возвращаться домой – снимать бесконечный неподъемный груз с усталой шеи, расправлять плечи, я молчу подолгу, я говорю со стенами в комнате, макс смотрит на меня из каждого угла, макс, макс, макс.
макс улыбается и бежит ко мне по коридору «иззи, сестричка», алек идет следом, алек ослепительный, алек смотрит и видит насквозь, господи, почему же ты не видишь очевидного.
(или хуже, видишь, но не хочешь замечать)
но макс исчезает, не успев, до меня дотронуться.
мы остаемся вдвоем.

leave me out with the waste
this is not what i do

изабель рычит сквозь стиснутые зубы, воздуха не хватает, катастрофически не хватает, не хватает еще чего-то, ключевого, главное, изабель мечется и изабель цепляется.
посмотрите, это животное тяжело больно, это животное – жертва волчьей ямы, а жаль, такой чудесный экземпляр, давайте добьем.
изабель держится изо всех сил – не заскулить от боли, уворачивается от первого камня, в нее брошенного.
не достанете.
в руках у брата затихает, успокоенная, растерянная.
изабель часто представляет, как алек шепчет ей в ухо, горячо и сорвано, «моя изабель, моя дорогая», сравнивает ее с волком, сравнивает ее с львицей, черт знает, с кем еще, изабель сказала бы ему, что будет для него кем он пожелает, разорвет за него любое горло. голыми руками.
но александр молчит.

- что здесь забыла кларисса?
голос спотыкается, голос срывается, замирает на имени кларисса.
о чем изабель никогда не говорит.

я отчаянно жду, что она вернется, что скажет, что все в прошлом, попросит прощения, может быть, может быть, именем ангела и господа, скажет, что ей жаль макса, не будет искать оправдания чужим поступкам.
в этот день теряешь не только брата – еще и друга, кларисса была моим другом и вспоминаю об этом я чуть чаще, чем это возможно.
макс, кларисса, макс, кларисса, макс, макс, макс.
превращается в сплошное шипение в ушах. белый шум, бесконечная помеха, я задыхаюсь. все слишком громко.

изабель слушает его внимательно, склоняет голову, открывает ухо доверчиво, объяснениями, впрочем, не удовлетворяется, дергается, как от удара – из рук не высвобождается, находит это своим величайшим грехом, никогда не могла вырваться, выбраться, всегда оставалась как привязанная, смотрела на него больными глазами, собачьими, волчьими, животными, ждала не подачки – нет, совершенно нет, ты моя семья, моя стая, мы должны держаться вместе.
изабель показывает зубы, рычание глухое, хриплое.
человеческого в ней остается чуть, ее человеческое спрятано в деревянном солдатике, маленький мальчик, его новый хозяин, так не и разомкнул рук.
изабель убирает солдатика в ящик стола, чтобы не сойти с ума и находит его на столе на следующий день, в библиотеке, на кровати, в ванной.
одним наваждением больше, усмехается изабель, в самом-то деле. одним наваждением больше.

it's the wrong kind of place
to be thinking of you

мелиорн мог бы сойти за него, если закрыть глаза или если включить воображение, мог бы быть на него похож.
глаза зеленые – изабель всегда представляет самые голубые, самые небесного цвета глаза.
одним наваждением больше.
изабель усмехается.
и никогда не сравнивает, только с каждым объятьем держит александра сильнее – потому что ты у меня остался, живой, совсем живой. у изабель остался александр, у изабель остался джейс, осталась мама.
изабель никогда не простит отца и никогда не простит себя.
остальным ее помилование совершенно не нужно.

it's the wrong time

а после изабель кричит, не может остановиться, не вырывается из рук, - почему ты не убил эту суку?
она, она убила его. хуже, чем убила. она, это все она, с тех пор, как она появилась.
изабель всегда ждет ее домой, изабель ее ненавидит, ждет, ненавидит, ждет, ненавидит, ждет, ждет, ждет, ждет, ненавидит еще больше от того, что до сих пор ждет, до сих пор готова простить, сделай только шаг, сделай же.
и замирает, дрожит, бессмысленно, зло, кусаче, все бессмысленно.
когда изабель поднимает глаза на александра, ей кажется, что ответ на поверхности совсем.
даже если ей очень хочется себе солгать.
что бы ты делала на ее месте? что бы ты сказала? мой брат убийца и я не желаю иметь с ним ничего общего?
ложь. она прекрасно знает, что это было бы ложью.
но мы с алеком вместе с самого детства, это совсем другое.
мы ведь не выбираем, кого мы любим, никогда не выбираем.
даже если бы у изабель был выбор, она бы себе не изменила.
(мир вокруг нее ослепительно синий, пронзительно голубой)
почему ты не убил ее, почему ты не убил ее.
изабель злится на нее. но больше, конечно, на себя.

