знаешь, что я делала, пока тебя не было?

Страница: 1

Тема закрыта

Сообщений 1 страница 8 из 8

Поделиться12019-12-19 01:59:30

Автор: Hera
Oh My God They Were Roommates

[nick]Penelope Young[/nick][status]киса-кис-кис-кис[/status][fandom]HPEDIT[/fandom][char]Пенелопа Янг[/char][icon]http://ipic.su/img/img7/fs/a0380b60d8259621318edd93134f9471(1).1576708106.jpg[/icon][sign]
sweet cherry pie[/sign][lz]don't even try 'cause you can't ignore her[/lz]

когда тебя не было, милый, что-то происходило,
точно происходило, но что — не помню в упор.
когда тебя не было милый, я ходила тут и скулила.

когда тебя не было, милый, я оставила нашу квартиру,
я даже про кошку забыла — ни ее, ни себя не кормила.

знаешь, что я делала?

Отредактировано Hera (2019-12-19 02:02:17)

Поделиться22019-12-19 18:48:55

Автор: Sookie Stackhouse
Oh My God They Were Roommates

you with these entrance wounds

возвращается – помятый и уставший, положительно задушенный, пока себастиан находится в потоке – чувствует себя лучше, чувствует себя человеком.
это пока ты разбираешься с сестрицами и их (ее) бедами, ты живой, а сдохнешь и рефлексировать все это будет потом.
себастиан чувствует себя хреновым ветеринаром, таскает кошку по врачам, есть отказывается, по ночам смотрит в одну точку, что это?
у вашей кошки вероятно депрессия или черт, знает еще.
врачи разводят руками, пока местный шаман (себастиан любит его безмерно) не берет кошку на передержку.
врачи разводят руками, себастиан разводит руками.
у него есть сотня причин ненавидеть скарлетт. и только одна любить.
он каждый хренов раз выбирает второе.
это становится смешным, это становится клиническим случаем.
домой он возвращается один.

with no way out:

усмехается про себя, довольно, облегчение написано на лице – квартира на месте, осталось проверить содержимое, у него сегодня решительно нет сил на бессмысленное штампование тортов с извинениями.
сам знает, что безбожно задержался.
всегда это делает.
это, кстати, тоже находит смешным.
понимает, что суматоха дней его доконала в той мере, что это становится опасным, когда ловит себя на мысли, что смешной ему кажется буквально любая ерунда.
но смеха нет.
по сути – нет ничего.
перед тем, как добраться до дома заезжает к лане – хочется увидеть живое, золотое и подвижное.
не любить лану у него причин нет. любить – множество. например, каждый раз, когда лана кого-то любит – она совершенно искренняя. как в это маленькое сердечко столько вмещается, он не имеет понятия, не говорит ей ничего.
вообще ничего не говорит.
откуда ты все знаешь?

the purpling field

так или иначе, знает, что задерживается, чувство упущенного времени ходит за ним по пятам, давит на плечи, кусает за руки, как голодный пес.
собаку брал с собой, что решает все его проблемы разом, пес спит на заднем сидении, ворчит, когда ему говорят, что пора домой.
себастиан ворчит тоже, без какого-либо повода, просто от того, что устал.

несет ей шелковый шарфик в подарок – сам не знает зачем. вроде бы не виноват.
вероятно потому что тошно, тошно нестерпимо и громко, ни на ключи, ни на задорный лай пенелопа не реагирует.
коротким пенни он называть ее любит, сестра по имени зовет редко, он вспоминает это задним числом, думает, что наверное надо объяснить, где оставил драгоценную в этот раз, драгоценная пытается вскрыть себя собственными пальцами, но начинает с него почему-то, разрывает его черепную коробку.
и милая, дорогая, хорошая.
до каких пор мне еще жить с твоей болью, с вашей болью.
сестра мучительно не хочет, чтобы ее такой видели, себастиан ее видеть не хочет тоже.
смотреть будет все равно.

that goes on & on: recognizable

пенелопа (скарлетт до смешного любит странных девочек, кого-то, кто возможно выглядел бы безумнее нее. сравнивать, конечно, не ему.) обозначает свое присутствие. запустите, кто-нибудь, чувство.
это действительно случается, облегчение накрывает его с головой, - привет.
улыбается, наверное, как придурок, как объяснить ей, что видеть настоящее, человеческое что-нибудь, не загружать чужую боль в глотку не ложками даже, сплошным потоком – это из разряда фантастики.
себастиан знает, что по всей логике должен свалиться.
возможно, не встать больше никогда.
но остается прямым, неподвижным, обнимает ее, когда может дотянуться, пенелопа – все еще маленькая, все еще может проесть в нем дырку, как в пироге, обходя скучный для нее край и пытаясь добраться сразу до начинки.
себастиану не хочется ее разочаровывать, но начинку съели до нее, ему действительно жаль. фантастически жаль ее огорчать.
- не говори мне ничего, сам знаю, что виноват.
сплошное несбывшееся ожидание, у него для нее – подарок и накопленная усталость, он утыкается носом в плечо, объяснять не хочется. говорить не хочется.
у него за душой отпечатки старой любви, так и оставшейся, запечатанной, братской в частности, у него голоса сотни мертвых, и их истории.
у него горит работа, он горит вместе с ней, позвонить бы лили, разобраться.
но и это ждет. все ждет. (нихрена его не ждет, конечно, во всяком случае прогноз не самый оптимистичный.)
отпечатки – те же шрамы. мучают и саднят.
- а впрочем, скажи мне что-нибудь. желательное хорошее.
пенелопа никого из них любить не будет, а принять может вполне.
себастиан улыбается, замолкает, выдыхает медленно. он бы разрешил ей.
но пока сам ест тишину прямо руками, пачкает рот покоем, считает, что заслужил.
пенелопа – крошечная, это почти смешно.
захотела бы – прогрызла в нем дыру насквозь. залезла внутрь, хохотала бы, а здесь тепло.
он бы позволил.

