Барнс перевернул все кружки ручками в левую сторону. Потом немного подумал и перевернул в правую.
За эти три дня Баки успел перебрать, почистить и положить, как было, весь арсенал Рамлоу. А ещё попытался разобраться, как работает стиральная машина, и она после этого все равно продолжает работать — это успех.
Барнс только раз выходил за дверь, когда понял, что в холодильнике Рамлоу шаром покати, да и в шкафах тоже. Потому что Солдат все сожрал (к плите он так и не подходил, мороженые брокколи и нагетсы тоже ничего) под рассказы телеведущей о том, что многие люди склонны заедать свои переживания, оттого у них столько проблем с лишним весом, а ещё про то, что они никак не могут расстаться со своими лишними фунтами из-за проблем с головой. Так и сказала: все в голове.
У Баки вот есть, например, такая проблема. (И с головой, и с весом) Рука — явно лишняя, но расстаться с ней он не может.
Барнс тогда вышел из дома, правда, дошел только до площадки третьего этажа. Вернулся и заказал доставку. Потому что запасной телефон и кредитку Рамлоу (по документам Кросса) он нашел ещё в первый день, когда провел ревизию всех шкафов.
К тому же, через 15 минут обещали показать следующую серию с той женщиной, а Солдат не сможет уложиться за это время, не привлекая к себе лишнего внимания.
Романофф и так следит за ним, Барнсу в прошлый раз удалось уйти, но это только вопрос времени, когда она придет предъявить счёт.
Романофф повезло, что она первая в очереди. Барнсу повезло, потому что остальным уже ничего не остаётся.
Ему бы главное успеть рассказать Броку про тот склад, и про левые счета, и про Романофф. А ещё сочинить Стиву письмо.
Через час Барнс наворачивает второй контейнер с мороженым,  выкидывая упаковку прямо на пол (Брок будет только послезавтра, он ещё умеет убрать), и кивает в экран.
Первое. Никто не умеет читать мысли, поэтому надо словами через рот. С этим Барнс абсолютно точно согласен. Люди сложные.
Второе. Не надо названивать по 48 раз в день. Вот конкретно с этим у Барнса, конечно, проеб. Он не считал количество смс с прошлого мобильника, но с нового (у Рамлоу в тумбочке лежал, наверное, ему не очень нужно) насчитал уже 8 смс. Барнсу просто важно знать, что Брок жив.
Третье. Если вас любят, то даже если вы пересолили суп, его сожрут. Такого Барнс не понимает совсем. Особенно потому что есть доставка из ресторанов. Он слышал про элементы садо-мазо в отношениях. (Например, что некоторые любят пощёчины, когда их трахают, или что кто-то не против, чтобы им сломали руку и говорят полицейским, что никто ни в чем не виноват. Барнс не понимает, но наблюдения показывают, что среднестатистические люди живут примерно так. Наверное, там есть какой-то смысл)
Четвертое. Прошлое нельзя тащить в новую жизнь. Бывших в новую жизнь тащить нельзя.  Барнс думает про Стива, Наташу и Брока, окончательно запутывается и даже на пару минут прекращает жевать.
Барнс вскрывает упаковку с подтаявшей брюссельской купустой, гости в студии обсуждают измены. Большинство за то, что даже если сильно напился и ничего не помнишь, то это и все равно измена.
Барнс помнит, что изменников Родины отправляли в ГУЛАГ.
Стив не прав (он тоже не разбирается в отношениях). Барс не помнит, но он все равно виноват.
Шоу уходит на рекламу, а Барнс не слышит, скорее, чувствует, что он в квартире больше не один.
Не успел.

Рамлоу тянется к своему пистолету, Наташа выхватывает свой и поворачивается в сторону Барнса. Тот уже, естественно, целится ей в голову.
Наташа тяжело вздыхает.
Если бы она не оказалась такой сентиментальной и смогла бы тогда его убить, сейчас все было бы иначе. Скорее всего, оплакать старые воспоминания было бы проще, чем разочароваться сейчас. Очень горько разочароваться.
А ведь по легенде Зимний Солдат не умеет врать.
Вдова качает головой — она не может оставить жизнь Рамлоу. И Солдату тоже не может. Прости, дорогой, ничего не попишешь. После всего, что было, шаг в сторону — попытка к бегству.
Рамлоу дергается, Солдат отвлекается, Вдова нажимает на курок. На плечо командира мелкой пылью летит штукатурка из стены. Стоит им обернуться, и никакой Наташи Романофф в дверях больше не стоит.
Ладно, предположим, убить обоих — вовсе не ее дело. Ее дело — рассказать обо всем Стиву. И вот только в том случае, если он не захочет верить…
Исчезнуть в комнате, которую видишь впервые, не очень-то просто. Особенно когда это комната Брока Рамлоу. (Интерьер как-то не располагает) Впрочем, получается довольно удачно. Неплохой обзор, и она может застрелить любого, кто приблизится.