александр произносит единственное слово.
понимание.
понимание.
он ее почти понимает.

it's a small crime

изабель едва не отпрыгивает, как обожженная, лучше бы обожглась – алек жжется, алек всегда жжется, жжется запретным, жжется недоступным, не дотронуться по-настоящему, решительно невозможно.
- значит, ты ее понимаешь, александр?
мы не выбираем, кого мы любим.
- может быть, ты хочешь понять макса?
и некоторые вещи мы совершенно точно не можем предотвратить.
- или ты хочешь попробовать понять меня?
взгляни на меня, послушай же меня.
- посмотри на меня, александр, идиот бы понял, боюсь, поняла, боюсь, уже даже кларисса. что я любила тебя без меры и вне рамок дозволенного, что у меня остались только ты и джейс, ты понимаешь ее, о, ты ее понимаешь, она же так любит своего брата. понимаешь, александр, конечно, ты понимаешь, ты видишь меня? ты когда-нибудь меня видел, скажи?
конечно, видел. александр смотрит долго, внимательно, не отворачивается. никогда не отворачивается. и молчит. лучше бы отвернулся. хоть что-нибудь сделал.
изабель рычит, говорить не научена, биться, убивать, прорывать оборону, рычать и бросаться.
все мы цепные псы небесного войска, сдохнем первыми, не оставим после себя даже имен.
- твоего понимания хватит на осознание факта, что каждый раз, когда я с кем-то, я представляю тебя? ты понимаешь клариссу, ты ее не убил, она же так любит своего брата, любовь злая штука, александр, можно полюбить монстра. ты любишь меня, братец? значит, ты тоже любишь монстра.
и я никогда. никогда не чувствовала себя более гнилой.
- а монстров нас щадить не научили, это ты помнишь. так почему ты..

изабель зло и бешено, изабель кусается, предпочла бы откусить себе язык,
и ловит себя на том, что брать свои слова обратно ей не хочется.
я не буду, прости меня, я не буду. я не могу больше.
монстров щадить их не научили. она не будет тоже.
и ты, ты не щади нас. никого из нас.

and i got no excuse.

[nick]Isabelle Lightwood[/nick][status]my safeword is restless[/status][icon]http://s9.uploads.ru/D4dOg.png[/icon][sign]i do not apologize for my abundance.
when the world ends it will sing my name with its dying breath.[/sign][fandom]the shadowhunter chronicles[/fandom][char]изабель лайтвуд, 21[/char][lz]<center>rude to the end, you missed <a href="https://glassdrop.rusff.me/profile.php?id=690">my victory scene.</a> i wore blue lace & wolf spit, i sang torch songs, i was carried up into the trees by waves.</center>[/lz]

оглушительный звон.
изабель хочет зажать уши, но будет слышать его все равно.
оглушительный звон.
изабель постоянно, беспощадно, неудержимо, думает только о том, что она должна была быть там, должна была быть с максом.
мать говорит ей, ты бы умерла там тоже. он оглушил тебя, он достал тебя, думаешь, он бы тебя не убил.
а монстр – лицо ангела, голос ангела, глаза грязные, грязные, ничего не разобрать, - монстр говорит ей.
ты мне нравилась больше многих, больше их всех, пожалуй.
разве мы с тобой не похожи.
вовсе нет, хочет сказать изабель, когда темнота смыкается над ней.
в темноте она видит солдатика, макса, живого макса, мертвого макса, видит джейса, ему будут лгать, что они похожи, но не похожи вовсе. проваливается глубже – алек. алек.
когда ты уже успокоишься, ты глупая, глупая.
мать говорит ей, ты бы умерла там тоже, если бы осталась, я бы не пережила потерю двоих детей. я ее уже не переживаю. слышишь, ты нужна мне.
и только поэтому изабель в кровь закусывает губу.
молчит.
я умерла там тоже.
не проснулась.
все это – обман.
все это – не я.
я осталась там, осталась там, где должна была, я осталась с максом.

and is that all right, yeah?