as a heartbeat

[nick]Sebastian Warrington[/nick][status]the space & thin air[/status][icon]http://s7.uploads.ru/7N9ly.jpg[/icon][sign]like the gutted animal we take in offering.
& LIVE.[/sign][fandom]hpedit[/fandom][char]себастиан уоррингтон[/char][lz]<center>i would enter you to find my frozen self & touch.</center>[/lz]

Поделиться32019-12-20 17:48:57

Автор: Hera
Oh My God They Were Roommates

[nick]Penelope Young[/nick][status]киса-кис-кис-кис[/status][icon]http://ipic.su/img/img7/fs/a0380b60d8259621318edd93134f9471(1).1576708106.jpg[/icon][sign]sweet cherry pie[/sign][fandom]HPEDIT[/fandom][char]Пенелопа Янг[/char][lz]don't even try 'cause you can't ignore her[/lz]

thought i could fly

морщится.
недовольно морщится, делая маленький глоточек кофе.
- боже, что за убожество,
стажёр вздрагивает и вжимает голову в плечи, пенни отставляет стакан.
- пережженный.
она вздыхает очень трагично и разводит руками.
- мне очень жаль,
хлопает ресницами (не взлети, малышка) и улыбается обезоруживающе. пенни - солнышко. все любят пенни, потому что она любит всех по определению (пенни никого не любит, пенни никому не принадлежит). кажется, что она расстраивается больше паренька, который выше её на полторы головы, крупнее и, вероятнее всего, старше. соскакивает со стула, гладит его по руке. успокаивает, как может. тараторит без остановки.
- я покажу ещё раз, но точно последний.
больше не будет, потому что пенни же не попугай. она бережёт своё время. здесь не будут работать те, кто этого не может, кто не может научиться. пенни считает, что научить можно даже обезьяну, но повторяет всегда всего лишь два раза. владелец не чает в ней души, мужчина думает, что милее управляющей у него не было.
лучше не было точно.
пенелопа весело хохочет с гостями, запоминает вкусовые привычки сразу (со второго раза), сопереживает искренне. она будто создана для работы с людьми. мужчина не хотел бы её потерять, поэтому повышает ей зарплату каждые два месяца - выручку она делает охренительную, ему не жалко.
(пенелопа думает, может ей выкупить кофейню?
пенелопу зарплата не волнует вовсе).
работать пенни не устаёт, забивает всё своё время, приходит в свои выходные и болтает, болтает. постоянно что-то кому-то рассказывает, восхищается, охает и иногда даже плачет сочувственно и с надрывом. пенни не любит оставаться одна.
(а она одна, совсем одна, в чужом доме, что не принадлежит ей тоже)
заводит себе кошку, натыкается на неё случайно, она такая же беленькая и хорошенькая. разрешения не спрашивает, потому что не у кого. зовёт её - раффи. зовёт её - моя детка. кошка урчит благодарно, лезет под руки, лезет к лицу и лижет в нос. пенни смеётся тихо и победно, что ж хотя бы не совсем одна.

so i stepped off the golden
nobody cried

пенни не признаётся, но скучает очень.
(или ей просто скучно, пенни не разбирается)
скарлетт фиона - это что-то тёмное и мутное, затягивает чёрной дырой, а потом выплёвывает обратно. глубокая. пенни смакует ощущения, когда она рядом. когда её нет - чувствует себя пустой. пенелопа не перегорела. пока нет. но если пробудет здесь ещё немного в одиночестве, будет ли смысл оставаться дальше? фырчит обиженно, заказывает пиццу, знает наизусть уже все номера доставок, запивает кофе. единственное, что она по-настоящему умеет готовить. худеет ещё на пару кило.
пенни грустит вечерами, когда решает остаться дома. забирается на кровать себа, обнимает кошку и рассматривает чужие картины.
на него обижается тоже.
свой портрет отворачивает к стенке, смотреть не хочет.
(ничего мне не надо ни от тебя, ни от неё, только хотелось бы вас рядом)
кошка играет с кисточками, гоняет их по дому. пенелопа думает, что себ расстроится. может, даже разозлится? когда вернётся.
(внутренне вся сжимается, если.
если вернётся.)
может, внимания не обратит.
пенни засыпает в его кровати, носит майки скарлетт, добавляет себе причастности и готовит вишнёвые пироги, вымещает свою злость.
убираться даже не думает, съезжать тоже. пенелопа ждёт, что дверь откроется и
скарлетт фиона улыбнётся ей. устало-устало. а потом не будет выпускать из спальни всю следующую неделю.
но скарлетт всё не возвращается. пенни заводит друзей, кажется, знает уже весь город.
делает лили кофе и улыбается весело, встречает лили в клубах, им по-прежнему весело.
не задают друг другу вопросов, ни одного. имена не произносятся вовсе.
пенни скучает невозможно, ей становится нестерпимо скучно и тесно одной в ч у ж о м доме.
разворачивает своё портрет, всматривается внимательно, думает, что хорошенькая до приторности.
сладкая.
кошка дерёт полотно.
пенни наблюдает за ней равнодушно.

nobody even noticed
i saw them standing right there

пенелопа начинает собирать вещи.
их совсем немного, но ищет их по всему дому, после запихивает в рюкзак, оставляет его у двери.
продолжает ходить на работу, делает кофе, а после танцует в клубе, трезвая, совершенно.
близких знакомств не заводит, но просыпаться начинает в чужих постелях.
пенни злится.
(пенни всё ждёт и ждёт, не пишет ни писем, ни сообщений, до адресата всё равно не дойдет, ничего не доходит)
пенелопа ждать не любит. пенелопа любит, когда чешут её постоянно, а ещё трахают каждый день, когда всё просто и понятно.
пенни ничего не держит в этом доме, только кошка урчит всё громче, когда она берёт её на руки.
пенелопа собрала все свои вещи, но комнату себастиана обживает всё равно, с каким-то упорством. в ней уютно и тепло. себа ощущает в каждом предмете.
на скарлетт злится сильнее, потому что та тянет всех за собой, его в первую очередь.
пенни не нравятся поводки и ошейники, у себя - он тугой и короткий.
злится на него не получается вовсе.

