[indent] О, Штормград, белокаменный и… что-то там еще. Неприступный, ну, наверное, при первой войне такого сказать точно было нельзя, но чисто технически – это вот город совсем новый, чуть ли не блестящий, построенный потом и кровью тех, кого потом на деньги кинули и врагами народа объявили. Тут Натанос просто шляпу снимает, так недурственно народ дурить – это что-то с чем-то, хороший, все-таки, Вариан король был, жаль, что помер и следа не оставив, в прямом смысле этого слова. Его тело очень бы пригодилось для нужд их славного действия, но увы и ах, бегать с совочком по расколотым Островам даже у него желания не находилось.
[indent] Натанос никогда в Штормграде не был, не того полета птица, чтобы по столицам чужих государств разъезжать, он и в Лордероне так-то всего два раза за свою прошлую жизнь побывал и, заблудившись там благополучно, вернулся к себе домой с мыслью, что больше ни ногой в столицу людей, хватило и того, что он уже на себе попробовал. Но одно дело желание, а совсем другое долг, который звал отрекшегося, как и положено всякого солдата хорошего, исполнять волю вождя его, а воля была ясна и чиста - флот зандаларский к ним под знамена привести, а для этого нужно было самое главное - контакт наладить. Он когда-то давно Стефану сказки читал, о простом работяге, что принцессу королевства далекого из темницы ее освобождает, женится на ней и в придачу к руке и сердцу еще пол королевства получает, а после смерти короля так и полное, целое, а не раздробленное. Жениться на Таланджи, конечно, никто не собирался, достаточно и того, чтобы ее королевское высочество просто из-за решеток вызволить, на крайний случай, вымоют и надушат Рокхана и с цветами вперед пустят, чего уж. Он сейчас, кстати, по правую сторону сопит, ноздри своего крючковатого носа раздувая еще сильней.
[indent] — Не нравится мне это, босс. — Низким шепотом хрипит тролль, еще сильнее горбясь, чуть ли не пополам сгибаясь. Стоящая рядом Талисра куда как больше озабочена своими ногтями, чем общей обстановкой, вообще с одной стороны, брать светящуюся как елка зимнепокровская эльфийку это ну такая себе идея, с другой, кому как не ей знать, что значит в большие города проникать, да и отсупление с порталами всегда сподручней.
[indent] — Любое волнение не имеет под собой основания. — Спокойно произносит Натанос. — Просто придерживайтесь плана и все будет хорошо.
[indent] А если нет - не зря же он им тут яд выдал, самый лучший, аптекарей их напрягая сильнее всего, они ведь так старались, будет очень плохо, если старания их даром пропадут, как и эти склянки, отравы полные. Он что такое война знает, а еще знает, что агенты разведки штормградской с ними не будут сюсюкаться,  если поймают, быстренько проводят в подвал, где далеко не чашечку чая предложат, о методах Шоу легенды ходили такие, что оставалось лишь только надеяться, что операция и правда гладко пройдет. Натанос высокие стены осматривает, за которые из грифоны перекинули, нетопырей бы сразу заметили и пальбу бы по ним открыли, а эти птички над городским небом свои. Он взгляд кидает в сторону, туда, где монумент Вариану высится с выбитыми именами и отчего-то думает, что его имя нигде так не выбьют - он далеко не герой и никогда им не был, а еще не очень так и сожалеет об этом.
[indent] — И все же... — Талисра стряхивает со своих пальцев остатки маны, которая так для нее дорога.
[indent] — Выполняйте свою часть, верховная чародейка. — Увы, но болтать посреди столицы их главного врага и в разгар конфликта, идея не очень хорошая. И пусть сейчас ночь, кто сказал, что какой-нибудь страдающий бессонницей горожанин не решит прогуляться до мемориала и застанет там очень занятный отряд, а там уже и стражники тоже очень заинтересуются ими и не объяснишь же, что просто поворотом ошиблись и не туда пришли. — А я выполню свою.