ты не слушаешь меня.
я смотрю на него, всегда смотрю на него – не насмотреться и не оторваться, до чего безвольно и до чего смешно. до чего слабо.
- я хочу вцепиться ей в глотку.
я замолкаю, болезненно морщусь, хочется свернуться в клубок и зализывать раны, хочется свернуться в клубок, будто если я сама стану меньше, то болеть тоже будет меньше, но я не стану, и боль не станет меньше.
отец говорит, это нужно просто вытерпеть, только вытерпеть, это пройдет со временем.
все то, что ты несешь в себе. рычу как дикое животное. много хуже.
все это.
прошло?
я не прощаю его, не прощаю себастьяна или как его зовут на самом деле, мне плевать, не прощаю двуличную дрянь клариссу (скажи, что ты так больше не думаешь, скажи, что скучаешь по мне тоже, хоть немного. скажи), не прощает себя.
никому не нужно мое прощание.

- что толку, что я скучаю по ней.
отзываешься хрипло.
- по максу больше.
но любишь крепче все равно то, что видишь реже.
ты бы простила клариссу, сумей ты простить хотя бы себя.
у тебя ничего не получается.
имя брата, и хочешь сохранить, уберечь, удержать.
но вырывается все равно, больно ободрав металлическими крыльями горло и губы.

give my gun away when it's loaded

изабель не злится, это тупое отчаяние, тупое и оглушительное, я не знаю, что мне делать, я не знаю, как мне поступить, я не знаю, как нам с этим справиться, а еще я не знаю, как справиться с собой.
- макс бы не стал винить клариссу, джейс не винит клариссу, уж не джейсу ли стоит в первую очередь, неужели даже ты, даже ты не винишь клариссу? а я стану.
больше клариссы, конечно, только себя.
изабель понимает, насколько это нелепо – искать виноватых.
но его нет, его нет, никто не улыбается и не зовет ее сестренка, никто не засиживается допоздна за книжкой, а после не трет усталые глаза.
но дни идут, и новый день, и новое утро, и один сменяет другой. и все новое. и только «макса нет» старое.

- шутка?
мне слишком мелко, слишком душно, я задыхаюсь, похоже на ночное апноэ.
но захожусь смехом, во мне – тридцать три урагана, когда они сталкиваются, это похоже на взрыв.
никто не выживет.
а после мы все встретимся. я понятия не имею, где мы будем, в небеса для охотников – особенно для плохих охотников, я не верю.
- ты еще и оцениваешь качество моих шуток, алек, какой ты идиот, господи. открой глаза, наконец, посмотри на меня!

мариза лайтвуд родила троих детей, двое из них были монстрами.
ангел не задержался с ними на долго, может быть ты изначально был для нас слишком чистый?
и не принял этот мир, не он тебя.
почему я знаю, что александр немногим чище меня?
потому что глаза не отводит.
хотя мог бы.

if you don't shoot it, how am i supposed to hold it?

изабель выдыхает, медленно, пытается собраться.
здесь обратить бы все в шутку, - я бы убила для тебя любого. любого, кто попытался бы причинить тебе боль.
стоит ли начинать с себя?
стоит ли говорить вообще.
изабель сжимает кулаки, а он отступает, он всегда отступает.
протянуть бы руки, удержать, постой, куда ты, прошу тебя, останься.
их было трое, и изабель думает об александре, о джейсе, о максе.
изабель не может продолжать, осекается, мысли кусаются, ей хочется вцепиться себе в лицо и снять его вместе с кусками черепа.
выбросить за ненужностью.
пусть это будет кто-то другой.
кто-то, кто не она.