кошка вздрагивает в руках, пенелопа слышит, как открывает дверь и не удивляется.
наблюдает за ним внимательно, тянется, прячется под руку и вдыхает наконец запах.
пенни улыбается счастливо, жмурится довольно, трётся носом о его руку.
пенелопа не злится на него совсем.
- привет,
обнимает его крепко, всё ещё высокий, всё ещё самый упрямый на свете, стоит.
пенни чувствует тяжесть (его веса и того, что на душе), голову не поднимает, видеть это в его глазах не хочет.
- а я кошку завела. её зовут раффи, хочешь посмотреть?
пенни заводится моментально, не любит оставаться одна, заряжается тут же, вытаскивает кошку из-под его кровати, портрет свой отодвигает ногой подальше.
- смотри, какая хорошенькая, будто игрушечная, правда?
пихает кошку ему на руки и тянет его на кровать, посиди со мной, посиди со мной же наконец.
сама ластится не хуже раффи, ныряет под руку, укладывается на колени, рассматривает с удовольствием.
с жадностью. везде видит её следы.
вопросов не задаёт, потому что следы неприятные. следы жестокие.
любовь скарлетт не знает пощады. ни к себе, ни к другим.
- я скучала по тебе, честно-честно. это сойдёт за что-нибудь хорошее?
подрывается тут же,
- хочешь кофе? или чай? хочешь? я сделаю,
пенни забывает, что вообще-то собиралась уходить из чужого дома.
забывает в момент, когда видит себа.
и вспоминать не хочет.

Поделиться42019-12-20 19:04:43

Автор: Sookie Stackhouse
Oh My God They Were Roommates

every evening, history ruins you.

вина – это всего лишь то, с чем его можно съесть на завтрак, прожевать и выплюнуть.
себастиан, на самом деле, дохрена внимателен ровно там, где можно было бы закрыть глаза.
и преступно невнимателен там, где следовало проявить максимальное внимание.
может быть, будь я тогда, тогда и тогда внимательнее.
обрати внимание.
будь я тогда сильнее.
все бы сложилось лучше.
выдыхает медленно, через нос, понимание рождается где-то в районе переносицы, растекается по всей голове постепенно.
тонуть в сожалениях ему не хочется, ему вообще ничего не хочется, прижимает к себе живое и теплое. осторожен по инерции.
не сломать, не навредить.
(она все еще проковырять в нем дыру. осторожненько. лапки кошачьи, маленькие.)

- кошку..
повторяет со смешком, качается головой, мы теперь будем жить в зоомагазине, кажется, что же, во всяком случае, кажется, мы не хотим одного и того же.
бросаться на стены.
кошку ощупывает осторожно, спинка тоненькая, маленькая, косточки все просмотреть можно на просвет, комок живой, пытается поймать руку коготками, себ усмехается.
вот весь груз, вот мой рюкзак с камнями, три с воспоминаниями, тащу его с собой, ни отдохнуть, ни успокоиться.
упаду, полагаю, на морду, попорчу лицо.
все равно.
- раффи, значит? – отвечает как воспитанный, - очень приятно. во сколько мы оцениваем ущерб, нанесенный раффи? и сколько мы прощаем ей за силу чистого очарования?
ему действительно приятно. полагаю, из разряда «приятно» не было давно, было ебано больно, больно до сих пор.
чужая – ее – боль живет в каждой косточке, ей бы его любить уже хотя бы за то, что не будь у нее себастиана, эта боль бы ее прикончила.
подели на двоих – станет проще.
(не по-настоящему.)

every fallen leaf is your self-portrait

себастиан, конечно, замечает все, и рюкзак у двери, и хаос собственной комнаты, с ним так не бывает, на секунду внутренне холодеет, встряхивается, удерживает ее за запястье, - ничего не надо, посиди со мной.
вдохи делать полной грудью все еще боится, думает, что развалится если добавит напряжения еще хоть где-то.
предельно собранный. фатально. самоубийственно собранный.
по запястью гладит ее внимательно, чуть сжимает, - слушай, я прекрасно знаю, что мы виноваты, и.. я честно, не могу предложить ни одного внятного объяснения, кроме того, что по дороге мы оба чуть не сдохли, я скорее по инерции. что я пытаюсь донести – я чертовски рад тебя видеть. по-настоящему.
по-настоящему, это подобно тому, когда после многих месяцев штиля, наконец, почувствовать легкое прикосновение морского бриза.
дом на краю света – это, конечно, место скарлетт.
себастиану остается damage control.
how much damage can one girl do?
себастиан смотрит на пенелопу. потом смотрит на сестру. смотрит на лану.
one girl can do as much damage as she wants.
and i strongly recommend you not to even try and stop her.

кошка располагается на коленях так, будто именно там и жила всю жизнь, лапами сосредоточенно месит ногу, пускает коготки, выражает симпатию.
- на тебя похожа, - себастиан усмехается, прикрывает глаза на секунду.
пенелопа, несомненно, не будет любить ни одного из нас и сделает правильно. damaged people damage others.
(all we do is damage)
себастиан понятия не имеет, что ей сказать и как объяснить, пенелопа, господь тебя привел связаться с двумя уродами, клянусь, я пытался остановить эту машину деструкции, но ей сука абсолютно и непробиваемо похуй.
чувствует, как сжимаются зубы.
выдыхает медленно.
- побудь немного, больше ничего не надо. я повторяюсь, да? это сумасшествие какое-то было.
тянет ее к себе за руку.
пенелопа несомненно любить его не будет. (но будет любить всегда чуть больше, чем сестра. ебаная ирония.)
но рядом по какой-то причине остается.
остается всегда.
обживает его комнату.
и радость – радость у нее на лице совершенно неподдельная.
она обескураживает абсолютно.
себастиан, если честно, был готов ко всему, кроме радости.
целует ей ладони, по одной, замечает, безусловно, конечно, абсолютно все.
- ты не представляешь, ты реально не представляешь, какое это облегчение – тебя видеть. знаешь, можешь бросать в меня предметы и пытаться придушить, серьезно, только..
только пусть этот могильник и эта ебаная беспросветная боль хоть на секунду закончится.

