удобно и эффективно пользоваться. По некоторым причинам, я владею этими навыками и решил поделится, вот и все. Именно это требуется от меня в настоящий момент. Что-то более сложное, хм…. Может, если вы будете готовы.
Он не продолжает. Вдруг спохватывается, хлопает себя по карманам, испытывая жгучий соблазн сослаться на потерю кошелька и уйти, оставить Саске разбираться с последствиями, но…Но он все-таки не может обидеть сироту, которая сегодня так доверилась ему. Доверять Какаши не лучшая идея, но у Саске, кажется, нет выбора, так? Хатаке не пинает щенков, нет-нет. Этот вечер был продуктивен и он хочет, чтобы у Учихи сохранилась хорошая память о нем. Он заслужил поощрение.
Наверно, Какаши все-таки хочется быть хорошим наставником. Он оставляет деньги на столе и разворачивается со своей фирменной улыбкой, скрытой за всеми слоями ткани на его лице.
– Что ж, Саске, уже поздно. Пора отдыхать. Не забудь, что завтра я жду всех вас в 6 утра на обычном месте! Не опаздывай! Пока-пока!
Он взмахивает рукой, прощаясь, и исчезает в сухом хлопке. Слишком душно продолжать быть здесь, слишком много людей вокруг, слишком долго он был с Саске. Ему нужно одиночество, ему нужен душ, ему нужна его книга.
Минато зря тогда показал Какаши свою незавершенную технику и он не повторит его ошибки.
Он думает так еще много месяцев в течении первого года своего дебюта в качестве джонина-наставника.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1363/961568.png[/icon]
Отредактировано Hatake Kakashi (2020-06-30 00:28:50)
- Понятно, - мальчишка лишь повел плечами, не слишком [совсем не] отвлекаясь от риса. Задал интересующий вопрос, получил ответ [выслушал внимательно, к слову, как бы это не выглядело], ничего ведь особенного. Саске не привык как бы то ни было выражать свои мысли и открываться перед другими людьми, в целом переживая да волнуясь о достаточно узком спектре вещей. Ему важно понимать, насколько он должен полагаться на себя. Вернее, имелось ли что-то - и тогда что именно - в чём он должен полагаться на кого-то, кроме как на себя. И если имелся кто-то, на кого стоило в чем бы то ни было полагаться, кем и для чего тот человек вообще был соответственно. Как ребенок изначально клановый, привыкший к правилам, закрытой иерархической системе, строгой и четкой, он даже спустя несколько лет думал так или иначе похожими мерами, что уже не вытравить из него никогда, даже несмотря на заложенный в характере протест; хотя бы как память о том, чего больше никогда нет и не будет. Ни-ког-да. Как мотивацию, как боль, как причину идти дальше, напоминая себе об этом каждый раз, каждой своей костью, отражением в зеркале, в луже и в собственных ночных кошмарах, в которые перетекал любой, даже самый теплый сон, если такому не посчастливилось присниться. Даже если шаринган в его глазах пока не горел; будет больше воли, ненависти и способности отомстить; всё будет; всё загорится; только не останавливаться и не полагаться на стороннее, неважное.
Вы только не думайте, о чём говорил Какаши мальчишка понял: не дурак, как кому бы то ни было не хотелось думать обратного. Сам внешний вид и поведение их "сенсея" говорили приблизительно о том же обилии [отсутствующего] энтузиазма и опыта. Что никак не назвать везением для учащихся, разумеется, ибо целям Саске не способствовало, приводило к трате времени и пустой вошкатней с прочими идиотами команды. Но никто ему ничего не должен: годного наставника не обещали, точно также как наставнику не обещали надлежащую команду. Раз Какаши каким-то образом стал наставником, значит свыше сочли его пригодным. Раз они трое всё-таки оказались генинами, значит свыше сочли их хотя бы этому рангу пригодными. Всё честно, вопросов у Учиха не возникало. Он плохо помнил, но, кажется, в полиции всё когда-то работало схожим образом, а потому отдаленно, по детским наблюдениям и мечтам, около-привычно.
Вот только спрашивал Саске не совсем о том; не совсем о каких-то там исключительных, авторских, сложных, невероятных техниках в смысле, хотя, конечно, и это подразумевал в том числе. Ведь сегодня Какаши не показывал ничего особенного, если так посудить. Но другое дело, как это показал, насколько точно, верно и без лишней мишуры; насколько продуктивно это было. И могло бы стать, повторяйся оно... ну... хотя бы иногда? Могло ли быть хотя бы это самое иногда - вот о чём спрашивал Учиха. Должно ли было быть, что мешало, надо ли оно вовсе. Потому что не стоило обманываться, гадать или фантазировать: завтра всё станет как обычно, просто продолжится в привычном темпе. Вопросы в духе "зачем тогда" за невозможностью получить ответ растворятся, за этим будет всё. Саске не дурак, Саске понятливый, потому если сегодня выпал шанс, он им воспользуется. Чтобы спросить, чтобы расставить ново-старые положения с отвечающим-не-отвечающим за ним человеком; и всё. Он в любом случае продолжит свой путь, свои тренировки. Он в любом случае станет неизменно вытягивать команду, при этом из-за них же не позволяя себе развиваться так, как вообще-то мог и был способен.