изабель знает, что ей нужно сказать, слова не складываются, алек пощады не знает вовсе.
иногда я бы хотел не быть твоим братом.
и изабель выпаливает, в очередной раз разозленная, в очередной раз растревоженная.
всегда подчиняется единому порыву, импульсу, откуда берет его – черт знает.
(и какие демоны ее ведут.)
- я говорю о том, что для меня, - изабель облизывается, - не имеет значения, мой ты брат или нет. когда мы говорим об определенных вещах. это делает тебя в моих глазах более святым, - изабель решается, наконец, - более желанным.
он всегда был выше, она всегда сердито сверкала на него глазами, александр лайтвуд – единственный человек, на которого она смотрит снизу вверх. после отца, разумеется.
изабель учили, что рост – это преимущество. если ты меньше – это преимущество. если ты выше – это преимущество тоже.
она умеет использовать любое из них.
но вот александр, глаза у него голубые до одури, смотрит на нее как безумный.
(безумный ли?)
и изабель перед ним совершенно беззащитна.
- мне плевать на чужое понимание, его нет между нами. или оно есть, но мы отрицаем очевидные вещи, между нами не будет согласия, между нами останется.. все это. я не хочу, я не могу, я тебя не потеряю, я не могу еще и тебя.
слова матери, ее собственные, изабель нравится мысль о том, что она на нее похожа, она нравилась ей всегда.
тем больше, что изабель и мариза были единственными, от кого он не мог оторвать восторженного взгляда.
изабель голодная, ненасытная,
изабель совсем не стыдно.

that all right, yeah, with you?

- то, что ты мой брат только позволяет мне любить тебя больше. моя настоящая проблема, александр, в том, что я хочу любить тебя всеми возможными способами. я говорю об этом. и это лежит в границах моего понимания. я говорю об этих монстрах. теперь понятнее?
а вот теперь.
теперь стреляй.

[nick]Isabelle Lightwood[/nick][status]my safeword is restless[/status][icon]http://s9.uploads.ru/D4dOg.png[/icon][sign]i do not apologize for my abundance.
when the world ends it will sing my name with its dying breath.[/sign][fandom]the shadowhunter chronicles[/fandom][char]изабель лайтвуд, 21[/char][lz]<center>rude to the end, you missed <a href="https://glassdrop.rusff.me/profile.php?id=690">my victory scene.</a> i wore blue lace & wolf spit, i sang torch songs, i was carried up into the trees by waves.</center>[/lz]

на каком топливе ты работаешь?
не говорите ей про ангельскую кровь, это все фикция, ихор по венам не течет, не отливает позолотой, когда его пускаешь.
изабель все думает, что он святой – думает все равно, всегда думает об одном и том же.
ведь если она видит святое, светлое, неприкосновенное – обязательно испортит своим прикосновением.
гордая, никак не может найти похода, слово «испортит» ей не нравится.
изабель предпочитает думать – отметит. отметит своим прикосновением.
мой. по праву рождения, до самой смерти, от пронзительных голубых глаз – однажды она уже видела такие, точно такие на старом фото.
черно-белая и скучная, серая карточка не могла передать цвета, но резанула, беспощадно, кусаче. ослепительно голубым.
несвятой, непрощенный, она видит его крылатым – он остался у нее один. смешной, кусачий. страшный факт.
что ты будешь делать с треугольником, который разваливается у тебя на глазах?
для нее он всегда остается святым.
даже когда изабель видит, что кровит он самым обычным красным.

i, i keep a record of the wreckage in my life

изабель ведет учет каждому нанесенному поражению.
равнодушно отмечает каждое повреждение.
любит александра потому что иначе не умеет.
любит джейса по тем же причинам. и потому что последний умел ее видеть.
любит, любит, любит.
любит клариссу, любит клариссу, любит клариссу.
кошмар – фантазия – кошмар – фантазия.
изабель понятия не имеет, кто из них.
кларисса – изабель – кларисса – изабель.

я устала до прыгающих черных точек перед глазами.
я зла в той же степени.
но кто-то в этой семье должен говорить об этом открыто, правда?

i gotta recognize the weapon in my mind

- кларисса была рядом, когда мне это было нужно. александр, ты сейчас намекаешь на то, что я должна вернуть ей должок?
изабель кривится, нехорошо, показывает зубы, улыбается, улыбается, улыбка – еще одна трещина, когда же ты развалишься, чего ради держишься.
пропускает следующий удар специально.
ей нравится.
изабель облизывается, где твое понимание, где твое прощение, что с тобой случилось девочка?
а девочка вся вышла.
то, что осталось, вам едва ли не понравится.