where promises are made

когда поднимает на нее глаза – она светится изнутри. слегка. ослепительна. слегка. в той мере, когда это приятно.
любит играть в наивную дурочку, но была бы и вполовину не так интересна, будь в этом хоть толика истины.
у пенелопы зубки маленькие, очаровательные.
она бы, безусловно, перегрызла ему шею.
но не делает этого.
почему.
- останься, пожалуйста.
тон не просящий, голос спокойный, если смотреть очень долго, то вместе человека можно увидеть катастрофу, кто из нас не, впрочем?

you never stop to surprise me, you know?
себастиан прекрасно знает, что попался. в очередной раз.
ее искренность, ее принятие – это та история, из которой не выпутаешься, ему не хочется.
около нее не бывает тихо, больно, впрочем, не бывает тоже.
придерживает ее за руки, рассматривает внимательно,
в сотый раз думает, что идиот.
но это, как раз, не ново.
собраться пытается, но не может. в частности, наверное, потому что знает, что если он сейчас развалится – может быть, всего лишь может быть, его за это не осудят.

on yellow suicide notes

Поделиться52019-12-23 19:01:51

Автор: Hera
Oh My God They Were Roommates

пенелопа сыпется ядовитыми ртутными шариками ему прямо в руки.
токсичная, проникает глубоко под кожу, заражает, хочет остаться с ним навсегда (до самой смерти. смерти не существует. пенни не боится. ничего не боится. у неё было достаточно шансов сдохнуть - она всё тянет к нему руки, мол, возьми меня к себе, возьми с собой, пока я тебе не надоем, никогда не, я постараюсь).
у пенелопы нет понятия времени и расстояния - она измеряет всё собственными ощущениями.
без людей она чахнет, засыхает изнутри, тонкая как пергамент, проткни кистью, посмотри сквозь.
пенни улыбается радостно, улыбается счастливо, дразнит кошку, чешет ей живот.
пенни звонкая. искристая и игристая. шампанское в чужом бокале. выпей её залпом, оно бьёт в голову сразу, без сожаления.
себастиан тёплый. настоящий. заходит в дом и наполняет его звуками (конечно, это всё пенни, эффект солнечной батарейки, вот вам уоррингтон - вот вам чёртова энергия - крутись. и пенни крутится).
себастиан трогательный. смотрит на тебя как восьмое, девятое чудо света, пенни задыхается от восторга.
просто задыхается тоже.
воздух заканчивается стремительно, она ловит его, немая рыбка в момент (пенелопе не нужны такие переживания, сколько раз говорила себе, не нужны, рюкзак стоит у двери одиноко и правильно. но пенни всё равно остаётся). пенелопа всё ещё не боится. приподнимается, хватается за него рукой, держится на плаву. воздух не идёт. пенелопа успевает подумать о том, что сдохнет ровно в тот момент, как скарлетт фиона переступит порог. тянется рукой под подушку, успокоиться не получается, всё недостаточно - находит ингалятор.
делает пару вдохов. глубоко. прикрывает глаза, падает на подушку.
- я слишком рада тебя видеть, боже, прости меня,
ей не стыдно совершенно, честная до неприличия. совсем не умеет врать, притворяться.
себ обосновывается внутри неё потихоньку, обживается медленно, никуда не спешит. расставляет картины, открывает окна.
вспоминает скарлетт (украдкой, всё ещё колется и жжётся, всё ещё обижена) - грёбаный торнадо, снесший всё, что было, отстроивший заново по образу и подобию (пенни смеётся, но принимает правила).
себастиан - теснит её деликатно. двигайся, ты не одна. тебя слишком много. здесь и где бы то ни было ещё. (ты во мне, неужели всё ещё мало? неужели недостаточно? себастиан знает ответ.) пенни впрочем знает его тоже.
у пенелопы сердце огромное, закрывает за ними дверь.
ждёт брошенным котёнком, щенком, кем-угодно, но только не человеком. и совсем не расстраивается.
как устанет ждать - уйдет (человеком возможно, пусть маленьким),
вот
пока не устала.

предлагаю не прятать и уж точно не прятаться

смотрит на него снизу вверх, щурится весело,
- ну... как кофе, раф, ты не понял? только сокращенно и ласково, ей было очень одиноко на улице, - не добавлет, что и ей тоже, - вот я и взяла её. - отдышавшись, подрывается снова, прижимается к нему, касаться хочет постоянно, почувствовать, что он точно здесь, что точно вренулся (дошёл и выжил), что от него хоть что-то осталось. - за силу нашего с ней совместного очарования, тебе придётся простить нам всё, - целует в щеку, урчит не хуже кошки (громче, гораздо громче. выкручивает на максимум).
пенелопа - волчок, реальность или иллюзия?
чья ты галлюцинация?
в чьей вы голове?
обнимает его крепко, вдыхает запах, раз за разом, затягивает спешно, забыть ещё не успела (попыток не делала), но запасы пополняет.
кошке себастиан нравится, топчется как по своему, как будто он здесь всегда был, жмурится довольно - наш человек, наш.
пенни согласно кивает.