[indent] Рокхан коротко кивает и первым спрыгивает в водоем, что по краям монумента течет и в котором даже рыба плескается. Полюбоваться всем этим, если бы желание был или сжечь, что куда как более в их духе. Но честное слово - осквернять памятник Вариану? И дело было даже не в том, что Натанос опасался что Призрачный Волк с могилы встанет чтобы лично за такое кощунство наподдать, но все-таки у него оставалось нечто такое, что можно было назвать "остатками совести" и они бы не позволили осквернить место памяти, пусть даже и врага их. Гнилостень в тень отступает, в темноте растворяясь, смотря за тем, как толпа эта ковыряется у замка от люка. Лишь бы они не шумели, словно стадо кодоев на водопое и не провалили всю операцию, а если все же решат устроить тут пляски с песнями, то... для этого есть Натанос. Он по улочкам узким петляет, в голове карту представляя. Все же проектировать и составлять карты у Ван Клифа получалось лучше, чем бунтовать, продолжил бы это дело, глядишь и головы бы его на воротах не оказалось, а так остались только планы города, которые так легко раздобыть, если знать, у кого и что покупать.
[indent] Даже в такую позднюю ночь город не спит до конца, где-то шумит, кузни и в ночь гудят, а по другую сторону какой-то пьяница песенки похабные кричит на весь канал, да из таверны музыка льется, наверняка именно из нее это тело и вывалилось, что так занято песнопениями, что даже ходячий труп рядом с собой не приметило. Натаносу он не интересен, ему вообще ничто из этого не интересно, разве что только вот эти высокие белокаменные стены, что разделяют город и крепость. Через которые так легко перемахнуть, если ты, ну, скажем, рейнджер, тренированный на луносветских деревьях. Черные тени его скрывают, точно так же, как и зелье невидимости, которое следует глотнуть, прежде чем во двор внутренний спрыгнуть, конечно можно попытаться и так проникнуть. но в данном случае рисковать не следует, слишком уж этот приказ... важен. Натанос слушает, как часовые на своих постах переговариваются, на дерево забираясь, яблоню раскидистую, очень удобную, прямо напротив окна, в котором все еще горит свет. Ай-яй-яй, мальчик, неужто тебе никто не говорил, что по ночам нужно спать? Увы, ничего компрометирующего в том окне следопыт не увидел, мальчишка сидел за столом и бумажки перебирал, периодически растирая глаза. Маленький, занятой бедняга, молодые люди в его возрасте в такие ночи должны вот совсем не тем заниматься. Гнилостень тетиву к уху оттягивает, стрелой целясь прямо в оконце; увы, но вождю не нужен труп короля, ей просто нужен шум - много шума и потому целится он не в сердце или голову, а в ногу, пусть немного похромает. Отпущенная в вольный полет стрела летит быстро, яркими осколками разбиваясь прямо у короля Штормграда, заставляя злобно выругаться. Гребаный Свет, гребаный щит, гребаное все и сразу. Мальчишка-король вскакивает со своего места и кидается к окну, вовремя, чтобы увидеть черную тень, которая в кусты метнулась.
[indent] — Стража! — отлично, чем больше народа в крепости, тем меньше его в других местах, в темнице там, по городу или в доках. Натанос из-за пазухи часы достает, которые у Галливикса цапнул, золотые и тяжелые, зато время точно показывают. Время у него еще есть, чтобы еще немного повеселиться, в голове тут же идея проскальзывает еще и к старому псу наведаться, все же негоже убегать и не заскочить к старым друзьям. А крепость начинает гудеть словно улей, в который камнем швырнули, следопыт в тень вовремя уходит, чтоб пропустить мимо патруль из пятерых солдат и юркнуть в одну из десятка арок. Он по привычке проводит большим пальцем по промасленной тетиве, всегда так делал, давно еще, с прошлой жизни, когда требовалось в стан врага пробраться. Правда, кто бы мог подумать, что врагами этими ныне станут люди...

Отредактировано Nathanos Blightcaller (2020-05-16 00:36:24)

[indent] Работа, неважна какая, всегда должна быть сделана хорошо. И неважно, что в данном случае от него требуется - патрулировать, убить, достать черевички нужного цвета или же поднять на уши целую столицу их главного и самого ненавистного противника. Хотя спроси большинство отрекшихся, как они относятся к альянсовцам, те только плечами пожмут, мол ну да, противники, но по сути же своей свои, родные, когда-то семья, друзья и соседи, да и наплевать, что сами их выгнали, после того как обнаружили, что их ближайшие знакомые насильно были в живых мертвецов обращены. Как-то так получалось, что даже после того, как Альянс отвернулся от них, прогнав со своих земель и объявив чудовищами, а некоторые так и вообще начали вполне так настоящую охоту, словно на зверей, большинство поданных Лордерона и Луносвета не хотели рассматривать Альянс как самого главного их противника, мол не все такие, чего уж, словно в тайне мечтали, что их примут вновь, что свыкнутся и все как прежде будет.