но ты скажи, скажи мне, братец?
то, что осталось.
понравится тебе?
скажи мне.

they talk shit, but i love it every time

- открою тебе секрет. я бы, может быть, и вернула клариссе должок, - голос прерывается, изабель раздражает, всегда одинаково сильно раздражает, когда она не может держать полный контроль над собственным телом.
что до контроля над разумом и над сердцем – гори он огнем, она это решает давно.
когда мы были нужны друг другу.
- я бы вернула клариссе должок, александр, - узнает интонацию магнуса бейна, кривится про себя, налипает – не отмоешься, остаешься, присыпанный золотой пудрой, взглянув единожды.
у александра, знаете, есть типаж.
он никогда вам в этом не признается.
good boys don’t do it like that.
and alexander is a hell of a good boy.

and i realize

- только клариссе я не нужна вместе с моими долгами, я скажу тебе, кто ей нужен. клариссе нужен джонатан. и клариссе плевать. на тебя. на меня. и на макса. на джейса ей тоже плевать. кларисса – испорченная блядь, не хуже нас с тобой, - изабель улыбается. до сих пор улыбается. как же блядски легко об этом говорить, - кларисса – подлая эгоистичная сука, на джонатане свет закончился. мир закончился. а знаешь, откуда я об этом знаю?
изабель продолжает подсчитывать ущерб.
когда же ты свалишься?
когда же ты устанешь?
никогда.
- потому что, по сути, мы с ней не слишком отличаемся. только кларисса получила то, чего хотела.
что изабель лайтвуд намеревается потерять сегодня?
один брат минус. второй.
ни оставим ни одного.
и как же блядски тебе это нравится, свою потерю ты любишь едва не больше приобретений.
- я бы весь мир на тебя выменяла, ты говоришь со мной сложно? с тобой легко, александр?

я не хочу слушать о последствиях, не хочу внимать рассказам о чудовищных вещах, которые мы намереваемся – о, намереваемся, намереваемся, намереваемся, господи, сделать.
не говори мне об этом, не говори мне об этом больше – не говори о запретном, о неправильном, делай.
ты все говоришь, «изи», детское прозвище, посмотри на меня, у меня есть имя, не собачья кличка.
посмотри на меня, я не ребенок, я смогу защитить себя сама.
я смогу защитить тебя тоже.
и все, что произойдет между нами, если ты, наконец, вылезешь из раковины.
и позволишь этому случиться.

i'm no sweet dream,

изабель заблуждается, оказывается. столько раз представляет. одно и то же, в множествах вариаций.
александр не целуется – кусается, изабель отвечает, бросает на него с рычанием, не думает, не думает, изабель смертельно устала думать.
изабель смертельно устала от напряженного мыслительного процесса в голове александра.
- забудь об этом хоть на секунду, никакого веса всего мира на твоих плечах, только мы с тобой, один единственный раз, - изабель смеется.
изабель кусаться умеет ничуть не хуже, прихватывает его нижнюю губу зубами и усмехается. нехорошо. нетерпеливо.
послушай, есть масса вещей, которые можно делать вместо того, чтобы спорить о вещах, которые мы не в силах изменять.

как сестра я провалилась. ни для макса, ни для александра, ни для джейса.
как друг я провалилась в еще большей степени. или кларисса все же остается провалом большим?
она или я? мы вместе.
но любовница я потрясающая.
лучшая из охотниц, худшая из охотниц.
лучшая из любовниц.
худшая из сестер.
все эти вещи вовсе не являются взаимоисключающими, послушай.

изабель поднимает голову, в глаза ему смотрит без страха.
пронзительные голубые, как у всех в семье.
(у всех, кроме нее, разумеется. подчеркни мою самость, возьми ее в кавычки. полюби меня такой или не люби вовсе, ты боишься.)
- ты думаешь, что здесь есть, что рушить?
молчит. молчит. злится. смотрит побито, обиженно, укуси меня, ударь меня, прикоснись ко мне, попроси меня ударить – я сделаю. (папочка подарил тебе хлыст и на то были причины.) сделаю тебе больно, успокою и утешу, скажи мне, чего ты хочешь?
я сделаю.
изабель сверкает глазами, ты такой же, такой же, чем ты лучше? беспощадный.
- или есть что-то, что может разрушить одна маленькая любовь? что такое маленькая любовь в общей картине мироздания, александр?
и неважно, что она значит конкретно для меня.
конкретно для клариссы.

but i'm a hell of a night

изабель задыхается.
потому что ответ ей кажется прозрачным, написанным на коже, рядом с рунами. смотри внимательно.
я люблю тебя.
а еще я точно знаю, что ты хочешь меня тоже.
теперь знаю.
и захлебывается.
победительница. побежденная. сестра, друг, любовница, охотница.
какие демоны нас ведут.