(Ладно, отличный интерьер, она была неправа)
Барнс говорит, что все объяснит. Странно, что за этим не следует тирада на тему «это была случайность, я был пьян и люблю только тебя». Наташа по классике жанра в этот момент должна неловко спускаться с балкона и бежать, застегивая брюки на ходу.
Впрочем, никто не объясняет ничего.
Рамлоу видит Наташу, Наташа видит Рамлоу, Рамлоу знает, что она его видит, она знает, что ее видит Рамлоу. Барнс, svoloch’ takaya, стоит с пистолетом и говорит общими фразами. Рамлоу говорит исключительно словами. Говорит, в основном, уже озвученное «какого хрена».
Когда Барнс делает вид(?), что хочет прострелить ему башку, «какого хрена» усиливается в геометрической прогрессии. Наташа видит и, кажется, может вести график на листочке. Впрочем, теперь ее видит и Солдат, а значит, оставаться в укрытии слишком опасно.
— Давай поговорим, — Наташа перезаряжает пистолет и делает шаг навстречу, — Расскажи мне, что ты здесь забыл?
Как бы иронично это ни звучало.
— Мне нужна правдоподобная версия, у тебя не больше пяти минут.
Кажется, единственный вариант сделать так, чтобы Наташа поверила — нажать на курок. Выслеживал, сидел в засаде прямо в квартире, очень хотел отомстить своими руками, а теперь пришлось вот так вот некрасиво и даже пафосного предсмертного разговора не выйдет. Впрочем, Вдова нутром чувствует, что ничего такого не произойдет. Зато она знает, что делать, если версия ей не понравится. Они оба знают, что Наташа знает, что…

Солдат с какой-то странной нежностью вспомнил времена, когда от него только требовалось «я готов отвечать» и отчёты по миссиям. Сейчас ему предстояло «Брок, это Наташа. Наташа, это Брок». И это ему изначально не нравится. Потому что он не очень понимает, что делать дальше.
Половину из того, что было, он не помнит. Вторую половину, возможно, придумал сам. Какую часть из всего это рассказывать и самое главное как, он не знает.
Наташа хотела, чтобы он вспомнил май 1952. Солдат догадался, что тогда случилось что-то плохое, но так и не смог понять, что именно. Никто не умер, значит, не случилось ничего непоправимого. Правда?
С другой стороны, Наташа сказала, что это Барнс никого не уби. Чью-то смерть она в принципе не отрицала. Солдат хмурится.
— Это ты кого-то убила? Тогда. В мае, — в этом даже есть какой-то смысл: Солдат помнит начало пятидесятых, а потом сразу середину. Если считать, что он не просто забыл, а был в крио. Может быть, они с Наташей что-то придумали, но их план провалился. Может быть, они даже пытались сбежать.
— Мы работали вместе, — Солдат вздыхает и чуть опускает пистолет и хватку на горле Рамлоу. — С Броком в ГИДРЕ, с Наташей в Красной Комнате. На КГБ, но, возможно, тоже в ГИДРЕ.
Солдат трет запястьем лоб с зажатым в руке пистолетом и зачем-то добавляет:
— В пятьдесят первом, да?
Барнс ещё раз вздыхает, отпускает Рамлоу и задвигает его себе за спину, переводя прицел на Романофф. Зато теперь Романофф есть шанс ответить ему на ту шутку под Одессой. Он помнит, что тогда не узнал ее, но почему-то не смог. В отчёте о мисии значилось, что объект не был целью и не представлял угрозы. Тот куратор был сильно недоволен (и очень явно продемонстрировал насколько), но формально придраться было не к чему, а на устранение Вдовы, предположительно, вышестоящее начальство бюджета не выделило. (Всех Вдов отстреливать никакого бюджета не хватит)
Ещё Солдат вспоминает странный мультик про жёлтого кота, которого все время доставали мыши. Кажется, тогда Солдата поставили охранять чьего-то ребенка. (Хотя надо было отправить найти и оторвать головы тем, кто его пытался похитить) Но Солдат был не против. Это было хорошее время. Он тогда даже узнал про oladushki.
— Так получилось, — Солдат чувствует подвешенные в воздухе знаки вопроса, но так до сих пор и не понимает, что он ещё должен рассказать. С появлением в его жизни Наташи все стало гораздо сложнее. Ни Роджерс, ни Рамлоу задушевных бесед от него никогда не требовали.
Барнс снова вздыхает и опускает пистолет чуть ниже и вправо, теперь пуля пойдет в левое плечо. Если потребуется. Но лучше, чтобы нет.
— Чаю?

Наташа смотрит на вот это вот и больше всего на свете хочет отвернуться, повернуться, и чтобы вокруг оказалась не квартира Рамлоу, а, например, ее Порш. Впрочем, даже если бы чудо было потенциально возможно, отворачиваться в этой компании может быть себе дороже.
Чуда не происходит, и Романофф устало вздыхает. И кормят нормально, и рожа у Рамлоу нормальная. Не знаешь, что и выбрать, все логично.