мои колени замерзли

всё, что есть у пенелопы - это она сама.
и тысячи людей вокруг, которые ей не принадлежат.
пенни думает, что это здорово - быть свободным.
(но воспоминания о нужных собирает бережно. бабушка, шариз, скарлетт, себастиан - каждое подписывает, боится забыть.)
пенелопа хмурится на мгновения, глаза сужает опасно (ей всегда так только кажется), щёлкает его по носу,
- не оправдывайся, не стоит. никто из вас мне не обязан,
пенелопа на себастиана не злится, хочет обнимать его только крепче. собирает его по кусочкам, соединяет осторожно. один к одному. всё сходится, смотри! вряд ли верит в то, что говорит. скарлетт ей нравится очень, скарлетт - стерва, бешеная гончая, ей не найти покоя. пенни - тихая гавань, пришвартуйся, я всё ещё здесь. пенни просить не будет, умолять тем более, изменить что-то не может тоже.
поэтому пенни принимает всё, как есть. пока хочет.
(хочет всё ещё)
себастиан западает заевшей кнопкой внутри, прорастает основательно. пенни не торопится ничего у себя чинить. пыль сдувает исправно.
- мёртвые не заменят живых, но все мы когда-то окажемся по другую сторону,
скарлетт там видеть не хочется, но, видимо, этот вариант наиболее прост.
пожимает плечами, на мгновение становясь серьёзной. всматривается в него, убирает чёлку со лба, бегло оценивает потери.
и снова топит его в улыбке.
i'm happy you're here.
what do you know about the happiness, my little prince?
все трое беленькие, как на подбор.
впору быть твоей сестрой или дочерью, я буду кем угодно, пока ты хочешь (пока я хочу тоже).

эта грустная сага никогда не закончится

пенелопа замирает, притихшая ровно на секунду,
- о! ты всё так же наивен, да? несчастный! - смеётся всё так же громко, ну же, улыбнись мне, пожалуйста, в ответ. - ты от меня не отделаешься так легко! хочешь расскажу новостей? - тараторит со скоростью звука, держись за меня, держись.
крепче, пожалуйста.
- лили скучала по тебе, ей не хватало твоей крепко руку, точно тебе говорю, - шепчет почти, обнимает за шею, доверительно тычется в ухо. - каждый день приходила пить кофе, каждый! ты ей слишком много платишь, серьёзно.
пока тебя не было здесь столько всего происходило, милый.
я расскажу тебе всё, если это поможет хоть как-то.
расскажу тебе всё без стеснения.
- могу надеться в отместку тебе на шею твою же картину, как ты на это смотришь? - пенелопа сгоняет кошку, моё место, нагрела и спасибо, забирается ему на колени - самое любимое.
чувствует себя на месте.
чувствует себя защищенно.
чувствует себя опасной.
не подходи - убьёт. не убьёт, так покалечит точно.
шею его не отпускает, слышит, как стучит внутри - тихо и глухо.

пенелопа делает из себя идиотку, из окружающих, правда, больше, потому что верят. почти все.
пенелопа кусает больно, точечно, отбивается уверенно всегда. в долгу оставаться не любит.
(ты же любишь ебанутых, скарлетт фиона, возьми меня с собой, я могу быть полезна.
скарлетт качает головой, заправляет прядь за ухо.
ты же мёртвых любишь больше, чем живых, оставь его в покое, ему нравится жить.
скарлетт злится, кипит, затягивает поводок туже, я не держу его вовсе, он сам за мной по пятам, и закрывает за собой дверь.
пенелопе воздуха не хватает снова, когда на следующий день не находит себа дома.
пенни смеётся. немного нервно. совсем слегка. разбивает всё, что можно разбить в её комнате. оставляет так, как есть.)
- хочешь расскажи мне? а хочешь не рассказывай ничего, - ёрзает на коленях, устраивается поудобнее. - я никуда не ухожу, куда уж мне теперь, кто будет делать тебе утром кофе? кто будет греть меня по ночам? - пенни никогда не признается, как ей было тоскливо. ни за что.

мне не надо и надо ты мое одиночество.

пенелопа может злиться на скарлетт сколько угодно.
(может и будет)
но не сейчас.
когда у неё в руках - живое и тёплое.
трётся о него носом, погладь меня, ну.
когда себастиан говорит внутри неё - тебе одной слишком много, скарлетт, пенни соглашается с ним.
её всегда нужно всё и даже больше - это её и погубит.
пенелопе жаль, но кто мы такие, чтобы лезть под танк?
кто мы такие, себ?

держись за меня.
крепче, пожалуйста.

Отредактировано Hera (2019-12-23 19:02:28)

Поделиться62019-12-24 21:46:36

Автор: Sookie Stackhouse
Oh My God They Were Roommates

she our queen,

некоторые движения отработаны им до автоматизма, он ловит их на подлете, удерживает, не дает соскочить.
дома всегда невероятный хаос, обе прекрасные леди светлые, похожи на ангелов, у них из общего только светлые головы и то, что у обеих нет ничего святого.
себастиан не теряется (в первый раз, кажется, чуть не умер от ужаса, хорошо, сестра была рядом, эта ориентируется в любой ситуации, способна управлять сплошным потоком мертвецов, не дрогнет), помогает ей найти ингалятор, взгляд внимательный.
- никогда за это не извиняйся.
не может скрыть, что выдыхает с облегчением, когда приступ проходит.
в этом доме живут от приступа до приступа, неважно приступа чего именно и у кого из его обитателей он происходит.
себастиан про себя усмехается, хотелось бы верить, что от припадков не страдает хотя бы кошка.

the reprimander of all things,

много времени слушает только собственный гул, человек, полностью состоящий из натянутых струн.
и гудит.
и гудит.
и мучает.
возвращается, сначала остаются гул и ее голос.
после, он не замечает этого сам, но гул исчезает, остается ее голос, пенелопа смеется.
себастиан прикрывает глаза – сиди и слушай.
но мучительное напряжение – в плечах, в душе, повсюду, отпускает.
отпустило.

unashamed—she, who sees all,

себастиан смеется, косится на нее хитро, - не держи за дурака, я понял, что в честь кофе, это же чертовски очевидно, - и делает широкий жест рукой на очаровательно белое создание.
в этом доме всегда уточняй, на какое именно. они здесь подобрались, играют как по нотам.
мог бы сказал, что не злился вовсе, чтобы кого-то прощать, но молчит.
качается на волнах чужого голоса, не может поверить собственному моменту, мучительный гул, чужой голос в голове, все это проходит.
все проходит. и это пройдет. он повторяет это сестре такое количество раз и черт возьми, кто тебя еще такой видел, кто тебя видел такой.
кому бы ты еще позволила.
(разваливается. рыдает. крошится. в руки вцепляется, прости меня. прости меня.
умеет, помнит, как это делается.)