[nick]Isabelle Lightwood[/nick][status]my safeword is restless[/status][icon]http://s9.uploads.ru/D4dOg.png[/icon][sign]i do not apologize for my abundance.
when the world ends it will sing my name with its dying breath.[/sign][fandom]the shadowhunter chronicles[/fandom][char]изабель лайтвуд, 21[/char][lz]<center>rude to the end, you missed <a href="https://glassdrop.rusff.me/profile.php?id=690">my victory scene.</a> i wore blue lace & wolf spit, i sang torch songs, i was carried up into the trees by waves.</center>[/lz]

можно сменить адреса, пароли, явки, не выходить на связь ни с семьей, ни с братьями, перекраситься в блондинку, подождать клариссу за каким-нибудь углом и придушить к чертовой матери или забыть о ней как об очередном страшном сне, коим она и являлась.
можно не вспоминать. можно отказаться от того, что в руки само плыло, никогда не говорить о главном, вообще молчать, пусть горит оно все синим пламенем. (поднимает взгляд против воли и смотрит александру в глаза)
можно притвориться, что вопрос никогда не был острым.
да сколько же, в самом деле, в самом деле, во имя ангела, можно притворяться?
изабель замолкает на секунду, позволяет голосу брата достучаться до себя, пропускает его насквозь.
александр, говорят, имеет на нее чудный эффект.
говорят. обманывают. врут.
изабель фыркает раздраженно.
- справедливости. кто-то же должен.

does intimacy follow the illusion of intimacy. i have grown more cautious

тычет носом в собственный эгоизм, в собственное безрассудство словно нашкодившего котенка, изабель морщится и сопротивляется, ну в самом-то деле, блядь, александр.
- скажи, собственный голос разума тебе никогда не кажется непроходимым занудой?
изабель встряхивается, мотает головой, кто такая блядь кларисса, что все мы неизменно возвращаемся в эту точку, кто такая блядь кларисса и не слишком ли много на себя берет единственная девочка.
изабель вспоминает о максе и у нее перехватывает дыхание, александр не знает, александр понятия блядь не имеет, его там не было, он не видел, он ничего блядь не видел, он не знает, откуда ему знать.
ручки у него такие маленькие были, и проклятая фигурка, черт бы ее побрал, проклятая фигурка. смотрит на изабель из каждого угла, из-за каждого стеллажа, приходит во сне.
я должна была защищать его лучше.
настроение меняется, скачет, дело не в клариссе. конечно, блядь, дело в клариссе, но не сейчас, сейчас.
изабель на брата не смотрит, ждет, что пол под ее взглядом расплавится, но этого не происходит,
изабель молчит еще несколько долгих секунд.
и только потом спрашивает,
- скажи, ты правда думаешь, что все, что случилось – это от того, что я не подумала тогда о последствиях?
и если да, то почему ты мне это прощаешь.
я себя не прощаю.
а ты прощаешь.
ты правда такой дурак? ты правда..

а дальше снова пелена, снова белый шум, изабель слышит свой голос, тон повышенный, звенит, изабель хочет сказать, что она в полном порядке, но это нихуя не так.
- АЛЕКСАНДР, МАКС БЫЛ РЕБЕНКОМ. ты себя вообще слышишь?
макс был ребенком. для сумеречных охотников детей не бывают, вас бросают в жернова этой системы от рождения, пусть перемелет.
вас рожают для этого.
у тебя глаза не похожи ни на марису, ни на роберта, кто ты блядь такая, откуда ты взялась.
изабель усмехается.
- мы должны были думать за него, ты должен был за него думать, я должна была за него думать. мамочка с папочкой, блядь, беспечные идиоты должны были за него думать. а в итоге за него подумал джонатан, видишь, как здорово сложилось. кто-то может принять на себя ответственность, раз никто из нас не в состоянии.
и осекается, хватает ртом воздух, не успокоиться, не отойти, не..

i am not striving for subtlety. i don’t believe doors are objects.