[indent] Натанос вот только точно знал - как прежде никогда не будет.
[indent] И привкус гнили во рту не изменить, сколько иллюзий на себя не накладывай, а внутри тебя копошащиеся черви никуда не денутся. Они мертвы - их души поглощены ледяной скорбью и никакое мимикрирование им не поможет. А значит и стоит прошлое отбросить, похоронить, как должны были их кости похоронить, но вместо этого лишь только еще больше страданий им показали.
[indent] Натанос ныряет в очередную тень, прислушиваясь к тому, что в крепости творится, а она, словно растревоженный во время крепкого сна кодо, резко мечется, не понимая еще, что происходит, своей огромной башкой из стороны в сторону мотает и ревет, от непонимания, от липкого страха, что вслед за непониманием идет. Он тетиву перестает натягивать и лук вниз опускает, в резких ночных тенях его фигура в этом закутке не видна. Мертвый следопыт на заднем дворе, там, где слуги в основном обитают, несколько деревянных навесов для инструментов, да конюшни, из которых раздается тихое фырканье лошадей.
[indent] — Что творится? Дерек! — мимо пронеслась служанка, так близко, что могла бы его увидеть, но так стремительно, что и внимания не обратила на фигуру, ринулась в конюшню, расталкивая спящего там. — Вставай, оболтус, беда!
[indent] — Чо орешь? — конюший пытался отмахнуться от служанки, в сено поглубже зарыться. Натанос вновь тетиву натянул, целясь в двух копошащихся людей, вот только выстрелить их мельтешение мешало.
[indent] — Во дворце убийца, остолопина! — женщина пнула не желающего вставать сапогом и тот громко взвыл. — Прислуге велено к казармам идти, всем до единого.
[indent] — Демоны штоль опять? — при слове "убийца" конюший быстро проснулся, подскочив на ноги и резво принялся озираться, так неровен час еще в тенях нежить заметит, пришлось вновь затаиться и обратиться в статую неподвижную.
[indent] — Тьма его знает. Давай, быстрее, король защитит нас... — "король защитит нас", Натаносу захотелось в голос рассмеяться, король не сможет даже сам себя защитить, если бы следопыт действительно по его душу бы пришел. Эта уверенность в силе вышестоящих инстанций и понять было нельзя, веселила или же раздражала. простой люд смотрит на правителей как на высших существ, всезнающих титанов, что в час нужды могут решить их проблемы, а потом очень удивляются, отчего это вместо цельной картинки бога невообразимого перед ними обычный человек, который ничего сделать не может. И с ним такое тоже было, ведь верил же, когда-то давно, что Теренас приструнит своего зазнавшегося сынка и сможет остановить хаос, что разлился чумой по Лордерону. Но как оказалось нет, не смог, и теперь только вечноскорбящие банши поют свои заунылые песни, сидя на его троне от скуки. Хотя какой там трон, обычное кресло, на которое даже немногие обращают внимание, когда спускаются в Подгород - таким оно и должно быть всегда.
[indent] Прислуга все же убежала, подгоняемая страхом и неизвестностью, даже не зная, что причина всего переполоха был не так уж и далеко от них, чуть ли и правда не вцепив парочку стрел в их тела; точнее во всего одного, женщина бы тогда подняла истошный крик  и привлекла бы еще больше внимания, но, если так подумать...
[indent] В конюшне пахло сеном и животным духом, никакой грязи, никаких нечистот, в какой-то момент Натанос даже решил, что хорошо, что не убил этого конюха, он умел заботиться о животных, а животные, наверное, были единственными, к кому он продолжал тепло относиться даже после смерти. Лошади почувствовали чуждый им дух, вскинули морды и затрясли ими - от Натаноса пахло гнилью и смертью - непрошенный гость тревожил их и правильно, что тревожил. Темный следопыт извлек кинжал, разрезая веревки, которыми были стянуты стойла и открывая замки. Одна из животин, белая и массивная, больше пригодная для работы в полях, нежели для стояния в королевских конюшнях, недовольно заржала и попыталась несколько раз укусить Натаноса. Можно было бы удивиться такому отношению, ибо скакун страха не выказывал от слова совсем, только фыркала и пыталась достать зубами, если бы не регалии на попоне, вышитой золотом, на которых филигранно было выведено "Почтение" - королевская кобыла.