Перспектива объяснять Стиву, что Барнс таскается к Рамлоу, чтобы пожрать мороженого (???версия Рамлоу все равно звучит убедительнее и дело вовсе не в ней), откровенно расстраивает. Чуть больше, чем вот этот вот внезапный порыв чистой братской любви. Впрочем, это все равно лучше, чем объяснять, почему Барнс найден мертвым в квартире своего бывшего (????) командира.
Боже, — думает Наташа, — почему всегда всё через задницу.
Пидорасы, блядь, — думает Наташа.
Хуже, чем вот это, будет только после. Когда она расскажет. Здесь Солдат уже не отделается этими своими «мы вместе работали». Честные глаза Роджерса как пыточный инструмент — это, в общем-то, даже забавно.
Наташа тоже умеет делать честные глаза, но кто ж ей здесь поверит.
Барнс опускает пистолет, и Наташа тоже опускает. Что это они, в конце концов. Действительно, человек к себе домой пришел, устал с дороги, хотел смыть пыль, закинуть ноги куда-нибудь повыше, посмотреть вечерний выпуск новостей или что они там делают по вечерам.
(Obida ebanaya появляется как-то удивительно некстати)
Человек хотел отдохнуть, а ему сделали пару новых дырок в стене. Пожалуй, здесь бы и Наташа захотела подышать кому-нибудь в затылок, что уж говорить. Как-то даже неловко. Один Барнс и молодец. Убрал свой пистолет и пошел на кухню, как ни в чем не бывало.
(Что сука происходит-то)
Наташа еще в прошлый раз поняла, что Солдат на самом деле хозяюшка, и только посмотрите, как замечательно все складывается. Мороженое у него еще осталось, удивительно.
Романофф остается стоять в комнате. Романофф смотрит на Рамлоу и понимает, кажется, еще меньше, чем десять минут назад. А самое страшное, что и разбираться не хочется.
Романофф беззвучно усмехается и идет в коридор. Барнс, padla takaya, звенит тарелками. Романофф тихо закрывает дверь и быстро идет на улицу, потому что Роджерс заслуживает знать правду. Врать в его честные глаза может кто угодно, но, сука, только не Баки.

Я заметил, — Барнс смотрит на закипающий чайник. Закипающий чайник как все ответы на вопросы вселенной. Баки смотрит на закипающий чайник, но 'сорок два' никак не может помочь его проблеме. Вот прям вообще.
Наташа ушла. Брок явно не доволен тем, что видит. Но если у него есть хоть какой-нибудь шанс разобраться с Броком, то с Роджерсом у него шансов нет. Вообще.
Роджерс умеет смотреть так, что Солдат готов признаться в том, что именно он начал охоту на ведьм и лично инструктировал Гитлера со Сталиным.
У них со Стивом сейчас все сложно, и если Романофф раскроет рот, то все окажется ещё сложнее.
— Или угоню у Старка джет, — ну и что же тут криминального? — Далеко не уйдешь, Рамлоу.
Рамлоу. С Рамлоу можно договориться, а вот на счёт Вдовы он не так уверен. Особенно если она расскажет что-то Роджерсу.
Солдат кивает, потому что я Брок прав. Потом ещё раз кивает, он не особо расслышал, но Командир, наверное, опять прав. В любом случае — Командир хуйни не скажет, так что Солдат все делает правильно. Делает — в смысле не отрываясь смотрит в окно, просчитывая возможные маршруты бегства Вдовы.
(Так нельзя. Так неправильно)
— Там где-то оставались блинчики,  — Солдат не уверен, что Командир услышал, но это уже его, блядь, Командира, проблемы.
Солдат выскальзывает в приоткрытое окно и идёт за Романофф. У него и не так уж много вариантов: Роджерс не должен узнать. Роджерс не поймет. Роджерс опять скажет, что это именно он, Стив, во всем виноват. А у Солдата (Нестория на все слухи и предубеждения) не настолько крепкий лоб, чтобы выдержать очередной убрал удар металлической руки по лбу.
У Зимнего уходит больше времени, чем он рассчитывал, чуть больше получаса.
— Наташа, у меня нет выбора, — говорит Солдат и стреляет по ногам. Не в колено, но все равно достаточно больно, чтобы замедлить Романофф.
Для уверенности Солдат стреляет ещё и в плечо. Романофф опасна, поэтому Зимний не решается близко сунуться ко Вдове, пока она в сознании. Тем более к серьезно раненой и злой Вдове. (Как минимум Наташа точно не будет рада его увидеть)
Наташа остаётся в создании дольше, чем он рассчитывал. Она не может позвонить, потому что одна из пуль Барнса угодила в ее мобильник, но Зимний не знает, сколько на ней жучков и что будет, если вдруг Романофф должна каждые 12 часов отчитываться о миссии или своем состоянии.
Слишком много данных. До Икса ещё далеко, но Барнс подумает об этом как-нибудь потом.
Наташа наконец-то отключается, и Барнсу как раз хватает этого времени, чтобы принести ее в самое безопасное место, которое он знает. К Броку.
— Ты прав, лучше, если она ничего не расскажет Роджерсу.