Просто ему... если честно, ему понравилось [это было профессионально]. Познавательно и полезно: чёрт кого они волновали в Академии, хотя, казалось бы, Коноха как никто заинтересована в том, чтобы обучать полноценных, способных шиноби с высокими навыками и прочим. Это ведь по сути заработок и выживание Деревни, а там и Страны, а там и... Снова лишком сильно? Дух Учиха, ничего страшного, Саске давно им не подпитывался и бестолково сливался с массой, ещё немного и станет таким же как они - предельно бестолковым, незамеченным и ненужным; словно бы когда-то кому-то был. Даже в собственной семье. Неважно, впрочем. Вопрос, который он не задаст даже себе в голове: неужели Какаши не понравилось тоже? Совсем? Знать, что хоть так, но твои навыки, знания, потраченное на них время могут быть переданы кому-то ещё. Тому, кто готов слушать. Тому, кто хочет и способен внимать. Понравится ли ему, само-удовлетворит ли его то, что ужа завтра Учиха явится с ухоженным, наточенным и вычищенным арсеналом, теперь всегда имея такое и никак иначе? [достаточно было просто сказать это единожды, смотри, это так просто, даже не нужно было стараться звучать деликатно] Хоть немного? Хоть... Хах, увы. Саске понятливый, он не привык верить в людей и ждать от них чего-то. В конце-то концов, в людях еще надо уметь разбираться, а это, похоже, навык, не данный ни Какаши, ни мальчишке. Непонятно, вообще нужный ли им, пускай так и сложилось по сколь угодно разным причинам. Внешний мир не равно внутренний, иногда им тяжело сосуществовать и встраиваться. Но по факту рождения выбора не имелось. Ни у кого. Снова, увы.
- Сегодня ты не поделился своими техниками, но это был не такой уж и бесполезный вечер, - как-то между делом отметил, глядя в свою тарелку. Констатировал скорее. Не то чтобы Какаши походил на тех, кому важны чужие слова, или кто-то, или чужая оценка. Но, быть может, это сказано и не для него; а может как раз для него, мол: "Смотри, генин считает, что ты не угробил своё время впустую, классно, да?". Какаши сам сказал - намекнул, что больше и не - что мог бы этого не делать, но тем не менее не ушел, похлопав Учиха по плечу после приветствия, не ограничился одним замечанием или одной леской; в принципе не прошёл мимо [отчего, не его обязанность ведь, как выходит]. Но люди умеют обманываться. Особенно самими собой, не так ли? Обратному не учат. Не шиноби. Вероятно, и в этом преуспевали оба, ещё кто кого обгонит. С Какаши уж точно можно брать пример.
- Ага, - мальчишка беззлобно хмыкнул. Хатаке оставался Хатаке. Идиотская Саске попалась команда. Все трое - идиоты, как ни посмотри, тяжело ему придётся. Оказаться бы хотя бы в команде Куренай, так та бы непременно познакомила с гендзюцу и ещё чем полезным, или там Гай, или о ком краем глаза видел-слышал по разговорам в деревне? Глядя же на Какаши... Вероятно, легендой во всем быть невозможно. А иногда нужно быть талантливым - или хотя бы не безразличным - как раз в том самом "невозможном" аспекте, что важен на должности наставника. Учиха ли судить, впрочем? Едва ли. Он никого в этой жизни не осуждал [не его дело; не его забота]. Кроме двух людей: Себя за слабость и Итачи за существование [силу, наглость, жестокость, подлость, предательство, падение, отнятое всё]. - Спасибо, - за угощение, за тренировку, за отсутствие пустой болтовни; за то, что завтра будет просто завтра, и болтовни слишком очевидно станет ещё меньше, что позволит Учиха вновь вернуться к тренировкам [по пути граблей, лопат, хождения по кругу в тумане и ошибок] за осознанием-в-который-раз правила "полагайся на себя, а идиоты займут себя сами". В конце-то концов, уж лучше быть идиотом, чем... слабаком. Каким Саске и являлся. А с ними [слабаками], в самом деле, возиться не следовало. "Если вы будете готовы". [icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1070/684677.gif[/icon]
Отредактировано Uchiha Sasuke (2020-07-13 02:19:02)
Вы здесь » BITCHFIELD [grossover] » Прожитое » это не зеркало