[indent] — Что, помнишь меня? — Натанос оскалился, пинком убирая мешающуюся балку и чиркая аптекарской спичкой. — Передай своему королю от меня приветик, хорошо?
[indent] Огонь вспыхнул не сразу, помогла горючая жидкость, что сподобила соломы вспыхнуть еще более ярче и столп пламени поднять выше, так что даже такая боевая лошадь, как эта белая мразь, перестала пытаться Натаноса лягнуть и от страха перед огнем вынеслась за всеми остальными. Пламя разгоралось ярче, отбрасывая на его серую кожу отблески и Натанос вовремя вышел из горящего здания, прежде чем одна из балок ухнула вниз, рассыпаясь сотнями искр в разные стороны. Испуганно ржали лошади, несколько стражников уже бежали с ведрами к очагу возгорания, один из них поднял руку и принялся тыкать в Натаноса, зовя остальных. Ждать, пока прибегут его товарищи, следопыт не собирался, взбираясь на дерево и по ветке перемахивая за очередную стену, сапогами попадая в мерзкую и вонючую лужу - улочки большого города все такие. Город волнуется, бьет колокол собора, извещая о случившемся, а за спиной оранжевыми всполохами горит задний двор крепости. Натанос жмется к каменной стене, он слышит стук копыт и в темноте различает сияющий словно елка зимнепокровская силуэт дренейки. Ну что ж... про труп бравого Героя никто ничего не говорил и стрела летит вперед быстро, рассекая воздух и чужую щеку. О том, что дренейская кровь такая же красная он давным давно знал.
[indent] Яркий молот полетел вперед и, вместо того, чтобы побежать от него, Натанос подпрыгнул, цепляясь руками за перекладину дома и подтягиваясь вверх, свет опалил чувствительные к темноте глаза и заставил выругаться. Следопыт вновь вспрыгнул вниз, когда удостоверился, что молот бумерангом обратно не вернется и в спину не прилетит, поправляя лук и издевательски кланяясь стоящей поодаль дренейки.
[indent] — Да это же сама верховная леди. Ты уж прости, у тебя такая милая сияющая мишень на лбу, что грех стрелу не пустить. — Натанос скалится, так что клыки из под верхней губы показываются. — Знаешь, я тут подумал, если бы ты больше времени проводила в спальне своего короля, а не на улицах, то, возможно, его бы не пытались убить в собственных покоях.
[indent] Натанос гортанно рассмеялся, прежде чем разбить еще одну аптекарскую склянку, из которой вырвался сизый дым, скрывая его от чужих глаз и давая несколько секунд, чтобы нырнуть за угол.
[indent] Догонялки начались.

[indent] Он рассмеялся гортанно, обнажая клыки, пока пальцы начинали ныть до предела натянутой тетивы, стрела была готова сорваться в любой момент. Нет ничего лучше, чем осознание того, что струны души задел, капнул куда поглубже и иглу обиды вогнал как можно больнее. О, недостижимые идеалы, теплые чувства, испытываемые к кому-то, кто никогда не станет твоим. Кому как не Натаносу знать, что значит желать недостижимого. Разница только в том, что ему уже давно от этого не больно.