не отвечает, на разговоры о мертвых не отвечает, за последние дни видел их какое-то совершенно сумасшедшее количество, ей рвет крышу и заодно вокруг рвет все заслоны.
всем достанется, мало не покажется никому.
на разговоры о мертвых не отвечаем.
безусловно, все мы там будем. но сначала мы поживем. о, сначала мы поживем.

judge, jury, and executioner.

здесь все живое, человеческое, все дышит, вот так это случается у нормальных людей, он так и не может решить для себя, нравится ли ему это. но слушать хорошо. слушать ее приятно.
- не позволяй лили обмануть тебя, - себастиан усмехается, - зная ее, кофе у нее вместо двух основных приемов пищи, вот и делай выводы. может быть, я плачу ей мало?
лили появляется в его жизни с эффектом снега на голову, прописывается прочно, разрешения не спрашивает, зато часто спрашивает не набить ли ей алоэ на щиколотку. полезно же!
за манипуляциями с кошкой наблюдает все с тем же насмешливым выражением.
все проще.
теперь действительно проще.
пальцами проводит ей по ребрам, щекочет и дразнится, сам смеется, до чего же бывает легко.
обнимает ее снова, преисполняется дурацкой, прямо-таки мальчишеской благодарности.
переживает еще один шторм.
и соврет, безусловно соврет, если скажет, что когда-то хотел штиля, что когда-то любил его.
- оставь животное в покое, - сверкает глазами, ему смешно, вспоминает, с какой стороны можно начинать шутить и что в этом мире вообще бывает феномен шутки, - или это профессиональная ревность, ты справляешься с этим лучше?
не о любви, не о ревности, пустое, громкое.
но гула больше нет и болезненности больше нет.

i remember no peace at home.

и рассказать бы тебе.
- знаешь, я думал.. черт, я думал становится лучше. лана думала, что ей становится лучше, мы все были просто.. черт. да мы были на сто процентов уверены, ты разве не была? мы ведь говорили об этом. что это какой-то гребаный сдвиг и вот я обнаруживаю себя в эпицентре шторма, посреди очередного суицидального квеста и я не понимаю, как мы в очередной раз оказались в этой точке, и когда это, когда же это кончится. а знаешь, что самое смешное? я не виню ее. она – не тот человек, которого я виню.
в голосе появляются рычащие нотки, себастиан показывает зубы, ярость, старая, все еще живая, все еще кислотная, все еще концентрированная, прокатывается, прикасается.
это еще одна вещь, о которой себастиан думал, что стало лучше.
и ошибся.

i remember no silence.

собирает себя в кучу снова, замирает на выдохе, остается в точке на градус ниже, рычание затихает в горле.
плавно.
осторожно.
чужую вину на себе чувствует особенно четко. ее вину.
за что он ее не прощает, так это…
- я не скажу, что скучал, знаешь? это не будет верным. я не помню, чтобы успевал хотя бы вдохнуть полной грудью. но сейчас так хорошо, ты просто не представляешь.
улыбается чуть в сторону, щелкает ее по носу, отзывается эхом ее собственного, недавнего движения.
- есть еще какие-то новости?

плохие, хорошие.
но живые. подвижные.
где не все песни о главном, не повторяются по кругу.
все мы знаем, какая любимая.
и перелистываем, потому что от боли все сжимается.
но сегодня, сегодня не о боли вовсе.
(скарлетт говорит, что возвращаться всегда сложный процесс. долгий. часто больной.
я готов с ней поспорить, оказывается.)

just screaming, wails

Поделиться72020-03-06 01:20:58

Автор: Hera
Oh My God They Were Roommates

пенелопа всегда была цельная. с самого детства.
не нужны ей были ни чужие игрушки, ни чужие протянутые руки (хотя за них она хваталась радостно и с широкой улыбкой, только для того, чтобы потом отпустить).
немного пространства, воздуха и историй - не важно рассказанных вслух кем-то или прочитанных на страницах книг.
пенелопа всегда была цельная, состоящая из ровных половинок, не разваливалась и не ломалась, но радовалась всегда так, что внутри всё сжималось, невидимый happyboy выворачивал внутренности, откачивал кислород. доктор тогда сказал, что если она будет так реагировать, то когда-нибудь обязательно задохнётся. и сдохнет - это пенни тогда добавила про себя в коридоре, потому что подслушивала, потому ей это было знать не положено. бабушка охнула громко, пенни клацнула зубами.
с тех пор радовалась в три раза сильнее.
и она, кстати, всё ещё жива.
врачам, собственно, теперь тоже не доверяет.
- всегда забываю, что в моём случае умереть от счастья - это даже не литературный приём,
держится за него крепко, держится за него бережно, думает, что если разожмёт пальцы, то он опять исчезнет, оставит её одну, скарлетт заберёт его, снова.
всегда.
между жизнь и смертью - она выбирает смерть,
а себастиан не выбирает ничего.
выбирает её.
делает неверный выбор.
от этого хочется кричать, завязывать морские узлы на его запястьях, приковывать его к кровати.
- я подарю тебе лучшие краски и новый мольберт, только не уходи больше.
пенелопа всегда была цельная. с самого детства.
а сейчас почему-то раскололась.
края неровные, острые.
если коснуться, то потом долго будешь рисовать красным.
прикоснись.
пожалуйста.