все это не имеет значения, что ты там, о чем ты там, ждешь так долго, что когда наконец случается, в ощущениях теряешься совершенно.
одна вещь, которую александру знать необходимо, но узнает он об этом не сейчас и даже не через год.
(изабель никому не разрешает дотрагиваться до шеи, все опасается, что придушат – нет, она всегда будет первой.
здесь – открывает молча, подставляется, прикрывает глаза, момент собирает кожей.
пусть.
она разрешила бы ему вспороть ей зубами горло.
если бы ему очень захотелось.)

все это путано, все это бешено, жмется к нему, тянется, хочешь меня раздеть? пожалуйста. хочешь на меня смотреть? пожалуйста.
хочешь меня?
пожалуйста.
хочешь, хочешь, хочешь, хочешь.
концентрация внимания стремится к нулю, это александр и джейс идеальная боевая единица, что остается нам с тобой, братец, you’re a walking distraction.

проваливается в эмоцию, живое, такое живое, на поцелуй отвечает с жадностью, стучится с ним зубами даже, издает негромкое рычание.
если кларисса здесь когда-то была, если кларисса здесь когда-то стояла, то это случилось не сегодня.
это случилось не сегодня и я достану ее завтра.
я достану ее. слышишь.
достану.
- хочешь, чтобы я оставила клариссу в покое? – отвечает на выдохе, цепляется до синяков, изабель всегда чертовски внимательна, ловит малейшую реакцию, изабель чертовски внимательна для собственного блага, видит его, теперь действительно видит его.
прекрасный лжец, я ведь почти поверила.
- тебе придется для этого работать, братец.
и усмехается, горько, кусаче, в сторону.
потому что знает, что сделает дальше.
(я никогда не думаю, помнишь?)

i don’t rely on mirror images.

изабель его отстраняет, мягко, нежно почти.
я люблю тебя, люблю тебя до больного, я люблю тебя, я постоянно о тебе думаю, у меня никого не осталось, только ты и джейс, я так тебя люблю, господи.
- я чувствую, что ты дергаешься, - голос до сих пор хриплый, неровный, изабель хочется, руки разомкнуть на нем так и не получилось, хочется вцепиться зубами, без контекста, изабель от желания всегда превращается в круглую дуру, о том, как часто при этом думает об александре сообщать предусмотрительно не хочет.
(практически всегда.)
- чувствую твое внутреннее сопротивление.
и я объясняю хуже всех на свете, но вот это – банальная забота, мы же семья.
изабель не узнает его вкус, она ведь его не знала, даже запомнить толком не может, вот этого всего – этого чертовски недостаточно.
- я столько времени ждала, пока ты сам ко мне придешь, это почти смешно. но я не хочу так. и не хочу делать этого с тобой, взгляни на себя, у тебя лицо человека, который сначала живьем сожрет меня, а потом себя. я не хочу.. из-за клариссы. из-за того, что мы поругались. из-за того..
изабель мотает головой, столько лет блядь плохого поведения, мамочка была бы в восторге, посмотри, роберт, наша девочка наконец-то думает!
думаю, но не о вас.
двоих людей любила. троих. тебя, конечно, больше всех.
- я тебя люблю, александр. больше всех на свете.
но ведь маленькой любви никогда не бывает достаточно, правда?
и размыкает его руки, выбирается из объятий осторожно.
we were not taught to be soft, to be gentle. let me.
(первоклассная охотница: 1, сестра: 1, изабель: 0)

i will never look past all these fields in my mind.

[nick]Isabelle Lightwood[/nick][status]my safeword is restless[/status][icon]http://s9.uploads.ru/D4dOg.png[/icon][sign]i do not apologize for my abundance.
when the world ends it will sing my name with its dying breath.[/sign][fandom]the shadowhunter chronicles[/fandom][char]изабель лайтвуд, 21[/char][lz]<center>rude to the end, you missed <a href="https://glassdrop.rusff.me/profile.php?id=690">my victory scene.</a> i wore blue lace & wolf spit, i sang torch songs, i was carried up into the trees by waves.</center>[/lz]