hotel Artemis // 2028
1. No killing the other patients. |
Отредактировано Adam (2021-08-23 23:51:28)
american sports
Сообщений 31 страница 32 из 32
Поделиться12021-04-23 01:11:02
Поделиться312022-11-28 00:58:00
- Испортит? - чуть вскидывает брови Адам. - Отнюдь! Я, полагаю, даже усилит его в какой-то степени.
Улыбка не сползает полностью с его губ, но всё же становится более приглушённой. К своему собственному стейку он не прикладывается, лишь косясь в его сторону на несколько секунд. Раздумывает. А потом, пожав плечами, всё же берёт в руки приборы - отчего же такому прекрасному ресурсу как мясо пропадать, мир-то их окружает очень даже недружелюбный и каждый выпавший на их долю роскошный ресурс надо ценить. За проведённые на планете в разные периоды её благосостояния годы Адам как никто другой научился именно ценить. Хотя, по нему так и не скажешь.
Но по нему много чего не скажешь.
Например: что его любимым - без преувеличения - оружием действительно является нож и всего прочие его колюще-режущие родственники, хотя, казалось бы. Но что-то в нём все эти долгие годы продолжает предпочитать всем остальным, в том числе крайне изощрённым способам убийства, придуманным человечеством, ближний бой. Да и стоит отметить, что ни один из других, за исключением, быть может, только удушения, не даёт над процессом столь полный контроль.
На разных этапах своего существования Адам по-разному это себе объяснял, если вдруг его философские рассуждения касались этого вопроса. На самом деле, никому, конечно, никакого объяснения не требовалось, но когда у тебя впереди бесконечная череда минут, часов и дней, хочешь-не хочешь, ты свалишься в размышления о бренности и бесконечности бытия. Адам всегда, начиная с самой первой своей жизни, был в центре происходящего. Он сам ходил на войну, сам держал меч и обагрял его чужой кровью. Он жил в центре и умер в центре, окружённый самыми отъявленными своими противниками, самыми отчаянными предателями, самыми вероломными близкими людьми.
- Я сейчас крайне плохой рассказчик, как ты понимаешь, - лениво замечет Адам, отправляя в рот первый кусок стейка и прикрывая глаза, чтобы в полной мере насладиться именно ощущением вкуса во рту. - И не только на тему этих "игрищ", как ты выражаешься. Моя память всё ещё как.. швейцарский сыр. Полна дыр и слепых пятен... - он замолкает на мгновение, глядя куда-то перед собой расфокусированным взглядом. - Хотя, она куда больше состоит из этих дыр, нежели полнится ими. Она как пустота, нарушаемая то тут, то там проблесками воспоминаний... Понимаешь меня?
Он молчит секунды три и, бросив в сторону Стоуна взгляд, дабы убедиться, что тот скорее слушает, нежели недовольно корчит рожи, аккуратно и неторопливо отрезает второй кусок. Скептически осматривает стоящий тут же рядом на столе поднос с несколькими видами соусов и не берёт ни одного.
- Что касается театральности, - вновь начинает он, прокручивая в руках вилку с нанизанным на неё кусочком стейка и внимательно разглядывая тот, словно он какое-нибудь загадочное произведение искусства, - то я далеко не всегда изощрялся в своих методах обращения с жертвами. Насколько я помню, разумеется. Отчасти, наверное, потому что у меня их и не было особо. - Опустив вилку, он неожиданно резко обращает свой взор на Манфреда, не мигая и глядя на того крайне серьёзно. - Я не какой-нибудь тебе поехавший серийный маньяк. И не важно, что там трепал генри, не важно, что - да, за две тысячи лет - уж прости - я утратил всяческие крупицы понимания важности и ценности человеческой жизни, но все. Все, эти отнятые мной жизни всегда имели практический смысл. - Он опускает вилку и вместе с ней глаза. - Включая мою собственную.
Отредактировано Adam (2022-11-28 01:23:20)
Поделиться322023-02-28 21:21:12
Если так подумать, то и сам Манфред много чего не помнит из своего собственного прошлого – хотя даже сотни лет не прошло, ему вообще-то грех в этом плане жаловаться. Однако память все равно местами дробится на фрагменты, рассыпается осколками – как минимум, Манфред толком не помнит себя лет до двенадцати, а этот охренеть, какой большой период.
Он прекрасно знает замечательную способность мозга автоматически блокировать весь неприятный контент, стирать его подчистую – чтобы психика не улетела на реактивной тяге далеко и надолго.
Даже интересно, а настанет ли в его потенциально бесконечной жизни момент, когда он позабудет момент своей первой смерти – и позабудет того мудака, который его этой самой жизни и лишил?
Манфреду кажется, что это, как минимум, невозможно – этот блядский момент отпечатался в памяти, уже никак его не сотрешь оттуда. Только если, разве что, лоботомию сделать и оттяпать кусок мозга. Да и то не факт.
Поэтому ему только и остается, что кивнуть в ответ на вопрос Адама – мол, да, прекрасно понимаю, о чем ты. В его собственной жизни тоже был тот момент, после которого он стал тем, кем сейчас и является – со всеми своими тараканами в голове, со всем этим ебанутым характером и этими привычками. Наверняка, при желании это все можно вытащить из его памяти – другой вопрос, так ли ему самому это нужно.
Рефлексии ему и так достаточно – тем более, что у него теперь буквально будет целая вечность для того, чтобы проделывать эти ментальные упражнения.
– Кстати говоря, не вижу ничего оскорбительного в звании серийного маньяка. Было время, когда эта тема была жутко популярна – столько документалок про маньяков наснимали! – фыркнув, произносит Манфред, вздернув брови.
Хотя, конечно, это больше шутка – он и сам прекрасно понимает, что Адам имеет в виду. У того, как-никак была определенная цель, а людей он мочил направо и налево не из-за жажды крови – хотя, если постараться, можно найти с несколько маньяков, которые тоже были до мозга костей практичны и не поддавались порывам чувств.
Но, опять же, Манфред понимает – в случае с Адамом это все совсем д р у г о е.
– В любом случае, я тебя понял, окей, – примирительно добавляет Манфред, отрезая очередной кусочек стейка. – Просто предлагаю тебе так же практично расправиться и с этим товарищем. И я не против, если ты добавишь какой-нибудь элемент шоу и отрубишь ему голову катаной, например, – пожав плечами, задумчиво тянет Манфред, попутно пережевывая мясо.
Другой вопрос, где эту самую катану взять – но это уже детали.
– Он же тоже перед нами шоу устроил, если так подумать, – покручивая столовый нож между пальцами, произносит Стоун, а затем чуть морщится: – Каким же я был придурком – я, блять, должен был сразу понять, что какая-то херня творится. Так легко повелся на все это, пиздец.
А вот и рефлексия накатила – хотя, Манфред уже до этого не раз и не два прокручивал в своей голове все это. Тоже еще один прикол – бесконечно (ха-ха) прокручивать в голове все гипотетические варианты и додумывать, как бы все сложилось, сделай бы он что-нибудь в прошлом иначе. Стоуна эта херня бесит нереально, но сложно отказать себе в этом извращении и не начать тонуть в этих размышлениях.
– Ладно, в жопу это все, – чуть мотнув головой, глухо произносит Манфред, глядя на Адама. – главное, что теперь мы уже не попадемся. А даже если какая-то херня случится, у нас есть иммунитет.
Эдакий козырь в рукаве, который всегда с тобой – где бы ты ни был и в какую бы передрягу ни попал. Удобно, черт возьми.