ни причины и ни повода,

- нет, ну вдруг ты плохо соображаешь, я проверяю реакцию и построение логических цепочек. не сломался ли? - пенни честная-честная, в глаза заглядывает каждую секунду. помимо всего проверяет реакцию зрачков и конечностей.
расширяются ли? смотрят ли вообще?
а ручки чешут, гладят??
подставляется и ластится мартовской кошкой, готова облизать, сожрать его со всеми косточками, но вместо этого тыкается носом в щёку, греет дыханием.
- себ, я сделала сто пятьсот тысяч кружек кофе, понимаешь? ты представляешь, как долго тебя не было? я сама на 80 процентов состою из арабики,
пенни шепчет ему на ухо, пенни хохочет во всю громкость, не стесняется.
дом оживает вместе с ней, начинает дышать и шевелиться. большой и огромный - наполняется звуками.
- у меня тут без тебя была целая катастрофа! - маленькое существо неприспособленное к жизни, - зато я научилась пользоваться микроволновкой...... и разучилась плитой, - вообще-то никогда не умела, но кого это теперь волнует, когда здесь море волнуется раз и ещё много-много раз.
пенелопа могла бы сказать себастиану о том, как она скучала.
могла бы сказать о том, что ей было одиноко, грустно и вот это вот всё.
но она не говорит.
думает о том, что ей почему-то впервые было страшно.
страх кусал её за пятки, забирался в глаза и уши, выжидал, пока она отвлечётся, чтобы забить все поры, перекрыть все выходы.
пенелопа искать начала не сразу.
после того, когда стало уже совсем невыносимо, когда стало больно от ужаса, что они могут не вернуться.
и не потому что не хотят, а потому что
не смогут.
страх остаётся следом от зубов на коже, пенелопа об этом не говорит.
говорит о чём угодно, но только не об этом.
может, как-нибудь в другой раз.
может быть, никогда.

ни любви, ни любви его.

пенни ёрзает у него на коленях, занимает законное место, чувствует тепло его кожи.
живой.
настоящий.
пенелопа успокаивается по-настоящему только теперь.
принюхивается, щекочет носом шею, бегло целует щеку одну, затем вторую, целует в нос.
- знаешь, в этом мы с ней похожи. жаль, что она не беленькая, а то была бы у меня сестра названая. а ещё она не оставляет чаевые, совсем обнаглела! - пенелопа жалуется жарко, не упоминает, что делала ей кофе бесплатно. тоже как-нибудь потом, может быть. дует губы, фырчит паровозиком и дует себу на лицо.
остановись хоть.
состав срывается с рельс в пропасть.
взрывается шумно.
взвизгивает от щекотки, слушает его смех, сначала осторожно, потом жмурится от удовольствия.
вспоминает, каким он был. противный мальчишка. как смотрел, думал, что надолго ты не задержишься. ты сама так думала, точно.
а сейчас вон какой красивый, вон какой.
пенни прижимается к нему теснее, загребущими ручонками обхватывает, насколько может.
- конечно. я ведь лучше собаки и лучше кошечки, правда?
мы не говорим о любви, о привязанности, ни о чём важном не говорим.
но ты читай, пожалуйста, между строк всё, о чём я молчу.

добраться бы только за лето бы

- тшш, тшшш, - внутри у него всё ревёт, звук такой тяжёлый и болезненный. бешеный. пенелопа прикладывает руки к его груди, где-то напротив сердца и отсчитывает. раз-два-три-четыре, пулемётные очереди. расстреляй меня вне. - она просто другая. ей не будет ни лучше, ни хуже. она никогда не изменится. она будет реветь и грызть свою руку и ползти дальше. всё, что ты можешь. всё, что я могу. держать её на плаву, держать её голову над водой, чтобы оно её не сожрало. понимаешь? она другая. и может быть, она хотела бы по-другому, но у неё не получится, без этого она не сможет. и что для нас - лучше, для неё - болото, - пенелопа понижает голос, говорит медленно и с тихой грустью. она не хочет его расстраивать, но надежды давать тоже не хочет.
пенни о будущем не думает.
не хочет думать.
если она не, то и он никогда не.
неупокоенные души.
значит, и ей здесь не будет места.
пенни не хочет усложнять.
- тшшш, посмотри на меня. смотри. пока я здесь, всё хорошо. пока я здесь и ты здесь. всё хорошо. она скоро вернётся. я обещаю тебе, честно-честно. веришь мне?
и тебе станет лучше, не добавляет.
вспоминает только его глаза, когда он смотрит на скарлетт.
(интересно, у неё самой такие же?)

до глубины твоего сердца.

пенни целует его аккуратно в уголок губ,
- я бы удивилась, если бы ты нашёл время скучать,
улыбается ласково, не говорит о том, что скучала тоже.
ну вот ты знаешь, что я делала, пока тебя не было?
я расскажу, слушай только внимательно.
- дай-ка подумать, - начинает загибать пальцы, - у меня появилась куча новых знакомых, некоторые из них хотели бы со мной переспать, другие рассказать о своих проблемах, а третьи - не верили, что мне есть 18. повышать меня уже, конечно, некуда, иногда угрожаю, что выкуплю кофейню к чертовой бабушке и буду там самая богатая на деревне, но пока что мне лень,
пенни закатывает глаза и расслабляется в его руках.
его хорошо и спокойно.
она хочет продлить это мгновение.
дольше, как можно дольше.
- о! а ещё я сломала чайник.....
пенелопа живая.
и ты, себастиан, живой.
слышишь, как стучит твоё сердце?
громко.

Отредактировано Hera (2020-03-06 01:21:18)

Поделиться82020-03-07 20:39:40

Автор: Sookie Stackhouse
Oh My God They Were Roommates

you got a will of a wild
wild bird

дорога домой оказывается длинной, но дорога, но боль, знаете, все это тем и полезно.
себастиан возвращается домой неотвратимо, стабильно, постоянно.
его отличие от сестры в том, что у него есть дом, его отличие от сестры в том, что он способен где-то задержаться.
ей бы хотелось, наверное. на каком-то этапе их жизни, она, усталая, перестает об этом говорить. с места срывается все легче, остановиться все труднее.
он провожает ее до порога.
слушает звук удаляющихся шагов.
он бы мог сказать «останься».
но видит в этом слишком малую толику смысла, в словах мало веса.
останься.
скарлетт слушать его не станет, не сегодня, возможно даже не завтра.
скарлетт бы очень хотелось. найти что-то, что можно было бы назвать по-настоящему своим.