[indent]  — Гав. —  Довольно произнес Натанос, отпрыгнув от очередного удара. Яркий свет заставил поморщиться и, заодно, выругаться как следует. Выпущенная стрела улетела в молоко ночной глади и огненного зарева позади. Рогатая девчушка светилась словно зимнепокровская елка и швырялась своим молотом, как нечего делать, что тоже представлял собой то еще цветопредставление. Наверняка подумают, что праздник фейерверков раньше срока начался. С таким успехом скоро вся столица сбежиться глянуть на происходящее. Не то, чтобы это выбивалось из первоначального плана об отвлечении внимания во благо их миссии, просто сам Гнилостень очень уж хотел вернуться обратно целым и со всеми своими частями. Увы, если его окружит бравая стража и целая толпа агентов одного рыжего прохвоста, то сделать это будет крайне проблематично. Что уж говорить о тех, кто сейчас носится по тюрьме славного людского города, что-то подсказывало Гнилостеню, что без четкого руководства они опять, либо все провалят, либо, что еще хуже, все тут взорвут и разрушат. А ведь оно известно, что бывает, если оставить агентов без присмотра - сносит крышу им периодически, после чего уже остановить нельзя, словно неумолимая стихия все под чистую выметают, так что иногда даже опасно становиться на пути. Чего стоит только история, как он послал пятерых оболтусов в Стратхольм, а они мало того, что выкосили под чистую остатки города, так еще и с гордостью предоставили ему голову Раммштайна, что сам следопыт не знал, смеяться или на месте их придушит, ведь Раммштайн был его заклятым врагом, а не их. Как бы странно это не звучало, но Гнилостеню не нужны были еще одни руины, вместо очередной столицы, ему просто нужна была  зандаларская принцесса и папочкина флотилия.
[indent]  — О, мои преступления? А отчего же не вспомнить все ваши прегрешения? Или, дай угадаю, твой голубоглазый король взмахнет руками, похлопает голубыми глазками и все пройдет? А может сделает еще что-нибудь, что заглушит чувство вины? Ну же, расскажи мне, как твой король умеет утешать, что ради такого ты готова на все.  —  Натанос хохочет, видя в глазах дренейки настоящую, неподдельную ярость. Он ее разозлил - сам бы разозлился, если бы кто-то говорил ему нечто такое. Защитник вождя отпрыгивает от очередного удара, ныряет под дугой, по которой проходит молот, продолжая все так же подначивать вспыхнувшего противника.
[indent] Удар, еще один, сияющий светом металл проходит  в одном мгновении от собственной скулы, почти что размозжив голову. Будь он, как раньше, просто человеком или обычным ходячим трупом, то не смог бы увернуться, но в последние месяцы, после ритуала, Натанос все чаще замещает, насколько более сильным стал. И дело было даже не в том, что он кинулся на Саурфанга - он бы кинулся на упертого старого орка в любом случае, но в том, что теперь по силе он не уступал ему и это было… волнительно. Та сила, которую ему доверили, действительно стоила чего-то большего, чем просто прятаться в тенях. И все же… лимит он свой знал.
[indent] А значит, пора было заканчивать.
[indent]  — И это все? — он заливается гавкающим смехом под свист оружия, не делая выпадов вперед, обходя очередной замах. Конечно, молот оружие серьезное, но какое же оно медленное, его вес и величина не могут сопротивляться обычным законам, по которым живет каждый здесь.  — Честное слово, не удивительно, что ваша раса так легко уступила Легиону и стала рабами для орков. Чем выше шкаф, не так ли? - Натанос отступает на мгновение, открываясь перед очередным ударом, оскалившись, как пес перед охотой. Когда молот в очередной раз полетел по дуге, отрекшийся метнулся вниз и в бок, выуживая из сапога кинжал и вгоняя тот в ногу дренейки. Пришлось пнуть ее, чтобы она, наконец, отстала, все-равно для служителя Света такая царапина на пару секунд делов.
[indent]  — Ой, что такое, больно? — Темный следопыт наигранно сводит брови. — Может, сходишь к мальчишке-королю, чтобы он поцеловал место, где болит? 
[indent] Добить бы ее, честное слово, чего стоит сейчас просто лишний раз пройтись острым лезвием по горлу, так, чтобы избавиться от одной из проблем. Но дело было в том, что сколько бы он не скалился над ней, а трогать прославленного героя и правда не стоит, не дай еще ополчатся местные паладины, с претензией, что он их верховную леди пальцем тронул. Следопыт машет ручкой, прежде чем подпрыгнуть, ухватиться за ветку и перемахнуть через очередной забор, ныряя в тенях. Поигрались и хватит, настало время возвращаться к остальным, ведь, судя по крикам с другой части города, они все же решили столицу если не взорвать, то подпалить уж точно. Вновь вынимая из-за пазухи золотые часы торгового принца, Натанос сверяется с временем.
[indent] Да, самое время, чтобы дать отсюда деру.
[indent] Где там хваленые птички тауренов? Куда сам таурен вообще делся?