- в любом случае, не торопись умирать, пожалуйста.
он безукоризненно вежлив, говорит как джентльмен, это было в одной из ее любимых песен, но он все больше чувствует себя человеком и все меньше персонажем чьих-то фантазий.
он говорит «не торопись умирать», он намекает «я присмотрю за тобой», он просит «не уходи.»
скажи это вслух, в самом деле.

слушает внимательно, глаза расслабленно прикрыты, пальцами чертит круги по спине, чуть запрокидывает голову, это ни на что не похоже, ни на что, что он мог бы знать.
- какое счастье, что я люблю кофе, - себ усмехается, облизывает ей нос, мокро и мерзко, себастиан, вы мерзкий, вас не так воспитывали, - знаешь. на вкус не горчит совершенно. мне проверить другие места?
предлагает по-прежнему безукоризненно вежливо.
и отвечает со смешком, - к черту плиту, честно. до тех пор, пока дело не кончилось пожаром, знаешь, я как-то душой прикипел к этому месту.

you got the faith of a child

свой дом знает ощупью, знает по запахам, знает на слух.
слушает, как за дверью ходит брецель и несчастный пес еще не знает, что ему притащили сестру, что ее назвали раффи, в сердце брецеля места для ревности не было – для любви зато целая масса.
- не представляю, конечно, как мы будем знакомить их с собакой. я, кстати, знаешь, всегда хотел кошку, но воспитываю собачьего сына.. – смеется, качает головой, - ты, конечно, лучше кошечек и собачек, - говорит мягко, еле слышно.
напряжение, пульсирующее, застарело, отпускает нота за нотой, этот тревожный звон, симфония чужая, написанная для него давно.
себастиан смертельно устал исполнять чужие композиции.

пенелопа успокаивает его как ребенка, себастиан покоя не знает, не найдет его ни сегодня, ни завтра, вероятно, но слушает ее внимательно, - я одного не могу взять в толк, знаешь. в голове уложить, это какое-то безумие, я все.. – он усмехается, получается криво, уголок рта ползет вверх, что-то в этом выражении ломается, - я ненавижу его, знаешь. я его блядски ненавижу. и я ненавижу ее, когда понимаю, что она до сих пор нему скучает. что возможно если бы он заявился сейчас, она бы простила ему снова, она бы снова все ему простила. я ненавижу его, понимаешь? и мне от этого тошно и бешено. и мне бешено от того, что он смеет быть равнодушным. я каждый день начинаю с чувства того, как с ней это происходит. а ему похуй, ему всегда было похуй, он продолжал делать это снова и снова, пока не надоело. этому конца нет. это отвратительно. и броня его равнодушия, сука, как же.. как же бесит, знаешь. она мечется. мечется. и все впустую.
себастиан кривится еле заметно, бодает ее носом, - а знаешь. становится лучше. когда глаза у нее открываются. и она понимает, что на самом деле произошло в этой истории. со мной или с ней.
себастиан смотрит на нее долго, пенелопа из перьев, из запаха вишни, этот ангел оставил крылья и не может вспомнить по какому адресу, если найдете, прошу вас, верните.
- мы не кажемся тебе чудовищами? тебе не кажется, что мы достаем из тебя самое худшее? знаешь, я так много об этом слышал. что почти поверил.
и добавляет тише. мягче.
- спасибо. мне это обещание было нужно.

before the world gets in

и поворачивается к ней вовремя, как раз вовремя для того, чтобы поймать ее губы. себастиан усмехается, широко, - мне разрешения попросить следовало.
склоняет голову, взгляд внимательный,
- можно?

ее новости – жизнь, она сама – живая, оглушительно, ослепительно. бессовестно живая.
себастиан может представить себя рядом, может представить себя, произносящего «мне нравится то, насколько ты честна и насколько ты бессовестна.»
факты всего лишь.
- мне не нужен мольберт, я и так останусь. если захочешь, добавлю и ты купишь себе кофейню. на самом деле, я кручу эту мысль с момента отъезда и не могу сформулировать ее внятно.
он думает о рюкзаке у двери.
думает о ее трогательно маленьких руках, о том, как прикасается к ним, чуть сжимает пальцы, целует открытые ладони.
кофе пахнет, пахнет вишней, пахнет воздухом на солнце и чем-то еще, что только пенелопа, что-то ни на что не похожее.
- в общем, прежде, чем ты начнешь смеяться, я попробую сформулировать. ладно?

you got some kind of love

себастиан ведет рукой в воздухе, мысль рядом совсем, он ловит ее за хвост.
это на секунду жмет, в груди и в переносице, это похоже на любимую песню, которую ты не слышал много лет и вдруг она застает тебя врасплох, себастиан улыбается.
- знаешь. мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась. всерьез осталась. не на.. гостевых правах, знаешь. чтобы называла это место домом, что оно было твоим. и все, что к нему прилагается.
себастиан хмыкает. приложение бесподобно, посмотри на меня.
он разводит руками – будто раскрывает их для объятий.
he was always a keeper.
scarlett’s heart was a wanderer.
but here i am.
i’m not like her. and you. you are not like them.
- все – это я, мои дурацкие привычки, моя собака, моя сестра, которая валится как снег на голову. все.

some kind of love.

он не то, чтобы боится, он положительно взволнован, ладонь все еще у нее на спине, между лопаток, себастиан щурится.
она не похожа ни на кого, кого он знал раньше.
но может быть немного похожа на него.
- тебе, если что, не обязательно отвечать сразу.